Великая Французская Революция + Франция

С этим тегом используют

1 год назад

Французский календарь⁠⁠

На днях купил монету 5 сантимов времен французской революции, только вот с датировкой проблема, объясните пожалуйста что значит L'AN 5, читал википедию насчет революционного календаря, ничего не понял, спасибо !

Монета подобная этой

Показать полностью 1

История (наука) Франция Великая Французская Революция Нумизматика Монета

YaNarisovala.1

1 год назад

Фабр д’Эглантин⁠⁠

Филипп Франсуа Назер Фабр (более известный как Фабр д’Эглантин — французский писатель и политический деятель.

Вначале был актёром, но скоро посвятил себя литературе. После нескольких неудач обратил на себя внимание комедией «„Филинт“ Мольера», в которой он придал мольеровскому Филинту черты развратного аристократа и в ряде весёлых и фривольных сценок рисовал очень мрачными красками нравы французской аристократии.Революция толкнула его на политическое поприще. Он был избран в Конвент, где занял место на Горе, в рядах ближайших сторонников Дантона. Он оправдывал сентябрьские убийства, голосовал за смерть короля, обличал эбертистов.
В частности против Фабр д’Эглантина было выставлено обвинение, будто он вёл тайные переговоры с Уильямом Питтом и получал от него деньги. Обвинение не было доказано, но Фабр не мог добиться предъявления необходимого для защиты документа, под конец был лишён (как и другие обвиняемые) слова, признан виновным и казнён.
Ему было 43 года.

Показать полностью 1

[моё] Франция Арт Художник Творчество Рисунок Великая Французская Революция Революционеры

YaNarisovala.1

1 год назад

Мари-Жан Эро де Сешель⁠⁠

Мари-Жан Эро де Сешель — французский политический и государственный деятель эпохи Великой французской революции.

Перед революцией был прокурором парижского парламента. 14 июля 1789 года принимал участие во взятии Бастилии. Член Законодательного собрания в 1791—1792 годах и Национального конвента в 1792—1794 годах (от департамента Сена и Уаза). Образованный юрист, владевший писательским и ораторским искусством, Эро де Сешель участвовал в создании многих важных документов, среди них декларации от 11 июля 1792 года, объявлявшей «Отечество в опасности!».

С 30 мая 1793 года, в Эпоху террора был членом Комитета общественного спасения, где занимался внешней политикой. Эро де Сешель председательствовал в Конвенте во время народного восстания 31 мая — 2 июня 1793 года, которое свергло правительство жирондистов. Участвовал в разработке демократической конституции 1793 года и представлял её проект в Конвенте. Обвинённый в измене, был арестован 17 марта 1794 года, судим по процессу дантонистов и казнён вместе с ними в возрасте 34-х лет.

Франция Творчество Арт Рисунок Великая Французская Революция Революция Художник Портрет Политика

Denizak

1 год назад

Лига историков

Ограбление по-французски: кража королевских драгоценностей из Гард-Мёбль⁠⁠

В конце 18 века Францию охватили революционные настроения и на смену старым порядкам грозились прийти те, кто считал монархическую власть пережитком прошлого, а лозунг «Свобода, равенство и братство» символом новой жизни. Взятие Бастилии в 1789 году и последующие за этим события заставили глав европейских держав сплотиться перед лицом общего врага, дабы не допустить распространению тех самых революционных настроений и на их территории. В феврале 1792 года военный союз заключили Австрия и Пруссия, тогда же в Кобленце недалеко от французской границы создается армия из французских эмигрантов-роялистов.

Эти шаги были расценены Францией как подготовка к агрессии и в апреле всё того 1792-го Франция объявляет войну императору Австрии Францу II — к радости бежавшего из Парижа (но к тому моменту уже возвращенного обратно) французского короля Людовика XVI и надеждам всех остальных противников нового порядка как в самой Франции, так и за ее пределами.

Штурм дворца Тюильри (10 августа 1792 года). В этот день было принято решение об отречении короля Людовика XVI от престола. Чуть меньше чем через полгода потерявший корону монарх потеряет еще и голову — к ужасу Европы и всеобщему ликованию революционеров

Стоит сказать, что Фортуна была никак не на стороне революционных сил — поддержку населения они не получили, согласия между генералами и руководством страны не было, со снабжением постоянно были проблемы, а боевой дух солдат пал уже после первых столкновений с австрийцами — французы повально бежали с поля боя, порой убивая собственных офицеров. К началу августа 1792-го герцог Брауншвейгский со своей 75-тысячной армией перешел Рейн и двинулся на Париж, незадолго до этого пообещав сравнять столицу Франции с землей, если будет причинен вред законному правителю и его семье. Однако революционеры не испугались — 10 августа в Париже вспыхнуло восстание, результатом которого стало свержение Людовика XVI и окончательное упразднение монархии, вызвавшее всеобщий патриотический подъем. Более 400 тысяч человек были готовы бороться с подходящим врагом до победного конца, пусть и уступая его армии в профессионализме и вооружении.

Сражение при Вальми (20 сентября 1792 года)

Тем временем, а именно 2 сентября, прусская армия подошла к Вердену. Положение французов стало критическим — продолжи герцог Брауншвейгский наступление в том же темпе, не дав соединиться французским армиям, революция была бы подавлена. Однако этого не произошло, войска встретились и 20 сентября одержали победу над противником у деревушки Вальми. Как такового сражения не произошло — исход боя решила артиллерийская перестрелка (т.н.канонада при Вальми), в которой французская артиллерия подтвердила свой статус лучшей в мире. Поражение серьезно подорвало моральный дух прусской армии, в результате чего герцог был вынужден сдать все захваченные крепости и поспешно уйти за Рейн. Свидетель сражения, немецкий поэт Иоганн Вольфганг фон Гёте, сказал тогда своим товарищам, прусским солдатам:

«Здесь и отныне началась новая эпоха всемирной истории, и вы вправе говорить, что присутствовали при её рождении»

И действительно, уже на следующий день, 21 сентября 1792 года, произошло одно из важнейших событий не только французской, но и мировой истории — была провозглашена Первая Французская республика. Но какова была цена этой победы? Многие исследователи сходятся во мнении, что решающую роль в победе над пруссаками сыграли деньги, причем суммы называются поистине баснословные. О подкупе говорили и во времена указанных выше событий, причем последнее слово осталось за самим герцогом Брауншвейгским— при описи его наследства были обнаружены драгоценности, ранее принадлежавшие французским королям. Среди них был знаменитый алмаз Хоупа и многие другие вещи, украденные из королевской сокровищницы незадолго до победы при Вальми. Как же так произошло? Чтобы ответить на этот вопрос, давайте вернемся на некоторое время назад.

Реплика ордена Золотого руна на фоне портрета Людовика XV (1710-1774) — именно он распорядился инкрустировать в награду голубой алмаз

В июне 1791 года Людовик XVI с семьей предпринял попытку бегства из Парижа (королевская семья с октября 1889 года находилась в заключении в собственном дворце Тюильри) — попытку, как уже было сказано выше, неудачную. Король был вновь арестован, авторитет монархии еще более подорван, а в распоряжение зарождающегося правительства была передана королевская казна и драгоценности французской короны, в числе которых был, например, знаменитый голубой бриллиант, известный также как «голубой француз» или «алмаз Хоупа» — самый крупный бриллиант в мире. Всего, согласно инвентаризации, проведенной в 1791 году учредительным Национальным собранием, королевская сокровищница состояла из более чем 10 000 камней: бриллиантов, жемчуга, рубинов, изумрудов, сапфиров, топазов, самые ценные из которых стоили миллионы и десятки миллионов евро XXI века. Все это богатство было помещено в Гард-Мёбль — здание, где хранилась мебель и предметы искусства, предназначенные для украшения королевских апартаментов. Раз в неделю до 1792 года каждый желающий мог посетить королевское хранилище, чтобы собственными глазами увидеть за стеклянными витринами несметные богатства французских королей. Однако однажды наступил день, когда драгоценностям было суждено покинуть стены королевского двора.

«Возвращение королевской семьи в Париж 25 июня 1791 года» Раскрашенная гравюра по картине Жана-Луи Приера

Алмазы «Санси» и «Регент» на фоне «Вида на Гард-Мёбль с площади Людовика XV» (XIX в.)

В ночь с 11 на 12 сентября 1792 года банда воров под предводительством профессионального грабителя Поля Миетта, освобожденного из тюрьмы во время сентябрьской резни (массового убийства заключенных революционной толпой), проникла в Гард-Мёбль. Не встретив никакой охраны, Поль и его подельники крадут сотни драгоценностей, в числе которых самые большие камни королевского двора, включая знаменитый «Регент». Таким же образом другая группа грабителей проникла в хранилище драгоценностей в следующую ночь, унеся с собой еще большее их количество. Так продолжалось еще несколько ночей подряд, прежде чем в ночь с 16 на 17 сентября патруль Национальной гвардии во главе с неким Камю, проходя мимо Гард-Мёбль, лицезрел следующую картину: группа людей бросала со второго этажа какие-то вещи, а другая группа, находящаяся под окнами, их подбирала. Так как патруль был малочисленный (а группа преступников насчитывала более десяти человек), Камю не рискнул сам арестовывать подозрительных лиц, а побежал будить охрану. Когда, наконец, гвардейцы Камю и охрана Гард-Мёбль вошли в помещение, они обнаружили, что большая часть сокровищ исчезла, а их место заняли разбитые бутылки, остатки еды и даже проститутки. В общей сложности грабителям удалось унести драгоценностей примерно на 25 миллионов ливр, оставалось же ценностей примерно на 600 тысяч — в основном это были старые никому не нужные королевские диваны и кресла.

Кража в Гард-Мёбль (Иллюстрация)

Пройдет совсем немного времени, прежде чем несколько участников этого грандиозного ограбления будут пойманы, а с их помощью выяснены и имена их подельников. По некоторым данным, 17 человек будут обвинены, 12 приговорены к смертной казни, а казнены лишь пятеро из них — произойдет это 13 октября все того же 1792 года. Самое интересное, что Поль Миетт — доказанный организатор этого дела, в список этих пятерых не вошел — его правосудие настигло лишь пять лет спустя. Как же удалось преступникам совершить преступление, все детали которого и в XXI веке остаются тайной?

Как вы уже знаете, после событий лета 1792 года сокровища французских королей были помещены в один из залов королевского хранилища Гард-Мёбль, который в свою очередь был опечатан, а также находился под охраной нескольких стражников, дежуривших посменно, что исключало проникновение посторонних. Изнутри, но не снаружи. Об этом знал и организатор ограбления Поль Миетт, знакомый с планировкой внутренних помещений здания — ввиду того, что буквально несколько дней вор находился в Гард-Мёбль под стражей. Выйдя на свободу, Миетт поделился планом ограбления, очевидно разработанным им во время заключения, с вором Каде Гийо из Руана, а после ими двумя была собрана шайка уголовников для этого деликатного дела. Причем многие из тех, кто участвовали в ограблении, на тот момент отбывали наказание в тюрьме Ла Форс — ночью они беспрепятственно покидали свои камеры, а к утру возвращались обратно как ни в чем не бывало. Благодаря карте ниже вы можете примерно представить, какой путь им приходилось совершать:

Карта Парижа 1792 года. Обозначил местоположение тюрьмы Ла Форс и, собственно, королевского хранилища Гард-Мёбль (соответственно, синим и красным маркером)

Дождавшись, когда наступит ночь, шайка грабителей добралась до здания королевского хранилища, после чего несколько человек с помощью веревок, опираясь на фонарные столбы, забрались на фасад, добрались до балкона первого этажа, а затем до окон второго, в одном из которых вырезали стекло. Грабители посетили множество комнат в поисках наиболее ценных сокровищ, попутно подделывая печати, так, что на утро охрана не замечала следы взлома. Впрочем, судя по всему, стражники исполняли свои обязанности плохо, ибо на работе их запросто можно было застать спящими (вспомним день, когда грабители были обнаружены), да и сами преступники вели себя довольно шумно. Так бы и продолжалось их еженочные вылазки, если б на шестую ночь (17 сентября) грабителей, уже набивших карманы драгоценностями, не спугнул ночной патруль, услышавший подозрительный шум со стороны Гард-Мёбль.

Герцог Брауншвейгский (1735-1806). Как мы помним, именно к нему в итоге попала как минимум часть драгоценностей из Гард-Мёбль.

Кто виноват? Как можно догадаться, нити этого дела ведут не только к Полю Миетту и его дружкам, а гораздо дальше — к известному французскому революционеру Жоржу Дантону (хотя некоторые исследователи считают, что банды грабителей, пользуясь воцарившимся на улицах хаосом, просто воспользовались ситуацией и ни к какой из политических фракций Французской революции отношения не имели — такого мнение, например, Жермена Бапста («Histoire des joyaux de la couronne»,1889). В то время Дантон занимал пост министра юстиции Франции и в том числе лично курировал тюрьму Ла Форс, а потому мог быть настоящим организатором ограбления. Существовала теория, что Дантон нанял воров для совершения кражи, чтобы затем подкупить герцога Карла Вильгельма Фердинанда Брауншвейгского и, собственно, обосновать его дальнейшее отступление от Парижа. В пользу этого мнения обычно приводят и речь самого Дантона, сказанную в Конвенте 6 сентября 1793 года, когда обсуждался вопрос, как вернуть захваченный англичанами Тулон. Предлагая заплатить англичанам за сдачу города, Дантон прямо заявил:

«Там, где не пройдёт пушка, проползёт золото
».

В свою очередь сторонники Дантона, монтаньяры, обвиняли своих противников жирондистов и лично Жана Мари Ролана де Ла Платьера, исполнявшего обязанности министра внутренних дел и к тому же отвечавшего за охрану драгоценностей, ведь и к самим охранникам, профукавшим драгоценности на 25 миллионов, было очень много вопросов.

Член партии монтаньяров Жорж Жак Дантон (1759-1793) и жирондист Жан Мари Ролан де Ла Платьер (1734-1793) — видные деятели Французской революции. Как мы можем видеть, вор-рецидивист Поль Миетт, пережил их обоих.

Напоследок стоит сказать, что около ¾ всех ограбленных драгоценностей были найдены в течение двух лет после ограбления в разных уголках Франции и часто при весьма неожиданных обстоятельствах. Однако один из ценнейших бриллиантов коллекции, знаменитый «голубой француз», был утерян — первые сведения о его местонахождении появятся лишь двадцать лет спустя. Что касается настоящего времени, то сейчас лишь небольшая часть сокровищ принадлежит Франции — они находятся в галерее Аполлона в Лувре.

Галерея Аполлона в Лувре, где в настоящее время представлены драгоценности французских монархов

Показать полностью 11

Великая Французская Революция Драгоценности Тайны Франция Длиннопост

WizardDenken

1 год назад

Пикабушники Франции

Франция — мать террора. История буржуазной революции и то, как ее пишут⁠⁠

Сейчас люди, которые называют себя революционерами, обливают «Мону Лизу» супом и борются за права арабов не работать. Но всего два века назад вместо супа «Доширак» по улицам Франции текли реки крови. Так победила самая жестокая в Европе буржуазная революция, которая на родине считается национальным праздником.

«После нас хоть потоп!»

Фразу приписывают маркизе де Помпадур — в сытые времена дама контролировала доступ ко двору проституток и была, так сказать, мамкой. Профессия считалась почетной, потому что через фавориток внешние силы влияли на лиц, принимавших решения (что, кстати, не новость и прекрасно работает в наши дни).

Продвигая ту или иную красивую даму, можно было решить собственные вопросы, чем активно пользовались дворянские партии, а в управлении страной дошло до того, что при Людовике XV фактическим руководителем считали ту самую сутенершу Помпадур, которая контролировала доступ к телу первых лиц. Как по этому поводу возмущался прусский король Фридрих: «Заговор против меня организовали три бабы!». Имелись в виду русская императрица Елизавета Петровна, австрийская эрцгерцогиня Мария-Терезия и Помпадур, которая на протяжении 20 лет была фавориткой французского короля.

С такими кадрами потоп случился уже при внуке — Людовике XVI. Череда военных поражений от Англии и Пруссии, постоянные экономические кризисы, голод и безработица привели к Великой французской революции, которая длилась больше 10 лет, а период нестабильности во Франции — все 80.

Великий страх

Пьющий и гуляющий двор выкачивал из казны огромные деньги, а уменьшать аппетиты власть не собиралась — на королевское окружение в размере 1500 человек работала вся Франция. Чтобы поправить состояние финансов, население решили обложить новыми налогами, что и привело к взрыву. Созванные королем Генеральные штаты авторитета не имели, и третье сословие — буржуазия внутри них — выступило против аристократии и перехватило управление, создав собственный орган власти — Учредительное собрание.

Днем начала революции считается штурм Бастилии — главной политической тюрьмы, после чего по всей Франции началась волна расправ и самосудов. Современники называли происходящее эпохой «Великого страха» — государством два месяца никто не управлял, а на всей территории происходили беспорядочные погромы и казни. В столице некоторое время действовало два центра: Версаль, где по-прежнему пил и гулял Людовик, и Учредительное собрание, которое пыталось отстранить от власти короля. Что закончилось принятием конституции по типу той, что была разработана в США четырьмя годами ранее. По конституции, Франция, правда, осталась монархией, но соседи увидели в этом угрозу и начали готовить военную интервенцию.

Тут Людовик, который все еще оставался номинальным руководителем, ввязался в войну с немцами (типичный феодальный прием — ограбить соседа, чтобы поправить состояние казны). Король рассчитывал хитростью выдавить на фронт революционные элементы, чтобы там их поубивали, но в итоге немцы чуть не взяли Париж, а народ начал разбегаться с фронта и концентрироваться в столице, что закончилось штурмом королевского дворца. Сам Людовик до смерти так и не понял, что же побудило «добрых французов» к погромам. Фраза «Если у вас нет хлеба, ешьте пирожные», которую произнесла его супруга Мария-Антуанетта, не была издевкой — власть искренне не понимала противоречий, которые вели к революции.

А вот низы прекрасно понимали, что им делать. Так началась эпоха «сентябрьских убийств» — в тюрьмах Франции происходили внесудебные расправы над заключенными и вообще всеми, кто был связан с прошлой властью. В течение месяца было отрублено 20 тысяч голов, но народу было мало — требовалась самая главная голова.

Великий террор

Так по обвинению в измене родине и узурпации власти бывшему королю, а затем и его супруге отрубили головы на площади Революции. Перед смертью Людовик отпускал шутки и интересовался судьбой экспедиции Лаперуза, а Мария-Антуанетта наступила на ногу палачу и извинилась: «Простите, месье, я не нарочно». Слова могли бы служить эпитафией всему старому режиму.

Однако построить демократию не удалось: у власти оказались три фракции одновременно, которые развязали друг против друга внутреннюю войну. Жирондисты представляли олигархию, якобинцы —мелкую буржуазию, «бешеные» — радикальную часть народных низов. Тут же встал вопрос о переделе крупной собственности, и сначала якобинцы и «бешеные» объединились против жирондистов, а затем «бешеная» фракция подтолкнула якобинцев к террору. Так, собственно, начинается самый кровавый период Великой французской революции — он же террор с большой буквы.

Юридически был принят декрет, по которому всех подозрительных можно было держать в тюрьме «до наступления всеобщего мира». Кстати, его современный аналог — интернирование, которое практикуют во время чрезвычайного положения в любой стране: от Польши времен «Солидарности» до современной Украины Зеленского.

Однако крупная собственность после начала террора не перешла в руки низов, а волшебным образом сосредоточилась у мелкой и средней буржуазии. Так противоречия начались уже между бывшими союзниками. При этом судопроизводство было упразднено, адвокаты отменялись, наказание было только одно — смертная казнь, а решение выносилось на основании «совести присяжных». В таких условиях якобинцы быстро расправились с «бешеными» и вообще со всеми бывшими союзниками, которые ранее поддержали восстание против короля.

Считается, что во время революционного террора якобинцы убили 2600 политических противников — это те, кто зафиксирован приговорами судов, и еще около 35-40 тысяч были казнены из-за сильно упрощенного судопроизводства. Появилось даже понятие «коррумпированной гильотины», когда французское следствие брало копеечку за работу по ложным доносам.

Однако в чистке победителя быть не может — якобинцы быстро потеряли всех союзников и социальную базу, а «бешеные» оказались обезглавлены. Что закончилось контрреволюционным заговором 9 термидора — остатки «умеренных» договорились с остатками «бешеных» и арестовали руководство якобинцев. Центральная власть после этого окончательно разложилась, а в стране начались чудовищная коррупция, гиперинфляция, бандитизм и голод, что и проложило дорожку к военной диктатуре Наполеона.

Кто пишет историю

Ирония в том, что весь последующий 19 век Наполеона считали гением, защитником отечества и борцом с несправедливостью, а якобинца Робеспьера именовали «чудовищем». При этом Сен-Жюст, Робеспьер и компания революционеров казнили 2 600 человек, за что получили от западных монархий клеймо фантазеров и фанатиков гильотины, в то время как контрреволюционеры казнили 16 тысяч политических противников, а из-за наступившего голода и наполеоновских войн умерло около двух миллионов человек. Демографический провал по французским мужчинам выровнялся только через три поколения.

Характерно и то, что французские массы весьма быстро приспособились к чехарде режимов, а гильотину философски прозвали «старой шл**ой», ибо кто только на ней не лежал. Подарок доктора Гильотена служил человечеству еще долго — изделие применялось во Франции до 1977 года (и вплоть до 1939-го — публично), во французских колониях в Африке — вплоть до 1990-х, а в Конго — до сих пор является законным способом смертной казни.

Но несмотря на то, что борьба за власть в любой структуре ведется примерно одинаково, исключительно Советский Союз (а теперь современная Россия и Беларусь) были назначены в отцы-основатели репрессий, расстрелов, казней и всего того, что Запад столетиями практиковал у себя. Для них такая трактовка истории является самозащитой — как масштабы террора во Франции завышали и называли Бонапарта «спасителем», точно такими же спасителями от революции в 20 веке считались межвоенные фашистские режимы в Европе и латиноамериканские банановые диктатуры. Нацисты и людоеды были Западу лучшими друзьями — пока боролись с собственным народом и заодно сдерживали экспорт мировой революции. Сегодня, правда, уже не ясно, что туда экспортировать — то ли газ, то ли традиционные ценности, но даже этого Союзному государству делать не дают.

https://mlyn.by/08022024/francziya-mat-terrora-istoriya-burz...

Показать полностью 5

Политика Запад Франция Великая Французская Революция История (наука) Длиннопост Россия Республика Беларусь Репрессии

ybuka25

1 год назад

Лига историков

Политическая ситуация во Франции в преддверии переворота 18 Брюмера⁠⁠

Революция еще не завершена. Фактически монархические силы уже несколько раз пытались и практически брали власть в свои руки. Самые известные события это вандемьерский мятеж и переворот 18 фрюктидора

Изображение переворота 18 фрюктидора

В конечном итоге их влияние осталось на высоте, однако произошёл раскол (отчасти вина лежит на фрюктидоризации монархистов) по которому вылились два основных лагеря данного течения: абсолютисты (сторонники старого режима) и конституционналисты. Основа поддержки идет от запада и юга страны

В другой стороне стоят неоякобинцы. Они менее радикальны своих предшественников и тех же бабувистов, однако основа их поддержки ввиде лавочников, ремесленников и прочих подобных слоев населения (округлить можно и до горожан) не изменилась. На последних выборах они одержали уверенную победу (до этого прошлые выборы были аннулированы из-за слишком большого контроля от данной фракции). Фактически они имеют большое влияние в совете пятисот и значительное слово в совете старейшин.

Заседание совета старейшин

Главные тезисы организации остаются пересмотр конституции, демократизация общества, продолжение ввода атеизма в обществе.

Однако это движение остаётся коалицией всех недовольных. Рост ее популярности пришёлся именно во время военных и иных поражений (особенно на момент Суворовского похода). Кроме этого назначение Фуше новым главой департамента полиции сильно порезало их возможности. Но они остаются довольно грозной силой, многие генералы (к примеру, Бернадот) открыто симпатизируют движению.

Во главе стоят термидорианцы, ветераны революционных собраний, которые не имеют никакой популярности и репутации (они плевали на нужды народа). Их главные способы удержания в первых рядах это злоупотребление властью, также этим они и отставают интересы основы своей поддержки, а именно толстосумов (при этом многие термидорианцы являются ими). Впринципе это те, кто нажился на революции (спекуляция военными, гос имуществами и т.п.). Их главная позиция "ни анархии, ни реставрации", тоесть статус-кво без возможности потери имущества. Однако и в их лагере есть некий раскол. Нынешняя верхушка Директории довольна положением дел, однако не все с этим солидарны. Сийес, идеолог и глава кружка за пересмотр конституции и полным закреплением революционных завоеваний. Его поддерживает интеллигенция и потомки просвятителей

Встреча Наполеона с генералами на утро 18 брюмера

Тем времен Наполеону придётся сделать выбор. По возвращению, к очень популярному генералу, все движения строили свои надежды. Монархисты хотели добиться реставрации при его начале, неоякобинцы помнили его сотрудничество с Робеспьерами и старые идеи молодого человека, а термидорианцы надеялись за счет его популярности укрепить свой режим

Почему бы не подписаться?

Показать полностью 3

История (наука) Великая Французская Революция Франция Наполеон Длиннопост

804

Tertiusfilius

История простым языком. Популяризация исторической науки

Лига историков

Серия Великая французская революция

1 год назад

Великая французская революция: заключение⁠⁠

Сеньор Термидор

Термидором называют и переворот, свергший Робеспьера, и период от переворота 27 июля 1794 до роспуска Конвента и создания Директории 1 ноября 1795 года.

В последующей левой, и особенно, советской историографии этот режим назвали контрреволюционным переворотом. Однако современники называли его революцией и ставили в один ряд с восстаниями 14 июля, 10 августа и 31 мая.

В том, что достигнув какого-то радикального градуса, общество отскочило назад, нет ничего особенного. Так было всегда после революций.

Удивляет, насколько быстро после переворота, депутаты в массе переобулись в прыжке, сменив санкюлотские сабо на буржуазные туфли. Те, кто вчера (буквально) клялся умереть с Робеспьером, стали вслух жалеть, что не закололи его кинжалом позавчера.

Даже рьяные террористы, бывшие вчера кровожаднее Робеспьера, стали кричать о законности, выступать за лозунг: "Поставить правосудие в порядок дня".

И в этом нет ничего необычного. Большинство преступлений режима совершают не садисты или фанатики, а скучные чиновники, стремящиеся выслужиться и часто перегибающие с этим.

К руководству страной пришли другие люди, хотя и выходцы из все того же Конвента. Многие из них были активными якобинцами, террористами, однако по разным причинам вошли в конфликт с Робеспьером и его приближенными. Это был Жан-Ламбер Тальен, один из организаторов восстания 10 августа 1792 года, одобрявший сентябрьские убийства, без колебаний применявший жестокость по поручениям Конвента. Коррупционер, наживший состояние, будучи комиссаром в Бордо, присваивая имущество казнимых. По этому поводу был на подозрении у Робеспьера и примкнул к заговорщикам из чистого самосохранения. Это был Барер, вождь Болота, то есть центра Конвента, один из главных организаторов Термидора.

Это был Поль Баррас, в этом ряду самый примечательный, тот, кто будет играть ключевую роль в дальнейших событиях. Он родился в Провансе в очень старинной дворянской семье — в тех краях существовала поговорка: «Знатные, как Баррасы, столь же древние, как скалы Прованса».

Великая французская революция: заключение История (наука), Франция, Великая Французская Революция, Мат, Видео, YouTube, Длиннопост

Баррас

Делал военную карьеру, поддержал революцию, был избран в Конвент. Рьяно исполнял его поручения, например, участвовал в осаде Тулона, первым отметил молодого капитана Бонапарта. Проводил репрессии в Тулоне и.. невероятно обогатился на них. Так же, как и Тальен, примкнул к заговору из самосохранения и сыграл в нем ключевую роль. Абсолютно бессовестный, неразборчивый в средствах, обожающий роскошь и просто хороший человек.

Был несколько изменен порядок управления. При якобинцах два комитета диктовали свою волю в Конвенте: Комитет общественного спасения и Комитет общественной безопасности. Теперь их полномочия сильно урезались. В самом Собрании была проведена чистка, некоторая часть якобинцев была изгнана, некоторая часть жирондистов была возвращена обратно. Большинство якобинцев присоединилась к умеренным. Так как якобинцев называли еще монтаньяры (горцы), а умеренное большинство называлось Долиной, то ходила шутка, что Гора спустилась в Долину.

С 10 августа 1792 по 27 июля 1794 года народ непрерывно вмешивался в управление Конвентом страной через Парижскую Коммуну, секции, клубы, наконец, восстания. С этим было решено покончить. Ну какой народный избранник согласится, чтобы народ диктовал ему свою волю. Не для этого его мандатик зацвел, не для этого он в Ду.. тьфу, Конвент шел.

Парижская Коммуна была распущена, революционные комитеты секций – тоже.

Конец террора?

Усталость от террора стала одной из главных причин падения Робеспьера. Понятно, что термидорианцы провозглашали, что откажутся от этой политики – это могло принести им быструю популярность. От террора прямо не отказывались, его сильно ограничили. Был отменен закон 22 прериаля, позволявший казнить по произволу Трибунала. Но Закон о подозрительных был оставлен.

Из тюрем начали массово выпускать людей. В Париже только за пять дней выпустили около 500 человек из 7000. Террор резко уменьшился и сменил знак. Когда у власти были якобинцы, террор был направлен против роялистов, всяческих «бывших», и вообще людей умеренных взглядов, заподозренных в нелояльности Революции. Теперь террор обратился против самих якобинцев. Позже первый получит название «красный» а второй «белый». (Кстати сказать, именно во время ВФР появился политический символизм этих цветов. Изначально красный флаг вывешивали как знак опасности восстания, то есть в чисто сигнальных целях. Но именно поэтому якобинцы сделали его своим символом. Белыми называли сторонников короля из-за белого с лилиям королевского флага).

Конвентом были арестованы прокурор Трибунала Фукье-Тенвиль, нантский палач Каррье и некоторые другие. Названные отрицали свою вину и заявляли, что делали то, что им приказывал Конвент. Их оправдания не приняли. Однако депутаты наверняка понимали, что подсудимые правы. Возможно, поэтому процессы над террористами не были особенно широки. Однако и в Париже, и в департаментах начались стихийные расправы над якобинцами, по мотивам личной мести или ненависти.

Одна из главных сил стихийных расправ над якобинцами в Париже называлась «мюскаденами», что значит «надушенные мускусом». Если выразить их статус кратко, то это были мажоры-гопники. Молодые люди из высших и средних слоев, изысканно и экстравагантно одетые, они ходили по улицам с дубинками (которые они называли «конституциями») и избивали всех, кого подозревали в якобинстве. Им покровительствовал термидорианский Конвент. Когда мюскадены напали на Якобинский клуб и избили присутствующих, на следующий день Конвент его разогнал под предлогом «недопущения беспорядков».

-Даниэль, куда мы пойдем сегодня? В Оперу?

-Арман, ты что, крейзи? Бить якобинцев, это новый тренд!

В провинции все было гораздо кровавее. Там похожие банды не избивали, а просто убивали якобинцев. Вспомнили старую забаву 1792 года, и толпы народа врывались в тюрьмы и убивали политических заключенных. Впрочем, нужно признать, что масштабы белого террора, даже с учетом стихийных расправ, уступали красному.

Была проведена всеобщая амнистия, в том числе, и для вандейских мятежников. Это позволило установить в провинции хрупкий мир. Также в первую очередь для замирения Вандеи была установлена свобода вероисповедания, правда, с одновременным отделением церкви от государства.

Государство снова вернулось к политике экономической свободы. Вводилась все большая свобода торговли и промышленности, началась широкая приватизация предприятий, национализированных при якобинцах. Наконец, был отменен максимум цен.

Резко подскочила инфляция. Цены 1795 года выросли относительно 1790 в 9 раз. Реальные зарплаты далеко отставали в росте. Буржуазия пользовалась инфляцией для скупки госпредприятий. Уровень жизни рядового населения падал.

Вернулись контрасты неравенства. При Робеспьере богатства никто не запрещал и предпринимательство ограничивалось только частично. Но в моде была нарочитая скромность, даже среди богатых людей. Неподкупный ненавидел человеческие пороки, и никто не рисковал наслаждаться ими открыто. Все носили простую одежду, дорогие экипажи были запрещены, и бедные и богатые обращались друг другу с подчеркнутым равенством. Хотя, конечно, существовали тайные «ночные клубы», где можно было и поиграть на деньги, и выпить, и «пообщаться» с дамами полусвета.

После свержения Робеспьера общество бросилось от скромности и морали в противоположную сторону. Разгул при Термидоре и Директории был чудовищным. Это, конечно, для тех, у кого были деньги.

Снова на набережных и площадях появились разодетые дамы и господа. Снова стали даваться балы, огромное количество балов, при чем не для высшего общества, как раньше, а для всех. Некоторые балы были очень своеобразные. Они проводились в память казненных. Там появлялись их родственники с красными нитями на шеях и выстриженными затылками. Устраивались памятные танцы даже в тюрьмах и на кладбищах где убивали и хоронили несколькими годами ранее.

Одевались с вызывающей, вычурной роскошью. Особенно усердствовала молодежь. Собственно, в это время во Франции и появляется выражение «золотая молодежь» (jeunesse dorée).

Модно стало носить аристократические кюлоты, рединготы. На шее были огромные галстуки или платки, часто закрывающие пол-лица. Было также модно носить огромные очки или пользоваться лорнетом. Прически у молодых людей были нарочито лохматыми, длинными на висках, их даже называли «собачьи уши».

Модно было картавить. Если светские щеголи слышали что-то их удивлявшее, они восклицали: «Ма па’оль донё’! Сэт инк’уаябль!». (Честное слово! Невероятно!). Они настолько часто употребляли эти выражения, что их так и стали называть, «инкруаябли».

Инкруаябль и его подруга

Женщины носили платья в античном стиле, с голыми руками, плечами и грудью. Тон в моде задавала мадам Тереза Тальен. Великосветская куртизанка, она сидела в тюрьме при якобинцах, и прямо там стала любовницей Тальена. Тереза быстро взяла его в оборот и буквально заставила войти в заговор 9 термидора.

Женщина очень красивая и обаятельная, она стала центром общественной жизни Термидора и Директории. Ее даже называли «Божьей матерью Термидора». Именно она стала законодательницей нового стиля, максимально открывающего тело. Однажды Тереза явилась в оперу в платье из тигровой шкуры, кое как закрывающей ее тело (а у нее была идеальная фигура). После этого модницы стали носить максимально обтягивающие платья, с разрезами, часто полупрозрачные. Некоторые дошли до платьев из тюля на голое тело. Также иные держали одну из грудей открытой.

Мадам Тальен

Богатый слой общества как будто бы обезумел. До невероятных размеров выросло обжорство. Создавали целые сообщества любителей дорого и вкусно поесть. Повсюду играли в азартные игры и проигрывали целые состояния. Ну, и конечно, актрисы и проститутки, куртизанки и содержанки. Было модно не скрывать любовниц и содержанок, а наоборот, выставлять их напоказ.

Карикатура на Барраса и двух его любовниц: Терезу Тальен и Жозефину Богарне. А подглядывает.. Сами догадайтесь

На все это требовались огромные деньги. И общество и жило известным лозунгом: «Делай деньги каждый день, все остальное дребедень». Относительно честный бизнес, и спекуляции, и откровенные воровство и мошенничество.

Последний бунт санкюлотов

А простой народ, напоминаю, жил все хуже. К весне 1795 недовольство парижан политикой термидорианцев достигло пика. Был и психологический фактор – несколько лет политики твердили санкюлотам , что они соль земли и действительно выполняли многие их требования. А термидорианский конвент особо и не скрывал, что защищает интересы, в первую очередь, богатых.

Народ решил пойти по знакомому пути и учинить восстание. Конвент знал об этом и готовился, приняв закон о смертной казни за попытку его разгона и раздав оружие в буржуазных кварталах.

1 апреля 1795 года восстание вспыхнуло. Толпа народа окружила Конвент с криками «Хлеба!» и «Конституцию 1793 года». По иронии судьбы, народ ворвался в Конвент, когда в нем выступал депутат, отвечающий за снабжение, которого в народе называли «Буасси-Голод». Он рассказывал, как замечательно все обстоит с продовольствием, и как ~~Еди..~~ Конвент заботится о народе. Восставшие огласили депутатам петицию, но те не приняли ее. Через несколько часов народ был разогнан ~~Рос~~Нацгвардией. На следующий день восстание было подавлено. Через 10 дней активисты предместий были разоружены, многие из них арестованы. Несколько не отрекшихся якобинцев были изгнаны из Конвента и сосланы. В некоторых департаментах после этого были новые убийства якобинцев.

Лионцы решают проблему тесноты в тюрьмах

Положение народа только ухудшалось, и через полтора месяца произошло новое восстание. К этому времени многие заговорили, что зря санкюлоты не защитили Робеспьера, что при нем «лилась кровь, но был хлеб». К сожалению для восставших, якобинцы были разгромлены и народ некому было организовать.

Первого мая рано утром в рабочих предместьях ударили в набат, и народ стал вооружаться. В восстании большую роль играли женщины. Снова толпа окружила Конвент, и снова под лозунгом «Хлеба и Конституцию 1793».

Однако ворвавшись в Конвент толпа и ее активисты не попытались сформировать новое правительство, а вынуждали депутатов принять все расширяющиеся требования. Между тем Комитеты начали действовать и стянули к Конвенту Нацгвардию из богатых кварталов. Народ вытеснили из здания, а только что принятые декреты сожгли.

Но на следующий день восстание вспыхнуло с новой силой. На сторону повстанцев перешли часть национальных гвардейцев, жандармы и артиллерия. Снова был окружен Конвент, теперь уже и пушками. Правда напротив восставших стояла верная правительству часть Нацгвардии. Но у повстанцев были все шансы на победу и захват власти.

Конвент был в панике и был готов обещать что угодно. Депутаты заявляли восставшим, что они не будут ни кушать, ни какать, пока не решат продовольственную победу. Также посулили обещать совсем скоро принять конституцию.

Народ стал расходиться. Правительство, тем временем, активно действовало, и ввело в Париж верные войска. Армия окружила рабочие кварталы, и в конце концов, без единого выстрела, повстанцы сдались. Народ был окончательно разоружен. Начались репрессии. 1200 человек были арестованы, из них 36 казнено и еще сотня приговорена к тюрьме и ссылке.

Особенно старательно термидорианцы расправлялись с якобинцами. Шестеро из них, кто поддержал требования народа, будучи под арестом, поступили в духе того героического и жестокого времени. Кто-то из их родственников пронес в тюрьму нож. Один из депутатов закололся им, следующий выдернул из раны нож и закололся сам, так поступил и следующий, который, смертельно себя ранив, вынул нож и передал(!) следующему. Еще двое попытались покончить с собой при помощи ножниц.

Тот самый момент

Восстание закончилось ничем по ряду причин. Отсутствие четких целей, нежелание восставших по настоящему поменять правительство, отсутствие организационной структуры в виде якобинцев, разгромленных и деморализованных, либо кого-нибудь еще.

Последствия восстания были далеко идущими. Народ, по отзыву современников, «подал в отставку». Еще очень надолго санкюлоты потеряют волю к политической борьбе.

Мятеж роялистов

На дальнейшие события повлияли события как внутренние, так и внешние. Разгром народного восстания лишил поддержки Конвента слева, а роялистов, наоборот, воодушевил.

С другой стороны, первая коалиция все больше теряла надежду задавить Революцию интервенцией. Французская армия шла от победы к победе. Термидорианская дипломатия была по настоящему блестящей, ей удалось расколоть своих врагов. Россия, Австрия и Пруссия решили, ну ее, эту Францию, и вернулись к более приятному занятию, triple penetration в Польшу. Пруссия вообще заключила сепаратный мир с Францией. Англия, понимая, что все идет как-то не так, вспомнила об эмигрантах-роялистах и их внутрифранцузских сторонниках. Их стали подкармливать и вооружать.

До этого дело осложнялось тем, что наследник престола находился в руках революционеров. Но в июне 1795 года он умер и корону на себя возложил старший брат укороченного короля под именем Людовик XVIII.

Он попытался выработать новую стратегию монархистов. Людовик уловил, что во Франции растут монархические настроения и обратился 24 июня с манифестом к французам, где заявил, что он теперь король, и все они должны его слушаться. Что ~~тех, кому он должен~~ прощает всех французов, кроме цареубийц. Что, воссев на престол, он восстановит довоенный порядок с некоторыми косметическими изменениями. Эмигранты, не откладывая дело в долгий ящик, при поддержке англичан, 27 июня 1795 высадились на южном побережье Франции, чтобы соединиться с повстанцами-шуанами. Но Конвент быстро сориентировался, и к месту высадки подоспела армия. Он наголову разгромила эмигрантов, а все попавшие в плен были расстреляны.

Тем временем Конвент заканчивал работу над конституцией. Конституцию 1793 года посчитали неприменимой и выработали другую, более либеральную и менее демократическую. (Кто будет недоумевать, как это так, могу разъяснить в комментариях).

Были отвергнуты разные глупости из декларации прав, наподобие: «Равенство заключается в том, что закон одинаков для всех…Целью общества является общее счастье». Зато тщательно прописаны защита собственности и свобода предпринимательства.

Всеобщее избирательное право отменялось. Вводился имущественный ценз, правда невысокий для первой ступени избирателей.

Чтобы быть избирателем, требовалось быть мужчиной 21+, живущим здесь больше года и платящим налог. Но выборщики, которых выбирали избиратели (лютая тавтология, да) должны были обладать определенным имуществом.

Таким образом, малоимущие, а также слуги, отстранялись от участия в политике. По представлениям либерализма 18 века управление государством требовало ответственности, которую давало обладание собственностью, а слуги были несамостоятельны.

Законодательная власть вручалась двухпалатному парламенту. Нижняя – Совет пятисот, вырабатывала законы, верхняя – Совет старейшин, ее утверждала. Каждый год треть депутатов обновлялась.

Исполнительная власть принадлежала Директории – органу, состоящему из пяти директоров. Их назначал парламент, но они были независимы от него и назначали министров. Каждый год один директор менялся. Почему не один, а пять правителей? Обычный страх того времени вручать кому-то единоличную власть.

Хотя демократия и урезалась, но Франция оставалась республикой, все антифеодальные достижения оставались, как и передел собственности.

Для того, чтобы не допустить легальный приход к власти монархистов, Конвент решил, что будущий парламент должен на две трети состоять… из депутатов Конвента. А такой приход был вполне возможен. Монархические настроения охватили тогда многих вчерашних республиканцев. «При короле у меня ~~хуй стоял~~ были безопасность и хлеб» - так думали многие.

Конституция была все же принята большинством избирателей, но закон о двух третях прошел впритирку. Роялисты, понимая, что их легальный приход к власти накрывается chatte, возмутились до глубины души, и стали готовить восстание. Для многих несочувствовавших монархии решение принудительно выбирать заебавших за три года людей было тоже невдохновляющим. Подливало и то, что ходили слухи, что референдум сфальсифицирован.

Санкюлоты были давно изгнаны из секций Парижа и там рулили монархисты и консерваторы. Да и поддерживать разгромивший их Конвент желания у них не было. 18 секций объявило, что не признают референдум. 3 октября семь секций подняли восстание. К ним присоединилась Нацгвардия.

Конвент оказался в сложном положении. Конечно, он с самого Термидора давал понять, что демократия слишком важна, чтобы народ в нее вмешивался. И все-таки на этот раз слишком уж много людей пошло против власти. Но Конвент выпутался из моральной дилеммы, решив, что восстание подняли агенты ~~Госдепа~~ короля и Англии, запутав глупых парижан.

И все-таки силы были слишком неравны. Военный комендант предал собрание. У Конвента оказалось всего 5-6 тысяч против 25-30. Баррас понимал, что если роялисты победят, ему как отрекшемуся дворянину не жить. И он вспомнил о молодом генерале Бонапарте и призвал его к себе. Тот очень быстро разобрался в ситуации и искусно использовав ошибки мятежников, артиллерию и такую-то корсиканскую мать, подавил мятеж. Конкретно, покрошив толпу выстрелами картечи в упор. Подробности в следующем сериале. Республика была спасена. Тот, кто ее спас, уничтожит ее через десять лет.

Бонапартий просит толпу разойтись

26 октября 1795 года Конвент самораспустился. Начинался период Директории.

Директория

В начале ноября новое правительство было создано. Оно не было особенно популярным. Треть мест в парламенте принадлежала роялистам, которые планировали мелкими шажками отменить республику. В Вандее продолжал то вспыхивать, то угасать мятеж. В столице возникали и монархические и якобинские заговоры. Экономический кризис был постоянным. Тем не менее, правительство держалось на плаву. Кому режим нравился, так это всяческим дельцам. Продолжалась приватизация национальных имуществ и на ровном месте возникали огромные состояния.

И снова простые французские пролетарии сосали bite. На этой почве возник левый заговор с самыми радикальными целями за всю революцию: так называемый «Заговор равных» Гракха Бабефа.

Франсуа (Гракх - псевдоним)Бабеф, журналист, увлеченный коммунистическими идеями, был посажен в тюрьму после Термидора. После роспуска Конвента была амнистия и он вышел на свободу. С новыми тюремными друзьями он создал повстанческую организацию.

Даже левые якобинцы не покушались на частную собственность. А вот бабувисты (сторонники Бабефа) считали ее корнем зол. Речь, правда, шла о крупной собственности. Они планировали передел собственности и снабжение бедняков за счет этого всем необходимым. Политические права планировалось давать только людям труда. Также должна была быть введена прямая демократия.

Заговор был раскрыт. 10 мая 1796 года Бабеф сотоварищи были арестованы. Сам он и его товарищ были казнены.

Тем временем во второй половине 1796 года жизнь в стране стала налаживаться. Урожаи были хорошие, валюта укрепилась, торговля наладилась. Хлеб подешевел. Франция продолжала побеждать и стала немножко грабить оккупированные территории. Однако это влекло то, что правительство все больше зависело от армии.

Баррас: жить стало лучше, жить стало веселее

Начинается Итальянская кампания, принесшая первую славу Наполеону Бонапарту. Североитальянские государства были разгромлены и из них сформированы вассальные республики.

Но, несмотря на внешние успехи, республика снова была в опасности. Состоялись первые перевыборы в парламент, и в нем появилось еще больше монархистов. Они стали действовать. Отменили репрессивные меры против неприсягнувших священников, эмигрантов, перестали продавать конфискованные имущества.

Баррас был в панике, как и республиканские дельцы. И снова ему на помощь пришел Бонапарт, нашедший компромат на важную военную фигуру Пишегрю и депутатов-роялистов. Также Наполеон отправил в Париж своего генерала Ожеро.

При этой поддержке Баррасу удалось разгромить роялистов и совершить госпереворот 18 фрюктидора (4 сентября 1797). Была совершена обширная чистка парламента, несколько вождей роялистов арестованы. Все меры монархистов отыграны назад. Республика устояла.

Победы Наполеона в Италии вызвали подъем ура-патриотических и милитаристских настроений. Обществу стало казаться, что можно решить внутренние проблемы за чужой счет. Это выглядело очень правдоподобно. Сам Бонапарт получил огромную популярность.

Французы снова заговорили о необходимости нанесения свободы и причинения равенства своим соседям. Внешняя политика стала еще более агрессивной.

Потом была египетская авантюра, и окончательное разочарование в Директории, и переворот 18 брюмера, когда некий корсиканец стал французским правителем. Но это логично подробнее рассматривать в следующем сериале.

***

Что осталось от Революции? Для Франции было бы слишком долго перечислять. Революция плюс наполеоновский период без преувеличения создали современную страну вплоть до флага и гимна.

Но, несмотря на более чем двухсотлетнее расстояние, французы далеко не согласны насчет отношения к своей Революции. В таких местах, как Вандея, этот опыт остается травматическим. Тем не менее, большинство французов считают, что революция была временем славным, героическим и прогрессивным.

Для мира Французская революция также сделала немало. Она нанесла мощнейший удар по Старому режиму с его крепостным правом, абсолютизмом и сословностью.

Принципы 1789 года о равенстве людей, их правах и свободах постепенно пробивались в течение всего девятнадцатого века и сейчас не подвергаются сомнению. Такие вещи, как отделение церкви от государства, гражданский брак (в правильном смысле), необходимость всеобщего образования – тоже порождение Революции. А еще идея гражданства, патриотизм, национализм. Всеобщая воинская повинность. Идея единства языка по всей стране.

Долгосрочное изменение, касающееся нас в быту: метрическая система. Метр, килограмм, литр – все это изобрели французские ученые именно тогда. Правда, не прижились ни революционный календарь, ни десятичное время.

Великая Французская революция – это событие, в котором рождалась Современность.

***

Вот и закончил наконец, по ВФР. Можно выдохнуть. Следующая серия, напоминаю, «Молодой Наполеон». До прихода к власти.

@Forsrof @MoRFtus @SenatorI @AgentS спасибо большое за донаты!

***

Основная использованная литература

Бовыкин Д. Чудинов А. Французская революция. 2020

Отличные, одни из лучших специалистов в России по предмету. Книга хорошо написана, много интересных фактов и интерпретаций. Сильный либеральный уклон в оценках.

Матьез А. (ум.в 1932). Французская революция.

Классическая работа, несколько устаревшая. Сильный марксистский уклон и некоторая субъективность оценок.

Ревуненков В. История Французской революции.

Очень добротное исследование в советском духе.

Еще бы посоветовал:

https://diletant.media/articles/45327931/ неплохая серия статей

https://www.youtube.com/watch?v=4h0eZAnQJfM&t=3424s&ab_channel=%D0%9F%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%9D%D0%B0%D1%83%D0%BA%D0%B0 тот же Бовыкин на Постнауке

https://www.youtube.com/watch?v=URP0sEChfQg&ab_channel=TamaraEidelman

Показать полностью 10 2

[моё] История (наука) Франция Великая Французская Революция Мат Видео YouTube Длиннопост

835

Tertiusfilius

История простым языком. Популяризация исторической науки

Лига историков

Серия Великая французская революция

1 год назад

Великая французская революция: падение якобинцев⁠⁠

«Революция пожирает своих детей»

~~Дантон~~ Жирондист Верньо

Для якобинцев жизнь налаживалась. Мятежи были везде задавлены, экономика более-менее работала, угроза вторжения миновала. Казалось бы, нужно радоваться жизни. Но нет. Якобинцы завопили: "Мужики, режем друг друга". И стали резать друг друга. Если подумать, все логично. Когда над якобинцами угрожающе зависла жопа, нужно было сплотиться. Но когда жопа отодвинулась, оказалось, что все по-разному представляют, куда нужно рулить страной.

«Дехристианизация»

Внутри якобинской партии были левые - эбертисты, правые - дантонисты, и некий центр - робеспьеристы.

Первым делом Робеспьер сотоварищи разосрались с радикалами-эбертистами, на почве религии.

5 октября 1793 года был введен новый, революционный календарь. Вместо всяких римских богов да императоров революционеры решили ввести народно-хозяйственные названия месяцев. Вандемьер - месяц сбора винограда, брюмер - месяц туманов, ~~модельер сосет хер~~. Наивоз - снега, вантуоз - ветров, и т.д.

Великая французская революция: падение якобинцев Франция, История (наука), Великая Французская Революция, Якобинцы, Мат, Длиннопост

Месяцы. Было непросто...найти в высоком разрешении

Чтобы было понятно ху из ху

Последователи Фоменко и Задорнова не преминут упомянуть, что и здесь все спижжено у славян. Раньше ведь и у нас были не январи да августы, а всякие студени да серпени. А то, как же.

Кстати сказать, стало модно давать новорожденным нехристианские имена: ~~Октябрина, Владлен~~, Мессидор (месяц жатвы), Марат и прочие Репюбликены да Либерте.

Поменяли да поменяли, подумаешь. Но это был еще один удар по католической церкви. Церковный календарь с религиозными праздниками организовывал жизнь. В конце концов, вспомните, какое отношение шаббат имеет к субботе, и кто воскрес в воскресенье.

Замена календаря дала повод ультралевым для так называемой дехристианизации. Просветители критиковали церковь весь 18 век. Яркий пример - Вольтер, писавший: "Раздавите гадину" в адрес католической церкви. Логика была простая. Просветители толкали мысль: "Просветите человеков ~~рентгеном~~ и все будет ништяк". А церковь внедряет в умы ложные установки. Церковь поддерживает плохую, негодную власть. "Не бунтуй, а то бохнакажыт".

Революционная элита находилась под сильным влиянием этих идей. Однако представлять ее сплошь атеистами - ошибка. Тот же Вольтер сказал: "Если бы бога не было, его следовало бы выдумать". В восемнадцатом веке "атеист" было словом почти ругательным, синонимом аморала. Просвещенные люди в массе были верующими - но не религиозными.

Зачинателем гонений на церковь был Жозеф Фуше, который гуманно расстреливал пленников картечью. Даром что получил духовное образование и ранее состоял в религиозном ордене, он кичился своим атеизмом еще до революции. Во время командировки в город Невер он запретил там любые проявления культа, снес на кладбищах кресты и приказал там повесить лозунг: «Смерть есть вечный сон». Хренушки вам, короче, а не загробный мир.

Вдохновляясь примером Фуше, парижские революционные активисты стали закрывать храмы, вынуждать священников отречься от сана и глумиться над религиозными святынями. Эту политику поддерживал неизменно радикальный Эбер. В своей газете он писал, что санкюлота Иисуса казнили тогдашние священники и аристократы.

Священник проходит собеседование у революционных властей

Однако Робеспьер и большинство якобинцев выступили против этих «перегибов». Лидер якобинцев высказался, что атеизм «аристократичен» - в те времена и оскорбление, и угроза. В первую очередь угроза адресовалась эбертистам.

У Робеспьера были собственные взгляды на религию, которые позже он попытается воплотить. Роль играл и политический расчет. Крестьяне продолжали оставаться сплошь религиозными, а церковь играла в провинции важную общественную роль. Сельский кюре был в большинстве случаев и психолог, и социальный работник, и тамада на все руки. А значит, человек уважаемый.

Так что робеспьеристы, и примкнувшие к ним дантонисты раскритиковали ультралевых и 6 декабря 1793 года приняли закон о свободе культов. Эбер дал заднюю и стал говорить, что он вовсе не атеист, его не так поняли.

Снисходительные

Санкюлоты и радикалы, выражающие их интересы, считали, что революцию нужно продолжать. Большинство городских низов пока получили только нихуя, инфляцию и возможность героически помереть за Республику. А с другого фланга были те, кому революция уже многое дала, а помирать, особенно на гильотине, было неохота. Это были всяческие дельцы, возникшие уже в ходе революции, сделавшие гешефт на скупке, а то и просто отжатии, имущества эмигрантов и разных махинациях с государством. Их выразителем были так называемые «снисходительные» из якобинцев и Болота, а их лидером был Жорж Дантон.

К 1794 году Жорж Дантон был не менее популярен, чем Робеспьер. В 1792 году, получив должность министра он организовывал оборону Парижа и вводил всеобщее избирательное право, «заработал» миллионы и не остановил сентябрьскую резню.

Овечкой Дантона никак нельзя было назвать. Он был революционером и считал, что общественные порядки можно и нужно ломать, прибегая при этом к насилию. Но в этом Жорж Дантон всегда выступал за умеренность.

Любопытно сравнить личности и политическое поведение двух лидеров якобинцев и друзей (пока еще), Дантона и Робеспьера. При всей смелости, талантах, искреннем желании помочь Республике, Дантон был казнокрадом и взяточником, по крайней мере, нечистоплотным бизнесменом. Он любил бухать, женщин, и бухать с женщинами, закатывал грандиозные кутежи. В политике он выступал за умеренность и компромиссы, конечно, в рамках революционера и радикала. Один из учредителей террора, он всегда выступал против террора массового, готов был договариваться даже с роялистами ради общественного мира, во внешней политике выступал за дипломатические, а не военные средства.

Робеспьер был кристально честен, не присвоил ни ливра государственных денег, он до самого конца, несмотря на место фактического правителя государства, будет жить в бедности. Робеспьер, насколько известно, не обладал ни одним из пороков, был трудоголиком и аскетом, беспощадным к себе. И другим. Лично нисколько не кровожадный, ради своего идеала он был готов пустить под нож десятки тысяч.

1 декабря 1793 года Дантон выступил в Конвенте с призывом сворачивать террор. Он заявил, что в условиях внутренних и внешних побед надобность в терроре отпадает и осудил его крайности.

Вслед за тем, через пару недель друг и «перо» Дантона, Камиль Демулен, в своей недавно организованной газете «Старый кордельер» иносказательно сравнил режим якобинцев с римскими императорами-тиранами. Далее он открыто выступает против террора и предлагает выпустить из тюрем «подозрительных».

Однако Робеспьер обрушился с критикой и на умеренных, и на радикалов. Когда дантонисты не поняли сигнала, то был сделан предупредительный выстрел: 12 декабря 1794 был арестован друг Дантона Фабр дЭглантин. Дантонисты намек поняли.

Куда идти?

Самые острые вопросы выживания Республики отпали. Теперь нужно было решить, какой же она будет.

Жан-Жак Руссо, на философии которого были взращены множество революционеров, идеал общества видел в отсутствии очень бедных и очень богатых, где большинство людей будет средним классом. Мысль вполне здравая. В других местах он, правда, писал, что люди будут счастливы, когда уйдут жить с голой жопой в лес, но мы сейчас не об этом.

Санкюлоты получили от революции немного. Эбертисты предлагали наделить всех бедняков хотя бы клочком земли, чтобы все могли обеспечить себя куском хлеба. Землю следовало делить не только церкви и эмигрантов, но теперь и «врагов отечества». Также эбертисты призывали расширить социальную помощь для бедняков и поприжать богатых. Нищему человеку, заявляли они, свобода не нужна.

В конце концов под давлением ультралевых и санкюлотов были приняты так называемые вантозские декреты, в которых довольно расплывчато заявлялось, что неимущие патриоты должны быть вознаграждены. На местах это понималось по-разному. Кое-где действительно беднота наделялась землей. Кое-где выдавались небольшие пособия. В большинстве департаментов декреты просто проигнорировали.

Что же Робеспьер? Сделавший себе популярность в отстаивании народных интересов, теперь он не интересовался землей, ни вообще материальным положением населения. Вместо этого Максимиллиан Неподкупный озаботился моральным состоянием общества.

5 февраля он зачитал доклад в Конвенте о своем видении будущей Республики. Все в ней будут исключительно честны, добродетельными до слипания патриотизма, и готовы в любой момент пожертвовать жизнью во имя родины. У идеального гражданина нет «лишних» потребностей и пороков, он кушает для калорий, трахается для детей, постится, молится Высшему Существу и слушает, нет, радио еще не изобрели, речи активистов в секции. Вот такой идеал.

Понятно, что не все захотят жить такой красочной жизнью. Что делать? Очистить общество террором. То есть, все хорошие люди должны убить всех плохих и будет ~~всем~~ оставшимся счастье.

Эх яблочко, цвета спелого, слева правого бьем, справа левого

К концу зимы 1794 года голод в Париже усилился. Эффект «максимума» (т.е. верхней границы цен) давно прошел, крестьяне и торговцы почему-то отказывались продавать по невыгодным ценам, прятали продовольствие и торговали из-под полы. Народные низы и их представители – эбертисты предложили решение, угадайте какое? Отрубить головы всем спекулянтам (скучный зевок). Робеспьеристы выступили резко против. Дело усугубилось арестом нескольких эбертистов. Ультрареволюционеры решили действовать на опережение.

4 марта Каррье (тот самый, который косплеил Герасима в Нанте, только с людьми) призвал к «святому восстанию». Далее Эбер стал призывать к тому же. Но эбертисты не решились действовать по-настоящему, а большинство парижан идею восстания не поддержала, будучи под впечатлением вантозских декретов. «Мятеж» оказался вялым, как хрен импотента. Массу возбудить не удалось. Эбертисты попытались включить заднюю, но было поздно. В ночь на 14 марта Эбер и его сторонники были арестованы.

Через неделю состоялся суд. На нем прибегли к так называемой амальгаме, когда в одном процессе судили и монархистов, и коррупционеров, и эбертистов вместе. Смысл был как в анекдоте про космонавтов и пидорасов. Тень одних должна была упасть на других. Также создавалось впечатление заговора. Кое-кто из санкюлотов возмущался обвинением «Папаши Дюшена», но большинство поверило в его причастность к «аристократическому заговору». Злая ирония была в том, что сам Эбер долго и старательно приучал народ искать такие заговоры.

24 марта Эбера сотоварищи повезли на сеанс к «старой шлюхе». (Так парижане называли гильотину. Кто на ней только не лежал, никому не отказала). Парижане, которые ходили на казни как в театр, были разочарованы поведением Эбера. Он плакал и упирался. Для человека, который столько призывал к казням, это сочли недостойным.

После разгрома эбертистов активизировались дантонисты. Они стали призывать закончить войну и террор. Демулен выступил с тем же, а также с критикой робеспьеристов в своей газете. Но тираж был конфискован. Дантон попытался договориться с другом Максимиллианом, но был отвергнут. 3 мая 1794 года Комитет общественного спасения постановил арестовать Дантона и виднейших его соратников.

Один из членов Комитета, симпатизирующий Дантону предупредил его об аресте. Но Жорж-Жак заявил: «Они не посмеют». А потом сказал знаменитое: «Родину нельзя унести на подошвах сапог». Современные оппозиционеры гораздо умнее, и уносят родину на сапогах не то, что под угрозой казни, а просто при некоторых неприятностях.

Репутация Дантона была основательно разрушена коррупционными скандалами и роскошной жизнью. А ведь многие парижане голодали. Тем не менее, столица была потрясена. Дантон был одним из важнейших вождей Революции, многократно доказавший ей свою преданность. Многие депутаты Конвента выступили против. В адрес Комитетов летели возмущенные крики. Тогда на трибуну поднялся Робеспьер и приложил все свои красноречие и авторитет, чтобы убедить собрание, что Дантон «подгнивший идол» и суд над ним необходимость. Дантона решено было судить.

Когда-то Робеспьер писал Дантону, утешая его после смерти жены: «Если в том несчастье, которое одно способно потрясти душу такого человека, как ты, уверенность в сердечной преданности друга может принести тебе утешение, ты найдешь его во мне. Я люблю тебя больше, чем когда-либо, и буду любить до самой смерти. В эти минуты я нераздельно с тобой».

Арестованный Камилл Демулен вообще приходился Робеспьеру другом детства. Максимиллиан был его свидетелем на свадьбе.

Суд состоялся 2-5 апреля 1794 года. Снова была «амальгама», дантонистов судили с коррупционерами и военными преступниками. Дантон был блестящим оратором и не только блестяще защищался, но и нападал на обвинителей. Его громовой голос был слышен на улице. В конце концов, ему запретили говорить. Приговор был принят заранее, доказательства сфабрикованы.

5 апреля приговоренных повезли на эшафот. Дантон показывал полное презрение к смерти. Когда телега проезжала мимо дома Робеспьера, Жорж-Жак громовым голосом прокричал: «Максимиллиан, ты следующий!».

Когда приговоренные всходили на эшафот, Демулен плакал. Дантон его утешал. Когда рубили его собственную голову, Дантон сказал: «Покажи ее потом народу, она этого достойна».

Через неделю казнили Люсиль Демулен. Она надела белое платье. Еще многим предстояло расстаться с жизнью.

Робеспьер на вершине власти

Уничтожив внутреннюю оппозицию, робеспьеристы могли ощущать свое положение прочным. Казалось, так оно и было. На самом деле, они начали путь к падению.

Пока существовали радикалы и умеренные, якобинцы могли пойти направо или налево: начать править в интересах имущих классов и задавить активность санкюлотов, или попытаться установить максимально возможное тогда социальное равенство.

Уничтожив и левое и правое крыло своей партии, робеспьеристы попытались пойти по среднему пути. Как говорится, и вашим, и нашим. Но получилось ни вашим, ни нашим. Половинчатой политикой они постепенно отталкивали от себя и верхи и низы, и сокращали свою социальную базу.

Осень 1793-зима 1794 года были пиком государственного регулирования экономики. Были установлены максимум цен и максимум зарплаты. Крестьян заставляли продавать зерно по твердым ценам, а если они не подчинялись, зерно реквизировали. Санкюлотские армии, которые этим занимались, частенько реквизировали и имущество зажиточных крестьян, чтобы распределить его «по справедливости». Значительная доля торговли и промышленности прямо управлялась государством. Была частичная трудовая повинность.

Весной 1794 года якобинцы сильно смягчили политику по отношению к торговцам. На нарушения закона о максимуме стали смотреть сквозь пальцы. Бизнес стали не кошмарить, а поощрять. Зато с наемными работниками разговор был совершенно другой.

Максимум цен очень плохо соблюдался, зато максимум зарплаты – еще как. На падение уровня жизни рабочие ответили волной забастовок. К ним стали применять закон 1791 года о запрете сговора работников. Когда рабочие стали массово уклоняться от работы за низкую зарплату, якобинцы все шире стали применять принуждение к труду. Санкюлоты, совсем недавно считавшие якобинцев своей, народной властью, стали недобро на них посматривать.

В деревне тоже зрело недовольство. Реквизиции зерна вызывали массовое его утаивание, и даже прямое вооруженное сопротивление.

Также общество устало от террора, конца которому не виделось. Якобинцев терпели, потому что они доказали свою эффективность в организации обороны и подавления роялистских заговоров и мятежей. Но что будет, если опасности отпадут?

Революционная армия становилась все лучше и лучше. 26 июня 1794 года она совершила победу при Флерюсе. Угроза вторжения для Франции надолго отпала.

«Царство Добродетели»

Защитив Республику, окончательно разрушив феодализм, и не решаясь на более глубокие преобразования, якобинцы не смогли предложить обществу какой-то дальнейшей социально-экономической программы. Робеспьер чувствовал это, и попытался сплотить общество морально, создав «Царство Добродетели». Он давно уже вынашивал программу переделки общества, воспитания нового человека. (Тем, кто считает, что это придумали коммунисты, ответственно заявляю, что идея перекроить общество и человека в целях всеобщего счастья™ идет как раз из века Просвещения, а даже якобинцы не отрывались далеко от либерализма. Впрочем, если покопаться, можно найти подобные идеи и раньше. Всяческие религиозные движения, и т.п).

С этой целью Робеспьер создал культ Верховного Существа. Идея была не оригинальная, такая концепция гуляла в среде образованного общества весь восемнадцатый век, в свою очередь, наследуя деизму. Вкратце, это признание существования Бога, но бога ни одной из религий. Этому богу наплевать, ешь ли ты свинину, или дрочишь в Шаббат. Он не присматривает за всем через камеры, не дает социальный рейтинг, возможно, что он создал мир, сказал: «Теперь ебитесь как хотите» и уехал на рыбалку.

Кстати сказать, у радикалов был тоже свой Культ Разума с атеизмом и санкюлотками, но Робеспьер его быстренько запретил.

8 июня 1794 года состоялся праздник Верховного Существа. Робеспьер, наряженный как жених, был главным на мероприятии. Это был величайший в его жизни триумф. До величайшего падения оставалось шесть недель.

Собственно праздник

Но религии было недостаточно для создания Царства Добродетели. Главным инструментом для этого был террор, и он усиливался.

Террор для Робеспьера не был необходимым злом, он был главным методом очистки общества от зла, добродетелью. Вот его слова: «Террор - это не что иное, как быстрая, строгая, непреклонная справедливость; он, следовательно, является эманацией добродетели».

Была и чисто политическая причина. Разгромив организованную оппозицию, ощущая общественное недовольство, Робеспьер стал видеть вокруг себя некий безликий, неоформленный заговор неизвестных врагов. И он не придумал ничего лучшего, как «стрелять по площадям».

Атмосфера накалилась двумя несостоявшимися покушениями на Робеспьера 22 и 23 мая.

10 июня (22 прериаля) был принят закон, доведший политику террора до абсурда. По делам «врагов народа» (да-да, тоже не большевики придумали) отменялись всякие юридические излишества наподобие адвокатов, следствия, свидетелей. Под этот закон подпадали, например, «кто пытался вызвать упадок духа», «кто распространяет ложные слухи», «кто пытается испортить нравы и развратить общественное сознание, ослабить энергию и чистоту революционных и республиканских принципов».

Основанием для вынесения приговора признавалась «всякая улика, вещественная или моральная, в устной или письменной форме, естественно вызывающая уверенность всякого справедливого и просвещенного ума».

Арестовать и судить человека стало можно по желанию левой пятки комиссаров. В суде можно было не заморачиваться. По делам «врагов народа» наказание было только одно – смертная казнь. Очень удобно, думать не нужно.

Казнили множество заключенных, находившихся в тюрьмах. Тюрьмы были заполнены до отказа. Женщин держали вместе с мужчинами. Рассказывают, что в камерах происходил повальный секс – все равно умирать.

Аресты по доносу открыли большие возможности по сведению счетов. В первую очередь арестовывались, конечно, потенциальные враги. Бывшие. Бывшие священники, аристократы, жирондисты.

Казните и мою бывшую, пож

Гильотина стучала не переставая. За четырнадцать месяцев до 10 июня 1794 года в Париже было казнено 1251 человек, а за шесть недель после - 1376.

Несколько слов о терроре

Немного фактов. Согласно одному из лучших исследователей террора , Дональду Гриру, с марта 1793 по август 1794 было арестовано до 500 т.ч., из них казнено по суду 16, 5 т., без суда 10-12 т. Почти столько же умерло в тюрьмах. Напоминаю, что во Франции перед революцией жило 25-27 млн. ч.

Три четверти приговоров было за участие в мятежах. Примерно столько же было казнено в главных районах восстаний. В Париже – 16%.

Священников и дворян из них было около15%. Третьего сословия – 85, из этого 60% крестьяне, рабочие и ремесленники.

Среди тех, кто участвовал в Терроре, как и многих историков, популярна теория необходимости. Враги кругом, так было надо. Якобинцы действительно спасли республику. Только вот Д. Бовыкин указывает, что большая часть террора происходила после побед Республики.

Почему же тогда? Месть. Вандейцам и жирондистам откровенно мстили за мятеж. Абсолютизация террора как средство «очистить» общество, чтобы построить идеал.

Виноват ли Робеспьер во всем? Значительная часть вины, безусловно, лежит на нем. Но не надо забывать, что большая часть власти Неподкупного держалась на авторитете, а не силе. А это значит, что большая часть общества эту политику одобряла.

Почему? Атмосфера страха перед заговорами, настоящими и мнимыми. Ненависть к «аристократам» и искреннее желание защитить республику. Страх потерять приобретенное, а то и жизнь, после возвращения короля к власти. Слепая вера в вождя, который знает, как правильно действовать и чует контрреволюцию.

Падение Неподкупного

Многие депутаты Конвента так и не простили Робеспьеру казни эбертистов и дантонистов. Одни были близки первым, другие вторым. Несмотря на, казалось бы, противоположные взгляды, они начали сближаться на фоне ненависти к Робеспьеру. Часть из недовольных депутатов боялась за свою жизнь, потому что проворовались, или превысили полномочия. Часть искренне считала Робеспьера тираном.

Открыто критиковать Неподкупного стали после выступления на празднике 8 июня. Еще более жестко – после выпуска декрета о неограниченном терроре. Его стали высмеивать. Нашли полусумасшедшую старуху, которая заявляла, что Робеспьер – Мессия. Обиженный Максимиллиан перестал посещать Конвент. И совершил ошибку. Он фактически развязал руки заговорщикам.

Против Конвента его могли поддержать парижане. Но они были обозлены максимумом зарплаты и гонениями на забастовки. И все устали от террора.

Робеспьер чувствовал себя обреченным. Его товарищи, Кутон и Сен-Жюст попытались найти компромисс с остальными членами Комитета общественного спасения, но Робеспьер отказался. Что ни говори, он считал себя голосом народа и был совершенно раздавлен, когда понял, что народ от него отвернулся.

Тем не менее, в своей последней речи 26 июля (9 термидора) он высказал угрозы. В Конвенте сидят контрреволюционеры. Нужно совершить его чистку. Депутаты потребовали имен. Робеспьер совершил ошибку, он никого не назвал. Теперь каждый депутат не мог чувствовать себя в безопасности.

Удивительно, но на речь Робеспьера Конвент ответил аплодисментами. Однако один из депутатов, которому было нечего терять, встал и произнес:

«Пора сказать всю правду, один человек парализовал волю всего Национального конвента: это человек, который только что произнес здесь речь, — это Робеспьер».

Максимиллиан Робеспьер проиграл битву в Конвенте. К народу он уже не мог обратиться.

Вечером заговорщики провели переговоры с колеблющимися депутатами. Подготовили Национальную гвардию.

9 термидора (27 июля) Сен-Жюст готовился произнести доклад. Но ему не дали говорить. Его и Робеспьера заглушили криками. Неподкупный быстро охрип, тогда ему выкрикнули: «Кровь Дантона душит тебя!». Наконец, заговорщики поставили вопрос об аресте на голосование и провели его.

Парламентские дебаты по поводу полномочий Робеспьера и Ко

Робеспьер, Сен-Жюст и Кутон были арестованы. Брат Максимиллиана, Огюстен, и еще один депутат потребовали, чтобы их тоже арестовали. Им не отказали в любезности. Однако в Коммуне обо всем узнали. Там еще оставалось довольно много робеспьеристов.

Мэр и командир Нацгвардии освободили Робеспьера сотоварищи и привезли в Коммуну. Там было решено начать восстание. Было подготовлено воззвание к народу, разосланы представители. Но Париж не ответил. Большая часть Нацгвардии была верна Конвенту. Однако около трех тысяч гвардейцев было готово защищать Неподкупного и Коммуну. Но он сам же тянул дело, пытаясь все оформить «по закону». Тем временем, Конвент собрал войска, объявил робеспьеристов вне закона и приказал штурмовать Коммуну. На штурм выдвинулись как богатые секции, так и плебейские, как бывшие аристократы, так и радикалы.

При штурме ратуши Робеспьер был ранен в челюсть (по другой версии, пытался суициднуться). Огюстен выпрыгнул из окна, но остался жив. Еще один депутат застрелился. Сен-Жюст и Кутон спокойно сдались.

На следующий день, без суда и следствия, по закону 22 прериаля, Робеспьера, Кутона, Сен-Жюста и еще почти двадцать человек казнили. Еще на следующий день казнили семьдесят один.

Кульминация революции завершилась.

В последний путь

Приходит время, люди головы теряют...

@Forsrof @starikkrupsky @AgentS @DieSectoid и таинственный пикабушник, спасибо за донат!

Показать полностью 9

[моё] Франция История (наука) Великая Французская Революция Якобинцы Мат Длиннопост

Посты не найдены

1 2 3 4 5 6 7 8 9