«В этом городишке обветшали даже праздники!», - думала Верочка. Она шла по ярмарочной площади, кипя от ярости, но с привычно бесстрастным лицом. Всю ненависть к провинции, особенно утомительной в жару, она выплескивала на встречных пьяненьких граждан. Коих было в избытке... Их она не жалела, посылая одному секундное удушье, другому - полную слепоту на пару мгновений, третьему - постыдное недержание...
Век ее присутствия здесь затянулся, продлился собственными стараниями, а сколько мест она могла бы освоить, перевернуть, покорить! Только так нельзя, она - здешняя ведьма, и это ее территория. Уж какая есть. «Хоть затхлое болотце, да свое», - сказала Верочке однажды большая искусница темных дел, присевшая рядом в автобусе в образе вечной «садовой старушки», едущей в семь утра с ведром яблок.
Верочка всё это понимала, однако не беситься не могла. Слишком много бюрократии в ее ремесле! Вот и сейчас ей надлежало именно украсть самодельную веревку, чтобы завершить давно запланированный ритуал.
Нужную палатку она высмотрела быстро - какие-то дурканутые хиппи, в льняных пончо и с резными дуделками, толкали хендмейд. (О, как же она их не выносит, глупцов, не умеющих жить своим коротким настоящим!) Среди банок экологически чистого меда, бубнов и сопелок, диковатой бижутерии, кругов натурального сыра, кожаных и медных поделок от реконструкторов лежали моточки бечевки. Верочка прошла в палатку и сразу поняла, что напрягаться не придется. Тусовка в десять глоток распевала хит «Мельницы» и трясла всеми маракасами одновременно. Поэтому она просто взяла с раскладного столика один моточек и спокойно ушла.
Но веревка повела себя в ее руках непонятно, как живая. Моток подскакивал, вырывался и жег ладони, словно печеная картошка, выхваченная из костра. Верочка завернула за палатку и зашипела, задула на сцепленные руки, пришептывая нужные слова. Чуть ослабила хватку, чтобы посмотреть ближе, как веревка прыгнула вверх по обеим рукам, стягивая их. И превращаясь - она-то видела скрытое - в живые, гибкие растения. Водоросли или лианы? Чушь - обычный ползучий виноград, местная невызревающая кислятина. Который больше для декора, чем в еду или на вино.
Уже стянутой рукой, моментально постаревшей и обвисшей, она дотянулась до завязок летней сумки-торбы. С громадным усилием призвала из бездонья типично женской сумки самое сильное оружие - щепоть золы с прахом со своего первого «дела»,* определившего саму Судьбу. Щепотка поднялась и рассеялась, оставив от веревки мелкую пыль, оседающую на землю.
Верочка продышалась от испуга, со злости изрисовала палатку сзади нестираемыми ругательствами и уже хотела спалить этот вертеп со всей ярмаркой вместе, но передумала и даже взглянула на себя в зеркальце. Черное отверстие вместо одного глаза постепенно затягивалось. Она - буквально - поправила на себе лицо и отправилась обратно.
Прервала хор быстродейственным способом, толкнув одного влюбленного, смотревшего прямо в рот своей Лорелеи, на его пассию. Бойфренд Лорелеи тут же взорвался без участия Верочки.
В возникшей склоке она выцепила продавца веревки, который выложил все сведения о натуральных волокнах и пеньковом плетении, «исстари принятом у славян и русичей». На пятой минуте этой летописи ведьма схватила его за грудки, притянула очень близко и ткнула двумя желтыми когтями в веки, удерживая пальцами трепыхающиеся глазницы парня. Время встало на неисчислимую малость, но Верочке было достаточно. Она увидела весь путь этой пеньки, от радостных цветений до самих мощных корневищ, а потом выбралась на поверхность и огляделась...
Будто вьюгой ледяной обдуло. Елецкая усадьба Талдыкиных!** Вот так место произрастания, и как только она набрела на этот моточек... Моментально пощупала остальные мотки - все оттуда. Уже не веревочка - петелька получается.
- Всех сожгу! - завопила она.
- Всех не сожжешь, - заверил неизвестный голос, выбросивший Верочку наружу.
И она побежала. Скорее, к источнику силы, в свою «алтарную», с бутылями сладких слез, с прищепками, держащими лепестки доброты и вдохновения замученных ею.
А молодежь в палатке, отряхнув друг друга от темной пыли в поднявшемся ветре и напоив очень бледного продавца бечевки липовым чаем с медом, кое-как собрала товар и разошлась в каком-то отупении.
* Первое "дело" Верочки упоминается в рассказе Лоскутки (Про Верочку, часть 2)
** Знаменитое "святое место" в Липецкой области, где ни одна нечисть не выживает.
