Гарри вблизи наблюдал за колышущимися языками синего пламени, которые словно были живыми и радовались своему зрителю, медленно и завораживающе танцуя перед ним в железном ободе факела. Магический огонь отличался от всего, что знал Гарри — он согревал, но не обжигал вблизи, и даже металлическая поверхность оставалась холодной. Этому заклинанию его обучила Корделия Селвин. С её слов, пламя можно было помещать в коробочку и таскать в кармане или в руках, тем самым не давая себе замёрзнуть, что было весьма практично, особенно, когда в помещениях стоял холод. Однако у данного заклятия оказалось два существенных минуса: волшебный огонь, который создавал мальчик, держался не дольше часа, да и чтобы сделать температуру приемлемой в этом огромном кабинете с трёхметровыми потолками приходилось зажигать все факелы. За то время, когда Гарри заранее сюда пришёл, чтобы потренироваться в этих чарах, и колдовал, воздух прогрелся лишь слегка. Селвин говорила, что заклинание несложное, однако у Поттера оно стало получаться не сразу, да и то не так идеально, как у семикурсницы.
Младшие и средние курсы не изучали это заклятие, и лишь на углублённых занятиях по чародейскому искусству, успешно сдав СОВ и перейдя на шестой курс, можно было научиться ему у профессора Флитвика. А пользу волшебного пламени Гарри оценил сразу же. Если в других кабинетах было ещё терпимо, то с наступлением холодов в подземельях Слизерина становилось крайне зябко. И на уроках профессора Снейпа, которые проходили там, ученики были вынуждены прижиматься к раскалённым котлам, пытаясь согреться и рискуя получить ожоги. Гарри недоумевал, почему сальноволосый преподаватель не создаст такой огонь, чтобы во всём классе стало теплее. Ведь если уж он сам за неделю научился этому заклинанию, то у декана, который, несмотря на всё презрение Поттера к нему и нежелание признавать это, был весьма сведущ в чарах, оно точно получится легко.
Но похоже Северусу Снейпу было плевать на комфорт и безопасность школьников, которым приходилось заниматься в тёплых мантиях, чтобы не окоченеть. Мальчик на последний урок зельеварения приносил в кармане маленькую коробочку с наколдованным магическим огнём внутри, который согревал, позволяя с превосходством глядеть на других учеников — слизеринцев и гриффиндорцев, — которые старались находиться как можно ближе к бурлящим котлам, зябко кутались в мантии и выдыхали изо рта пар, который повисал в воздухе белым облаком. Это преимущество дало возможность мальчику сосредоточиться на зелье, не обращая внимания на холод. Поттер и не думал предложить профессору такой метод обогрева, зная, что в ответ получит гневную отповедь и какую-нибудь словесную гадость, на которую Снейп был весьма щедр, особенно по отношению к Долгопупсу, с видимым наслаждением унижая несчастного гриффиндорца. Довольный Драко громко спрашивал у гриффиндорцев, есть ли у них ещё домашние животные, взамен отравленной жабы Долгопупса. Надо же испытывать, как работают противоядия, хотя бы на крысе Уизли. Ненавидящие и испуганные взгляды были ему в ответ — на большее замерзающих львов не хватало смелости в присутствии Северуса Снейпа. Гарри не вмешивался, умиротворённый теплом и сосредоточенный на зелье, которое в этот раз получилось идеальным.
К сожалению, действия заклинания хватило лишь на часть сдвоенного урока и под конец занятия Поттер ощутил, как холод начинает пробирать его тоже. По этой причине он не стал делиться своим секретом с другими слизеринцами, хотя ему было жаль видеть замерзающую Трейси. А вот Дафна и Пэнси, как и некоторые другие слизеринцы, выглядели так, словно не чувствуют холода, но дело было в дорогой и тёплой мантии, которая куда лучше подходила для улицы, чем для класса.
Раздались быстрые шаги в коридоре, и мальчик опомнился, отрывая взгляд от языков пламени. Дверь распахнулась и в класс, бросая свою тёмную мантию на стол у входа, стремительно зашла белокурая волшебница.
Пришло время очередного магического сражения.
— Привет, — медленно поздоровался мальчик, разглядывая семикурсницу. Та определённо была не в духе.
— Да, привет-привет, — отозвалась девушка, быстро накладывая защитные чары на помещение.
Мальчик облизнул губы, смотря той в спину. Их связывали странные отношения. Несмотря на его первоначальное пренебрежение и даже неприязнь к старосте, которые он, естественно, не показывал, девушка как-то смогла найти к нему подход, перестав выглядеть в его глазах той, кто объединяет пороки болтливости Пэнси и надменности Роули. Оказалось, что она может быть серьёзной и ответственно подходить к интересующим её делам. Весьма одарённая в магических искусствах, знающая десятки разных историй и обладающая огромным опытом в том, что касалось дел факультета, она по достоинству являлась старостой всего Хогвартса. Нотку неуверенности и перчинку смущения в восприятие Поттера добавляли слова, сказанные Трейси под действием сыворотки Правды, о впечатляющем бюсте Селвин. После этого взгляд мальчика невольно сам собою начинал магнититься к этим выступам рельефа.
— Вот бы этого Скримджера прищучить! — девушка резко взмахнула палочкой, посылая заклятие, которому научил её мальчик, и учительский стол, стоящий напротив, развалился на части.
Поттер вздрогнул, приходя в себя. Множество дел, которые приходилось вести, вымотали его. И ведь не откажешься ни от одного из них — все они интересны и важны.
— Пожирателя искал у меня дома! У меня! Рылся у меня в комнате! В моих вещах! — зло повысила голос Корделия. — Он что, совсем с головой не дружит?
Слова возражения чуть не вырвались у Гарри. Вот мракоборцы таким точно не занимались! Джемма в подробностях рассказала ему по сквозному зеркалу о проходивших обысках. Она помогала Амбридж найти повод убрать, если уж не Боунс, то хотя бы Скримджера. Тем более, что разгневанная общественность, после этой унизительной процедуры не получив результата в виде пойманного Сириуса Блэка, требовала крови. Провести разбирательство в таком произволе лично Фарли попросил Люциус Малфой, уже давший гневное интервью в Пророке, катком пройдясь по отделу магического правопорядка и приплетая к этому Альбуса Дамблдора. На взгляд Гарри это было неправильным действием с его стороны, давая шанс появиться тандему Боунс — Дамблдор, чтобы вместе выступить против нападок в свою сторону. Джемма с ним не согласилась, рассказывая о слухах про какие-то шероховатости между всесильной главой отдела и Верховным Чародеем Визенгамота.
Но всё это не меняло того факта, что охотники на тёмных магов искали человека, а не какой-то, к примеру, артефакт, так что личные вещи обыску не подвергались. Они лишь убеждались, что в комнатах нет замаскированного чарами Пожирателя смерти, и шли дальше. То же самое подтвердила в своём письме Тонкс, сожалея, что им выкрутили руки, ведь наверняка можно было найти много запрещенного при полных обысках. Гарри оказался прав, предполагая, что ей для осмотра достанется дом Малфоев, ведь Нарцисса приходилась ей родной тётушкой — вот только мальчик не сомневался, что у них отношения ни на йоту не теплее, чем у него с его собственной тётей. Читая строки про богатый особняк его одноклассника и жалобы, что на обыск бесполезно ухнул целый час, Поттер решил, что Тонкс сама вызвалась, попросив именно Малфоев. По словам девушки, численности мракоборцев не хватало на то, чтобы разом обыскать все дома одновременно, так что каждой группе досталось несколько адресов, что очень сильно ограничивало время — если долго возиться в одном особняке, то Блэк может прознать про облаву и скрыться. Но Селвин явно не стоит ничего из этого рассказывать, показывая свою излишнюю осведомлённость.
— Долиш! Сэвидж! И Данбар! — шипела белокурая семикурсница, выпивая зелье для поединка. — Два мракоборца и инспектор! Эти твари, я теперь знаю их. Уничтожу! И Скримджера тоже!
Вот и обнаружилась причина плохого настроения волшебницы. Только ей нужно встать в очередь — желающих поквитаться с Скримджером и Боунс было очень много и не только на одном Слизерине. Но пускай Селвин и выяснила фамилии своих врагов, но вряд ли может их достать, поэтому ярится.
Мальчик впервые видел проявление её злобы. Если она прознает, что виновник, подтолкнувший Министерство на это действие, стоит рядом, в нескольких шагах…
— Его брат в Мунго лежит уже несколько лет, — пытаясь успокоить девушку, пояснил Поттер. — Попал под тёмное проклятие, как я знаю. Вот Скримджер и с цепи сорвался, пытаясь поймать Блэка. Ему же постоянно прилетает в Пророке за то, что он уже много месяцев ничего не может сделать. Но я считаю, что это совершенно недопустимо. Ну, эти обыски…
— Вот как. Ну… Я не знала, — качнула головой Корделия; в голосе сквозило изумление, чтобы через секунду снова смениться гневом. — Теперь понятно. Похоже все мракоборцы такие, безумные. Скримджеру место рядом с братом. Я никогда этого не забуду!
Мальчик вспомнил Тонкс, но возражение застряло в горле, когда Селвин, справившись с гневом, ему чуть улыбнулась, и его сердце ускорило темп.
— Ну, начнём? — отвёл взгляд Поттер, нахмурившись.
— Давай, — легко согласилась волшебница, выходя на центр комнаты. — Может, если представлю на твоём месте Скримджера, то смо…
— Остолбеней! — резко взмахнул палочкой Гарри, посылая красный луч в девушку.
Та моментально невербально наколдовала щит. Но Поттер продолжил атаку, отправляя синюю стрелу, которая должна была разрушить защиту Селвин, а следом обезоруживающее заклятие. В него уже летело собственное оглушение, отраженное волшебницей и лишь чуть-чуть разминувшееся на полпути с чарами «Экспеллиармус».
— Протего! — успел защититься Гарри.
Селвин ловко увернулась от синей стрелы, которая прошила её ослабленный первым попаданием щит, будто того и не было вовсе, и мгновенно снова без единого звука наколдовала «Протего» против обезоруживающего заклинания оппонента. Новый магический щит получился хитрым — заклятие отразилось не прямо в Поттера, а чуть в сторону, в расчёте на то, что он попытается машинально увернуться. Но Гарри не купился на эту уловку.
Не успел мальчик повторить атаку, как семикурсница уже взмахнула палочкой. Однако, сначала ничего не произошло, словно чары не получились, но Поттер не обманывался — в него уже летело невидимое заклинание, которое он по её движению палочки определил, как болевое и повреждающее внутреннее органы. Заранее выпитые зелья позволили бы снизить повреждения, если бы он не успел среагировать, но от боли точно не смог бы продолжить бой. Поттер резко дёрнулся в сторону, зная, что щитовые чары такое не смогут отразить, а со стороны Селвин вспыхнуло что-то яркое, ослепляя его. Гарри только успел проморгаться, как увидел, что прямо на него скачет, устрашающе хрипя, огромный вепрь, созданный чарами.
Поттер склеил лапы животному вместе, заставив того, жалобно визжа, пропахать пол, а сам атаковал Селвин, пытаясь прорвать оборону. Девушка умело не поддавалась этому, стремясь во что бы то ни стало не отдать инициативу. И куда делась неуверенная волшебница, от которой Поттер лениво защищался в их первые дуэли? Теперь сам третьекурсник старался не позволить ей вольготно атаковать, так как её скорость неприятно поражала, а невербальные заклятия делали ситуацию опасной. Чары летали по всему классу, семикурсница то и дело прибегала к трансфигурации, так что отвлекаться времени не было, но мальчик видел, что Селвин стала по-настоящему серьёзной противницей, куда там пятикурснику Кассиусу и…
Вдруг он ощутил, как непреодолимая сила сковывает его руки и ноги по швам, а пол стремительно приближается. Одно заклятие всё-таки достало Гарри, и он рухнул, парализованный. Несмотря на то, что Селвин ещё в прошлом месяце покрыла пол мягким материалом, приземление на бок сложно было назвать приятным. Перед глазами теперь были лишь сваленные в трёх метрах парты и поверхность пола.
Послышались мягкие шаги и довольный смешок.
— Ну вот, я и одолела тебя, — тихо сказала Селвин и звонко рассмеялась.
Отсмеявшись, девушка склонилась над ним, разглядывая парализованного противника. В отличии от Фарли, которая в их дуэлях летом часто повергала его на землю, она не торопилась его расколдовать, а он не мог ни двинуться, ни попросить об этом.
— Великий Наследник Слизерина, поверженный, у моих ног, — её губы изогнулись в улыбке, а она сама неожиданно опустилась на колени перед ним, одёргивая полы юбки, не давая им задраться вверх. И вплотную приблизившись к его лицу, шепнула в двух десятках сантиметрах от уха, — говорят, поцелуй прекрасной волшебницы снимает любые чары.
Она снова рассмеялась, но уже мягко. Её рука сделала жест палочкой, и Гарри вдруг ощутил, что снова может двигаться. Селвин одним движением очутилась на ногах, отходя в сторону, а он, пошатываясь и красный от смущения и гнева, с трудом поднялся следом. Но только он хотел со злостью обвинить её ещё сам не зная в чём, как Корделия резко взмахнула палочкой, и Поттер снова чуть не оказался повержен, лишь чудом увернувшись. Девушка тут же взвинтила темп, пользуясь тем, что мальчик ещё не пришёл в себя. Тот с трудом оборонялся.
Через минуту боя разум Поттера очистился. Но мастерство волшебницы уже существенно возросло, и несмотря на то, что он сумел собраться и сменить стиль поединка, вырвав инициативу и перейдя от обороны к атаке, одолеть её никак не получалось. А ему до смерти хотелось отыграться, показать, что это была просто случайность. Что он сильнее.
Чары неприятно обожгли плечо. Селвин расхохоталась, опять легко уворачиваясь и не обращая внимания, что рукав её рубашки порвался, и белая ткань чуть покраснела. Девушка чувствовала своё превосходство, а от её плохого настроения не осталось и следа. В мальчика полетело очередное мощное заклинание.
— Соберись! — рявкнул Гарри то ли себе, то ли своей противнице, уворачиваясь и одновременно пытаясь вырвать у неё палочку.
Нескоро, но Поттер осознал, что победы ему не видать и происходящее ничем хорошим не кончится. Он остановил поединок. Волшебники провели какое-то время, пытаясь отдышаться.
— Что, не вышло у тебя? — прохрипела Селвин, уперев руки в бока и согнувшись.
Мальчик промолчал, хватая ртом воздух и рассматривая через порванную ткань одежды оголённую кожу своего плеча, которое ярко наливалось красным и начало уже ощутимо щипать от боли. Правая штанина почему-то дымилась, неужели его «Протего» не сумело полностью загасить огненные чары Селвин?
Он сделал глоток укрепляющего раствора, а потом зло стянул с себя жилетку. Гарри планировал её снять после первой дуэли, когда и класс прогреется от магического огня, и он не успеет вспотеть. А сейчас вся его рубашка была мокрой от пота, а на плече красовалась большая дыра, как и на жилетке. И переодеться он не может — под рубашкой больше ничего нет. Мальчик принялся втирать в кожу лечебную мазь, которая почти сразу сняла боль, а краснота исчезала буквально на глазах.
Поттер покосился на Селвин. Девушка засучила левый рукав рубашки выше локтя, осматривая глубокий порез чуть выше запястья и недовольно цокала. На её юбке красовался косой разрез, демонстрируя золотистую кожу в районе бедра, но девушка в два счета починила ткань.
Через пару минут от ран волшебников не осталось и следа.
— Продолжим, — сказал Поттер, готовясь к третьему раунду.
— Мои ошибки? — ледяные глаза внимательно следили за его движениями, а пальцы сжали палочку.
Следующий час прошёл в упорных дуэлях, но уже куда спокойнее и с последующим обсуждением чар в перерывах между ними.
— А как зовут ту второкурсницу, которая всюду таскалась за тобой? — неожиданно спросила Селвин во время отдыха, чуть не заставив мальчика подавиться водой, которую он жадно пил.
— Эм… Эмилия, — выдавил он.
— О как. И что, теперь твой хвостик отстал от тебя? — с иронией поинтересовалась волшебница.
— Да нет, — неопределённо ответил Поттер. — А почему спрашиваешь?
— Уже и поинтересоваться нельзя? — рассмеялась девушка. — Давай последний раунд?
— Наверное нет, — покачал головой Гарри. — Покажи лучше вот то заклинание, которым чуть не ослепила меня. И с летящими штырями. Хочу научиться. И закончим на сегодня, время уже позднее.
«А ещё я чертовски устал».
Слушая объяснения девушки, Гарри, в задумчивости, бросил на неё взгляд. Он никак не мог понять Селвин. Она была странная, необычная, но не такая, как его подруга Полумна Лавгуд. Всё, что он ей объяснял, показывал, староста без промедления выполняла, впитывая магию и науку боевых чар, словно сухая губка поглощает воду. Так же спокойно и без излишеств в виде надменности сама объясняла ему непонятные чары по трансфигурации и заклинаниям, которые использовала в бою.
Но стоило ему задать какой непростой на её взгляд вопрос по факультету, то сразу начинала темнить. Несмотря на все её слова про благодарность, казалось, что староста слишком привыкла обменивать услугу на услугу, и не могла помыслить делать что-то по-дружески, за даром. Хотя иногда давала дельные советы, помогая ему лучше ориентироваться на факультете.
Селвин легко заняла освободившееся место Джеммы Фарли на Слизерине. Он знал, что многие её считают красивой и таинственной, но у него сложилось несколько иное впечатление о ней. Она была такой же болтушкой, как Пэнси, со своими неинтересными девчачьими увлечениями. Даже сейчас — объясняя чары — она то и дело шутила, пускалась в рассказы о всяких смешных и не очень моментах. Да и палочкой владел он куда лучше, чем она. По крайней мере, до сегодняшнего дня. Это первое поражение за десятки дуэлей сильно выбило Гарри из колеи. Похоже, что Селвин смогла догнать его в дуэльном мастерстве. И эта черта характера вызывала у него симпатию — её упорное желание стать лучше. Она смотрела на него и быстро училась. И его холодное отношение к ней изменилось.
«Интересно, каким она видит меня? Опасным наследником Слизерина? Или жестоким убийцей? Или всё же тем, кто станет для неё другом?»
Волей-неволей, мальчик думал о ней. Девушка явно была себе на уме и привыкла получать то, что хочет. Она захотела стать сильной — вот и добилась того, что сам «наследник Слизерина» занимается с ней каждый день. И несмотря на то, что изначально это не вызывало у Гарри восторга, но Корделия сумела подобрать нужные слова, то ли ублажив его эго, то ли используя свои женские чары, и в итоге добилась согласия. А сейчас Поттер уже и сам не желал отказываться от этих схваток, явно видя в них пользу для себя. Но именно она смогла нащупать к нему путь, смогла как-то уговорить. Староста явно чётко чувствовала нужные моменты и понимала, как управлять людьми. А с её опытом и положением царицы факультета многое давалось ей запросто. Так говорила про неё Джемма.
— …а тем чарам, благодаря которым брата Скримджера поселили в Мунго, ты же сможешь меня научить? — вклинился в его сознание неожиданный вопрос.
— Нет, я не знаю, что это за чары, — машинально ответил мальчик, почти не задумываясь. — Они не боевые, погружают в вечные кошмары.
— Понятно… А вот смотри, ещё хотела спросить, — девушка быстро перевела тему.
Гарри внезапно осознал, что не может контролировать, как и куда ведут их беседы. Селвин хватало умения вовремя задать вопрос, поймав его в момент задумчивости или рассеянности. А ещё девушка превосходно умела забалтывать, и за её потоком слов и вопросов, мальчик часто сам не замечал, как говорит то, что не собирался. А потом не понимал, как она вообще свернула на эту тему. Анализируя в спокойной обстановке их беседу, мальчик отмечал, что ничего важного ей не сообщил, но не в его характере было вообще рассказывать про себя.
Хотя важные вещи Поттер смог скрыть от её неуёмного любопытства. В прошлый раз она интересовалась его отношением к профессору Снейпу, явно подразумевая негласную войну между ним и деканом, но мальчик отделался общими словами про то, что зельеварение сложный предмет и задал пару вопросов по домашнему заданию по нему. В основном их общение всё же строилось вокруг предстоящей Ночи Морганы и обсуждению боевых чар, хотя и касаясь изредка дел старост. Мальчик считал, что Селвин перестроила работу лидеров факультета, встраивая туда его, чтобы загрузить интересными задачами. Тем самым она давала ему власть, но и отсекала от нападений на маглорождённых. Это устраивало Гарри, так как он не был наследником Слизерина. Интересно, а что бы чувствовал Наследник Слизерина на его месте? Как бы он себя вёл?
Этот вопрос и другие, которые он себе задал, привели Гарри к выводу, что Селвин влияет на него. Общение не только с ней, а ещё с другими старостами — с Джулией и Энтони, с Кэрроу и Макнейр — делает его каким-то другим, даёт расти над собой. Он тоже учится у них: искусству управлять факультетом, бытью старостой, как правильно узнавать секреты и тайны. Подчёрпывал новое, смотрел, как они ведут себя в разных ситуациях. Но Селвин словно держала дистанцию вне вечерних дуэлей, сильно отличаясь от той же Монкли, которая часто подходила к нему в коридоре или в гостиной насчёт какого-нибудь вопроса, потом перескакивала на обсуждения занятия или просто на посторонние темы. Да, все они сильные личности, за исключением Энтони, и такие разные.
Но вот интерес Селвин к Эмилии… Это очень нехорошо.
Она никак не могла проведать, что их связывал Непреложный обет. Никак! Тогда к чему был этот вопрос?
Занятие закончилось, и Поттер попрощался с Селвин, оставив последнюю приводить в порядок класс. Холодный воздух коридора освежал, мантия-невидимка надёжно скрывала от чужих глаз. Но, несмотря на обиднейшее поражение от семикурсницы, в голове мальчика билась одна тревожная мысль.
«Надо поговорить с Эмилией».
