В небольшом предисловии к данному материалу кратко охарактеризуем период времени и обстановку, в которых происходит действие.
Это середина 1980-х годов ХХ века.
Уже долгие годы продолжалась борьба Народной организации Юго-Западной Африки (СВАПО), ее собственных вооруженных сил, созданных в 1973 году и получивших название Народно-освободительной армии Намибии (ПЛАН) против режима ЮАР, оккупировавшего Намибию.
Подразделения ПЛАН СВАПО осуществляли партизанские рейдовые действия в основном на севере Намибии.
Лагеря подготовки партизан находились, в частности, на территории Анголы, которая также вела борьбу за национальную независимость с ЮАР и бандформированиями УНИТА (антиправительственная группировка).
Широкую помощь в обучении как ангольской армии, так и повстанческой армии ПЛАН СВАПО оказывали советские военные советники.
Один из них, автор данного материала, рассказывает о подготовке боевых диверсионно-разведывательно-зенитных групп СВАПО.
Уже само название таких подразделений, согласитесь, вызывает интерес.
Думаем, не менее интересным для читателя будет и описание рейда по поиску сбитого истребителя южноафриканской армии.
«Мертвый сезон»
…В начале мая в Южной Африке прекращаются дожди. Земля постепенно высыхает, жухнет трава, превращаясь в колючее, стоящее на корню сено. Листва с деревьев опадает, остаются лишь редкие вечнозеленые деревья, сиротливо стоящие в бескрайней саванне.
В таких условиях крупным партизанским формированиям ПЛАН СВАПО сложно, а порой невозможно укрыться от воздушного наблюдения противника. В данный период боевые рейдовые операции на территории Намибии прекращаются до начала сезона дождей, когда природа оживет и оденется в зеленый наряд, то есть до октября.
Бригадный генерал Сварт, командующий территориальными войсками в Юго-Западной Африке (Намибии), заявил, что из партизанской группировки, действующей на севере страны, ликвидировано уже 263 сваповца.
Крупные формирования партизан легко обнаружить, а путем использования вертолетов и эльзасских овчарок очень эффективно бороться с разбежавшимися чернокожими.
Рыжий африканер не бравировал. На самом деле, когда сваповские формирования после столкновений с карателями разбивались на мелкие группы, пытаясь оторваться от преследования, они становились исключительно уязвимыми на открытой местности, а в личном плане партизаны не были подготовлены для действий в одиночку.
Это был не «русский десант»…
В связи с изменившейся военно-политической обстановкой встал вопрос кардинального изменения тактики партизанской борьбы.
В 1985 году был разработан и начал внедряться в практику план использования многочисленных диверсионно-разведывательно-зенитных боевых групп в районах расположения аэродромов и площадок подскока юаровцев на севере Намибии.
Прежде чем рассказать о подготовке таких групп, сразу отметим тот факт, что такого рода наземная «охота» за летательными аппаратами с земли сулила большие перспективы.
В свое время, когда партизаны ПАИГК (Африканской партии независимости Гвинеи-Бисау и островов Зеленого Мыса), получив военную помощь от СССР, за несколько дней смогли сбить 29 боевых самолетов португальцев.
Командующий карательной группировкой в Гвинее-Бисау генерал Спинола запретил полеты на неопределенное время «до особого распоряжения».
Для португальского воинства это был настоящий шок. Никто не мог себе даже представить, что «негрос» способен сбивать боевые самолеты, которые в свое время наводили животный страх на повстанцев.
Португальцы были уверены, что это «русский десант». Тем не менее сбивали самолеты стрелки-зенитчики повстанческой армии ПАИГК, но обучали их владению переносным зенитно-ракетным комплексом «Стрела-2М» наши советники.
Для партизан СВАПО эффективное использование ПЗРК «Стрела-2М» должно было стать своего рода сменой стереотипов, крушением мифа о всемогуществе «дага-дага» – так на языке куаньяма кличется вертолет. Чтобы понять, насколько серьезны были такие стереотипы в сознании повстанцев, вернемся на несколько лет назад.
«Синдром» трагедии в Кассинга
Боевые вертолеты противника были настоящим бичом для партизан. В 1978 году юаровцы уничтожили военный лагерь сваповцев в районе населенного пункта Кассинга, на базе которого был развернут учебный центр по подготовке бойцов для ПЛАН СВАПО.
Начнем с того, что личный состав учебного центра располагался сосредоточенно на небольшом участке местности, в огромных хижинах-шалашах, которые демаскировали весь лагерь.
В каждом из шалашей размещался отряд численностью около 250 человек.
Эти постройки и само сосредоточенное расположение лагеря были «настоятельно рекомендованы» нашими «горе-стратегами».
По их мнению, располагать личный состав таким образом очень удобно. Никого не потеряешь в хижине-шалаше. Два входа – два выхода, на которых поставлены дневальные-часовые. Командиры подразделений видят свой личный состав, никто не сбежит и не потеряется. Главное – все налицо.
В мирной обстановке такое расположение войск можно еще оправдать, но в боевой обстановке – это преступление.
Люди, дававшие такие рекомендации, были далеки от понимания способов и методов партизанской войны. В военных академиях не изучали партизанскую тактику.
Следует отметить, что в среде наших военных царило некоторое непонимание. В районе Са да Байдера, на плоскогорье, был развернут другой учебный центр – «Полевая академия СВАПО». Вся его инфраструктура была создана с учетом внезапного воздушного нападения противника, все рассредоточено с массой простейших земляных укрытий. Когда центр посещала очередная комиссия, нам приходилось выслушивать резкую критику.
«Высокое армейское начальство» считало нас «фантазерами», изобретавшими «новую партизанскую тактику», отвергая уставы Советской Армии.
Дело доходило до откровенных стычек. Однажды очередному «высокому гостю» было указано, что прежде чем учить других, нужно самому знать то, чему учишь: «Мы посланы сюда оказать помощь в создании повстанческой армии СВАПО, и нам решать, как обучать партизан, а ваша задача – готовить ангольских солдат воевать против УНИТА, а не лезть не в свои дела».
…И тут вдруг внезапно все встало на свои места. Трагедия в Кассинга «помирила» всех.
Ведя воздушную разведку и засылая свою агентуру, юаровцы определили точное расположение объектов в лагере Кассинга, после чего нанесли налет «Миражами» (истребителями) и боевыми вертолетами.
Причем бомбили те объекты, где располагался личный состав. Сваповцам был нанесен колоссальный урон. После бомбардировки из близлежащего кубинского гарнизона по «линии Фиделя» пришла помощь.
Командир кубинской тактической группы майор Перес рассказал мне, что когда они прибыли в центр Кассинга, то их глазам предстала страшная картина.
На месте, где были казармы – сплошное крошево из построек и человеческого мяса. Фрагменты человеческих тел висели на деревьях и кустах. Все было пропитано кровью.
Лагерь был стерт с лица земли. Несколько дней кубинцы вместе с прибывшими на место трагедии сваповцами собирали останки погибших и предавали их земле. Была сделана попытка по собранным фрагментам человеческих тел определить количество погибших.
По имеющимся данным, погибло более 800 сваповцев. Была уничтожена значительная часть будущей повстанческой армии.
Трагедия в Кассинга имела плачевные последствия. Несколько лет сваповцы не могли прийти в себя. Появилась паническая самолетобоязнь, когда от одного рева самолета подразделение разбегалось в разные стороны. Зенитчики в панике бросали огневые позиции, разбегались. Людей нельзя было остановить.
После случившегося в Кассинга сваповцы начали рассредоточивать объекты в лагерях (включая гражданские), стали зарываться в землю, строить убежища и укрытия, ходы сообщения и траншеи.
…Теперь становится понятно, насколько сложной задачей было подготовить в тех условиях бойцов, способных поражать воздушные цели, причем хладнокровно идя им навстречу, к аэродромам, «охотясь» на них.
Для этого нужно было обучить стрелков так, чтобы они прежде всего смогли поверить в себя…
Группы готовят к будущим задачам
Подготовка боевых диверсионно-разведывательно-зенитных групп (ДРЗГ) была организована в учебном центре «Хайнеко».
Из резерва (после выполнения боевых задач) были отобраны необходимые специалисты: разведчики, снайперы, саперы, операторы-наводчики ПЗРК и т.д. Кроме того, мы решили «обкатать» всех инструкторов учебного центра.
Система ротации кадров, предложенная нами командующему, была принята.
Инструкторы (одна треть) после выпуска курсантов уходили в боевые подразделения ПЛАН. Их место занимали те, кто прибыл на «переподготовку» из Намибии.
На трехнедельных сборах по специально разработанной программе формировались реальные боевые группы. Это делалось для лучшей слаженности и сколачивания подразделений.
В «Хайнеко» уже была создана нормальная учебная база для подготовки специалистов: классы, учебные поля, стрельбища, полигон.
Единственное, чего у нас не было, так это учебных пособий, имитаторов. Занятия проводили на боевой матчасти.
Программа подготовки ДРЗГ включала тактико-специальную и огневую подготовку, минно-подрывное дело, специальную разведку, военную топографию, боевые пуски ПЗРК «Стрела-2М».
Уделялось внимание вопросам выживания, добывания воды, преодоления водных преград и т.д.
После того, как были проведены практические занятия на местности, приступили к отработке учебных вопросов по разведке, диверсиям на коммуникациях с боевыми пусками ракет в ходе проведения тактико-специального учения в составе реальной группы.
В ходе учения последовательно отрабатывались задачи скрытного перехода границы в составе группы (просачивания), выхода в район указанного аэродрома, разведки объекта, выбора позиций для пуска ПЗРК Стрела-2М, маскировки.
После пусков ракет – задачи быстрого и скрытного выхода в район сбора, пересечения границы и возвращения на базу.
Учитывая ту обстановку, в которой предстояло действовать партизанам, состав ДРЗГ был следующим: командир, два оператора-наводчика ПЗРК (две «Стрелы»), снайпер, два сапера и четыре разведчика.
Победа над страхом
Для проведения боевых пусков зенитных ракет ПЗРК «Стрела-2М» мы сначала использовали в качестве мишеней осветительные 82-мм мины.
Они выстреливались из минометов и в течение одной минуты горели, медленно опускаясь вниз. Это был простой способ тренировки, который, к сожалению, не позволял добиться должной выучки операторов-наводчиков.
Дело в том, что они без особого труда ловили в прицел тепловой сигнал и делали пуск, ведь осветительная мина практически находилась в воздухе неподвижно. А нам нужно было научить специалистов делать пуски по быстро летящим целям, в считанные секунды.
Но где взять такие мишени? Реактивный снаряд БМ-21 «Град» обладал большой скоростью полета, и зенитная ракета ПЗРК «Стрела-2М» его не догоняла.
Был найден выход – мы решили использовать в качестве мишеней реактивные снаряды с боевых машин реактивной артиллерии военных времен БМ-13 (наших легендарных «Катюш»). Скорость у них была меньше и в то же время равнялась скорости полета сверхзвукового самолета.
Зенитная ракета «Стрелы» его догоняла.
У нас было более десятка реактивных снарядов, снятых с разбитой боевой машины. В пустыне Намиб, в 15 километрах от океанского побережья, мы нашли очень удобное место для полигона.
Залили бетоном в скальный грунт направляющие с боевой машины под углом 35° и после тренировки операторов-наводчиков на осветительных минах перешли к пускам по быстро летящим целям.
По каждому пущенному реактивному снаряду «Катюши» одновременно делали пуски несколько операторов-наводчиков. По первому снаряду никто не попал, зато по второму и третьему – сразу несколько человек.
Сваповцев охватила неописуемая радость, все кричали и прыгали с диким восторгом, как будто они в самом деле сбили вражеский боевой реактивный самолет.
Лиха беда начало. Разумеется, все мы ждали именно таких результатов. Это новшество в подготовке операторов-наводчиков на самом деле было очень эффективным и позволяло готовить специалистов в обстановке, приближенной к боевой. Зенитчики получили хорошую тренировку.
Когда чернокожие чувствуют свою силу, ясно представляют, чего им нужно добиться в данной обстановке, реально оценивают возможности и силы противника, у них все получается хорошо.
Теперь все, от бойца-спецназовца до командующего повстанческой армией, были проникнуты духом сбить, уничтожить страшный, недосягаемый ранее «дага-дага».
«Наследие Кассинга» было преодолено.
После учений с боевой стрельбой группы вывели в транзитный лагерь на отдых и подготовку к боевым действиям в Намибии.
Ожидание – и результат
Получив конкретную боевую задачу (ее ставили начальник ПВО и начальник оперативного отдела ПЛАН в присутствии командующего каждой группе отдельно), ДРЗГ самостоятельно совершали скрытый марш к границе и, разведав обстановку, просачивались в глубь территории, в районы указанных аэродромов для каждой группы.
В тактическом плане члены боевых групп имели хорошую подготовку: это были бойцы и командиры мелких подразделений, которые неоднократно действовали в составе рейдирующих отрядов на территории Намибии, они достаточно знали район боевых действий.
Мы планировали использовать боевые группы вокруг юаровских аэродромов в северной Намибии постоянно, а не эпизодично. Выполнив боевую задачу, ДРЗГ возвращается на базу, и тут же новая подготовленная группа выходит на «боевое дежурство» в район аэродрома.
Для этого цикл подготовки зенитных групп в «Хайнеко» действовал постоянно.
…Самое тяжелое – это ожидание. Группы ушли в северную Намибию, а нам остается только томиться этим изнуряюще-нервным нескончаемым ожиданием их возвращения, когда не знаешь, что там…
Невольно начинаешь прокручивать в голове возможные варианты, сопоставлять, строить в голове виртуальные операции. Днем еще все нормально, занят другими срочными делами, на «думки» практически нет времени. Но зато ночью снятся сны, где в деталях повторяется все, что было в ходе подготовки.
Кстати, сны подобного плана мне снились с исключительными подробностями в течение пяти лет после возвращения из командировки. Причем всегда снилось то, что у нас не получилось реально, где были провалы.
Снились сны, где были ответы на наши просчеты, как правильно надо было поступать в той или иной обстановке. Удивительная способность человеческого мозга.
Прошло определенное время, и наконец начальник разведки находит нас и сообщает радостную весть: «Товарищ Василий! Группа № … командир … возвратилась после выполнения боевой задачи. Потерь нет».
Огромное облегчение. Едем в транзитный лагерь на встречу.
Эта диверсионно-разведывательно-зенитная группа действовала в полосе ответственности Северного фронта. На границе Анголы с Намибией в горном участке местности, где бойцы сделали остановку, внезапно появился самолет. По словам командира группы, он стал барражировать над тем участком местности, где были партизаны. И после очередного его витка оператор-наводчик «Стрелы» сделал пуск.
«Ракета так же быстро догнала самолет, как и на стрельбах в пустыне!» – в один голос заявили бойцы группы. По объяснениям бойцов, он был реактивным: «Сначала появлялся «одила» (самолет по-местному. ), а потом слышался грохот».
Сваповцы рассказали, что видели, как загорелось сопло, как «одила» упал за скальной грядой. Наверняка это был истребитель «Мираж». На топографической карте бойцы не смогли точно указать место, где он был сбит, но с большой уверенностью говорили, что смогут найти на местности место его падения.
Перед нами всегда стояла задача – сбор и добывание образцов вооружения и боевой техники. И вдруг такая удача – сбитый «Мираж», целое сокровище! Информация была передана в центр.
Тут же пришла шифротелеграмма. Разведать, найти, особое внимание обратить на приборы наведения и навигационную аппаратуру. О результатах доложить немедленно после захвата образца. Коротко и предельно ясно.Замысел операции – в строжайшей тайне
…Место падения самолета находится на границе или же в Намибии. Придется переходить «кордон», а это вероятная встреча с юаровцами, будь то полевые батальоны или трайбалистские военные формирования чернокожих намибийцев.
На ангольской территории вдоль южной границы вероятна встреча с подразделениями батальона наемников «Буффало».
Оторваться от них будет очень сложно. Это не унитовцы. Белые наемники мобильны, действуют на бронетранспортерах, всегда поддерживаются с воздуха самолетами и боевыми вертолетами.
Поэтому к проведению операции по поиску сбитого юаровского «Миража» мы отнеслись с особой тщательностью. С учетом определенного опыта действий рейдирующих отрядов было создано два специальных формирования, каждое численностью 400 бойцов. По нашему замыслу одно из них после выполнения задачи должно разбиться на оперативные группы и уйти в Намибию для ведения партизанской борьбы, второе – вернуться назад на «зимние квартиры».
Первое формирование было создано из инструкторов, командиров и постоянных подразделений учебного центра «Хайнеко». В его состав вошли минометная батарея, зенитно-ракетная батарея (4 установки ЗУ-23-2 на базе ГАЗ-66 и 4 ПЗРК «Стрела-2М»), разведывательные и диверсионно-разведывательные группы, взвод связи и медицинский пункт.
Второе состояло из подразделений разведывательно-диверсионного батальона «Тайфун» ПЛАН СВАПО. В нем не было подразделений ПВО (ЗУ-23-2) и минометов.
Каждый боец был вооружен автоматом Калашникова с 12 магазинами и 3 гранатами Ф-1.
Замысел операции держали в строжайшей тайне. Были созданы два отряда специального назначения и сосредоточены в лесу в 15 километрах южнее учебного центра, личному составу было сообщено, что готовится операция по ликвидации бандформирований УНИТА в полосе действий подразделений СВАПО при просачивании через границу в Намибию.
Продовольствие было взято на две недели. Это были мясные и рыбные консервы – кажется, французского производства, банки литрового объема, мясо красного цвета, очень невкусное. Западные «благодетели» сбывали всякие отбросы – собачий корм, под видом гуманитарной помощи.
Во время любой боевой операции мы всегда широко использовали «подножный» корм. Добывали пропитание путем охоты или захвата у унитовцев крупного рогатого скота.
И сейчас мы не исключали возможности пополнить продовольственные запасы путем охоты.
С кубинцами согласовали взаимодействие в оперативной зоне. Они провели воздушную разведку района. Была составлена схема связи, согласно ей мы могли вызвать кубинцев для оказания огневой поддержки действующим отрядам.
На поиски «Миража»
До предполагаемого района падения сбитого самолета было около 290 км. Это расстояние мы планировали пройти за двое суток, на третьи сутки выйти в район и приступить к поискам.
Для поиска и уничтожения сваповских групп на юге Анголы и севере Намибии юаровцы использовали подразделения ротного состава.
В необходимых случаях рота могла вызвать боевые вертолеты для поддержки или преследования оторвавшихся отрядов СВАПО. По своей огневой мощи наши отряды превосходили пехотный батальон юаровской армии, но ввязываться в серьезную борьбу с ними в этой операции мы не могли, ведь задача была другая.
Так же как и при проведении операций против бандформирований УНИТА, были созданы ротные тактические группы (РТГ), в которых были минометы, безоткатные орудия, зенитные установки. На всем протяжении нашего движения впереди РТГ действовали разведывательные и диверсионно-разведывательные группы. Ротная тактическая группа получала полосу действий и действовала самостоятельно до выхода на определенный рубеж.
Постоянно с ней поддерживалась связь, и мы в любой момент могли перенацелить РТГ на выполнение внезапно возникшей задачи.
Такая практика позволяла оперативно управлять боевыми подразделениями, сохраняя их самостоятельность, не создавая громоздкий боевой порядок, что очень удобно при ведении партизанской борьбы.
Мы находились на так называемой нейтральной земле. Это была часть территории юга Анголы, оккупированная юаровцами.
На ней жили племена языковых групп лунда-киоко и гангела, кроме них тут обитали бушмены и куаньяма. Местность кругом возвышенная, но относительно ровная. В этом районе всего две дороги ведут из Анголы в Намибию.
Мы использовали для продвижения на юг проселочные дороги и тропы аборигенов.
Все реки на юге Анголы текут на юг в бассейн рек Окаванго и Куито, они не имеют стока и теряются в болотах уже на территории Ботсваны. Слева от нас находилась река Куито, которая ближе к границе остается полноводной даже в сухой сезон. Передвижение совершали днем, на ночь делали остановку, организуя круговую оборону и выставляя сторожевое охранение. В тех условиях нападения можно ожидать с любого направления.
Наши проводники-партизаны заявили, что до того места, где был сбит самолет, осталось немного. Мы находились уже на самой границе. Наконец вот и район, где был произведен пуск ПЗРК. Не теряя времени, начали выдвигаться в направлении падения «Миража».
Подразделения второго спецотряда (идущего в Намибию), развернувшись широким фронтом, заняли господствующие высоты с юга и запада. ЗУ-23-2 и ЗГУ-1 были установлены на этих же рубежах. «Стрелочников» направили вместе с поисковыми группами первого спецотряда вперед.
Автотранспорт замаскировали у скал, натянув маскировочные и рыбацкие сети и набросав на них сверху жухлую траву и прочий подножный хлам.
В «плену» валунов
Когда солнце уже коснулось далеких вершин, от одной из групп, действовавшей в центре поискового порядка, поступила информация, что обнаружены обломки самолета.
Пройдя относительно ровную местность, поросшую кустарником и редкими деревьями, мы вышли к подножию каменистых холмов. Они представляли собой нагромождение огромных гладких круглых валунов, некоторые величиной с одноэтажный дом. Взбираться по ним на гребень высотой до 250 метров было неимоверно трудно. Между валунами были промежутки в несколько метров: перепрыгнуть невозможно, приходилось сползать с одного и карабкаться на другой по отполированным самой природой поверхностям, не имеющих выступов и щелей…
В этих скалах мы не нашли ни одного прохода, чтобы подогнать ГАЗ-66 ближе к обломкам самолета. Кое-как вскарабкавшись на вершину гряды, увидели за ней другую – и так до самого горизонта. Выходит, в этих скалах мы застрянем надолго… Вытаскивать части самолета придется на руках – это тяжелый, изнурительный труд.
Обломки «Миража» мы нашли за второй грядой холмов. А солнце уже село. Прошло несколько минут, на вершине гряды еще было что-то видно, а внизу уже мрак. По голосам мы добрались до обломков самолета. Различить ничего нельзя. Расположились на ночевку.
…Над головой на черном бархате – жгуче-яркие звезды. Нахожу легендарное созвездие «здешнего» неба – Южный крест и звезды Альфа и Бета Центавра. Это подобие «нашей» Большой Медведицы – ориентир на юг.
Очень холодно. Ангольские «шинели» –короткие куртки на капроновой подкладке – совсем не греют. Вышли на связь с кубинцами, передали кодированные координаты места, где мы находились.
«Живая цепочка»
С рассветом принялись за работу. Можно лишь условно назвать самолетом то, что от него осталось после попадания нашей «Стрелы» и падения на скалы. Черная после пожара, искореженная груда металла. Нам нужно добраться до кабины, но мы сначала даже не могли определить, где она может находиться в этом нагромождении. Все сплющено, раздавлено. Отдельно лежат крылья, разлетевшиеся в стороны.
Медленно, удар за ударом, разрубали, разрывали зубилами, топорами, ломами обломки корпуса самолета. Добравшись наконец до частей, на которых были видны приборы и агрегаты, стали вырубать их целыми группами. Все, что как-то еще походило на аппаратуру, решили вытащить и унести.
Была образована целая живая цепочка носильщиков, которые переносили детали самолета до определенного места, там складывали и возвращались за новыми частями. Тем временем очередная группа переносила груз на новое место и возвращалась вновь назад – и так «челноками» до той точки, где ждали наши ГАЗ-66. Конечно, это было очень тяжелый труд – назад через те же скалы, только уже с грузом…
Останков пилота мы не обнаружили ни среди обломков, ни вблизи падения самолета. Возможно, он успел катапультироваться. «На этот раз юаровскому летчику крупно повезло», – заключили сваповцы.
Лишь к вечеру казавшиеся нам нужными приборы и агрегаты были вынесены и погружены на два ГАЗ-66. Мы последними покинули место падения, и, как только вылезли из скал, была дана команда к маршу. Наше желание как можно дальше уйти в глубь территории Анголы от места падения «Миража» было вполне понятным.
Уж больно все гладко получалось, мы не столкнулись ни с бандформированиями УНИТА, ни с юаровскими территориальными войсками, ни с регулярными подразделениями армии ЮАР. В то же время исключено, чтобы юаровцы не искали место падения своего самолета. Возможно, они его тоже обнаружили, облетали место падения, нашли пилота. Это так и осталось для нас неизвестным.
К ночи отряд благополучно вышел в назначенный для ночевки район. Заняв круговую оборону и выставив сторожевое охранение, организовали хороший добротный ужин и отдых после столь ответственного дела.
Этой ночью мы наконец позволили себе погреться у костра. Для его разведения брали сухой валежник и ветки ильмовых деревьев. В Африке, как и в наших лесах, растут ильмы-вязы, только они раскидистые, не тянутся вверх.
Дерево очень удобное для костра: горит ровно, не стреляет, дает много жару. Сваповцы делали нодьи из целых стволов. За костром они вспоминали моменты из своей жизни в Намибии. Правда, таких было очень мало…
Многие из этих людей еще детьми были уведены из Намибии на сваповские базы в Анголу и Замбию. Война длилась уже почти двадцать лет.
А здесь, у огня, им мечталось об обыкновенной гражданской мирной жизни, но никто из них не знал, наступит ли она для них когда-нибудь…
