Заседание трибунала по делу ИГ «Фарбен»
Вот в предыдущих частях я часто писал "ИГ «Фарбен»", "ИГ «Фарбен»". А что такое ИГ «Фарбен»? Это люди и заводы, и вот в последней части мы и поговорим о послевоенной судьбе заводов и людей, определявших краткий, но яркий путь концерна.
Напомню, у самого мощного концерна в истории Германии было два папы: Карл Дуйсберг и Карл Бош. Оба не дожили до смерти своего детища, хотя Карл Бош успел застать начало Второй мировой войны. Карл Дуйсберг скончался в 1935 году, его некролог в лондонской «Таймс» гласил:
«Германия потеряла человека, которого, учитывая все обстоятельства его жизни, по нашему мнению, можно считать величайшим промышленником, которого когда-либо знал мир».
При нем на предприятиях Bayer был введен девятичасовой рабочий день, а условия жизни сотрудников были улучшены различными способами. Дуйсберг считался прототипом нового промышленника, чья предпринимательская миссия характеризовалась приверженностью обществу в целом. Труд Дуйсберга «О Предприятии» до сих пор является библией немецкого бизнеса. Интересно отметить, что до захвата нацистами власти в Германии, Дуйсберг, отличавшийся правыми взглядами, все же выступал на стороне политических противников Гитлера, в частности, во время президентских выборов 1932 года он возглавлял выборный штаб противника Гитлера, Гиндебурга. Об отношении Дуйсберга к нацистскому режиму мы можем только гадать, поскольку он застал относительно умеренный период гитлеровской политики, но с учетом его мировоззрения, можно сказать, что скончался Дуйсберг весьма вовремя для сохранения своего доброго имени.
Семейный склеп Дуйсбергов
Карл Бош, надо сказать, поначалу приветствовал политику Гитлера после прихода НСДАП к власти, отчасти из-за того, что фюрер поддерживал любимое детище Боша – синтетическое топливо, отчасти потому, что экономическая политика фюрера, направленная на выход из экономического кризиса путем ликвидации безработицы и раскручивания экономики, совпадала со взглядами Боша. Однако отношения Карла Боша и Адольфа Гитлера испортил личный конфликт, связанный с еврейским вопросом. С учетом того, что огромное число ценных специалистов-химиков имело еврейское происхождение, Бош считал неправильным терять эти кадры из-за антисемитской политики Гитлера. Попытка переубедить фюрера вылилась в скандал, после которого Бош постепенно был «задвинут на чердак». В 1935 году после смерти Дуйсберга Бош добровольно снял с себя полномочия главы совета директоров концерна и занял освободившийся пост главы Наблюдательного совета – должность, безусловно, важную, однако в большей степени парадную. В последующие годы Бош все больше отходил от управления концерном, занимаясь личными делами, впадая в депрессию и алкоголизм. 7 мая 1939 года на собрании ассоциации немецких музеев, Бош произнес речь, в которой заявил:
«Наука может процветать только свободно и без патернализма... экономика и государство без вариантов погибнут, если наука будет связана такими удушающими политическими, идеологическими и расистскими ограничениями, как при национал-социализме».
После этой речи распоряжением Рудольфа Гесса Бошу были запрещены публичные выступления. В конце 1939 года Бош попытался совершить попытку самоубийства, а 26 апреля 1940 года скончался, не застав окончания войны и суда над своим детищем.
Бош на закате своих дней
До того, как писать о возмездии и наказании, надо сказать пару слов про функционеров ИГ «Фарбен» пострадавших от нацистского режима по причине своего еврейского происхождения. Речь идет об основателях компании «Кассела» братьях Артуре и Карле фон Вайнберг. В 1925 году, после основания концерна, в который вошла фирма «Кассела», братья стали членами наблюдательного совета и правления, отвечая за науку, патенты и производство красителей. В 1938 году антиеврейское законодательство вынудило их покинуть свои посты. 2 июня 1942 года братья были арестованы и помещены в концлагерь Теризенштадт. Несмотря на усилия, предпринятые их бывшими коллегами, Карлом Краухом и Германом Шмитцем, Артур фон Вайнберг умер в лагере 2 марта 1943 года. Его брат был освобожден, однако здоровье его оказалось сильно подорвано и Карл фон Вайнберг умер в Риме 14 марта 1943 года.
Вообще сама по себе идея привлечь к ответственности деловые круги Германии принадлежала Министерству финансов и Министерству юстиции США. Благодаря их инициативе 30 октября 1943 г. министры иностранных дел трех союзных держав в Московской декларации о наказании за военные преступления добавили к классическим элементам преступления подготовку и ведение агрессивных войн. 8 августа 1945 года было подписано Соглашение четырех держав, заложившее правовую основу для наказания за военные преступления и санкционировавшее создание Международного военного трибунала для принятия мер против военных преступлений, преступлений против человечности и преступлений против мира. Для вынесения приговора по преступлениям нацистов сначала необходимо было создать рамки уголовного и процессуального права, поскольку международное право не признавало концепцию виновности и не предлагало конкретных норм уголовного права и процессуальных норм. Эта проблема была решена путем принятия Закона о Контрольном совете № 10 от 20 декабря 1945 года, в котором были изложены элементы и критерии совершения, соучастия и попустительства, а также согласия на военные преступления, преступления против человечности и преступления против мира, и впервые в прецедентном праве экономические и финансовые элиты Германии были включены в категорию лиц, привлекаемых к ответственности. Суд над главными военными преступниками в Нюрнберге впоследствии проводился на этой правовой основе.
Заседание МНТ
«Экономическая составляющая» Третьего рейха была представлена на процессе промышленностью (Густав Крупп), финансами и экономикой (Ялмар Шахт), и рейхминистерством военной промышленности и боеприпасов (Альберт Шпеер). Призвать к ответу получилось не очень хорошо: смешнее всего вышло с герром Круппом. Представители США собирались привлечь к процессу его сына, который фактически руководил концерном во время войны, но СССР и Франция настаивали на Густаве фон Круппе (по какой причине, лично мне абсолютно не ясно), каковому было на момент начала процесса 75 лет, после перенесенного в 1941 году инсульта он вообще отошел от дел по состоянию здоровья. К 1946 году здоровье его не улучшилось, участие в процессе окончательно подкосило старика, и он был освобожден из-под стражи по здоровью. Ялмар Шахт проскользнул между струйками по причине редкой удачи – обвинительное заключение было сформулировано таким образом, что по факту не затрагивало его деятельность, и он был полностью оправдан. Альберт Шпеер был осужден, но не как представитель бизнеса, а как представитель государственных структур.
Тем не менее, администрация США не желала отказываться от дополнительных судебных процессов над военными преступниками, в ходе которых ведущие представители оружейной промышленности и крупных финансовых компаний Германии были бы привлечены к ответственности. Это решение отражало, с одной стороны, сильную позицию судебной власти как третьего столпа американской конституционной традиции, которая не привыкла щадить даже политические и экономические элиты; с другой стороны, было желание показать мировой общественности на конкретном примере, что даже правящие элиты диктаторского режима, которые грубо нарушали нормы международного права и основные права человека, могут быть привлечены к ответственности в рамках судебного разбирательства, основанного на нормах уголовного права США. В этом смысле последующие Нюрнбергские процессы по замыслу американской Фемиды были компонентом "перевоспитания", целью которого была реинтеграция правящей и управляющей элиты Германии, в частности, в формируемое американцами новое гражданское общество. Однако сначала они должны были пройти через чистилище серии судебных процессов, которые должны были безжалостно реконструировать их преступления и сделать их деяния достоянием общественности. Хотя бы для знаковых персон. Вполне возможно предположить, что таким образом немецкой элите показывали, кто в доме главный. Само собой разумеется, и это с особой ясностью проявилось в процессе над "ИГ Фарбен", что в администрации США и в оккупационной администрации США существовали существенные разногласия во мнениях относительно санкций, которых следует добиваться, и экономических и политических курсов, которые должны были вытекать из исхода судебного разбирательства.
Надо отметить, что среди держав-победительниц именно американцы были наиболее последовательны в своем стремлении судебным порядком разбирать дела государственных и общественных институтов Третьего Рейха. СССР и Великобритания как правило проводили конкретные персональные суды над военными преступниками, французы сосредоточились на доении доставшейся им части Германии. Что интересно, Великобритания не одобряла стремление американцев проводить судебные процессы над техническими и деловыми кругами Германии, мотивируя это тем, что квалификация этих специалистов крайне востребована для восстановления ФРГ. Тем не менее, по запросу США, американцам для проведения процессов были выданы все немцы, которые были задержаны в французской или британской зонах оккупации. Для проведения процесса над ИГ «Фарбен» были собраны все без исключения члены правления концерна и «пристегнутый» к ним по случаю общественного резонанса директор завода ИГ «Аушвиц».
Телфорд Тэйлор
Идейным вдохновителем малых Нюрнбергских процессов был бригадный генерал Армии США Телфорд Тэйлор. Известный американский юрист, в годы войны служил в американской разведке, и поэтому имел хорошее представление о том, что из себя представляют нацисты. В 1944 году он работал в команде Роберта Джексона – разработчика Устава и правовых основ Нюрнбергского международного трибунала, а впоследствии американского обвинителя в ходе работы НМТ. После окончания трибунала Джексон вернулся в США, а Тэйлор занял его место в качестве главного прокурора на следующих 12 малых Нюрнбергских процессах. Тэйлор вспоминал, что его шокировала жестокость нацистов, число и масштаб совершенных ими преступлений, и поэтому он счел предельно важным привлечь преступников к ответственности.
24 октября 1946 года Военное правительство Соединенных Штатов в соответствии с указом № 7 санкционировало использование чисто американских военных судов для проведения судебных процессов на территории американской оккупационной зоны в Германии. Глава оккупационной администрации был уполномочен назначать американских судей в состав трибуналов, в то время как Управление главного юрисконсульта по военным преступлениям, созданное в январе 1946 года, было назначено органом обвинения. К концу лета 1947 года было создано 12 военных трибуналов, в том числе три для проведения процессов по экономическим делам: в отношении концернов "Флик", "Крупп" и ИГ «Фарбен». Дело против ИГ «Фарбен» было передано в Военный трибунал номер VI, созданный 8 августа 1947 года. Судьями были назначены Кертис Гровер Шейк (бывший главный судья Верховного суда штата Индиана, председательствующий судья), Джеймс Моррис (судья Верховного суда Северной Дакоты), Пол Макарус Хеберт (декан юридического факультета Университета штата Луизиана) и Кларенс Ф. Меррелл (заместитель судьи, член коллегии адвокатов штата Индиана). Надо отметить, что в качестве военных судей в Германию не направлялись действующие американские судьи, поскольку американцы не хотели ослаблять собственную систему правосудия. Туда ехали в основном «теоретики», представители юридических учебных заведений и судьи в отставке. Это, по словам участников процессов, приводило к тому, что судьи руководствовались «буквой, а не духом закона».
Судьи 6-го малого Нюрнбергского трибунала, слева направо Моррис, Шейк, Хеберт, Мэррил
В отличие от судей, члены группы обвинения готовились к судебному разбирательству с декабря 1946 г. Некоторые из группы из 10 человек годами имели дело с ИГ «Фарбен» в контексте своей работы в Управлении по контролю за иностранными фондами Министерства финансов и Антимонопольного отдела Министерства юстиции. Руководил обвинением прокурор Джосайя Э. Дюбуа, глава судебной группы "ИГ Фарбен" Группа обвинения использовала обширные коллекции документов и отчеты о расследованиях, которые были получены в правительственных департаментах, Управлении стратегических служб, Комитете Килгора Сената США (Подкомитет Сената по военным вопросам по мобилизации на войну) и Управлении внешней экономики (ВЭД). Особое значение имели обширные заявления и документы, которые члены правления ИГ «Фарбен» Герман Шмитц, Георг фон Шницлер и Макс Ильгнер представили для следственной группы Бернарда Бернштейна летом 1945 года, в рамках подготовки к международному нюрнбергскому трибуналу. Они дали всесторонний обзор совместной работы между химическим концерном и нацистским руководством, активное участие треста в наращивании вооружений и подготовке к войне, а также координацию его внешней экспансионной политики с агрессивной внешней политикой Третьего рейха. Эти заявления служили судебной команде во главе с Дюбуа в качестве краеугольных камней для подготовки судебного разбирательства, которое они соотносили с документами из внутренних архивных отделов ИГ «Фарбен».
3 мая 1947 года прокурорская группа подала обвинительный акт в генеральную секретариат Нюрнбергского военного трибунала. В нем были перечислены пять обвинений, основанных на нормативных положениях Закона № 10 о Контрольном совете, и обвинялись 24 менеджера ИГ «Фарбен» в совершении следующих преступлений:
1. Планирование, подготовка, развязывание и ведение агрессивных войн через стратегический союз с Гитлером и нацистским движением, через активное и синхронное участие в перевооружении и подготовке к войне в контексте Четырехлетнего плана, а также через ослабление потенциальных противников, активное участие в иностранном шпионаже, пропаганда в поддержку нацистской диктатуры, сокрытие иностранных активов непосредственно перед началом войны.
2. Грабеж и разграбление в аннексированных и оккупированных странах Европы, контролируемой Германией (Австрия, Чехословакия, Польша, Франция, Норвегия и Советский Союз). Утверждалось, что ИГ «Фарбен» пыталась подчинить себе химическую промышленность Европы и в этом процессе действовала в соответствии с тщательно разработанными планами.
3. Участие в программе рабского труда и политике геноцида нацистской диктатуры. Руководство "Фарбен" энергично пользовалась иностранными подневольными рабочими, военнопленными и узниками концентрационных лагерей для осуществления своих экономических программ военного времени. В ходе этого процесса тысячи узников концентрационных лагерей, особенно на заводе "ИГ Фарбен Аушвиц", были доведены до смерти. Более того, менеджеры несли совместную ответственность за незаконные медицинские эксперименты над порабощенными людьми и, как члены правления холдинговой компании «Дегеш», должны были знать, что ядовитый газ Циклон В, поставляемый «Дегеш» в концентрационные лагеря, использовался для убийства заключенных лагерей.
4. Членство в преступных организациях. Трем подсудимым были предъявлены обвинения в том, что они были функционерами СС, которые были объявлены преступной организацией Законом № 10 Контрольного совета, а затем Международным военным трибуналом.
5. Совместное планирование заговора против мира. Подсудимым было предъявлено обвинение в том, что они были среди тех, кто в течение многих лет составлял заговор против мира, в период до 8 мая 1945 года. Кроме того, преступления против человечности, совершенные в ходе этого процесса, были неотъемлемым компонентом преступления против мира, как оно определено в Законе № 10 Контрольного совета. За это они несли индивидуальную ответственность; более того, они разделяли ответственность за акты насилия, совершенные другими во время выполнения совместного плана.
Обвинения были предъявлены 23 членам правления концерна и директору завода ИГ «Аушвиц».
В процессе рассмотрения дела пункты 1 и 5 были объединены как взаимодополняющие.
Обвинительное заключение не застало большинство обвиняемых врасплох. Некоторые, конечно, были арестованы и доставлены в Нюрнбергскую тюрьму только после предъявления обвинительного заключения, но в дополнение к ведущим "бизнесменам" Шмитцу, Шницлеру и Ильгнеру, несколько "инженеров" из правления и Технического комитета были интернированы и допрашивались с лета 1945 года. В течение 1946 года содержавшиеся под стражей функционеры были переведены в центр интернирования Крансберг в горах Таунус (под кодовым названием "Мусорная корзина"), и они регулярно встречались. В ходе встреч выяснилось, что на первом этапе допроса они вели себя совершенно по-разному. На допросах и в своих показаниях "бизнесмены" из головного офиса фирмы довольно откровенно рассказывали о симбиозе их корпорации с нацистской диктатурой и ее подготовке к войне, потому что они хотели таким образом опустить дискредитирующие детали и надеялись, что их сотрудничество с следствием принесет им преимущество в дальнейшем. Интернированные химики и инженеры избрали прямо противоположный путь: они удовлетворили любопытство своих американских коллег относительно деталей технологических инноваций в военной промышленности, но они были предельно сдержанны, когда речь заходила о контексте и последствиях их действий. Когда стало ясно, что суд неизбежен, последовали серьезные разногласия по поводу различных подходов, потому что заявления «бизнесменов», явно подставляли "инженеров". Однако подсудимым очень повезло в том, что суд отказался рассматривать их досудебные признания в качестве доказательств, поскольку использование этих документов противоречило принципу американской юрисдикции, согласно которому человек не обязан свидетельствовать против себя сам. Соответственно представители концерна отказывались от многих своих досудебных признаний. Единственным сотрудником ИГ «Фарбен», который не отказался от своих досудебных показаний, был фон Шницлер.
Судопроизводство строилось на принципах, закрепленных в МНТ, то есть любые доказательства, выдвинутые обвинением, и заявления свидетелей обвинения априори принимались судом как доказанные, в случае согласия судьи, однако защита имела право оспорить доказательство и подвернуть свидетелей обвинения перекрестному допросу.
Основное судебное разбирательство
Основной судебный процесс начался 27 августа 1947 года со вступительного заявления главного обвинителя Телфорда Тейлора. Группа обвинения была чрезвычайно хорошо подготовлена, но она столкнулась с серьезным сопротивлением защиты, которой энергично помогали представители "ИГ Фарбен" из Людвигсхафена и Леверкузена, предоставлявшие защите необходимые документы из уцелевших архивов концерна. Обвинение представило 2282 документальных доказательства, 419 показаний под присягой и 87 свидетелей против 4102 документов, 2394 показаний под присягой и 102 свидетелей защиты.
Процесс по делу ИГ «Фарбен» длился 152 судебных дня. По его ходу внешние параметры все больше играли на руку защите. Когда начался судебный процесс, Холодная война только что достигла своего первого кризиса, когда Соединенные Штаты предложили западным странам Европы отдельное предложение о восстановлении, включая западные зоны оккупации (программа восстановления Европы, известная как План Маршалла). В конце июля 1948 года, в момент вынесения вердикта по процессу, произошло очередное обострение, связанное с блокадой Западного Берлина. При таких предзнаменованиях процесс ИГ «Фарбен» казался «неуместным», поскольку его фигуранты были явно «антисоветски» настроены и могли быть очень полезны при восстановлении Западной Германии, которая должна была входить в прозападный европейский блок государств. Плюс, обвиняемые имели обширные деловые и дружеские связи среди американского истеблишмента, что привело к прямому оказанию давления на суд. Джосайя Э. Дюбуа, глава обвинения, проявлял большую выдержку. Его не смутил тот факт, что один из судей навел справки, чтобы узнать, был ли он "евреем", или что он был осужден как сторонник "доктрины коммунистической партии". Консервативные американские СМИ в своих статьях также оказывали давление на процесс отмечая присутствие "слишком большого числа евреев" в команде обвинения.
Тем не менее, вне зависимости от общественного мнения, выдвинутые обвинения должны были быть, по крайней мере, опровергнуты, а это было непростой задачей в свете представленных изобличающих документальных доказательств и решения фон Шницлера придерживаться своих первоначальных заявлений. В своем общем подходе защита опиралась на деполитизированное структурное описание деятельности ИГ «Фарбен», подготовленное в 1946 году Фрицем Тер Меером. Исходя из этого, защита признавала общие факты дела, которые сводились к обвинению в неоспоримых фактах преступлений политических/правительственных центральных властей, утверждая, что они вынудили лидеров корпорации принять участие в программах вооружений под страхом разорения и под личными угрозами, насильно использовали их для подготовки к войне и заставляли их нанимать все большие и большие контингенты подневольных рабочих в качестве рабочей силы на заводах. Таким образом, по утверждениям защиты, лидеры "Фарбен" были лишены свободы действий в рамках законов Третьего Рейха и оказались в кризисной ситуации, которая становилась все более острой на протяжении всей войны. Единственной возможностью для обвиняемых был выбор меньшего зла и попытки улучшить участь подневольных рабочих, которые были вынуждены работать на заводах концерна.
На основе этого общего подхода адвокаты защиты разработали подробные сценарии для противодействия конкретным обвинениям. Обвинение в пособничестве врачам концентрационных лагерей и их варварским экспериментам на людях было опровергнуто свидетелями защиты в поддержку обвиняемых представителей фармацевтического отдела (Херлейн и Лаутеншлегер), заявившими, что доставка лекарств и вакцин в концентрационные лагеря были прекращены, как только стало известно об их использовании в нестандартных целях. Факт прекращения поставок подтверждался документами. Подсудимые Херляйн, Манн и Вурстер отвергли обвинение в попустительстве в отношении смертельного применения инсектицида «Циклон Б», заявив, что, будучи членами правления, они не имели представления о деловой практике компании «Дегеш», и что не было значительного увеличения поставок инсектицидов в лагеря, после того как они стали использоваться в газовых камерах. В свою очередь свидетели защиты из числа руководящего менеджмента компании-производителя, подтвердили, что переданная им СС информация об применении «Циклон-Б» в газовых камерах была строго секретной, и они не уведомляли руководство концерна о характере использования вещества.
Обвинение в использовании рабского подневольного труда было оспорено защитой через факты, установленные Международным Нюрнбергским трибуналом. Из решения МНТ был сделан вывод, что к концу 1941 года Германия достигла эффективного господства над территориями с общим населением 350 000 000 человек. На ранних этапах войны была предпринята попытка получить на добровольной основе достаточное количество иностранных рабочих для немецкой промышленности и сельского хозяйства, чтобы заменить тех, кто был призван на военную службу, но к 1940 году эта система не смогла предоставить достаточное количество рабочих для поддержания объема производства, который считался необходимым для ведения войны. Началась принудительная депортация рабочих в Германию, 21 марта 1942 года Фриц Заукель был назначен Генеральным уполномоченный по использованию [распределению] рабочей силы, имеющий полномочия в отношении "всей имеющейся рабочей силы, включая рабочую силу, завербованную за границей, и военнопленных". Декретом Заукеля от 6 апреля 1942 года гауляйтеры были назначены уполномоченными по труду, с полномочиями координировать все агентства, занимающиеся трудовыми вопросами, с конкретными полномочиями в отношении найма иностранных работников, включая условия их труда, питание и жилье. В соответствии с этой властью гауляйтеры взяли на себя управление над распределением рабочей силы, включая принудительных рабочих из зарубежных стран.
В ходе войны основные заводы ИГ «Фарбен», так же, как и остальные немецкие промышленные предприятия, испытывали серьезную нехватку рабочей силы из-за мобилизации для службы в вооруженных силах. На ИГ «Фарбен» была возложена ответственность за соблюдение установленных производственных квот, и она уступила давлению Имперского министерства труда и использовала вынужденных иностранных рабочих на многих своих заводах.
Обвиняемые, ссылались на прецедент «защиты по необходимости». Использование рабского труда на заводах ИГ «Фарбен» было необходимым результатом принудительных производственных квот, навязанных им правительственными учреждениями, с одной стороны, и столь же обязательные правилами, требующими от них использования рабского труда для достижения такого производства, с другой. До сведения суда были доведены многочисленные указы, распоряжения и директивы Министерства труда, из которых следует, что указанное ведомство взяло на себя диктаторский контроль над привлечением, распределением и надзором за всей доступной рабочей силой в рейхе. Строгие правила регламентировали практически все аспекты взаимоотношений между работодателями и работниками. Промышленным предприятиям было запрещено нанимать или увольнять работники без одобрения агентства. За нарушение этих правил были предусмотрены суровые наказания, включая отправку в концентрационные лагеря и даже смертную казнь. Таким образом суд признавал, что обвиняемые находились в таких условиях, когда использование подневольного труда выходило за рамки их компетенций.
Однако в общем правиле оказалось исключение, которое распространилось на дело ИГ «Фарбен» и касалось оно вопроса ИГ «Фарбен» Аушвиц.
Пост с навигацией по Коту
А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Значок рубля под постом или по ссылке, если вы с приложения.
Подробный список пришедших нам донатов вот тут.
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!
