В прошлой части мы рассмотрели причины «наточенных на Швецию зубов» у Дании, Саксонии-Польши и Московии-России, поэтому пора перейти, собственно, к делу – к войне. Сегодня мы рассмотрим начальный период ее, в историографии именуемый Датским периодом. В него включаются события 1700 года вплоть до «Нарвской конфузии». Ну, что, поехали?
Политическая карта Европы 1700 года. Шлезвиг-Гольштейн обозначен «HOLST.» и найти его можно чуть южнее Дании
Первым решил выступить Август II – в начале 1700 года семитысячное саксонское войско, без объявления войны, вторглось в пределы Лифляндии. Успешно взяв город Динамюнде, саксонцы осадили Ригу. В марте того же года проснулись датчане. Фредерик IV с армией из шестнадцати тысяч вооруженных лиц влезло на территорию герцогства Шлезвиг-Голштейн, захватив крепость Гузум (Хузум) и осадив Тоннинген. В случае успеха в Голштинии, датский король планировал развить наступление на Померанию.
Голштинский герцог, будучи родственником Карла XII (вообще, седьмая вода на киселе, но в политике и не такое прокатывает – он был женат на старшей сестре шведского короля), запросил помощи у шведов. Великая Северная война началась.
Небольшая шведская армия, расквартированная в Бремени и Висмаре, выступила навстречу датскому самодержцу. К слову сказать, Фредерик наш Четвертый с полной уверенностью сунулся в пасть льву – мало того, что формальную независимость Шлезвиг-Голштейнскому герцогству гарантировали Англия и Голландия, так еще герцог еще и, помимо родства главнюков, со шведами засоюзился. Причем Англии и Голландии махач на северо-восточном углу Европы был категорически не выгоден. Им нужно было обеспечить крепкий тыл свои торговые интересы ввиду того, что в Европе западной запахло большой дележкой владений войной.
Тем не менее, Фредерик, а вместе с ним и вся Дания, напрягал силы для подготовки к боевым действиям. Так, к примеру, для флота было навербовано аж 7000 лиц – комплектовать экипажи для 21 линейного корабля.
Флот под командованием генерал-адмирал-лейтенанта графа Гелденлеве вышел 24 мая в бухту Хано, что южнее Карлскроны, для блокировки выхода шведских vis-a-vis. Адмирал получил приказание принять бой лишь в случае нападения неприятельского флота, но секретная инструкция предписывала немедленно уничтожить шведский флот.
У шведов линейных кораблей наскреблось аж 38, однако вооружать их закончили только в июне месяце. Командовать грозной силой отрядили генерал-адмирала графа Ганса Вахмейстера.
А к концу июня, в районе 26 числа объявилась англо-голландская эскадра под командованием адмиралов Рука и Альмонда.10 английских и 13 голландских линейных кораблей, а также фрегаты и куча различной плавучей боевой мелочи встали на пару недель на якорь севернее Кронеборга.
В то же время, Гелденлеве успел вернуться в Зунд, да еще и с подкреплением в 8 линейных кораблей, и встал на якорь южнее Кронеборга. Как и со шведами под Карлскроной, датский адмирал снова препятствовал – в этот раз вхождению противника в Зунд.
После напоминания о договоре, согласно которому проход большого количества военных кораблей через пролив одновременно равносилен объявлению войны (разрешалось проводить не более 6 судов одномоментно), Рук и Альмонд заверили датчанина в своей исключительной миролюбивости (и вообще, они тут красотами наслаждаются и рыбку ловят). Однако, именно это и входило в планы шведов, так как позволяло выиграть время для окончательной подготовки своего флота и решения вопроса о верховном командовании.
Тем не менее, сильно тянуть время не понадобилось – шведы успели собраться с мыслями и вооружением даже раньше. 16 июня Вахмейстер вывел свой флот в море и уже 7 июля подошел к острову Амагер (так к слову, это уже почти Копенгаген – столица Дании). Тем временем в Шлезвиге подошедшие от бремена шведские войска сняли осаду с Тоннингена. Фридрих плотно забил на приготовления противника, намереваясь решить южную проблему, и понадеявшись на мощь своего флота. Сообщение о прибытии союзного флота к Кронеборгу и шведского к Амагеру вызвало у датского короля логичную реакцию – он приказал Гелденлеве немедленно идти к Копенгагену и запереть Голлендер-тиф, в случае надобности, затопив корабли на фарватере, дабы не допустить соединения эскадр союзников.
Цифрами обозначены: 1 - Карлскрона, 2 - Зунд (пролив), 3 - Большой Бельт (пролив), 4 - остров Амагер, 5 - остров Сальтхольм, 6 - Хумбелек
Собственно, намерения сторон уже были ясны и прозрачны, а поэтому, проходя через Зунд англо-голландцы вполне резонно сообщили, что идут на соединение со шведами, чтобы начать совместные боевые действия (мол, делайте теперь что хотите, нам уже пофихх). Датчане напасть на пока еще разрозненные эскадры поодиночке так и не решились.
Изначально Вахмейстер хотел пройти на соединение с союзниками южнее Зеландии и через пролив Большой Бельт, однако Карл XII настоял на проходе восточнее Сальтхольма по узкому и мелкому фарватеру, под самым шведским берегом. Король матерился ругался на возможную потерю времени, поэтому решился на проход по опасному для больших кораблей ввиду своей слабой изученности проходу. Адмирал, скрипнув зубами, выполнил приказ почти без происшествий – всего 4 корабля сели на мель, но и их вскоре оттуда сняли. Датчане, планировавшие закрыть этот фарватер, благополучно опоздали.
Таким образом, Гелденлеве остался со своими 29 линейными кораблями супротив эскадры из 59. Датчанам пришлось отойти на внутренний рейд Копенгагена. Там союзники попытались поджечь тесно стоявшие датские корабли при помощи бомбардирских галиотов, однако в этом не преуспели. Датчане оградились от брандеров системой матч и стенег, а высланные вперед фрегаты отогнали бомбардирские суда, вернувшись обратно без потерь от огня шведских линкоров. В то же время союзной эскадре не удалось подойти близко к Копенгагену из-за боновых заграждений, затопленных кораблей и артиллерийского огня с вооруженных плотов. Тем не менее, флот Фредерика IV был фактически принужден к бездействию, запертый превосходящими силами у своей столицы.
Однако, внезапно оказалось, что Рук и Альмонд уже значительно превысили отсыпанные им Вильгельмом III (король Британии и Голландии, известен под погремухой Оранский) и лезть в пекло за шведским королем не желают. Собственно и влез Вильгельм в это дело не для того, чтобы шведам помочь, а для того, чтобы кто-нибудь из датско-шведской сладкой парочки чрезмерно не усилился.
Карл XII решил все переиграть: шведская армия должна была высадится в Ютландии, чтобы ударить в тыл Фредерику. Теперь же было решено, прикрывшись союзной эскадрой, высадится на Зеландии, прямо под носом у датской столицы. 4 августа 5000 всадников и 6000 пехотинцев оказались на земле под Хумбелеком (это около 30 км до Копенгагена). Сам Карл высадился одним из первых. Рядом с ним убило офицера и ранило генерал-квартирмейстера Стюарта, всего одна роковая пуля вполне могла закончить войну. Однако, свезло. Да и датчане на смерть не стояли и благополучно отступили к Копенгагену.
Для отвлечения датчан, союзники устроили ряд диверсий южнее места высадки, а также послали небольшой отряд из 7 линейных кораблей и нескольких мелких лоханок в Большой Бельт, перекрыв связь Зеландии с материком.
Сопротивление датских войск было минимальным, и шведы быстро преодолели небольшое расстояние, оказавшись под стенами Копенгагена. Защищать его было почти нечем – гарнизон был крайне мал. Ждать помощи было не откуда.
Вообще, Копенгаген был довольно мощной крепостью. Оборонять его можно было бы долго, если бы не несколько весомых «но». Во-первых, датское правительство не озаботилось подготовкой столицы к обороне. Во-вторых, гарнизон составлял всего 4 тысячи против 15 тысяч высадившихся шведов. Ну, и, в-третьих, горожане категорически не хотели оборонять город до последнего копенгагенца в ожидании подхода армии Фредерика, застрявшего в Шлезвиге. Когда Карл пригрозил полным разрушением столицы – город сдался.
Это случилось всего через две недели, 18 августа. Дания, фактически потеряв столицу, была принуждена подписать мир в ставке Фредерика IV в Травентале, где король находился со своей армией. Компания получилась довольно бескровной, датчане вынуждены были разорвать союз с Августом II и Петром I и оставить свои недобрые поползновения в сторону Шлезвиг-Голштейна (герцогу отслюнявили контрибуцию еще). Копенгаген выплачивал Карлу контрибуцию в 400 тысяч талеров.
Конечно, Карл хотел больше, например всю Зеландию или, на худой конец, хотя бы Кронеборг. Однако тут уже заартачились его же союзники – усиление Швеции им не нужно было от слова «совсем». Молодой король тянул время, надеясь выторговать себе еще-что-нибудь. 3 сентября он еще находился в Гельсингборге, а еще через неделю шведы все-таки ушли с Зеландии. Англо-голландская эскадра, убедившись, что все тихо и войска, и флот Карла XII вернулись по домам, покинули район боевых действий – была вероятность (или видимость), что Карл может не выполнить договор. Внезапно разразившаяся бы драка между флотами шведов и датчан привела бы к затягиванию войны (кто ж тогда знал, что еще 20 лет воевать?), а весной еще и с французским королем биться придется. Вспомним, как там правильно у англичан – нет постоянных союзников, есть постоянные интересы? Вот, то-то же.
В сухом остатке мы получаем, что основная опора Северного союза на море – Дания – была выведена из игры молодым, никем не принимаемым в расчёт, королем всего за 6 недель, причем почти без потерь для шведов. Вот тебе и блицкриг по-шведски.
Датский период Северной войны на этом был окончен, однако война продолжалась и перед следующим периодом, Польским (1701 – 1706 года) случилось (а точнее, стряслось) еще одно важнейшее событие. Перенесемся на самый восток Балтийского региона.
Для Петра I, ожидавшего вестей из Стамбула, получилось интересно – сначала мир с Турцией и объявление войны Карлу XII, потом – известие о капитуляции Фредерика IV. Но, назвался груздем – полезай в кузов. 9 августа (20 по нынешнему стилю летосчисления) русские войска выдвинулись из Новгорода (который Великий) к Нарве, считавшейся ключевой крепостью шведов в Прибалтике. Стратегическое значение Нарвы было сложно переоценить – крепость на берегу реки Наровы, в 12 км от ее устья, имела огромное значение. С ее захватом вбивался клин между двумя шведскими группировками, оказавшимися тогда бы изолированными друг от друга – Карельской и Лифляндско-Эстляндской. Тем более, что последнюю должны были отвлекать на себя войска Августа II. Кроме того, Нарва могла бы стать опорной базой для развертывания наступательных операций русской армии в Ингерманландии.
Кроме того, Нарва была мощной крепостью, объединенной в единую систему обороны с замком Ивангород на правом берегу Наровы. Соединял обе крепости укрепленный мост, позволявший ротировать подразделения между укреплениями даже в условиях осады. Местность в округе была болотистой, и, после осенних дождей, труднопроходимой. Для проделывания брешей в мощных стенах требовалась осадная артиллерия, для помехи которой имелся гарнизон (никогда такого не было и вот опять) в 2 тысячи человек под командованием полковника Горна.
Петр I планировал привести под стены Нарвы более 60 тысяч человек в составе: регулярной армии из трех дивизий под командованием Аникиты Репнина, Адама Вейде, Автонома Головина и князя Ивана Трубецкого (около 40 тысяч), поместной конницы Бориса Шереметьева (около 5 тысяч), казаков наказного атамана Ивана Обидовского (более 10 тысяч), а также артиллерийский полк из 195 орудий под командованием царевича Александра Имеретинского из рода Багратионов.
Однако, в силу ряда причин, к моменту сражения с Карлом, не все силы успевали сосредоточится под Нарвой. Так, дивизия Репнина находилась в Новгороде, а казаки Обидовского в Пскове, Гдове и Печорском монастыре.
Первоначально верховным командиром всей армии был назначен фельдмаршал Автоном Головин, однако, должность была больше номинальной – командовал сам царь. Снабжением заведовал генерал-провиант Семен Языков.
В последний момент к штабу русской армии по рекомендации саксонского курфюрста был сбагрен нидерландский герцог генерал-фельдмаршал Карл-Евгений де Круа.
Несмотря на задержки сосредоточения, русская армия по пути к Нарве успела захватить крепости Ям и Копорье.
Тем временем, шведский король, покончив с Данией, начал переправлять основные силы в Лифляндию. Пунктом высадки был избран Пярно (Пернов). Отсюда Карл планировал пойти к Риге, дабы отоварить саксонцев. Однако, планы нарушил сам курфюрст – узнав о поражении Дании и переправе шведов через Балтику, он просто сбежал восвояси вместе с армией. Это привело к тому, что Карл решил направить свой удар против русской армии. Высадившись в Пярно 6 октября, шведы двинулись через Ревель (ныне – Таллин) к Нарве.
Передовой же отряд русской армии во главе с князем и новгородским воеводой Иваном Трубецким подошел к Нарве к 9 сентября (20; здесь и далее – в скобках даты по нынешнему исчислению) К 23 сентября (4 октября) подтянулся Бутурлин с Петром, а 14 (25) октября подползли части Автонома Головина и быстроногая конница Шереметьева. В результате к началу боевых действий Петру I удалось подтянуть к крепости от 34 до 40 тысяч штыков и сабель в составе 21 пехотного полка, 7 стрелецких, 2 драгунских, артиллерийского полка и некоторых иных подразделений.
В ответ на предложение сдаться по-хорошему, комендант Горн ответил насмешками, что не мудрено, учитывая мощь укреплений и имеющуюся отсталость русской армии от требований передового европейского опыта. Тем более, что Горн был в курсе скорого появления на манеже Карла XII с армией.
Русские войска расположились лагерем на левом берегу реки в одну линию, полукругом охватывавшую крепость. Фланги опирались на реку, Ивангород также был блокирован. Сам лагерь укрепили рвом и насыпью.
На правом фланге расположились части дивизии Головина, бывшие «потешные» полки, центр занимали силы Трубецкого, на левом фланге укреплялись соединения дивизии Вейде. Дворянское ополчение Шереметьева заняло позиции на оконечности левого фланга, получив также задачу ведения разведки на ревельском направлении.
Для организации осады Нарвы добрый дядюшка Август II ссудил русскому царю несколько инженерных и артиллерийский офицеров для управления осадными работами и даже целого инженера Людвига Алларта. Последний был вельми приветливо встречен Петром, моментально получив чин генерал-лейтенанта. Однако каши с иностранными специалистами сварить не получилось – военспецы бездельничали, спорили и критиковали друг друга. Пришлось государю-самодержцу все делать самому вплоть до того, что «курить мануал» по осадному делу. Под вражеским огнем начали строить подступы («апроши»). Царь лично руководил выбором мест и установкой тяжелых осадных орудий, прибывших в начале октября из Новгорода и Пскова.
Стоит отметить, что качество орудий было никакое – лафеты и колеса из-за бездорожья регулярно ломались, бомбы к мортирам нужного калибра не завезли (стреляли камнями), порох был плохого качества. Тем не менее, 20 (31) октября русская армия начала регулярный обстрел Нарвы. Правда через две недели кончились снаряды. А те, что оставались, были бесполезны, ибо калибр был слишком мал для нанесения какого-либо ущерба крепости.
Позднее, уже на закате жизни, император и прославленный полководец, Петр Алексеевич признавался, что, начиная Северную войну, действовал, как слепой, не зная ни силы противника, ни состояния своей армии. Однако, до этого самокритичного вывода в 1700 году нужно было еще дойти, набить синяки и шишки. В тот момент царь рассчитывал скорее на численное превосходство своей армии, чем на что-либо еще.
К 18 ноября «скандинавский бродяга», как назвал Карла историк В.О.Ключевский, прибыл под Нарву также внезапно, как и в Дании. Петр не придал этому должного значения – шведская армия составляла всего 8-12 тысяч человек.
Главной надеждой русского царя был иностранный офицерский корпус. Герцог Карл-Евгений де Круа был поставлен во главе армии. Вообще герцог был с гнильцой – из австрийской армии был уволен после поражения, курфюрст Саксонии также его сбагрил с глаз долой. При этом новоиспеченный фельдмаршал русской армии не стеснялся постукивать Августу II посредством зашифрованных телеграмм писем.
Большинство полков возглавляли иностранные офицеры. Отношение их к солдатам в частности и к делу вообще было таково, что их просто ненавидели. Не считая бывших «потешных» Преображенского и Семеновского полков, армия составлялась из старых стрелецких полков, дворянского ополчения и зеленых новобранцев.
Интересно, что в момент прибытия шведов под Нарву, Петр находился в Новгороде, пытаясь допинать отставшие полки до армии. На следующий день, 19 ноября, Карл XII подвел свою армию к русским позициям и, прикрываясь разыгравшейся снежной метелью, атаковал. Очень быстро левофланговые полки Вейде и Шереметьева бросились бежать – конница напрямки через Нарову, а пешие беспорядочной толпой через мост, который мгновенно рассыпался от такого обращения. В то же время гвардейские Преображенский и Семеновский полки, а также Лефортовский держались стойко, отбивая натиск шведов.
Иностранцы-офицеры решили не гибнуть зря «за царя и отечество», тем более, не за своих царя и отечество, и сдались Карлу. Однако шведский король, тем не менее, все же опасался удара противника в тыл. Ночью он приказал восстановить разрушенный мост, чтобы оставшиеся на западном берегу русские полки смогли уйти на восточный. Предательство офицеров и общая дезорганизация остатков русской армии привела к тому, что боеспособные полки даже не помышляли о каких-либо попытках реванша.
Также ночью начались переговоры, закончившиеся капитуляцией русской армии. Карл XII согласился отпустить ее с позиций под Нарвой со всем оружием, кроме артиллерии. Однако, когда гвардейские полки пересекли мост, остававшиеся подразделения были обезоружены.
Потери в «Нарвской конфузии» составили 6 тысяч убитыми, утонувшими и умершими от голода. Армия лишилась практически всех офицеров погибшими или плененными. А вот на счет 135 пушек артиллерийского полка не все так однозначно. Потери, в общем-то, значимые для страны со слабой технологической базой, но воевать дальше с полуразломанным хламом могло и вообще не получится. С другой стороны, шведы эти орудия вполне могли распихать по дальним гарнизонам с глаз долой. Стоят, стрелять могут – чего еще нужно?
Вся Европа узнала о блестящей победе юноши-короля над отсталыми ордами русского царя-«варвара». По случаю виктории шведы вычеканили медаль. На одной ее стороне изображение Петра и русских пушек с надписью: «Бе же Петр стоя и греяся»; на другой — бегущие от Нарвы Петр и его солдаты, с царя спадает шапка, шпага им брошена, он плачет, утирает платком слезы; надпись еще более насмешливая: «Изшед вон, плакася горько».
Потрепанные русские полки доплелись до Новгорода, страдая от голода и холода. Однако, Карл не стал добивать раненого зверя, что аукнется ему в будущем. Он настолько был уверен в своей победе и в том, что Россия не сможет восстановиться после поражения, что просто повернул на юг и пошел бить морду Августу II. Петр I же использовал передышку, данную ему шведским противником, на все сто.
