Еще пишется + Самиздат

Наконец, когда все было проверено и предъявлено членам комиссий и прочим присутствующим, настала очередь последнего слова пооучателей техники. Предвидя некрасивую сцену, и немного волнуясь, Георгий подошел к пульту управления и сказал:

– Мне стало известно, что в пульте управления установкой функция аварийного перекрытия газа отключена, в то время как показатели на панели свидетельствуют об обратном. Таким образом в нештатной ситуации, оператор будет безуспешно нажимать на кнопку, перекрытия не произойдет, что вероятнее всего вызовет техногенную катастрофу. Ваш главный инженер нашел изящное техническое решение: вместо откровенного вредительства на производстве, он предпочел обратиться к современным технологиям и произвести вмешательство максимально аккуратно. Правда сам он конечно же не смог бы в одиночку обмануть систему управления, им руководили отличные специалисты.

– Что вы себе позволяете? Да кто вы такой? - громко начал возмущаться директор завода, нервно теребя галстук на глазах онемевшей свиты. – Как вы можете, я руковожу заводом более двадцати лет…

– Извините, если вы неправильно меня поняли.- ответил Георгий. – Я хотел сказать, что специалисты, руководившие Иваном Петровичем находятся за границей.

– Это просто смехотворно! Как вы можете это утверждать? Это невозможно проверить, не установив оборудование по месту назначения, и как минимум не протестировав его на месте да ещё и в сопоставимых условиях! Ваши аргументы не примет ни одна комиссия, ни один суд. - по уверенному голосу Ивана Петровича было ясно, что сдаваться он не собирается.-- Ну хорошо, даже если это так, поломки бывают, но ведь они могут появиться или выявиться в пределах гарантийного срока, это никоим образом не свидетельствует о том, что я какой-то террорист и шпион.

– Вы прекрасно знаете, что ваши слова действительно невозможно опровергнуть путем простой технической проверки прямо сейчас, однако к счастью аргументы в пользу вашего вредительства могу привести не только я. -парировал Георгий.

– В подтверждение слов уважаемого Георгия Александровича могу сказать, что примерно пятнадцать минут назад на даче Ивана Петровича были найдены компоненты блоков управления и отдельные листы с техническими решениями этой непростой задачи. - сказал выдвинувшись вперед человек "из органов", ранее неприметно стоявший сбоку от главного инженера завода. – А так же мы нашли свидетельства его незаконной финансовой деятельности. Поэтому, по всей видимости, приемку действительно придется отменить до момента окончания соответствующих проверок.

– Вы все лжете! У меня ничего такого на даче нет! Нигде нет! Вы ничего не докажете! - Иван Петрович перешел на крик. Однако его уже никто не слушал. Подъехала машина, из которой вышли люди в штатском, которые, показав документы, посадили его в машину и уехали. Уехал и расстроенный директор завода с приунывшей свитой. Радовались только коллеги Георгия, поздравляя его с разрешением сложной ситуации.

Несмотря на их приглашение, Георгий решил не отмечать с ними решение вопроса, а поспешить в апартаменты, чтобы рассказать Надежде Петровне последние новости. По пути он позвонил Василию, чтобы узнать, подробности о найденных в отношении Ивана Петровича уликах.

Посмеиваясь, Василий ответил, что конечно же никаких деталей и чертежей коллеги не нашли, никаких данных за неисправность оборудования нет, и что это было сказано исключительно для поддержания реноме Георгия среди коллег. А вот других доказательств финансовой нечистоплотности и неразборчивости в методах достижения личного обогащения главного инженера завода, нашлось предостаточно. Промышленный шпионаж в пользу другого государства специалист осуществлял уже несколько лет подряд. Василий также сказал, что сам лично вполне верит словам друга о возможной неисправности техники, и что в любом случае ее перепроверят, при этом не ограничиваясь стандартными процедурами.

Вернувшегося в квартиру Георгия встретила Надежда Петровна. Заметив его задумчивый расстроенный вид, она стала расспрашивать о произошедшем, чтобы выяснить причину. Георгий начал рассказывать, к каким неутешительным выводам в этой истории он только что пришел:

– Получается, что документов с какими-либо техническими решениями, подтверждающими вмешательство человека так и не нашли. Но тогда и информация про неисправность в принципе действительно может быть неверной. И причина может быть вовсе не та, которую подсказал мне темный дух, ведь документы, про которые он сказал мне, так и не нашли, значит он мог меня обмануть и в остальном? То есть оборудование на самом деле исправное, а авария произойдет вовсе по другой причине? Что же меня тогда зацепило? Аварию в будущем я видел довольно четко… И этот человек и вправду меня хотел из строя вывести, это мне не померещилось. Получается, мне просто повезло, что у него хоть что-то нашли?

– Георгий! Помните, что темные духи, бесы всегда стремились обмануть человека. Ваш дар не подвел вас, а вот сущность явно пыталась сбить с толку, предложив для откупа самую простую версию. Поэтому не переживайте так сильно, в отношении этого человека вы оказались правы, а оборудование… что ж, думаю и там что-то найдется, пусть и не та причина, которая была озвучена сегодня. Думаю, после сегодняшних открытий все будут помнить только то, что они произошли благодаря вам, а неточности и детали сотрутся из людской памяти. А повторная проверка техники действительно позволит быть всем уверенными в том, что ничего плохого не случится. Что касается пакостливого духа-обманщика, думаю, вы также найдете способ с ним посчитаться.

– Дорогая, милая Надежда Петровна! - сказал Георгий вздохнув и начиная робко улыбаться, приободренный словами мудрой женщины. -- А ведь у меня для вас потрясающая новость! Простите, что я начал загружать вас своими проблемами, в то время, как начать нужно было с самого главного! Я на днях беседовал с одним человеком из администрации города, и он мне сказал, что ваш дом подлежит полной реконструкции. Фактически от него останется только фасад. Скоро вы сможете обрести покой и воссоединиться со своими близкими. Как только начнутся работы, я прослежу, чтобы вы непременно нашлись, имя не было утрачено, и были даны достойные похороны. Правда, я несколько огорчен, что могу более никогда вас не увидеть.

– Ах, милый Гошенька! Какая потрясающая новость! Неужели я снова увижу всех-всех своих родных и близких! Как должно быть они скучали обо мне все это время! А у меня для вас тоже есть сюрприз. На прощание я хотела бы сделать вам небольшой подарок. Пойдемте! - Надежда Петровна взмахнула рукой, приглашая его пройти за собой в гостинную. – Посмотрите Георгий! Видите эту замечательную печь? Она стоит здесь с самого основания дома и всегда верой и правдой служила жильцам. Под одним из изразцов на карнизе спрятаны золотые червонцы, так называемые “николашки”. Когда в 1919 в гражданскую войну, мой муж решил уехать на Дон, то замуровал там с десяток-другой монет. Конечно, мы прятали и драгоценности и некоторые вещи, но все они пропали. Обыски, ремонты, разные обстоятельства… и только печь, наша изразцовая печь в углу комнаты оставалась нетронутой. Конечно же в печь тоже лазили, простукивали плитки, но… раствор крепок. Я буду несказанно рада, если вы их заберете на память о нашем чудесном знакомстве. Прощайте, мой дорогой друг! Не поминайте лихом!

Ласково улыбаясь, Надежда Петровна удалилась сквозь стену, не утруждая себя проходом через дверной проем.

… Через несколько месяцев, прораб с бригадой строителей, задумчиво глядели на печь в квартире старого дома: под несколькими снятыми изразцами, в застывшем глиняном растворе, покрывавшем стену, очень четко были видны круглые отпечатки монет с выдавленным профилем и буквами. К их большому сожалению, самих монет на месте не оказалось.

Конец главы.

Про Шамана и другие произведения автора можно читать тут: https://proza.ru/login/page.html?list=

Помочь автору можно тут (значок рубля) или на прозе (номер карты).

В центре стояла большая деревянная кровать, тяжёлая и мрачная, словно вырезанная из цельного ствола. Сбоку — стол с зеркалом. Стены были увешаны клинками самых разных форм и размеров, трофеями с охоты. В углу томилась белокаменная печь, на полу раскинулся ковёр из шкуры странного животного, словно сошедшего со страниц вымершего бестиария. Прямо напротив кровати — вмонтированные в стену железные кольца. Для приковывания.

Именно к ним сейчас и приковали Артёма, а если быть точным его цепи.

— Не так я себе это представлял… — пробурчал он, разглядывая свои новые аксессуары.

Стражники вышли, оставив его одного. Он сразу проверил прочность цепей. Никакой слабинки. Из небольшого окна лился дневной свет, которого хватало, чтобы рассмотреть стены. Древесина вокруг колец был вся в царапинах, следах от ударов, вкраплениях темнеющей запекшейся крови. Судя по всему, кровь пытались отмыть — отчаянно, не раз. Безуспешно.

— Таак… бесчувственная, высокомерная эльфийка-садистка, — подвёл итог Артём, тяжело вздохнув. — Н-да, не самый радужный сценарий.

Он окинул взглядом помещение, ощущая, как напрягается каждая клетка тела. Ничего, абсолютно ничего доверия не внушало. Она говорила, что он ей нужен... Но для чего? Может быть она обманывала его, чтобы не сопротивлялся? Стены были как будто напитаны чужими криками, страданием и болью, или так только казалось.

Попытался дотянуться до одного из клинков на стене — тщетно. Половицы — крепкие, не вырвать.

Снова рванул цепи, упёрся ногами в стену, изо всех сил напрягся.

— Нуууу жее! — простонал он, стиснув зубы от усилия.

Бес толку.

Артём рухнул вниз, усевшись на пол, как позволяли цепи, и прислонился спиной к холодной стене. В этом положении руки оставались подняты натянутыми цепями — неудобно, больно, но хоть как-то можно было отдышаться.

— И даже не покормили… — пробурчал он себе под нос.

Краем глаза Артём заметил что-то знакомое. Присмотревшись, он понял, что видит нечто анахроничное. На столе эльфийки было не просто зеркальце. На специальной подставке было классическое ручное зеркальце, которое обычно показывали в старых советских мультиках, вот только вместо зеркала, в центр было инкрустировано что-то очень сильно напоминающее современный смартфон. Размеры, скруглённые края, тот же цвет. Однозначно это был смартфон.

— Вот это технологии… — хмыкнул Артём. И в шутку крикнул: — Алиса! Включи музыку!

На экране пронеслась цветная рябь. Роботизированный женский голос, одновременно и знакомый и в то же время какой-то чуждый, ответил:

— Хорошо. Воспроизвожу композицию «Катюша».

Из динамиков полилась старая, надрывно-живая мелодия. Звук — как с плёнки или винила. Первые аккорды ударили Артёму в душу — словно кто-то распахнул дверь воспоминаний. Детский утренник. Девочки в садике, поющие вразнобой. Старый фильм по телевизору. И вечерняя школа, кабинет директора, свет в окне — и тихое, щемящее «расцветали яблони и груши…», словно в горле сопят сотни воспоминаний.

— Воу… какова вероятность… — пробормотал Артём, но не успел завершить мысль: за дверью послышались шаги. Грузные, торопливые.

— Алиса, выключись! — резко крикнул он.

Дверь распахнулась в комнату ворвался стражник, эльф угрюмо осмотрел комнату и грозно глядя на Артёма спросил.

— С кем ты говорил? Что это была за музыка?! — Он дышал тяжело, почти рычал. Больше похоже на страх, чем на злость.

— Какая музыка? — Артём с невинным видом оглядел комнату. Смартфон молчал, экран погас. — Я ничего не слышал.

— А ну, встал! — рявкнул стражник.

Артём неуклюже встал. Цепи звякнули.

— Я знаю эти ваши людские штучки, — буркнул эльф, развернув Артёма лицом к стене и начав обыск. Его короткое копьё с глухим стуком встало у стены. Артём бросил на него взгляд. Дотянуться можно… Но дальше? Руки в цепях. Смысла нет. А вот схлопотать древком под дых — вполне реально. Ещё свежо воспоминание о том, как княжна приложилась в живот.

Не найдя ничего, стражник недовольно фыркнул.

— Только попробуй тут фокусы мутить — я тебя… — он замахнулся.

Артём инстинктивно сжал плечи, опустил голову.

— Что сказала ваша царица? — спросил он, осторожно.

— Кто? — стражник замешкался.

— Ну… княжна. Или кто она у вас теперь.

— Она… дочь князя! — слабо возразил тот.

— Князя вашего, между прочим, орки убили. А сынок его куда-то сгинул. Так что, выходит, она теперь… на троне.

Молчание.

— Так что она сказала? — надавил Артём.

— … чтобы ни волоска не упало, — недовольно пробормотал стражник, и, схватив копьё, направился к двери. На пороге задержался, смерил Артёма тяжелым взглядом. Парень приподнял брови в немом вопросе. Тот скривился, словно что-то проглотил, и хлопнул дверью.

Артём выдохнул. Маленькая победа. Впервые здесь — его не ударили. Может, есть шанс выбраться? Или найти других… попаданцев. Может, кому-то повезло больше?

Он прижался ухом к стене. Тишина. Но подождать стоило. И не зря. Через пару минут послышались удаляющиеся шаги. Стражник подслушивал. Тоже мне, Шерлок.

Выждав ещё немного, Артём повернулся к смартфону и прошептал:

— Алиса… ты меня слышишь?

Экран засветился. Цветная рябь. Голос стал тише, интимнее:

— Да, я вас слышу.

Артём ещё раз прислушался. Ничего. Тишина.

— Какой сейчас год?

— Тридцать семь тысяч девятьсот двадцать четвёртый год. По локальному времени. – Прошептал смартфон.

Артём опешил.

— Что? Какое ещё  локальное время?

— Это время с момента основания ГССК измеренное в земных годах в системе отсчёта станции «Рассвет».

Он моргнул. Это точно не фантазия? Понятнее не стало.

- Что значит в… что за системы отсчёта?

- В космосе время относительно, оно зависит от точки наблюдения и скорости движения объектов относительно друг друга. Станция двигалась с разными скоростями в разные моменты времени и время искажается относительно начальной точки отсчёта на планете Земля. По этому мы используем только локальное время. Вы что в школе не учились?

- Подкалывать пользователей тебя тоже научили? – Усмехнулся Артём.

- Не обижайтесь, я готова ответить на все вопросы. – В голосе чувствовалась улыбка, но в то же время он был явно синтетическим.

- Хорошо, от рождества христова сколько лет сейчас прошло? в … местной системе отсчёта… - Неуклюже уточнил Артёма.

— Это устаревшая форма летоисчисления. Но если Вам интересно, то прошло сорок тысяч один год.

- Ого… - Артём тяжело облокотился на стену. Эти цифры были как будто холодным душем. С другой стороны, это ведь просто параллельный мир. Эти цифры могут не значить вообще ничего.

— ГССК — это что?

— Галактический союз социалистических колоний.

— Советский космос? — фыркнул он. — Где мы?

— На станции «Рассвет».

— Это та штука в небе? Тут её «Киров» зовут.

По экрану смартфона пробежала рябь. Ожидание ответа затянулось. Как будто искусственный интеллект внутри себя обдумывал что ответить.

- На станции «Рассвет» нет неба. – Выдал смартфон.

- Ты подключена к интернету? Откуда ты берёшь данные? – Поинтересовался Артём.

- Я никуда не подключена, я локальная языковая модель Алиса.

- ЛЯМА… - Тихонько констатировал Артём. - Видимо набор твоих знаний ограничен. У тебя есть доступ к камере? Посмотри вокруг на что это похоже?

На экране начало отображаться окружающее пространство. Передняя камера смартфона как будто обладало функцией вращения, Артём заметил, как изображение меняется так словно смартфон в действительности осматривается вокруг. Камера на какое-то время фиксируется на лице Артёма и пытается снять с него мерки. После недолгого сканирования смартфон выдал.

— Прошу прощения. Я не могу продолжать диалог, — и экран погас.

- Отлично придумала. – Пробубнил Артём. – Алиса. – Он вновь позвал её, чтобы начать диалог с начала.

Ответа не последовало.

Артём сказал чуть громче.

- Алиса.

Ответа не последовало. На этот раз он крикнул.

- Алиса!

Дверь с грохотом открылась и в комнату вошла Эльвира. За ней — стражники.

— С кем ты говорил? — холодно спросила она.

Артём пожал плечами.

— Сон. Кошмар. – Он пожал плечами и развёл руками.

Эльвира внимательно осмотрела комнату. Стражник что уже обыскивал парня заинтересованно заглядывал в покои с некой опаской он смотрел по сторонам вслед за своей хозяйкой. Взгляд девушки остановился на зеркале-смартфоне. Она прищурилась, а затем посмотрела на Артёма.

— Ты сказал… «Алиса»? Это имя? Заклинание? — Алиса? — повторила она, словно пробуя на вкус.

Экран вспыхнул:

— Я вас слушаю.

— Владилен меня подери… — прошептал один из стражей. — Это магия! Он волшебник!

— Тихо! — Прикрикнула Эльвира. Она тоже была удивлена. Артём как будто впервые увидел за железным лицом эльфийки что-то человеческое, почти детское. Словно ребёнку показывают фокус.

— Молчу, — откликнулась Алиса и отключилась.

Эльвира стояла, будто окаменев. Глаза её были прикованы к зеркалу-смартфону, как к таинственной реликвии. Артём едва заметно улыбнулся — впервые он видел, как под бронёй её холодного лица пробивается настоящее человеческое чувство. Не страх. Не ярость. Любопытство. Изумление.

— У вас что, ни одной Алисы в округе не водилось? — приподнял бровь Артём. — Или, может, вас не научили пользоваться гаджетами?

— Га… чем? — она перевела взгляд с зеркала на него, словно очнувшись.

— Гаджет. Это… ну, устройство. — Он было хотел сказать "в нашем мире", но вовремя прикусил язык. — Люди так называют.

Эльвира будто потеряла нить командования, и взгляд её стал почти растерянным. Впрочем, длилось это недолго. Она быстро взяла себя в руки, шагнула к двери, оглянулась и произнесла:

— Я хочу тебя проверить...

Её голос звучал уже иначе. Мягче, но и настойчивее. В глазах горело нечто — не гнев, не подозрение. Интерес. Новый смысл. Артём ощутил, как меняется её отношение к нему. Он больше не просто пленник. Не просто человек. Он — носитель чего-то непонятного. И это "что-то" тянет к себе внимание, как магнит к стали.

— Ведите его на стрельбище! — скомандовала она, уже вернув себе железную уверенность.

— Куда? Зачем? — попытался было возразить Артём, но его слова утонули в суете. Замки на цепях щёлкнули, холодный металл отпустил запястья, и руки обожгло облегчением. Двое стражников подхватили его с двух сторон, повели прочь из покоев. И... что-то изменилось.

Он чувствовал: их руки уже не сжимают его с прежней грубостью. В движениях появилась неуверенность. Страх? Уважение? Или опаска перед реакцией самой Эльвиры?

Когда они вышли наружу, солнечный свет хлестнул по глазам — резкий, слепящий. Артём зажмурился. Солнце уже взобралось высоко. На внутреннем дворе, в пределах крепостных стен, шли учения. Эльфийские лучники тренировались — стреляли, двигались, переговаривались. И вот — мгновенный, почти детский хохот, перешёптывания. Кто-то из молодых воинов явно счёл появление Артёма забавным: мол, принесли новую мишень.

Он сглотнул. Стражи подвели его к одному из деревянных столбов у мишеней и вновь закрепили цепи. Всё происходящее напоминало дурной сон. Артём окинул взглядом землю и заметил засохшие бурые пятна. Следы крови. Их было много.

Он надеялся, что это остатки охоты на животных. Но сердце всё громче стучало в ушах.

Поодаль, на границе стрельбища, лучники собрались в кучку. Один из стражей — тот самый, который недавно шарил по карманам Артёма, — что-то им рассказывал. Говорил быстро, жестикулируя. Артём не слышал слов, но по выражению лиц понял — напряжение. Лучники, казалось, нервничали.

"Что она хочет? Проверить, пробивают ли меня стрелы? А может, просто развлечься? Испытать?..." — мысли роились, как осы.

Он рванул цепи, бесполезно. Вдох. Выдох.

— Эй! Что вы задумали?! — выкрикнул он. — Я, между прочим, стрелопробиваемый! Проверять не обязательно!

Стражи не обратили внимания.

Вскоре показалась Эльвира. Она шла медленно, уверенно, виляя бёдрами, как будто каждый шаг — это часть ритуала. Эльфы расступались перед ней, кланялись. В её присутствии даже воздух становился плотнее.

За ней двигалась процессия. Артём замер. Это были... священники? Так выглядело. Но не такие, как в христианских храмах. Ярко-красные одеяния с жёлтыми окантовками. На головах — нечто вроде шлемов, больше напоминающих скафандры. Только без стекла — вместо него плотная ткань с узорами, похожими на электронные схемы.

— У вас тут, что, культ? — не сдержался Артём.

Один из священников отделился, подошёл ближе. В руках — деревянная шкатулка, украшенная вырезанными символами. Он встал на колено, приоткрыл крышку и протянул её Артёму. Внутри — рукоятка. Не меч, не кинжал. Это было что-то из будущего, из мира, где фантастика — это реальность. Обтекаемая, массивная, тяжёлая. Секретная технология, застывшая в дереве.

— Возьми, — прозвучал голос Эльвиры. — Посмотрим, признает ли тебя клинок.

Артём оглянулся. Лучники настороженно ждали. Все — на расстоянии. Он оказался в центре круга, как бы защищённого, но на самом деле — под прицелом.

Он взял рукоятку. Она будто прилипла к ладони. Словно подстроилась под его пальцы. Удобная, почти живая. Он повернул её, осматривая. Три кнопки. Возле каждой — по светодиоду. И тёмная поверхность под большим пальцем — сканер отпечатков. До боли знакомый элемент из жизни "там".

Эльвира прищурилась. Ожидала. Испытывала его взглядом.

Артём приложил палец. Раздалось короткое пиликанье. Лампочки замигали. Стражники вздрогнули. Лучники чуть отступили.

Артём нажал первую кнопку.

Рукоятка вздрогнула. Телескопические секции выдвинулись одна за другой, с щелчками и механическим рыком. Через секунду в руках у Артёма оказался клинок — полметра длиной, чёрный. Он выглядел... невозможным. Несовместимым с этим миром. От резкости этого события рука Артёма непроизвольно вздрогнула, а вслед за ней вздрогнули все вокруг.

Нажал вторую.

Меч завибрировал, издавая громкий, воющий звук, как будто внутри него работала армия микроскопических пил. Воздух задрожал. Землю под ногами обдало вибрацией воздуха. Рукоять при этом продолжала покоиться в ладони, телескопические лезвия вибрировали каждое в своём ритме, как будто стремясь нарезать всё к чему прикоснётся лезвие. И совокупная их вибрация каким-то образом гасилась так, что в самой рукояти практически не ощущалась.

Нажал третью.

Лезвие вспыхнуло. Меч раскалился до бела. От него шёл жар, словно от кузнечного горна. Артём едва удержал его на вытянутой руке — не от тяжести, от трепета.

Эльвира раскрыла губы — не в удивлении, нет. В изумлении. Почти в благоговении.

Артём хмыкнул:

— Это что… телескопический световой вибромеч?..

Эльвира подняла руку. Стрелки подняли луки. Лес стрел настороженно натянулся на тетиве.

— Останови его! — крикнула она. Но он не слышал. Гул меча заглушал всё.

Артём медлил. Этот клинок мог бы разрезать столб. Может, даже цепи. Но...

В голове пронеслись образы: стрелы в теле, боль, смерть. Вибромеч, вонзившийся в землю, прожигающий путь к центру планеты…

— Я ведь не умею отражать стрелы... Я ж не ведьмак, — прошептал он.

Он посмотрел на Эльвиру. Она кричала что-то ещё. Кричала яростно. Но он уже перестал слышать. Всё растворилось в жужжании клинка и бешеном ритме собственного сердца.

Он стоял в центре, окружённый натянутыми тетивами, словно в жерле вулкана перед извержением. Клинок в руке рычал, пел своей вибрацией, и даже сам воздух, казалось, дрожал от жара. На фоне белого сияния меча лица эльфов казались вылепленными из воска — напряжённые, испуганные, ошеломлённые.

Эльвира закричала вновь, но её слова разбивались о плотную звуковую завесу. Артём не мог разобрать ни одного. Только движение губ. Только гнев и тревога в глазах.

Он посмотрел на клинок. На этом белом огне — не было ни крови, ни сажи, ни отпечатков. Чистота и мощь. Слишком мощная игрушка для того, кто ещё вчера был жертвой обстоятельств. В груди у него смешались паника, восторг, и чёткое, обволакивающее чувство: если сейчас сделаешь глупость — второй попытки не будет.

Он разжал пальцы.

Клинок с глухим звоном упал на землю, словно пылевой бур вгрызаясь в почву. Земля под ним зашипела, и лезвие — вибрируя, но не угасая — вонзилось в почву, испуская струйки пара.

Вибрация и жар клинка остановились. Наступила тишина. Почти нереальная. Меч стих. Артём тяжело выдохнул. Лезвие начало медленно складываться обратно внутрь рукояти.

— Довольны?! — крикнул он, уже не скрывая злости. — Проверили?!

Эльвира смотрела на него, медленно опуская руку. В её взгляде читалось… нет, не разочарование. Скорее — понимание. Или даже что-то похожее на одобрение. Как будто этот поступок был именно тем, чего она хотела.

Она шагнула ближе. На этот раз — без театральности, которая была присуще ей до этого. Просто женщина с очень опасным взглядом.

— Ты… не дурак, — произнесла она негромко. — Это хорошо.

— Стараюсь, — буркнул Артём, переводя дух.

Священники молча шагнули вперёд. Один из них осторожно извлёк клинок из земли. Остальные — словно церемониально — двинулись следом, закрывая его со всех сторон, как охрану реликвии.

— Увести его, — коротко бросила Эльвира.

— Опять в покои? — усмехнулся Артём. — Или у вас там теперь "зона карантина"?

Она не ответила. Только посмотрела. И в этом взгляде было больше, чем просто приказ. Намёк. Угроза. Может быть — вызов.

Артёма отвели обратно. Но на этот раз — не в покои. Он заметил это сразу. Маршрут изменился: тот же внутренний двор, те же мрачные коридоры, но направление — другое. Шаги стражников были медленнее. Они не толкали его. Они смотрели с опаской. Будто рядом шёл не человек, а… носитель чего-то опасного. Инородного. Или священного.

Они вошли в новую комнату — небольшую, но чище предыдущей. Тут не было ни печей, ни крови, ни колец. Только каменные стены, стол и лавка. Окно узкое, но сквозь него виднелись крепостные стены.

Артёма оставили одного. Он сел, прислонился к стене, закрыл глаза. Всё в нём вибрировало — от меча, от слов, от страха. Как будто кто-то нажал на кнопку перемотки, и вся его жизнь вдруг сорвалась с катушек, перемешалась, засверкала.

Он не знал, сколько прошло времени. Может, час. Может, меньше. Может, больше. Он просто сидел. Дышал. Думал.

“Это не просто фэнтези. Это... что-то большее. Космос? Алиса? ГССК? Чёртовы скафандры. Станция ‘Рассвет’? А меч этот... Как будто я в игре, но без кнопки ‘выход’.”

В дверь постучали. Аккуратно. Почти вежливо.

Он поднял голову. Сердце дёрнулось.

Дверь открылась.

На пороге стояла она. Без охраны. Без доспехов. В простой, но элегантной тёмно-синей одежде. Волосы распущены. Лицо — серьёзное.

— Нам нужно поговорить, — сказала Эльвира.

_______________________________________________________________________________________________
Спасибо, что дочитал!
Если понравился мой стиль и интересно что будет дальше, подписывайся на меня, ставь лайк, пиши комментарии!
👉 Моя страница Автор.Тудей https://author.today/u/zail94

👉 Моё сообщество VK https://vk.com/club230710942?from=groups

– В наше время редкая девушка читает наизусть Блока. Позвольте с вами познакомиться, прекрасная Незнакомка! Меня зовут Георгий! Еще раз простите мою неловкость, здесь очень много народу.

– Позволяю и прощаю! Меня зовут Анна.- немного помедлив, оценивающе взглянув на мужчину, девушка спросила. - Куда направляетесь, Георгий?

– Направлялся было к себе в апартаменты, я здесь в командировке, но теперь хотел бы набраться смелости просить разрешения проводить вас или прогуляться с вами.- смущаясь и краснея сказал мужчина.

– Да, конечно, буду рада, если вы составите мне компанию. Но учтите, живу я довольно далеко отсюда. - девушка так мило ему улыбалась, что он почувствовал, как его сердце забилось сильнее. Глядя на ее прелестную фигурку, он вдруг представил ее раздетой, отчего покраснел еще больше.

– Вы так мило смущаетесь, Георгий! Может нам стоит познакомиться поближе? Среди мужчин тоже далеко не каждый знаком со стихами вообще и со стихами Блока в частности. Возможно нам нужно найти местечко поуютнее, чтобы поговорить об этом. Как вы думаете?

Конечно же он согласился, что они немного пройдутся, а потом найдут какое-либо заведение. Они покинули многолюдный Невский проспект, свернули на параллельную улочку и направились в сторону площади, болтая без умолку. С восторгом мужчина отмечал, что Анечка позволяет брать себя за руку и даже дотрагиваться до своей тонкой талии. Ее грудь, помещенная в достаточно откровенное декольте притягивала его взгляд, а стройные ножки на высоких каблучках едва прикрытые короткой юбочкой, не оставались незамеченными всеми проходящими мимо мужчинами. При этом девушка внимательно его слушала, расспрашивая о его жизни и работе, всячески давая понять, как ей интересны подробности его существования. В свою очередь на его вопросы о себе отвечала охотно.

Георгий ликовал- неужели ему повезло встретиться с умницей и красавицей, с которой удастся продолжить знакомство поближе. Возможно это знакомство станет началом серьезных отношений, кто его знает! Расстояния сейчас не помеха, да и чем черт не шутит-зовут же его в Москву работать. А от Москвы до Питера всего три часа на скоростном поезде. Девушка достаточно умна, начитана, интеллигентна, из хорошей семьи. Они гуляли уже час, как произошло непредвиденное.

В совершенном восторге, рассчитывая поразить ее, он показал ей закрытую ладонь и сказал:

– Хочешь, покажу фокус?

– Конечно, конечно! - захлопала она в ладоши.

Георгий открыл ладонь, на которой горел ровным пламенем огонек, потом закрыл и огонек исчез. Девушка взвизгнула от восторга и в этот момент он почувствовал: что-то не так. Слишком она радуется каждой его шутке, преувеличенно внимательно его слушает, удивляется его историям и восхищается им самим.

Он постарался отогнать эту мысль, кляня себя за придирчивость, но не смог. Внимательно глядя не нее и анализируя слова и поведение, он пришел к выводу, что она слишком старается ему понравиться, а в ее рассказах об обеспеченной жизни и богатых родителях много несостыковок. Красивая самодостаточная девушка из обеспеченной семьи не будет подстраиваться под первого встречного парня, пусть даже такого достойного партнера как он и вряд ли будет так открыто афишировать свое благосостояние.

Георгий повидал немало девушек и считал, что имеет за прожитые годы достаточный опыт, чтобы иметь возможность оценивать искренность их поведения. Конечно она “столичная” штучка, но искренность и чистоту души он чувствовал безошибочно. А ещё… огонек в его ладони, как будто высветил в ней присутствие тьмы. Пока еще крохотное проницаемое облачко переливалось в ее душе, то светлея, то сгущаясь, видимое и ощущаемое только им.

Его сердце сжалось: снова было померещившееся ему счастье исчезло. “Той самой” она не станет. “Впрочем, хорошему сексу это не помеха, -подумал Георгий. - Вряд ли малышка рассчитывает крестить со мной детей. А если она хочет хорошо провести со мной время, пусть и не даром, что ж, я к ее услугам”.

В это время Анечка, мило нахмурив бровки сказала:

– Помнишь, я тебе уже говорила про одно замечательное место? Мы идем как раз по пути туда- я что-то проголодалась. Если не хочешь, я пойду одна, но тогда на сегодня наше свидание окончено.

Георгий заверил ее, что конечно же пойдет. При этом он предложил ей зайти в находящийся поблизости ресторан “Счастье”, однако Анечка с милой настойчивостью убедила его пойти именно в это “заведение для своих”, где она “чувствует себя как дома”.

Преодолевая довольно значительное расстояние по пути к ресторану, девушка продолжала расспрашивать его о его жизни и интересах, заглядывая ему в глаза, как бы невзначай прижимаясь к нему и касаясь его руки высокой грудью.

Поплутав по улочкам Петроградки она вывела его к неприметному заведению без вывески, находящемуся в полуподвальному помещении. Спустившись вниз, они расположились за столиком в глубине зала, интерьер которого был оформлен в стиле “дорого и богато”: диванчики и креслица были обиты красным плюшем, а с потолка спускались огромные хрустальные люстры. Не спросив меню, девушка заказала коктейль и горячее. Георгий решил ограничиться кофе. Анечка наморщила носик, начав намекать, что ее знакомые в этом заведении “не поймут” если ее кавалер ограничится только кофе и стала настойчиво уговаривать составить ей компанию хотя бы с коктейлем. После первого коктейля, последовал второй, девушка все так же старалась мило щебетать, однако Георгию становилось скучно. Он уже понимал, что и эта “чудесная” встреча на Невском и этот поход в “замечательный” ресторан были подстроены вот этой милой Анечкой, чье ремесло заключается в приманивании пораженных ее красотой мужчин в это заведение и разводом их на деньги вероятно с помощью не только обмана, но и силовых методов. Оставалось только дождаться получения счета. Через какое-то время после смены нескольких блюд, в то время как Георгий все ещё продолжал сидеть над своей чашечкой посредственно сваренного кофе, девушка вдруг заторопилась и попросила мужчину рассчитаться и вызвать ей такси.

Как и ожидалось, принесенный счет поражал воображение. За пару коктейлей и ужин красавицы предлагалось заплатить сумму порядка пятидесяти тысч рублей.

Посмеявшись, Георгий сказал официантке, что вероятно она перепутала их счет с чьим-то ещё, потому что парочка пина-колад никак не могут по его мнению стоить свыше двадцати тысяч рублей. Анечка, как то сразу переставшая быть милой, принялась стыдить его, упирая на то, что “настоящий мужчина” по ее мнению должен платить, а не жмотиться и спорить при оплате заказа. Поняв, что клиент оплачивать счет не желает, официантка позвала охранников-крепких парней, ранее стоявших у входа в заведение. По лицам подошедших было видно, что ситуация им знакома, а алгоритм действий давно отработан.

– Или ты сейчас заплатишь, или пострадаешь и все равно заплатишь, но ещё больше, - усмехаясь сказал высокий темноволосый мужчина в форме охранника, нависая над Георгием. Еще двое крепких парней встали неподалеку, очевидно пытаясь сократить будущей жертве пространство для маневра. Девушка сидела допивая остатки коктейля, лицо ее ничего не выражало.

Георгий выдвинулся из-за стола, встав во весь свой высокий рост и оказался на одном уровне с угрожающим, чем несколько его смутил- по всей видимости жертвы обычно оказывались ниже того и не такими крепкими парнями.

– Не уверен, что справишься, не начинай угрожать,- с ленцой сказал он охраннику, раздумывая- позвонить в полицию или справиться своими силами, прикидывая, какие могут быть последствия в обоих случаях, и сколько времени придется потратить на решение вопроса. Ребята в заведении были не простые, оружие присутствовало, жертв не хотелось, но и отдавать наглым мошенникам собственные деньги не представлялось возможным. Он конечно заранее понимал, куда шел, и примерно представлял схему предстоящего развода, однако не подумал, что работающие там мошенники имеют на подхвате серъезных бандитов. Люди в форме охранников были именно такими, их путь уже проходил во тьме, что мужчине было совершенно очевидно. В помещении стояли камеры, было много народу: бармен, официантки, девушка, поэтому привлекать излишнее внимание к своей персоне не хотелось, да и было понятно, что в случае чего они явно будут свидетельствовать против него.

В это время бандит, взбешенный наглостью предполагаемой жертвы, толкнул Георгия в грудь. Тот с трудом устоял на ногах.

В этот момент раздался шум и грохот, в помещение ворвались люди в масках. Деловито указывая всем находившимся в помещении оставаться на своих местах и укладывая непокорных на пол, они приблизились к столу, где стояли охранник и Георгий.

– Руки за голову! Отошел от него! Лицом к стене! -обратился к все ещё стоящему напротив Георгия охраннику, мужчина огромного роста в черной форме ОМОНа и в маске- балаклаве, ранее отдававший распоряжения остальным присутствующим.

– Вы в порядке? - спросил он Георгия, пока его коллеги обшаривали лежащих на полу людей, по всей видимости в поисках запрещенных предметов и оружия.

– Вроде да. А в чем собственно дело? - спросил он, посмотрев на замершую от страха и удивления девушку, сидящую напротив, которая привела его сюда в расчете на то, что он станет легкой наживой.

– Мы давно “пасли” это заведеньице, жалоб на него поступало немеряно, а тут выдался отличный повод, ведь в этот раз жертву организаторы этого притона выбрали крайне неудачно,- мужчина в маске довольно прищурился.-- Хотели “обуть” человека, которого “крышует” сама контора. Так что теперь им вряд ли удастся сохранить и продолжить свой бизнес. Мои ребята уже нашли тут кучу всего, но ваши показания лишними не будут. Сейчас можете быть свободны, мы с вами свяжемся, я вас провожу.

Девушка, которая привела сюда Георгия, выслушала все это с округлившимися глазами и тоже хотела подняться, чтобы уйти с ним, но человек в маске покачал головой. Она сделала умоляющее лицо и жалобно посмотрела на Георгия, но он даже не посмотрел в ее сторону. После осознания, что ею разыгран целый спектакль, и не раз, и не перед ним одним, чтобы заманить в это заведение и обобрать до нитки, все чувства, которые он испытывал к ней исчезли. Осталось чувство легкой горечи и сожаления о так и не случившемся романе, да и чего греха таить- сожаления о неслучившемся сексе с этой красоткой.

На улице, Георгий, слегка оправившись от удивления по поводу столь своевременно подоспевшей помощи и скорой расплаты мошенников, все же спросил, является ли рейд сотрудников органов в заведение случайным совпадением с его там присутствием, на что получил ответ, что нет, не является. Вышедший проводить его человек в маске сообщил, что “приглядывать” за ним поручил Василий, строго предупредив, что с объекта ни один волос упасть не должен, пока он находится на их “земле”. Поэтому, когда появилась мало-мальская угроза этому волосу, они и решили не откладывая наведаться в заведение, которое впрочем давно собирались навестить.

Прощаясь с провожатым, мужчина все же попросил отпустить девушку, на что получил ответ, что его просьба будет исполнена. После чего, одновременно посмеиваясь над собой, ставшим объектом доселе незамеченной слежки, и злясь на вмешательство в свою личную жизнь разными соглядатаями, Георгий решил немного прогуляться, чтобы примирить возникшие противоречивые чувства, после чего намеревался вернуться в квартиру и позвонить Василию. Правда в свете произошедшего не мог определиться, стоит ли поругать черезчур заботливого друга или все же поблагодарить.

После прогулки, войдя в прохладную темноту подъезда, все еще погруженный в свои мысли, Георгий едва успел заметить, как чья-то тень метнулась к нему, и он ощутил скользящий удар по голове чем-то твердым. Георгий развернулся, схватил нападавшего человека за горло, стукнул его головой об стену, после чего тот обмяк, но краем глаза увидел, что по лестнице к нему приближается еще кто-то, и понял, что если это еще один бандит, то вряд ли уже успевает что-либо сделать.

Однако это оказалась Надежда Петровна. В белом кружевном платье, в шляпе с огромными полями спустилась, нет, слетела, эта великолепная женщина, размахивая кружевным зонтиком и на ходу поясняя: «Я спешила к вам на помощь, хотела предупредить, потому что видела, что этот человек здесь прячется, но на минуту буквально отвлеклась и вот опоздала. Простите меня!». Заверив даму, что с ним все в порядке и он сам разберется, после чего та удалилась, Георгий пригляделся и увидел, что в его руках болтается придушенное, почти безжизненное тело главного инженера завода. Того самого, что участвовал в передаче оборудования и больше всех корил Георгия за то, что тот затягивает приемку.

«Нет, вы только посмотрите, где не надо, меня караулит целый отряд, а как настоящая опасность, так в помощь одна Надежда Петровна!» - мрачно посмеялся Георгий, все еще держа нападавшего и соображая, что теперь с ним делать. Был соблазн просто бросить тут этого человека, а поднявшись домой позвонить Василию и рассказать о происшествии. Однако делать этого не хотелось, так как получается, что Василий был прав, приставив к нему охрану и, воспользовавшись этим эпизодом, товарищ мог усилить нажим по поводу переезда в Москву и работы в их организации, а также с полным правом дать распоряжение охраняющим не выпускать его из виду совсем, что могло отразиться на его частной жизни. Осталось выяснить, чем вызваны странные действия этого человека, Ивана Петровича, главного инженера завода, производящего нужное оборудование.

В этот же момент Георгий ощутил, как на его руку, держащую нападавшего, легла чьято когтистая сухая лапка и тихий голосок произнес:

– Если ты окунешь его жалкую душонку в нижний мир, подержишь там и позволишь мне немного поесть, я расскажу тебе, что этот человек сделал с той штукой. Пусть тьма не получит свои жертвы с этой катастрофы, но если я не подкреплюсь, я погибну, поэтому Булган, прошу, дай мне поесть, и я сразу верну тебе долг.

Это был темный дух, срочно нуждавшийся в подкреплении жизненной силой человека, вероятнее всего случайно выбравший ранее жертву не по силам и теперь тающий на глазах. Вряд ли в другое время сущность обратилась к шаману за помощью сама, а Георгий пошел бы на поводу у темного духа, зная, что такое действие будет стоить пленнику нескольких лет жизни.

Однако в сложившейся ситуации он был так зол на человека, который хотел если не убить его, то на какое-то время вывести из строя, за которое очевидно оборудование с дефектом могло быть принято кем то другим и поставлено туда, где и произойдет предвидимая катастрофа, что посчитал удовлетворение прихоти сущности довольно мягким наказанием. Кроме того, это был легкий способ наконец узнать в чем дело с неисправностью оборудования и восстановить свою пошатнувшуюся репутацию среди коллег.

-- Бохолдой, я согласен. Одновременно сделай так, чтобы после этого он забыл о нашей встрече и о том, что здесь был. Пусть помнит, что просто ошибся адресом. - ответил Георгий.

Все закончилось очень быстро. Мелькнули острые треугольные зубки, свет от окна на площадке померк, тело в руках Георгия задрожало и обмякло, после чего было аккуратно уложено на ступеньки. Вздыхая и чертыхаясь, Георгий поднялся к себе в квартиру, теперь он знал, что не так с этим оборудованием. Причина была простой и от этого не менее страшной.

На следующий день, он предложил в ближайшее время собраться комиссии для приемки оборудования. Накануне вечером, он позвонил своему директору, обрадовав его тем, что наконец найдена причина, по которой оборудование не может быть принято, поэтому огромный штраф за несвоевременную приемку и хранение взиматься не будет, и одновременно огорчив его этим, так как контракт на его установку не мог быть исполнен в ближайшее время, до момента устранения неисправности. Так же он позвонил и Василию, которому в двух словах рассказал о сути происходящего с оборудованием, умолчав о нападении, однако рассказав о происшествии в ресторане и несколько пожурив друга за излишнюю заботу о своей безопасности.

Продолжение следует.

Ветер нёс тяжёлые запахи горелого мяса, сырой земли и пролившейся крови. Вдоль дороги валялись тела убитых и умирающих — кто-то еще слабо стонал, протягивая окровавленные руки, а кто-то неподвижно лежал с открытыми, застывшими глазами, словно тщетно взывал к богам, давно забывшим об этих землях.

Хротгар вёл своих всадников сквозь этот хаос без малейшей задержки, даже не пытаясь очистить копьё, покрытое свежей кровью убитых им самим. В голове его гремел голос Заркуна, звучащий так чётко, словно сам бог находился прямо за его спиной и шептал на ухо:

— Дальше, Хротгар, дальше. Ни жалости, ни пощады! Пусть их земли станут твоими, их сокровища наполнят твои сундуки, их слава превратится в ничтожную тень твоего имени. Пусть пепел их домов станет мостовой, по которой ты взойдёшь на трон всего Альтгарда!

— Дальше… — повторил Хротгар почти неслышно, губы его едва заметно дрогнули, и он плотнее сжал в руке окровавленное копьё.

Одна из деревень вспыхнула впереди огромным костром, соломенные крыши занялись мгновенно, словно сухой хворост. Воины Эрденвальда бесчинствовали среди пожара: пики вонзались в тела беглецов, мечи вспарывали животы тех, кто не успел спрятаться. Конница крутилась, раздавливая упавших, а в воздухе стоял запах смерти.

Женщина с младенцем бросилась в сторону, пытаясь уйти от охвативших улицу языков пламени, но её мгновенно схватил всадник, намотав её волосы на свой кулак и грубо стащив вниз. Она в отчаянии вцепилась в сына, однако стальной сапог безжалостно ударил ребёнка, отбросив его в грязь. Крики женщины стихли под копытами лошадей. Рядом, шатаясь, поднялся старик, но тяжёлый меч обрушился на его плечо, глубоко врезаясь в плоть, окрашивая сухую траву ярко-красной струёй. Дым пожара окончательно затянул небосвод, превратив его в серый саван, опустившийся над умирающим поселением.

Хротгар смотрел на пламя, отражавшееся в его мёртвых глазах, и голос Заркуна эхом отдавался в его сознании:

— Смотри, Хротгар. Это твоё. Они должны познать всю силу твоего гнева. Ты теперь не просто человек — ты орудие зависти и разрушения. Их король пал, их мир скоро станет твоим пеплом.

Король Эрденвальда с трудом подавил последнюю вспышку совести и отвернулся, придавив этот слабый отголосок жалости ещё большим холодом, что шёл от Заркуна. И вновь вскинув копьё, он повёл свою армию дальше, туда, где ещё горели огни мирных деревень, где ещё звучали крики тех, кто должен был пасть на алтарь чужой ненависти.

Хротгар отвернулся от пылающей деревни, позволяя крикам и стонам погибающих постепенно затихнуть в отдалении, словно звук утихающей бури. День угасал, уступая место тяжёлой ночи, и мрак надвигался на лагерь его армии, медленно поглощая остатки света. Огонь костров отражался в глазах солдат, лица которых становились резкими и зловещими в полутьме. Казалось, сама ночь впитывала боль и страдания, разлитые в воздухе, сгущая их до удушливой вязкости.

На окраине лагеря, среди огромных, древних дубов, выделялся шатёр Совикуса. Он стоял особняком, будто скрываясь от посторонних взглядов в самой глубокой тени. Из-за тонкой ткани палатки сочился слабый, нервный свет — внутри горел костёр, языки которого метались, будто отражая тревогу и беспокойство человека, сидевшего у огня.

Совикус сидел, сжав в руке посох так крепко, что костяшки пальцев побелели. Его взгляд был прикован к огню, но мысли блуждали далеко за пределами лагеря, в деревне Сольвейг. Нервное дрожание пальцев выдавали его внутреннее напряжение. Вести, что наёмники, отправленные по следу Дианы, пропали без следа, были ударом для его тщеславия и уверенности.

«Что-то не так, — лихорадочно думал он, вслушиваясь в далёкие выкрики стражников и плач пленников. — Кто мог уничтожить моих следопытов? Кто посмел вмешаться в мои планы?»

Его тревожные размышления прервало внезапное изменение атмосферы. Воздух в шатре загустел, став вязким и удушливым, словно наполнился незримым дымом. Пламя в очаге задрожало и почти угасло, оставив лишь слабый, тлеющий отблеск. Совикус замер, чувствуя, как по спине пробежал холодок ужаса.

Из клубящейся тьмы, словно сотканной из самого ночного мрака, возникла высокая фигура, с кожей, похожей на раскалённый металл, от которой исходил едва уловимый, болезненный жар. Тёмный туман окутывал её плечи, стелясь по земле. Глаза фигуры были двумя бездонными омутами, полными безумной ярости и ненависти.

Моргас.

Совикус мгновенно рухнул на колени, ладони уткнулись в грязный ковёр, сердце застучало в висках, и по телу пробежала дрожь, смешавшая страх с болезненным восторгом.

— Встань, — раздался голос Моргаса, глухой и тяжёлый, будто удары кузнечного молота.

Совикус поднялся, стараясь удержать равновесие и не встречаться с взглядом тёмного бога.

— Ты подвёл меня, советник, — продолжил Моргас, его тень вытягивалась и колыхалась по стенам шатра, сжимая пространство. — Твои наёмники, и мои хаотики — все они уничтожены в Сольвейге. Некий маг осмелился бросить мне вызов, и этот вызов остался без ответа. Наш план висит на волоске.

Совикус судорожно сглотнул и попытался что-то сказать, но Моргас резким движением руки заставил его замолчать.

— Сольвейг теперь твоя цель, — голос Моргаса прозвучал жестко, словно нож, прорезавший воздух.

— Ты найдёшь этого мага, кто бы он ни был, и сокрушишь его силой хаоса, что я дам тебе. И ты приведёшь мне Диану живой! Без неё судьба Ловца Душ и Арта под угрозой. Этот маг слишком опасен. Возможно, за ним стоит проклятый Люминор. Уничтожь его, заставь бояться и сожалеть перед смертью!

Моргас шагнул ближе, и воздух вокруг Совикуса стал тяжёлым, горячим, словно дыхание дракона. Бог протянул руку, покрытую чёрными рунами, и с кончиков его пальцев хлынули искры, наполненные густым мраком.

Эти искры проникли в наконечник посоха Совикуса, мгновенно распространившись по его телу. Совикус выгнулся, едва сдерживая крик: жар и безумие пронзили его насквозь. Огонь, первобытный и дикий, заполнил его вены, смешиваясь с ненавистью, завистью и жаждой абсолютной власти.

— Чувствуешь это? — прошипел Моргас, наблюдая за трансформацией. — Теперь хаос течёт в тебе. Это не просто сила, это проклятие. Ты не сможешь укротить жажду разрушения. Но ты исполнишь мою волю, Совикус.

Совикус выпрямился, задыхаясь и пытаясь унять дрожь, глаза его полыхали внутренним огнём. Он с трудом сдерживал переполнявшую его энергию, и голос его стал хриплым от напряжения и возбуждения:

— Да будет так, мой господин.

Моргас отвернулся к выходу шатра, бросив через плечо холодным, полным угрозы голосом:

— Иди. Не подведи меня снова.

Совикус кивнул, наблюдая, как бог растворяется во тьме, и остался один — полный новой, неукротимой силы и ненасытной жажды разрушения.

***

Первые серые полосы рассвета лишь начали размывать край леса, когда лагерь Хротгара наполнился топотом и криками. Измученных, едва живых пленников грубо гнали к огромной яме, выкопанной посреди грязного плаца. Багровые искры костров взвивались к серому небу, ветер гнал едкий дым прямо в лица, заставляя людей кашлять и слезиться. Но причиной их слёз был не только дым, но и душащий их ужас, отчаяние перед неизбежной гибелью.

На возвышении возвышался Хротгар, укутанный в тяжёлый чёрный плащ, его некогда блистательные доспехи теперь казались покрытыми засохшей кровью и копотью. Его лицо застыло маской суровой отрешённости, однако глаза выдавали внутреннюю битву: глубокую дрожь стыда и сострадания, тут же подавляемую чуждым и властным шёпотом Заркуна, что змеиным шелестом переплетался с его мыслями.

— Быстрее! — рычал стражник, грубо сталкивая людей в яму. Женщины молились, старики беспомощно падали на колени, юноши в бессилии кричали о пощаде. Их мольбы тонули в завываниях воинов, окруживших яму, словно стая голодных волков.

Хротгар медленно приблизился к краю, ноги его были словно налиты свинцом, каждый шаг давался мучительно трудно. Сердце билось с трудом, в голове звучал надломленный внутренний голос: «Это неправильно…» — но тут же в разуме взрывался приказ Заркуна:
— Сделай это! Это твоя победа, твоя власть над миром!

Хротгар схватил меч из рук ближайшего воина. Лезвие, встретив первые солнечные лучи, вспыхнуло кроваво-красным светом, отразившимся на его лице, искажая его черты до неузнаваемости. Первый пленник был совсем юным — исцарапанный, грязный мальчишка, едва способный стоять. Он смотрел в глаза Хротгара с немым ужасом и мольбой. На мгновение рука Хротгара дрогнула, лицо исказилось, но голос Заркуна снова пронзил его сознание:
— Убей его!

Клинок взлетел, раздался страшный хруст, кровь окропила сапоги Хротгара, толпа взревела от восторга. Он убивал снова и снова, каждый новый удар меча ослаблял внутренний протест, и кровь струилась по земле, наполняя яму, испуская тяжёлый пар, пропитанный смертью. В глазах обречённых пленников, помимо ужаса, он видел скорбь, тихую покорность судьбе, непонятную и пугающую.

Наконец, к краю ямы подвели Всеволода. Его цепи звенели при каждом шаге, ноги дрожали от слабости и пыток, но он по-прежнему держался прямо, вызывающе и гордо. Лицо его было в грязи, по щекам струились слёзы — не страха, а горького, раздирающего душу бессилия.

— Смотри, — прошипел Заркун в сознании Хротгара, — это твой враг, твоя ненависть, твоя победа.

Всеволод смотрел не на Хротгара, а на тела своих убитых людей, лежащие в яме. Каждое лицо, искажённое болью и страхом, причиняло ему физическое страдание. Он чувствовал, будто его душу разрывают на части. Его люди, ради которых он жил и сражался, теперь лежали убитыми, а он не мог ничего сделать.

— Боги… — прошептал он, подняв глаза к небу. — Почему я жив, а они…

Ответом была лишь глухая, ледяная тишина. Всеволод впервые за долгое время заплакал, сокрушённый не страхом смерти, а беспомощностью и нестерпимой болью утраты.

Среди дикого рёва толпы к яме приблизился Совикус. В нём было что-то иное — каждый шаг, взгляд, даже черты лица исказились от силы, дарованной Моргасом. От него веяло мраком, и даже самые закалённые воины отступали прочь.

Не взглянув на Всеволода, Совикус молча кивнул Хротгару. Между ними пронеслось неуловимое сообщение, невидимый диалог, понятный лишь им двоим. Голос Совикуса звучал глухо, будто поднимался из глубин ада:
— Настало мое время. Диана на севере. Я приведу ее к нам.

Хротгар кивнул, словно марионетка, лишённая воли.

Толпа притихла, устремив взгляды на Всеволода и Совикуса, застывших у края кровавой ямы. Хротгар вцепился в рукоять меча так крепко, что костяшки пальцев побелели, когда Заркун снова шепнул ему, проникая в самые глубины его разума:
— Всеволода пока не трогай. Пусть он увидит гибель всего, что любит. Его страдания нужны нам, они сделают его ключом к нашей победе.

Совикус подошёл вплотную к Всеволоду, и в глазах короля отразились презрение и немая боль:
— Не такого конца ты хотел для своих людей, король? — прошептал Совикус с холодной улыбкой.

Всеволод с трудом выговорил:
— Ты поверил во власть Хаоса? Предал свет ради тьмы? Ради чего?

Совикус усмехнулся горько:
— Свет? Где он был, когда гибли дети? Когда горели города? Ваши молитвы глохнут в тишине. Я выбрал тех, кто слышит и отвечает.

Всеволод покачал головой, его голос звенел презрением и болью:
— Ты погубил не только тела, но и души. Никогда не прощу тебя, ни в жизни, ни после.

Совикус равнодушно улыбнулся, отвернувшись к Хротгару:
— Мне не нужно твоё прощение. Скоро ты увидишь, как падут твои боги и будет уничтожен твой народ.

Он повернулся, растворившись в утреннем дыму. Всеволод остался стоять на коленях, дрожа всем телом от холода и отчаяния, под тяжёлым взглядом багровых туч, окутывающих мир перед приближающимся мраком.

Продолжение следует…

– Простите меня пожалуйста, - сказал мужчина смущаясь, - позвольте я сейчас оденусь, и мы сможем продолжить нашу беседу!

– Ну конечно. Это вы меня извините за вторжение. Я никак не ожидала… Впрочем, наш разговор может подождать пока вы приведете себя в порядок! - шелестя юбками, дама повернулась и скрылась где-то в глубине квартиры.

Наскоро приведя себя в порядок в спальне, Георгий направился на кухню, где расположилась прекрасная незнакомка.

– Георгий,- представился он, не решаясь присесть, видя, что женщина не садится. – Простите мою возможную бестактность, но я хотел бы уточнить… я хотел спросить вас…

– Георгий, давайте обойдемся без церемоний. Да, я привидение, дух, призрак- называйте как хотите. Да, я привязана к этому месту, в связи с тем, что мои бренные кости до сих пор, точнее со времен войны, которую ныне называют Великой Отечественной, покоятся на чердаке этого дома. Я шокирована тем, что наконец появился человек, который не только меня видит, но и с которым я могу разговаривать. Это так прекрасно, после стольких лет одиночества, встретить наконец понимающего человека! Мне хочется многое рассказать вам, Георгий!

… Несколько дней назад Георгию было поручено направиться в командировку в город Санкт-Петербург для приемки и дальнейшей отправки по назначению, дорогостоящего оборудования для газового месторождения. Сюрпризов не ожидалось: оборудование было изготовлено на заводе, известном своим контролем качества. Санкт-Петербург он очень любил и был рад вновь поехать туда, организовав приемку без спешки, чтобы попутно пару дней насладиться прогулками по прекрасному городу.

После предыдущих приключений, мужчине удалось полностью оправиться, хотя на память от участия в эксперименте осталось несколько некрасивых шрамов. Однако, он стал замечать, что некоторые его способности обострились. Теперь многое стало открываться ему даже против его воли, видения стали посещать его намного чаще, кроме помощи духов, он мог пользоваться собственной силой, механизм возникновения которой хотя и не был им до конца изучен, но которая теперь возникала и пропадала в случае необходимости, руководимая силой его желания, а не спонтанно, как ранее. В то же время, он по-прежнему старался жить своей обычной жизнью, несмотря на настойчивые уговоры и просьбы людей из отдела Эф перейти к ним на постоянную работу, в том числе якобы предлагаемую ему в целях обеспечения его безопасности.

Зная, что Георгий предпочитает в командировках жить в одиночестве, организация арендовала для него апартаменты на Гороховой, вблизи от самых известных достопримечательностей города, неподалеку от нескольких станций метро. Еще пара специалистов его организации предпочли поселиться вместе в гостиничном номере отеля неподалеку. Апартаменты располагались в старом доме, который давно нуждался в ремонте. Впрочем на проживание в квартире это никак не влияло- разве что неприятно было проходить мимо фасада с осыпающейся штукатуркой и давно срезанными балконами. Внутри апартаментов- двухкомнатной квартиры, все было прекрасно отделано, она была небольшой, комфортной и уютной. Однако было очевидно, что когда-то комнаты были частью большого помещения, так как лепнина на потолке уходила куда-то за стену, которая делила фигуру ангела на барельефе почти пополам. Часть одной комнаты занимала старинная изразцовая печь с карнизом, с небольшой топкой, прикрытой чугунной дверцей с дореволюционными буквами.

Первые дни Георгий провел в квартире в одиночестве, не подозревая о приятном соседстве, однако именно в тот день, когда он вернулся с несостоявшейся приемки донельзя расстроенный, и произошло его знакомство с обитательницей занимаемых им покоев.

Расстройство было вызвано тем обстоятельством, что поездка, которая обещала быть приятной, постепенно превратилась в затяжной кошмар. На первой комиссионной проверке изготовленного сложного оборудования для газовой скважины, инженер почувствовал дурноту. Когда же на стендах запустили тестирование оборудования, он чуть было не закричал от ужаса, потому что как наяву увидел огромное пламя, которое охватывало оборудование и стоявших рядом с ним людей. Конечно, он постарался не выдать своего волнения, пытаясь понять, что может его смущать. Уже несколько раз была повторно просмотрена документация, вроде бы и так хорошо изученная ранее, запущена пара дополнительных тестов узлов оборудования, казавшихся наиболее уязвимыми: все было в порядке. Он пытался просто подойти ближе к самой конструкции и не мог-металл установки казался ему раскаленным и не подпускал к себе.

В это же время, комиссия завода-изготовителя совместно с его коллегами, начали удивленно на него поглядывать, а вскоре и откровенно подталкивать его к прекращению испытаний и подписанию документов. Главный инженер завода, которого звали Иваном Петровичем, до этого момента чрезвычайно любезный, начал открыто выражать свое недовольство действиями коллеги организации-партнера. При этом, к стыду Георгия, понять- что не так с оборудованием и найти достойную причину отказа от приемки не получалось. В итоге, под презрительными взглядами и неодобрительный шепот сотрудников завода, он твердо сказал, что приемка в настоящее время не состоится.

Иван Петрович начал звонить руководству, с просьбой оказать давление на несговорчивого представителя принимающей организации, одновременно пытаясь запугать присутствующих огромными штрафами за несвоевременный вывоз оборудования. Коллеги Георгия молчали. По своей части они не видели проблем, но зная высокую квалификацию своего сослуживца, не считали нужным вмешиваться. Директор позвонил упрямцу и потребовал объяснений по поводу происходящего, на что тот мрачно ответил, что документы подписывать не будет, и что просит дать ему время для того, чтобы разобраться в ситуации, либо прислать другого человека взамен. Доверяя своему инженеру, директор, скрепя сердце, согласился с просьбой своего сотрудника, пообещав представителям завода компенсировать все издержки, в случае, если отказ в приемке оборудования будет признан впоследствии необоснованным.

Запросив предоставление доступа ко всем разделам технической документации, включая детали конструкторских решений на некоторые узлы, Георгий пообещал организовать новую приемку в течении недели. При этих словах, Ивана Петровича прорвало:

– Тоже мне ясновидящий выискался! -зло прошипел он. –С бубном еще вокруг установки попрыгай шаманским, больше толку будет. Все равно потом примете, только зря время потеряем, а вы еще и деньги.

– Не буди лихо, -защищая своего коллегу, сказал сослуживец Георгия. – Он у нас шаман настоящий, оборудование насквозь видит. Раз сказал чувствует что-то не то, значит есть основания. На коньяк можем поспорить-найдет!

– Периферия… в бабу Ягу поди тоже верите? -презрительно бросил ему Иван Петрович.

… С этого дня Георгий практически целые дни посвящал изучению документации. Пробовал он использовать свои сверхъестественные способности, однако духов, желающих помочь ему с разгадкой почему-то пока не находилось: то ли они слабо разбирались в современном оборудовании, то ли не считали нужным по своим соображениям раскрывать этот секрет, то ли считали, что решить эту проблему необходимо абсолютно не магическим способом.

Не могла помочь ему в этом и Надежда Петровна. Зато всё свободное время, которое оставалось у Георгия от изучения документации и поиска решения проблемы, они проводили в беседах. В основном, соскучившаяся по общению женщина-призрак рассказывала о себе, своей жизни, близких, о временах которые она успела застать. Рассказала она и о своей гибели, произошедшей осенью 1941 года на чердаке этого дома, который стал для нее могилой и к которому ее неупокоенная душа теперь была привязана.

– Знаете Георгий, в сущности я совершенно не вписывалась в окружающую действительность. -рассказывала она. – Вероятно поэтому я до сих пор воспринимаю свою безвременную кончину как благо. Конечно, мне очень жаль, что я никак не могу упокоиться в мире лучшем горнем небесном, где я наконец встречусь с моими родными и близкими. В то же время меня несколько утешает, что я могу здесь являться не в том ужасном виде, в каком я вынужденно почти покинула земную юдоль, а в том, котором я более всего себе нравилась. Когда я была еще молода, красива, богата и самой большой моей заботой был слишком туго затянутый корсет.

Потом, как вы понимаете была революция, страшная братоубийственная гражданская война, где погиб мой муж-офицер, потом “чистки” в чека, где погиб мой юный сын, потом репрессии, которые унесли мою дочь, а потом и война, где исчезла я сама. После уплотнения, от моей огромной шестикомнатной квартиры, мне осталась одна комната, бывшая комната кухарки, рядом с кухней, с крошечным окном под потолком. Когда началась война, я получила разнарядку тушить “зажигалки” на крыше. Упавшая бомба, разрушившая крышу этого дома, меня убила, мое тело провалилось в межэтажные перекрытия, засыпалось крошевом кирпичей и прочим сором. После войны требовалось быстро восстанавливать жилье, поэтому решили целые перекрытия не трогать, и уж конечно никому не пришло в голову ворошить мусор между огромными балками, поэтому просто восстановили части стен и крышу. С тех пор я и живу здесь, ах, невидимым соглядатаем скольких событий я была здесь! Сначала я пыталась проявлять деликатность, однако вскоре, от скуки, стала активным наблюдателем личной жизни жильцов дома. Некоторые правда чувствовали что-то такое, но общество победившего материализма не верило в привидений и призраков, поэтому только дождавшись вас, я могу наконец быть полноправным участником бесед. Однако скоро вы уедете, и я снова останусь совсем одна.

– Не знаю скоро ли, Надежда Петровна…-с грустью сказал Георгий. – Что-то не получается у меня ничего. Сижу целыми днями над своей проблемой, но не выходит у Данилы-мастера никакой каменный цветок.

– А вы погуляйте, Гошенька. Развейтесь! Я хоть и не могу вам помочь, но чувствую, что вам крайне необходимо отвлечься! Мне почему-то кажется, что вам нужно выйти!

– Как скажете, Надежда Петровна! Возможно вы и правы. Я сейчас же пойду прогуляться, и вернусь не ранее полуночи! Да и коллеги меня зазывали провести вечер где-нибудь на Рубенштейна.

– Говорят, самые перспективные невесты ужинают в “Абрикосове”. Возможно вам стоит в этом удостовериться, вы же холосты, молодой человек.- с лукавой улыбкой произнесла Надежда Петровна и удалилась.

Продолжение следует.

*** *** ***

Больше всего произведений автора тут:

https://proza.ru/login/page.html?list=

И на любимой Пикабушечке)

— Туда?

Она молча пнула его в живот. Воздух вышел из лёгких, и он сгорбился от боли.

— Ты тратишь моё время. Делай, что говорят.

— Ладно… — прохрипел он и, сжав зубы, зашагал в указанном направлении. — …А что нас там ждёт? — попытался он снова.

Ответа не последовало.

Эльфийка двинулась следом. Позади, из леса, ещё доносились крики и звон металла — орки явно не сдавались, а эльфы сопротивлялись до последнего. Постепенно звуки боя стихли и растворились в ночной тишине.

Адреналин, до этого бушующий в теле Артёма, ушёл, оставив после себя ноющую боль. Всё ломило, зудело и болело. Каждый шаг отзывался волной неприятных ощущений — от пяток до макушки. Живот предательски урчал: он не ел уже слишком давно. Верёвка натирала запястья до крови, в горле пересохло. Никогда ещё он не был в таком состоянии — уставший, голодный и униженный.

— Знаете, если на нас нападут, связанный я вам не помощник, — нарушил он молчание через сотню шагов.

— Ты и без того никчёмен, — спокойно ответила она. — Мне не нужна твоя помощь.

— Иногда даже никчёмная помощь лучше, чем её отсутствие, — заметил Артём. Девушка не ответила.

Трава с хрустом ложилась под ногами. Свет псевдолуны ярко освещал равнину. Артём наконец решился:

— Почему тот… эльф, — начал он неуверенно, — хотел меня убить?

— Ты серьёзно? Ты глупый или ты с Кирова свалился?

— С чего? — удивлённо обернулся он.

Эльфийка закатила глаза и указала на ночное небо. Там, словно парящий мёртвый бог, висела огромная космическая станция.

— А… понял, — кивнул Артём. — Значит, это и есть Киров.- Тихонько пробубнел он.

Космическая станция в небе, памятники Ленину, орки, упоминающие Владилена… Выходит, это какой-то альтернативный СССР, только с эльфами и мечами. Интересно, что будет дальше?

— Если не секрет… как вас зовут? — спросил Артём спустя несколько минут молчаливого шествия.

— Моё имя Эльвира, повелительница… — «тьмы», мысленно закончил за неё Артём, — …эльфийской коммуны, —  договорила она.

— А меня зовут Артём. Повелитель заброшек, — усмехнулся он, пожимая плечами.

— Ты смеёшься над моим титулом? — холодно спросила Эльвира, уколов его мечом в бок. Артём вздрогнул.

— Нет, что вы… просто, у нас… там, откуда я… — начал он мяться.

— Мне не интересно, — отрезала она. Голос — будто лезвие, рубящее любой шанс на беседу. И всё же Артём чувствовал: ему жизненно необходимо понять, в каком аду он очутился.

— Но почему тогда… меня хотели зарезать? — вновь рискнул он. — Я ведь ничего не сделал.

— Твои сородичи устроили резню. Много лет назад. Убили мою мать, — спокойно сказала она, как будто речь шла о разбитой чашке или пролитом кофе.

— Тот старый эльф… — начал было он.

— Мой отец, — перебила она.

Артём помолчал, пытаясь осмыслить. Всё это звучало как чёртовы отголоски чужой войны, в которой он оказался случайным прохожим.

— Послушайте… я не имею отношения к тем событиям. Это не моя война. Я тут всего пару дней, вообще не понимаю, что происходит…

— Это тебе не поможет. Здесь людей вешают без разбирательств. Особенно в тех местах, где меня нет рядом.

— Прекрасно, — выдохнул он. — Тогда… зачем я вам?

— Я не мой отец. И не мой брат.

— То есть… вы симпатизируете людям? — в голосе Артёма сквозила надежда.

— Я вижу возможности. Пока ты мне полезен — ты жив.

Прозвучало это не зловеще, скорее — прагматично. Но именно такая холодная практичность и была страшнее всего, прагматичные люди убивали сотнями не дрогнув. Артём ощутил, как под кожей всплывает тревожная дрожь: здесь люди — не личности, а ресурсы. Живой товар. И он, похоже, — одна из монет в чьей-то большой игре.

Они шли по тропе. Пейзаж вокруг менялся. Бескрайние луга и редкие перелески уступали место аккуратно возделанным полям. На горизонте начали вырисовываться домики. Словно кто-то втащил крестьянскую Россию XVIII века в мир мечей и магии — срубовые дома, высокие крыши с острыми скатами, где-то даже узоры, похожие на хохлому.

— А как называется это место? — спросил Артём, разглядывая странную, но живописную округу.

— Космолесье. Наше королевство. Всё, что ты видишь.

— А почему «Космо»?

— Так сложилось, — пожала плечами Эльвира. — Испокон веков.

Ответ лаконичный, как и она сама .

На рассвете утренний туман играл на полях, петухи вдалеке возвещали о новом дне. Артём уже почти не чувствовал боли. Лишь ломоту в теле и ритмичные шаги по мягкой земле.

И тут на дороге показалась повозка. На ней ехал старый эльф в лохмотьях. Он был так дряхл, что казалось — кости его сами вот-вот развалятся. Увидев Эльвиру, он тут же дёрнул вожжи, остановился, спрыгнул… и рухнул на колени прямо в пыль.

— Не вели казнить! Я… я просто ехал… я… это… — лепетал он, запинаясь.

— Молчать. Ты отвезёшь нас в крепость, — отрезала Эльвира. Затем кивнула Артёму: — В повозку.

Парень подчинился. Старик бросил на него взгляд, полный ужаса. Дрожал, словно в лихорадке, рот открывался, но слов не было. Эльвира обошла его молча и села рядом в телегу.

— Живо! — крикнула она.

Старый эльф кое-как взобрался обратно, хлестнул лошадь, и повозка тронулась.

Артёма пробрала прохладная судорога. Он смотрел на спину старика. Тот ехал сгорбившись, словно под тяжестью вековой боли. На одежде — рваные следы от кнута. То, что он раньше видел в фильмах про барщину, здесь ощущалось живым и осязаемым. Не притча о прошлом, а ежедневная реальность. Рутина.

И ещё кое-что беспокоило его: старый эльф. Сам факт его существования выглядел неправильно. Разве эльфы стареют? Или здесь всё иначе? Или… может, они — вовсе не те возвышенные создания, за которых себя выдают?

Артём отвёл взгляд. И тут понял: Эльвира не сводит с него глаз.

Она сидела напротив, держа меч на коленях. Рукоять — инкрустированная, украшенная затейливыми узорами, напоминающими золотую хохлому. Даже ножны были вычурны, не просто оружие — знак статуса.

Теперь, в лучах восходящего солнца, он мог рассмотреть её лучше. Девушка была статной, с выправкой военного. Никакой показной красоты, никакой женственности ради женственности — только сдержанная практичность, и в этом что-то завораживало.

На ней была удобная одежда: простая рубашка, заправленная в некое подобие штанов, и высокие кожаные сапоги. Волосы — чёрные, заплетены в тугую косу, ни одного лишнего завитка. Ни украшений, ни косметики. Чисто, строго, эффективно.

Но её лицо… Черты резкие, правильные, холодные. Как у статуи. А вот глаза — зелёные, пронзительные, неотрывные. Они буравили его, будто сканировали на предмет слабости. В этих глазах не было сочувствия. Только расчёт и… что-то ещё. Слишком живое для просто презрения. Интерес?

Такого пристального женского внимания Артём не ощущал, наверное, никогда.

— П-пу-пу… у вас очень красивый… меч., — сказал он неловко.

— Будешь много болтать — вырежу язык, — не отрывая взгляда, бросила Эльвира. Голос был ещё холоднее, чем прежде.

Артём молча провёл рукой по губам, как будто закрывая молнию, и откинулся назад. Впервые за всё это безумие он позволил себе расслабиться.

Артём закрыл глаза. Кажется, это был первый момент за последние двое суток, когда он мог просто… выдохнуть. Ни угроз, ни лязга оружия, ни беготни по лесу, ни орков с кишками наружу. Просто дорога, раскачивающаяся повозка и… знойная эльфийка... эльфийка которая холодно убивает и столь же холодно смотрит.

Он поймал себя на мысли: быть может, впервые за долгое время он в относительной безопасности. Без хозяйки квартиры, угрюмого участкового, и работодателя, который не знает, что такое отпуск или больничный. Всё это осталось где-то там, в сером панельном прошлом. А здесь — только пыльная дорога, плеть на спине старого эльфа и меч с хохломой.

Артём вытер лицо: на нём ещё оставались следы чужой крови. Кислый. Он снова увидел его в памяти — вскрик, вспышка, холод. Паника подкралась исподтишка, почти ласково. Он заставил себя дышать медленно, глубоко. Сейчас нельзя срываться.

Из-за холма впереди вырос замок. Или… крепость. Артём ожидал увидеть классический средневековый бастион с бойницами и башнями. Но то, что возникло перед ним, выглядело… странно.

Белокаменные стены с глубоким рвом, возвышающаяся башня — всё как положено. Но где-то с середины камень сменялся срубом: крепкие брёвна, как у деревенского дома, уходили вверх, образуя подобие терема. А сверху — луковичная крыша. Как будто её сняли с церкви и водрузили на башню. Насаженная на каменный пень деревянная церковь, она смотрелась одновременно абсурдно и органично.

Хохлома на ножнах, лапти на орках, Ленин, станция Киров в небе — кто-то явно решил, что советское наследие и фэнтези — это вещи, которые отлично сочетаются. Смешал всё это в котле безумия и приправил эльфами. Дальше должны быть панельки. Гномы, выносящие мусор?

Артём невольно усмехнулся.

Повозка подкатила к воротам. Два эльфийских стражника в доспехах стояли по обе стороны входа. Завидев Эльвиру, они замерли и тут же отворили створки.

Как только повозка оказалась внутри крепости, к ней подошёл высокий эльф в сверкающих доспехах. Он неловко поправил шлем, вытянулся и начал:

— Ваше Высочество, в крепости всё спокойно, происшествий не…

— Отправьте две дюжины всадников в охотничий лагерь, — перебила его Эльвира. Тон был стальной, не допускающий возражений.

К повозке подошли двое других стражников. Их взгляды пересеклись — тревожные, настороженные. Потом они оба уставились на Артёма.

— На лагерь напали орки. Мой отец и брат вступили с ними в бой. Я поймала человека, — она кивнула в его сторону. — Его — в цепи. И в мои покои. И чтобы волос с головы не… у… пал…

Последние слова она произнесла медленно, с нажимом, как будто вбивала их в головы стражников. Те замерли. Один из них выглядел так, будто готов был провалиться под землю.

— Б-будет исполнено! — офицер дал отмашку.

Цепи лязгнули. Артёма сняли с повозки, затянули стальные кандалы на запястьях, надели ошейник, от которого шла короткая цепь вниз, к поясу. Верёвка, натиравшая кожу, осталась позади, зато теперь металл впивался в кожу холодом и тяжестью. Он ощущал себя как минимум пленным военачальником, как максимум — особо опасным маньяком. Хотя по фактут мухи не обидел.

Он вздохнул.

— Насколько же сильно нагрешили тут люди… — пробормотал Артём.

И в этот момент — осознание: его ведут в покои принцессы. Ну ладно, повелительницы. Но женские покои. В цепях, конечно. Как заложника. Но… всё равно.

Когда тебя в последний раз приглашали в личные покои знойной девушки? — мысленно переспросил он себя. Ответ был прост: никогда.

Но, может, сегодня удастся отдохнуть не на сырой земле, а в настоящей постели? А может… его даже... накормят?

_______________________________________________________________________________________________
Спасибо, что дочитал!
Если понравился мой стиль и интересно что будет дальше, подписывайся на меня на Author.Today:
👉 Моя страница https://author.today/u/zail94