Я пришёл в себя от глухой, тупой боли в висках. Голова была тяжёлой, словно набитой свинцом. В комнате стоял спертый запах алкоголя, дешёвых духов и никотина, а по полу валялись тела девушек, которые вчера были в центре внимания, а теперь стали частью грязного фона. Я моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд. Голова не работала. Где я? Кто я?
Память начала оживать. Алекс. Вечеринка. Кокс на столе. Я медленно поднялся, застегнул штаны, отыскав взглядом футболку. Во рту пересохло, язык словно прилип к нёбу.
Проведя рукой по лицу, я собрал волосы в хвост и направился на кухню. Нашёл запечатанную бутылку воды и, не раздумывая, припал к ней, жадно глотая ледяную жидкость. Голова всё ещё была ватной, но в ней уже начали всплывать обрывки вчерашнего.
Боже, что я ей наговорил?
Сердце неприятно сжалось. Закрыл глаза — передо мной вспыхнули её глаза, наполненные каким-то тёплым светом. Она смотрела на меня не так, как все. Восхищённо. Чисто.
Я сжал голову руками, стараясь отогнать это воспоминание.
— Прекрати, Каян, — зло выдохнул я себе под нос.
Я ненавидел себя за этот внезапный интерес. Меня всегда тянуло разрушать всё невинное.
Мой поток размышлений прервал Алекс. Он вошел на кухню, держась за голову.
— О, Каян, брат, есть воды?
Я молча протянул ему бутылку и поднялся с пола.
— Я пойду, — бросил я. — Хочу привести себя в порядок и отдохнуть от этой суеты.
— Будь на связи, позвоню, — пробормотал он мне вслед. Я не ответил и просто ушел.
Дома я сбросил с себя грязную одежду и рухнул на кровать, уставившись в потолок. Попытался вспомнить, что же всё-таки наговорил Агате. Зажмурившись, вдруг отчетливо услышал её голос. Она сказала что-то про то, что я красивый…
Я невольно улыбнулся. Черт, её голос… Он цеплял.
Но потом в памяти всплыл момент, как я потянулся к ней.
Зачем я вообще её заметил на той лавке? Зачем подошёл? Как же ты меня бесишь!
От злости я сбросил всё с тумбочки — сам не понимал, на кого злюсь больше: на себя, потому что не могу её выбросить из головы, или на неё, потому что появилась на моём пути.
Схватив бутылку виски с рабочего стола, я ушёл в ванную. Я сидел в горячей воде, опустив голову назад, и чувствовал, как виски разливается по венам, забирая с собой остатки боли и осознанности.
Я не знал, сколько времени прошло. Час? Два? Вода уже не казалась горячей, тело стало ватным. Хотелось спать. Утонуть. Раствориться в этом тепле, в этой лени, чтобы не думать.
Но в голове вдруг зазвучала музыка.
Я поморщился. Пальцы будто сами касались невидимых струн. Эта мелодия...
Она была прекрасной. Мягкой. Почти... живой.
Рывком поднялся, чуть не рухнув обратно в воду. Чёрт, ноги подкашивались. Я вышел из ванны, не вытираясь, оставляя за собой мокрые следы.
Бросил полотенце на кресло.
Схватил её, провёл пальцами по струнам. Она снова зазвучала.
Музыка рождалась в этот момент. Я затаил дыхание.
Нашарил телефон, включил диктофон, поправил волосы дрожащей рукой и начал играть, но —
Резкий звонок разорвал тишину.
Я зло выдохнул, глянув на экран.
— Брат, я не принимаю отказов! — его голос был на взводе, в фоне слышался гул толпы.
— Ночные заезды, бухло, девочки. Движ одним словом.
Я потер переносицу, глядя на свою гитару.
Я сбросил звонок, секунду смотрел на диктофон, потом раздражённо выключил запись.
Бросил гитару на кровать и начал собираться.
На месте уже было полно народу: Двигатель рычал, воздух был пропитан гарью и алкоголем. Я огляделся: красивые, вылизанные тачки, дешёвая музыка, толпа пьяных людей. Полуголые девки с алчными взглядами, готовые на всё за ночь с тем, у кого кошелёк потолще. А парни, уверенные в своей значимости, готовы им это дать.
Я смотрел на это с отвращением и с пониманием.
Осуждать, но делать то же самое — вот он, я.
Кто-то сунул мне стакан. Я не спросил, что там, просто сделал глоток. Жидкость обожгла глотку, но не пробудила ничего нового.
Девчонки, сидевшие на капоте, бросали взгляды. Одна улыбнулась. Я хмыкнул.
Махнул ей рукой. Иди сюда.
Она подошла, игриво провела пальцами по моей руке. Я обхватил её запястье, увлекая за собой, но...
В груди будто взорвалось что-то горячее.
Моё тело застыло, будто кто-то вонзил мне нож в позвоночник.
Стояла чуть поодаль. В чёрных гетрах, клетчатом сарафане.
Я резко сжал запястье девушки, которую вёл.
— Эй, ты мне делаешь больно! — она вздрогнула, пытаясь вырваться.
— Прости, — бросил машинально.
Всё внутри кипело. Мне нужно было сорвать это с себя. Хоть как-то. Я потянул девку дальше, за контейнеры, в темноту.
Прижал её, стиснул зубы. Разорвал колготки.
Хотел стереть этот образ. Вычеркнуть из сознания то, что увидел.
Но чем сильнее пытался, тем ярче перед глазами вспыхивало её лицо.
Я отпрянул, со всей силы ударив кулаком по железу. Резкий гул разлетелся в ночи.
— Ты чего? — девушка испуганно смотрела на меня.
Я застегнул джинсы, пригладил волосы.
Развернулся и ушёл, оставив её в темноте.
Я снова пошёл в толпу, взгляд лихорадочно метался по лицам.
Агата нервно трогала подол сарафана.
— Думала, ты такое не любишь, — её голос был лёгким, но глаза... в них что-то блеснуло.
— Это мой друг, Эван, — она кивнула на него.
Я скользнул по нему взглядом.
Высокий. Уверенный. Смотрит прямо на меня.
Чувствовал ли он это напряжение?
— Ты что-то хотела? — мой голос звучал жёстче, чем я хотел.
— Поздоровалась? Теперь могу идти?
Но в глазах что-то дрогнуло.
— Давай без грубости, — подал голос её дружочек.
Не хочу. Не здесь. Не с ней.
Виски жгло глотку, но не так сильно, как ревность.
Он стоял рядом с ней. Он мог касаться её руки, чувствовать её запах. Мог быть для неё тем, кем я не мог. Блять
Мне нужно было заглушить этот ад.
Первая попавшаяся бутылка — и обжигающий глоток. Гори всё к чертям.
Если ты почувствовал хоть что-то, оставь знак — плюсик, комментарий, даже один смайлик. Мне это очень важно как автору. Это помогает мне не терять веру в свои истории.