По определённым причинам рассказ ранее публиковался лишь для узкого круга писателей, он повествует о возвращении с Куликова поля в Саратов 24-25 июля 2011 г. Самое яркое из впечатлений от визита на Куликово поле, в контексте которого героем произведения осмысляются события поездки, изложено тут. Письмо начальнику археологической экспедиции от 27 июля 2011 г, положенное за основу текста, позволяет восстановить уникальные подробности, утраченные памятью за 11 лет. Первая часть путевых заметок, возможно, является лишней, но уточняет контекст. Основное действие разворачивается во второй части. Иллюстрация: Stable Diffusion.
1. Куликово поле-Москва: настроение просветлённое и озадаченное
Едва забрезжил рассвет, я проснулся. В тесной палатке, ползая на коленях, нарезал отцовским складным ножом остатки копчёной колбасы. Спешно бросал куски в рот, сглатывая их, плохо прожёванные. Запил завтрак водой. Закинул вещи в пропахшую дорогой спортивную сумку и тихо покинул палатку. Совершил крюк, наведавшись к вырытой у реки яме для мусора, тешась надеждой, что та, ради которой я прибыл и испытал позор, выйдет навстречу. Лагерь спал. Вместе с обёрткой и пакетом от колбасы в яму полетел нож. Помню, руководствовался неким суеверием, родившимся в связи с дорогой и диалогом в спортзале родного города, а отец ещё долго выказывал недовольство потерей ножа.
Я шагал по той самой травянистой тропе, на которой несколько часов назад встретился с чудом. Чары покинули её вместе с ночью. Со стороны речки Непрядвы по-прежнему веяло свежестью, а кроссовки быстро увлажнились от росы. НЛО на фоне Млечного Пути, дискотека с плоскими свечами, выложенными на лугу созвездиями, стихи Максимилиана Волошина, продекламированные мне приобнявшим за плечо начальником экспедиции:
"Будь прост, как ветр, неистощим, как море,
И памятью насыщен, как земля.
Люби далёкий парус корабля
И песню волн, шумящих на просторе.
Весь трепет жизни всех веков и рас
Живёт в тебе. Всегда. Теперь. Сейчас".
А ещё ранее, днём - публичное самоунижение. Воспоминания минувших суток наступали друг за другом по кругу, как времена года. Я чувствовал, что оставляю заповедник мира, воспетого в научно-фантастических романах Ивана Ефремова, ощущая себя рыбаком, выудившим шестиметрового сома (таких размеров рыб этого вида в природе не встречается), а кроме того, тяготил недосып.
На подступах к Монастырщино край солнечного диска выглянул из-за горизонта, разбрызгивая золото на листья высаженных вдоль дороги дубов. В тех зарослях мне грёзились русские богатыри. Размышляя о смысле паломничества, я вошёл в село. В такую рань не сразу удавалось выцепить взглядом встречных, подсказывающих, как пройти к автобусной остановке.
Автобус вёз до Кимовска. Продолжая осмыслять вчерашний день, я наблюдал за попутчиками, из местных. На первой же остановке в салон забрались старушки, одна из которых весело воскликнула: "Господи, Иисусе!" На другой куда-то отлучился пожилой мужичок, предупредив: "Если не вернусь, прошу считать меня коммунистом!" Водитель ждал его вместе с пассажирами, они обсуждали газету "Советская Россия". Фольклорные образы разных периодов русской истории причудливо уживались в открытых добродушных людях Тульской области.
Привычный мир отчуждения вернулся в Кимовске. По смурным лицам и отвислым животам узнал я его. От Кимовска путь лежал до Епифани, затем - в Новомосковск, где я пересел на рейс до Москвы. В автобусе работал кондиционер и играла музыка. Я улыбнулся песне группы "Секрет" "В жарких странах". В тысяча девятьсот девяносто шестом году, с большим трудом нам удалось вырваться на лето из Азербайджана в Россию. Пришлось колесить по просторам бывшего СССР пересадками и через Чечню. Зная, как я тащусь по группе "Секрет", друг детства записал композицию с радио на магнитофон. Он включил её, когда я навестил его, добравшись до станицы в Краснодарском крае. Так и познакомился с этим треком.
Въезжать в столицу было радостно, люблю Москву. Я ликовал, как ребёнок, катаясь в метро, но словно видел громадную тяжесть, придавившую людские плечи. Слишком резким выдался контраст, чересчур скоро менялся градиент по маршруту "Куликово поле-Монастырщино-Кимовск-Епифань-Новомосковск-Москва". Меня поглотил бешеный ритм, я уже не мог вкушать туристическую расслабленность. Купил хот-дог, беляш и минералку, причём булочку с сосиской слопал сразу, дабы утолить голод. Беляш приберёг для обстановки поспокойнее. Однако, за воротами в облюбованный мной для трапезы парк обнаружился платный вход в паровозный музей, что неприятно поразило. Влюблённые, и просто прохожие, отдыхали, сидя на чём попало, а я продолжал изумляться рыночным реалиям мегаполиса, долго брёл, но так и не встретил ни единого скверика. Наконец, заметив парня с сумкой, присевшего в теньке на барьерчик, смирился и также примостился в паре метров от него. Съел беляш, запивая минералкой.
Потом долго ждал на вокзале, досадуя на цену, уплаченную за билет до Саратова. Я не намеревался здесь ночевать и взял, что предложили. Какой-то парень заливал в глотку пиво из полторашки, своим видом свидетельствуя о маете во время простоя. Вся наша планета явилась воображению гигантским залом ожидания, где всяк тоскует о счастливом поезде. Чёрт с ними, с деньгами. В какой-то момент, уже незадолго до прибытия состава (помню, что мялся перед табло у выхода на перрон), ко мне подошёл полицейский. Рефлекторно ёкнуло в животе: кто не слышал историй, как в Москве пристают к приезжим? Однако, полицейский, на вид - казах, оказался на редкость учтив. "Очень неловко просить, - произнёс он. - А не найдётся ли у вас закурить?" Я устыдился собственной предвзятости и охотно протянул ему сигарету. Короче говоря, я не узнавал мир вокруг.
2. Билет триумфатора
В вагоне выяснилось, что билет стоил дорого, потому что поезд - элитный: кондиционер, ковры, ужин в постель. Со мной путешествовала русская интеллигенция. Я моментально учуял принадлежность пассажиров к данной прослойке и понял, что они осознали то же самое. Просто удивительно, как быстро все перезнакомились! Я буквально читал мысли окружающих. Эту среду я впитал в себя с детства. Липкий вязкий и закомплексованный дух: "ты", или "вы", как пройти в туалет, чтобы никто не догадался - понимаете, о чём я? И всё это - в сочетании с манерой "без комплексов", наглой и хамоватой. Мало сходства с аристократией, но держатся элитарно. Так вот! Сливки общества, угадав, что стесняться некого, взялись наперебой самоутверждаться. Каждый из них успел чего-то достичь. И я их понимал. Понимал! Мы мыслили на одном языке. Их цели и задачи. Каждый мечтал о великом рывке, после которого станет возможным не делать ничего. Ну, разве что, по мелочи. Вот парень с рыжей бородой, разъясняет двум бабкам на боковом месте, что его статьи по химии публикуются. С ума сойти! Я даже не спешу на верхнюю полку, прочь от глаз людских, как обычно. Напротив меня - женщина, взирает на собеседниц химика высокомерно. По внешнему виду - заурядная саратовская торговка (базарная баба), решает кроссворд в женском журнале, а по речи - своя, интеллигенция. Чего достигла? Пацан у неё прикольный! "Мужа не удержала", - сообщила всем. А пацан - чумовой. На меня в детстве похож, всё фотографирует что-то. Тем временем, бабки, беседовавшие с рыжим, дали понять окружающим, что знают толк в математике, и что они - православные. Да ладно! С любым из попутчиков найти общий язык не составило бы для меня труда!
И тут в плацкарту вошла на редкость красивая девушка. Худенькая, синеглазая, загорелая, с тёмно-русыми волосами, собранными в хвост, в белых джинсах и голубой блузке. И так, и сяк пыталась она протиснуться, чтобы взобраться на свою верхнюю полку, а рыжий делал вид, что не замечает, сидел себе на краю сидения. Очевидно, освободить место девушке полагалось мне, самому вскарабкавшись наверх. В конце концов, я смекнул, почему торможу: дорожная грязь на мне, обнажится пред белым светом. Невероятно: когда ехал с работягами до Тамбова, в сторону Куликова поля, подобных глупостей мне в голову не лезло! Делал себе, что хотел, не задумываясь. Как так? Девушка выглядела беззащитной и прекрасной. Осрамиться перед ней я права не имел! Одним махом запрыгнул на верхнюю полку! С носков вниз посыпался мусор, и, кажется, облачко пыли взметнулось от джинсов. "Плевать! - внутренне обратился я к незнакомке. - Я - путешественник! У меня в сумке крутой журнал с собственным фантастическим рассказом, напечатанным! И что с того, что статьи по химии? А мужа-то та, с пацаном, "не удержала!" Она сама так изрекла: "Не удержала". Но пацан - прикольный..."
- Поднимайся! - гордо выпалил я.
- Спасибо, - девушка миловидно улыбнулась.
И я понял, что знаю, как с ней познакомиться. На Куликовом поле я опозорился. Я нагрянул туда выяснять отношения с дочерью очень богатого человека. Но! Во-первых, я видел НЛО. Во-вторых, для меня купили и привезли в археологическую экспедицию номер журнала "Знание-сила-фантастика", где опубликовали рассказ, который сочинил я. И теперь журнал лежал у меня в сумке. В-третьих, в той же сумке завалялась стопка газет "Пролетарка", отпечатанных на бумаге формата А-3 в горкоме КПРФ, и главным редактором, наполнявшим издание собственными глубокомысленными измышлениями, значился я.
На Куликовом поле "Пролетарка" никого не впечатлила, но я же могу пощеголять революционной продукцией перед девушкой!
Я вынул из сумки банку пива "Балтика", тройка, откупорил и небрежно отпил. Извлёк оттуда же журнал, раскрыл на странице со своим рассказом и приступил к демонстративному чтению. "Ну, грязь с носков, - размышлял я, - зато я простой: умею прибухнуть, могу и с рабочими покумекать. Как подобает истинной интеллигенции". Девушка вставила аккуратные наушники в хорошенькие ушки и включила плеер. Я прислушался к пересудам внизу. Следовало улучить момент, чтобы выдать, чего достиг в этой жизни я, да чтобы языки прикусили.
- На Боинге мы тоже летали, - скучая отвечала рыжему мать юного фотографа, - и на Эйрбасах...
Я рассудил, что лучшего предлога всё равно не словить и выпалил:
- А я вчера НЛО наблюдал! На Куликовом поле...
Всё! Я завладел аудиторией. Ораторствовал громко, со звериным напором, закручивая внимание на себя, не отпуская ни на миг. Краем глаза следил за девушкой. Удовлетворённо отметил, как она вынула наушник из левого уха.
- Я вообще - фантаст, - продолжал заливать я. - Вот, рассказ напечатали...
И помахал журналом бабкам-математичкам, рыжему химику и приоткрывшему рот толстому пацану с фотокамерой-мыльницей.
- Хочешь почитать? - внезапно обратился я к девушке, и та протянула руку.
- Дмитрий Тюлин. "Цена коммунизма". Это - мой рассказ.
Боковым зрением я не прекращал коситься на девушку. Та хмурила брови, всматриваясь в буквы на глянцевых листах.
- Так и живём, - вздохнул я, довольно озирая онемевших попутчиков. - Жизнь - штука дивная...
Банка пива незаметно опустела, я вынул из сумки новую. Дёрнул жестяное кольцо, наслаждаясь предвещающим лёгкий хмель шипением и запахом.
Лишь только я освободился, девушка вернула журнал.
- Извини, из меня плохой чтец, - молвила она.
Досадно, но сдаваться я не планировал. Требовалось покурить и обмозговать. Я спрыгнул с полки, окончательно забив на носки (да разве волнуют эдакие мелочи после пива?) и устремился в тамбур.
Там, напротив, дымил лысый мужчина в женском платье, с накрашенными губами. "Странно, - подумал я. - Москва, элитный поезд - всё законно. Но к нам, в Саратов? Как ему там придётся, в столь экстравагантном наряде? Поди, встретят, посадят в машину". Мужчина закашлялся, я заразился, и вдруг вернулось просветлённое настроение последних часов на Куликовом поле. "Здоровье гробит, как и я, вот в чём проблема".
Странный человек удалился, и в тамбур вошла очаровательная соседка по полке. Она курила тонкие белые сигареты и очень много кашляла. У меня защемило в груди: такая красивая девушка, и столько курит.
- Нам с тобой нужно бросать курить, - заметил я совершенно искренне. - Там, на звёздах, люди не курят, им больно, что мы курим.
- На звёздах? - недоумевающе отозвалась она.
- Да, я про НЛО. Я же объяснял...
- Ааааа....
Стучат колёса поезда, тёплый ветер врывается в тамбур через форточку, треплет на низком лбу красавицы выбившиеся из причёски тонкие пряди. Мы как-то легко подружились после разговора о вреде табака.
- Света, - представилась девушка.
- Дима.
- Я помню! Дмитрий Тюлин. Ты же показывал мне журнал!
Я ошибся: она - не из интеллигентской среды. Работает на кондитерской фабрике. Москвичка, едет в Саратов, присмотреть за ребёнком сестры, оказавшейся в больнице. Простая и прямая, никого и ничего не стесняется. Берёт у проводника чай, вынимая кошелёк без заносчивости и благоговения. Я ещё не раз устыжусь недавнего неуместного поведения.
- И ты не напряглась от моих историй? - удивился я.
- Как раз наоборот! - щебетала девушка. - Ты знаешь много интересного о мире! Так странно...
Не красится. Большие глаза со спектральными характеристиками звезды Вега. Длинные ресницы...
Вскоре обнаружилось, что Света почти ничего не читала.
- Мне нравятся романтические фильмы, - поделилась она.
- В книгах есть много интересного и до фига романтики, - убеждал я.
- Говорю же: из меня плохой чтец!
- Значит, ты не стала читать рассказ не потому, что он тебе не понравился?
- Не знаю. Я начала читать и заскучала. Извини, я правда - плохой чтец.
Я пересказал Свете сюжет из "Алых парусов" Александра Грина, и она согласилась, что в повести писателя - настоящая романтика.
Немного погодя я зачем-то переключился на проблематику классовой борьбы, принялся доказывать, что это очень плохо - желать стать элитой, но она понимала тему с полуслова.
- Нужен сильный человек, чтобы рабочие объединились! - горячо заявила Света.
Я поведал ей про Александра Григорьевича Лукашенко, о том, как СМИ клевещут на Белоруссию.
- Я не смотрю новости и ничего не читаю, - напомнила собеседница. - Но про Лукашенко всё, что ты говоришь - правда! Мой брат был в Белоруссии. Знаешь, как там выдают молочную кухню?
Единодушие между нами крепло с каждым поднятым вопросом, правда, временами меня уносило в философию, и Света переставала схватывать мои путаные сентенции...
Помаленьку наступил вечер, мы лежали на верхних полках, глядели в окно и друг на друга, новая знакомая повествовала, как мечтает полететь на Марс, как её завораживает красота галактик... Она точь-в-точь - как друг детства: всё просто, предельно ясно, а мир - огромный и таинственный...
- Я обожаю адреналин! - неожиданно возгласила Света. - Чтобы сердце стучало! И меня очень тянет что-нибудь купить в Мичуринске.
...Мичуринск, большая остановка, звёзды в ночном небе. Мы направились к ближайшему ларьку. Решив поухаживать за девушкой, я спросил, что купить.
- Слойку с сыром.
Я взял две слойки.
- Я тоже кое-что куплю, - сказала она.
- Давай, я куплю!
- Не надо.
- Почему?
- Потому. Что будешь пить?
...И вновь она меня обламывает...
- Фанту.
Одну из пары бутылок фанты Света отдала мне.
Видишь, как классно? Ты мне - слойку, я тебе - фанту!
Вслед за тем мы гуляли по перрону.
- Представляешь? Раньше я мандражировал, когда требовалось что-то купить в магазине! - любуясь подругой, болтал я. - Это теперь я избавился от комплексов перед обществом!
- Да? У меня никогда не было таких комплексов.
Мы возвратились к поезду, и я спохватился, что приобретённая в Новомосковске зажигалка сломалась в какой-то из наших визитов в курилку, а просить у девушки всякий раз - неудобно. Света согласилась, мол, да, неудобно, заставив меня скривиться, и я побежал за зажигалкой.
Только ей обзавёлся, как, к моему ужасу, тронулся поезд с надписью "Саратов-Москва" на борту. С перепугу я вскочил на подножку, больно подвернув ногу. Поезд ускорялся едва уловимо, но угрожающе. Я тарабанил в дверь кулаком - не помогало. Тогда дотянулся бутылкой с фантой до окна проводницы и отчаянно заколотил по нему предметом, имевшимся в руке весьма кстати. Проводница выбежала к двери и гневно застучала в ответ.
- Брысь! - закричала она. - А ну, брысь!
Я клялся, что оставил в вагоне паспорт, сумку, деньги. Я думал о том, как поеду стоя, когда поезд наберёт ход. Сколько до следующей станции? Я умолял и требовал!
Они всё же спустили стоп-кран и отворили дверь. Я облегчённо выдохнул.
- Куда ты едешь? - рявкнула проводница.
- В Саратов!
- Это поезд "Саратов-Москва"!
- Да, я еду из Москвы!
- Это поезд из Саратова, он едет в Москву! Твой поезд - "Москва-Саратов", в обратном направлении! На перроне стоит, сейчас поедет! Снова станешь колотить?
Ополоумев от страха, я со всех ног бросился назад. Остановлю ли поезд на ходу второй раз?
Света ждала у входа в вагон. Узнав о произошедшем, долго смеялась. Когда я вернулся к постельке, журналу с рассказом, паспорту и кошельку в сумке, и пил фанту, сердце продолжало громко стучать. Какими нежными и божественными мнились мне в те минуты простыни от РЖД!
- Никак не могу отдышаться! - пожаловался я.
- Так это же классно, что не можешь отдышаться! - хохотала Света. - Ты не забыл, что больше всего на свете я люблю адреналин? Добро пожаловать в мой мир!
Стоило мне чуть успокоиться, как она поинтересовалась:
- В какой области находится Мичуринск, ведь не Саратовская же?
- Не знаю. Нет, не Саратовская.
- А спроси у проводницы! Ты же избавился от комплексов перед обществом!
Я понял, что слукавил и покорно поплёлся выяснять географическое расположение Мичуринска. Ещё не раз за ночь Света поручала мне о чём-то у кого-то осведомиться. Сама она также много вопрошала, у разных людей, нисколько не колеблясь.
И раз мы уютно расположились у форточки тамбура напоследок перед отправлением на боковую, я вручил Свете газету "Пролетарка".
- Нет, - отвергла дар она. - Зачем она мне?
- Там мой телефон. Видишь: Иван Бакинский? Это - я.
- Ааааа....
Света бережно сложила газету вчетверо и спрятала в сумку.
- Пора спать, - шепнула она так, что я растаял.
И почивал я крепко, как в детстве, с красивыми снами.
Утром меня подняла проводница, велела потихоньку собираться: через полчаса - Саратов. В вагоне, вместо будильника, заработало радио. Песня группы "Секрет" "В жарких странах"! "Не может быть! - не верил я. - Всё, как если специально ради меня..." Внезапно я сообразил, что выспался, впервые за эти дни.
А Света продолжала дремать. Она просила разбудить перед Саратовом. Почему проводница её не тронула? Решила, что мы вместе? Сердце моё сладко затрепетало, и я тихонько толкнул девушку в плечо. Как приятно... Затем снова, снова...
- Уже Саратов? - пленительно улыбнулась Синеглазка, похлопав ресницами.
...О, как я счастлив!..
Потом мы опять курили в тамбуре...
...И прибыли в Саратов. Сказка завершилась, как в песне группы "Секрет":
"День в солнечном огне, в суете,
Погас, сделав нецветным кино,
Ты прошептала мне в темноте,
И я почти поверил, но...
В жарких странах, где рассветы
В океанах прячут лето,
Твой дышит прибой не для меня, прощай.
Капитаны слышат звёзды,
В их обман поверить просто,
Твой остров чужой не для меня, прощай.
Да, я не поверю в то, что скажешь мне ты,
Вот и всё, что бог отмерил, мы стоим у черты.
Сказка завершилась в ожидании дня,
Я скажу прощай, это не для меня.
Марс, заступив едва в небеса,
Снял маску с твоего лица,
Я помню все слова и глаза,
И ночь, ту, которой нет конца,
Вновь медью на стекле тает свет,
И город твой затихнет пусть,
Мне свечи на столе скажут нет,
Но я, может быть, ещё вернусь".
Я сказал Свете:
- Ну вот и всё.
Она ответила:
- Всё.
Как всегда - прямо, обрубая.
- Позвони мне, если что.
- Хорошо.
Света замахала кому-то на платформе, и я ощутил себя лишним.
Она не перезвонила. И я знал, что продолжения не последует, так как разумел изначально: как бы не я всё устроил. Тяжело объяснить. Коллективное бессознательное, все дела. Так бывает. Но зачем?
Автор: Дмитрий Тюлин
