– Мне пятьдесят лет, – прошептала она – И что? – его пальцы всё ещё касались её щеки
Часть 1. Знакомство
Телефон разрывался от звонков и сообщений. Елена нервно постукивала острым каблуком по мраморному полу, разглядывая своё отражение в зеркальной стене лифта. Их флагманский салон красоты должен был открыться через два часа, а фотограф, которого прислало глянцевое издание, до сих пор не появился.
– Да где его черти носят? – процедила она сквозь зубы, поправляя идеально уложенные волосы цвета красного дерева.
Серёжки от Cartier мягко качнулись, когда она достала телефон: "Мам, прости, не смогу приехать на открытие", – светилось сообщение от Вики. Елена поджала губы. Ну конечно, у дочери снова дедлайн в журнале.
Двери лифта плавно разъехались, и она, расправив плечи, направилась в сторону ресепшена, где суетились администраторы в новенькой униформе.
– Елена Сергеевна, там это... – начала было молоденькая девочка с ресепшена, но осеклась под тяжёлым взглядом начальницы.
– Что "это"? – Елена остановилась. – Ирина, сколько раз говорить: формулируйте мысли чётко.
– Простите. Там фотограф приехал, но... он какой-то странный.
Елена закатила глаза и решительно направилась в зал. И застыла на пороге. Посреди помещения, усеянного розовыми лепестками для предстоящей съёмки, стоял взъерошенный парень в потёртых джинсах и клетчатой рубашке, небрежно закатанной до локтей. Он возился с осветительным оборудованием, что-то тихо насвистывая.
– Вы опоздали на сорок минут, – холодно произнесла она.
Парень обернулся, и Елена внезапно запнулась. У него были удивительные глаза – зелёные, с золотистыми крапинками. Такие живые и лучистые, что на секунду ей стало неуютно.
– Простите, – улыбнулся он, и в уголках глаз собрались мелкие морщинки. – Пробки. Я Кирилл. Можно просто Кир.
– Елена Сергеевна Державина, – отчеканила она, намеренно игнорируя протянутую руку. – У нас очень плотный график. Надеюсь, вы хотя бы профессионал?
Он хмыкнул, забавно наморщив нос:
– Знаете, обычно мои работы говорят за меня. Может, посмотрите портфолио?
Что-то в его тоне – эта смесь уверенности и легкого вызова – заставило её насторожиться. Державина привыкла, что люди либо заискивают перед ней, либо пытаются соперничать. Но этот мальчишка... он словно играл по каким-то своим правилам.
– Предпочту увидеть результат сегодняшней съёмки, – она достала телефон. – Так, через полтора часа здесь будут журналисты и блогеры. Нам нужны идеальные кадры для пресс-релиза.
– Идеальные – это скучно, – он уже колдовал над камерой. – Давайте сделаем что-нибудь живое?
Елена почувствовала, как внутри поднимается раздражение:
– Послушайте, здесь не студенческая вечеринка. Это открытие премиального салона красоты. Всё должно быть...
– Безупречно? – он снова улыбнулся, и от этой улыбки у неё почему-то пересохло в горле. – Знаете, в чём проблема безупречности? Она не цепляет. А вот искренность...
Он вдруг поднял камеру и сделал снимок. Елена дёрнулась:
– Вы что себе позволяете?
– Смотрите, – он развернул к ней дисплей. На фотографии была она – с этим негодующим выражением лица, чуть склонённой головой, и солнечный луч, пробившийся сквозь жалюзи, создавал вокруг её волос какое-то золотистое сияние.
– Вот это настоящая вы. Живая, яркая... небезупречная.
Державина открыла рот, чтобы осадить наглеца, но не смогла найти слов. А он уже отвернулся к своему оборудованию, будто ничего особенного не произошло.
"Да что он себе позволяет?" – пульсировало в голове, но где-то глубоко внутри предательски дрогнуло что-то давно забытое. Словно кто-то открыл форточку в душной комнате, и свежий ветер взъерошил плотные шторы.
Часть 2. Фотосессия
Весь день прошёл как в тумане. Елена привычно улыбалась журналистам, произносила заготовленные фразы о новой концепции салона, но то и дело ловила себя на том, что высматривает в толпе растрёпанную шевелюру фотографа.
Вечером, когда последние гости разошлись, она сидела в своём кабинете, просматривая фотографии с открытия на ноутбуке. Пальцы замерли над клавиатурой. Этот мальчишка действительно был талантлив. Каждый кадр словно рассказывал историю.
– Кофе? – раздалось от двери. Елена вздрогнула. Кирилл стоял в проёме, держа два стаканчика из старбакса.
– Вы ещё здесь? – она постаралась, чтобы голос звучал холодно.
– Доделываю материал, – он прошёл внутрь, будто его пригласили. – Вам капучино. Заметил, что вы его пили утром.
"Значит, наблюдал за мной", – мелькнула непрошеная мысль.
– Послушайте... Кирилл. Я не привыкла к такой фамильярности.
– А к чему вы привыкли, Елена Сергеевна? – он присел на край стола, и она почувствовала лёгкий запах его парфюма – что-то свежее, с нотками бергамота. – К тому, что все вокруг ходят на цыпочках?
– Вы переходите границы, – она отодвинула стул, создавая дистанцию.
– А вам не надоело жить внутри этих границ? – его глаза смотрели так пронзительно, что хотелось отвернуться. – Знаете, что я увидел сегодня через объектив? Женщину, которая боится быть собой.
– Да что вы себе... – начала она, но он перебил:
– Вот, опять эта маска. А знаете, когда вы настоящая? Когда злитесь. Или вот сейчас, когда смущены.
– Я не смущена!
– Конечно, нет, – он улыбнулся краешком губ. – И румянец на щеках – это просто освещение такое.
Елена почувствовала, как предательский жар заливает шею и лицо. Господи, да что с ней творится? Она же прожжённая бизнес-вумен, её не могут выбить из колеи какие-то слова сопляка!
– По-моему, нам пора закругляться, – она встала, демонстративно собирая бумаги.
– Как скажете, – он тоже поднялся. – Но знаете... я бы хотел сделать вашу персональную фотосессию. Не для журнала. Для вас.
– Зачем это?
– Чтобы показать вам ту женщину, которую я вижу в видоискатель. Она намного интереснее той, что смотрит на вас из зеркала.
Он положил на стол визитку и направился к выходу. У двери обернулся:
– Позвоните, если решитесь увидеть настоящую себя.
Когда за ним закрылась дверь, Елена обессиленно опустилась в кресло. Сердце колотилось как сумасшедшее.
– Чёрт, – пробормотала она, глядя на визитку. – Чёрт-чёрт-чёрт...
Телефон пиликнул входящим сообщением. Вика:
"Мам, прости за сегодня. Завтра пересечёмся в "Брунелло"? Надо поговорить."
Елена не сразу нашла в себе силы ответить. Внутри всё дрожало, будто в солнечном сплетении поселилась стая бабочек. Давно забытое чувство. Слишком давно.
Она взяла визитку, провела пальцем по тиснёным буквам. "Кирилл Соловьев. Фотограф". И ниже – номер телефона.
"Только посмотрю его портфолио, – сказала она себе. – Исключительно из профессионального интереса."
Но где-то в глубине души она уже знала – это начало чего-то такого, что перевернёт всю её тщательно выстроенную жизнь.
Часть 3. Весна в октябре
В "Брунелло" было непривычно пусто для обеденного времени. Елена рассеянно помешивала остывший американо, поглядывая на часы. Вика опаздывала уже на двадцать минут.
– Извини, мам! – дочь влетела в ресторан, цокая каблуками. – Такие пробки, ты не представляешь!
Елена окинула её внимательным взглядом. Новое платье от Zimmermann, первые морщинки вокруг глаз... Когда её девочка успела стать такой взрослой?
– Что-то случилось? – спросила Елена, заметив, как Вика нервно теребит салфетку.
– Да нет... То есть да. Мам, – она подалась вперёд. – Ты только не психуй, ладно?
"Началось", – подумала Елена.
– Я видела фотографии с открытия, – Вика прикусила губу. – И этого фотографа...
– И что? – Елена почувствовала, как напряглись плечи.
– Мам, он же моего возраста! – выпалила Вика. – И я видела, как ты на него смотрела.
– Что за глупости? – Елена поставила чашку на стол чуть резче, чем собиралась. – Я вообще не помню, как он выглядит.
– Да? – Вика выудила телефон из сумочки. – А это тогда что?
На экране была фотография из инстаграма Кирилла. Елена у окна своего кабинета, задумчивая, с лёгкой полуулыбкой. Подпись:
"Красота не имеет возраста. Особенно когда она настоящая."
– Господи, – Елена почувствовала, как кровь приливает к щекам. – Он не имел права...
– Мам, – Вика накрыла её руку своей. – Я же вижу, что происходит. Ты... ты что, влюбилась?
– Прекрати, – Елена выдернула руку. – Мне пятьдесят лет, я не впечатлительная школьница.
– И что? Между прочим, тётя Алла вышла замуж в сорок восемь...
– За ровесника! А не за... – Елена осеклась.
– За кого, мам? – Вика прищурилась. – За того, кто тебе нравится?
Телефон Елены завибрировал. Сообщение от Кирилла:
"Как насчёт фотосессии? Сегодня в парке невероятный свет."
– Это он? – Вика заглянула в экран. – Мам, да ты покраснела!
– Я... мне пора на встречу, – Елена начала торопливо собирать вещи.
– Врёшь ведь, – вздохнула дочь. – Знаешь, что самое обидное? Что ты не можешь мне довериться.
Елена застыла с сумкой в руках:
– Вика, это сложно...
– Да что сложного? – в голосе дочери прорезались знакомые командные нотки – точь-в-точь как у матери. – Ты живая женщина. Имеешь право на счастье. Даже если оно не вписывается в чьи-то представления о приличиях.
– А ты? – тихо спросила Елена. – Что ты думаешь об этом?
– Честно? – Вика улыбнулась. – Думаю, что ты слишком долго жила по правилам. Может, пора сделать что-то безумное?
Елена смотрела на дочь, и комок в горле становился всё больше. Когда эта своенравная девчонка успела стать такой мудрой?
– Я подумаю, – она наклонилась и поцеловала Вику в макушку, как в детстве.
– Мам, – донеслось вслед. – Только не упусти своё счастье, ладно?
Выйдя на улицу, Елена достала телефон. Пальцы дрожали, когда она набирала ответ:
"Во сколько и где встречаемся?"
Часть 4. Повторная встреча
Нескучный сад встретил её россыпью жёлтых листьев и прохладным ветром. Елена поёжилась, кутаясь в кашемировое пальто. "Что я здесь делаю?" – в сотый раз спросила она себя.
– А вот и вы! – раздался знакомый голос. Кирилл шёл ей навстречу, помахивая фотоаппаратом. В потёртой кожаной куртке и с этой своей взъерошенной шевелюрой он казался совсем мальчишкой.
– Я ещё не решила, – начала она.
– Но пришли же, – он подмигнул. – Значит, решили.
Не дожидаясь ответа, он начал настраивать камеру:
– Только давайте договоримся: никакого позирования. Просто будьте собой.
– Я даже не накрасилась толком...
– Вы шутите? – он опустил камеру и посмотрел на неё так пристально, что у неё перехватило дыхание. – Вы же понимаете, насколько красивая?
– Перестаньте, – она отвернулась, чувствуя, как предательски теплеют щёки.
Щёлк. Первый кадр.
– Эй! Я не готова!
– В этом вся суть, – он рассмеялся. – Пойдёмте, тут есть потрясающая аллея.
Незаметно пролетел час. Елена и сама не поняла, как расслабилась, позволив ему руководить процессом. Кирилл щёлкал затвором, что-то рассказывал – о свете, о композиции, о том, как важно поймать момент.
– Вот, смотрите, – он показал ей очередной кадр. На фотографии она смеялась, откинув голову назад, и осенний свет путался в её волосах.
– Это... я? – выдохнула она.
– А вы думали кто? – он стоял так близко, что она чувствовала тепло его тела. – Такая настоящая. Живая.
– Кир, – она запнулась. Когда успела перейти на "ты"? – Зачем всё это?
– А зачем люди фотографируют закаты? – он убрал прядь волос с её лица. От этого простого жеста у неё перехватило дыхание. – Потому что красиво. Потому что хочется остановить мгновение.
– Мне пятьдесят лет, – прошептала она.
– И что? – его пальцы всё ещё касались её щеки. – Знаете... то есть знаешь, что я вижу? Женщину, которая боится быть счастливой.
– Я не боюсь, – она попыталась отступить, но он удержал её за руку.
– Тогда докажи, – его глаза смеялись. – Пойдём поужинаем. Прямо сейчас.
– С ума сошёл? А если нас увидят?
– И что? – он пожал плечами. – Боишься сплетен?
– Нет, просто...
– Просто ты привыкла всё контролировать, – он легонько щёлкнул её по носу. – Давай сегодня без контроля? Я знаю отличное место. Там подают потрясающие равиоли с тыквой.
Она смотрела в его глаза – зелёные, с золотистыми искорками – и понимала, что летит в пропасть. И самое страшное – ей это нравилось.
– Веди, – сказала она, и его улыбка стоила всех рисков на свете.
Телефон в сумочке завибрировал – наверное, очередной деловой звонок. Но впервые за много лет Елена Державина не стала проверять, кто звонит.
Часть 5. Ужин
"У Марио" оказалось крошечной тратторией где-то в переулках старой Москвы. Никакого пафоса — клетчатые скатерти, свечи в бутылках из-под кьянти, запах базилика и пармезана.
– Ты правда думал, что я соглашусь сюда войти? – Елена остановилась у входа, разглядывая облупившуюся вывеску.
– А что не так? – Кирилл придержал дверь. – Боишься испачкать свой Burberry?
– Дело не в этом...
– А в чём? В том, что тебя могут увидеть в месте без мишленовских звёзд?
Она хотела огрызнуться, но что-то в его взгляде остановило её. Никакого осуждения – только искренний интерес и что-то ещё, от чего сердце начинало биться чаще.
– Марио! – крикнул Кирилл, входя. – У тебя есть столик для самой красивой женщины в Москве?
Из кухни выглянул колоритный итальянец с пышными усами:
– Кирилло! Мама миа, какая синьора!
Елена почувствовала, как краснеет. Давно её так не смущали.
– Тут... уютно, – признала она, когда они устроились за столиком в углу.
– Видишь? А ты боялась, – он подмигнул. – Марио, нам твои фирменные равиоли и... что пьёшь?
– Обычно белое вино, но...
– Никаких "но"! Марио, бутылку твоего лучшего пино гриджио!
Когда хозяин удалился, Елена подалась вперёд:
– Ты всегда такой... безбашенный?
– А ты всегда такая правильная? – он склонил голову набок. – Знаешь, в чём твоя проблема? Ты забыла, как это – просто жить.
– Я руковожу сетью салонов, воспитала дочь...
– Это не жизнь, – он мягко перебил. – Это список достижений. А когда ты в последний раз танцевала под дождём? Или ела мороженое на улице? Или целовалась до головокружения?
– Перестань, – она отвела взгляд. – Я не девочка-подросток.
– И что? – он накрыл её руку своей. – Возраст — это только цифра в паспорте. Важно то, что чувствуешь.
– А что чувствуешь ты? – вырвалось у неё.
Он помолчал, глядя ей в глаза:
– Что встретил женщину, которая перевернула мой мир. И плевать, что она старше. Плевать, что все вокруг скажут...
– Кир... – у неё перехватило дыхание.
– Нет, дай договорить. Я знаю, что ты думаешь. Что я молодой дурак, который не понимает, во что ввязывается. Что это всё несерьёзно. Но я никогда не был так серьёзен.
В этот момент принесли вино. Марио что-то весело болтал, расставляя бокалы, но Елена не слышала. Она смотрела на руки Кирилла – длинные пальцы фотографа, чуть обветренная кожа – и думала, что пропала.
– За что пьём? – спросил он, поднимая бокал.
– За безрассудство? – она грустно усмехнулась.
– За смелость, – поправил он. – За смелость быть счастливыми.
Вино оказалось превосходным. Или дело было не в вине, а в том, как он смотрел на неё – будто она была чем-то невероятно ценным, будто...
– О чём думаешь? – спросил он.
– О том, что я, кажется, сошла с ума.
– Это хорошо, – он улыбнулся. – Потому что я тоже.
Часть 6. Неожиданная встреча
Вечер плавно перетекал в ночь. Они бродили по московским переулкам, говорили обо всём на свете – о его первой камере, о её мечте стать художницей, похороненной под грузом "серьёзных" решений, о любимых фильмах и книгах.
– Нет, правда, – смеялся Кирилл, – ты никогда не смотрела "Криминальное чтиво"?
– В девяностые было как-то не до Тарантино, – она пожала плечами. – Бизнес, маленькая дочь...
– Значит, надо срочно наверстывать. Устроим киномарафон?
Она остановилась:
– Кир, подожди. Мы не можем...
– Что именно? – он развернул её к себе. – Проводить время вместе? Узнавать друг друга? Влюбляться?
– Лена?! – раздался удивлённый возглас. – Ты что здесь делаешь?
У Елены похолодело внутри. В двух шагах от них стояла Алла – её лучшая подруга, с которой они знали друг друга ещё со студенческих времён.
– Алла... я... мы...
– А, так это тот самый фотограф? – Алла окинула Кирилла оценивающим взглядом. – Вика рассказывала.
– Что рассказывала? – Елена почувствовала, как начинают дрожать колени.
– Всё, – Алла многозначительно подняла бровь. – Лен, можно тебя на минутку?
Кирилл сжал её руку:
– Я подожду у фонтана.
Когда он отошёл, Алла взяла Елену под локоть:
– Ты с ума сошла? Он же ровесник твоей дочери!
– Я знаю...
– Знаешь? – Алла покачала головой. – А о чём думаешь? О репутации? О бизнесе? Что скажут люди?
– С каких пор тебя волнует, что скажут люди? – огрызнулась Елена. – Ты же всегда была бунтаркой.
– Я волнуюсь о тебе, дурочка! – Алла понизила голос. – Думаешь, он всерьёз? В его возрасте парни ищут... развлечений.
– Прекрати.
– Нет, это ты прекрати! – Алла встряхнула её за плечи. – Очнись! Да, он красивый. Да, с ним весело. Но что дальше? Ты готова стать посмешищем?
Елена посмотрела через площадь, туда, где у фонтана ждал Кирилл. Он кормил голубей хлебными крошками, и в свете фонарей его профиль казался особенно чётким, почти классическим.
– Знаешь, что я поняла, Алл? – тихо сказала она. – Что лучше быть посмешищем, чем всю жизнь играть роль безупречной Елены Державиной. Я устала быть идеальной. Устала соответствовать...
– Господи, – простонала Алла. – Ты влюбилась.
– Да, – просто ответила Елена. – Влюбилась.
Алла долго молчала, разглядывая подругу, потом вздохнула:
– Ну и что мне с тобой делать?
– Порадоваться за меня?
– Дура ты, Ленка, – Алла вдруг крепко обняла её. – Такая дура... Но если он тебя обидит – я ему камеру в одно место засуну.
– Алл!
– Что? Я, между прочим, за тебя волнуюсь.
Кирилл помахал им от фонтана. Елена помахала в ответ, чувствуя, как внутри разливается тепло.
– Иди уже, – подтолкнула её Алла. – Только... будь осторожна, ладно?
– Буду, – пообещала Елена, но они обе знали – поздно быть осторожной.
Когда любовь застаёт врасплох, осторожность – последнее, о чём думаешь.
Часть 7. Цена свободы
– Мама, ты что, сбрендила?! – голос Вики звенел от возмущения. – Я тебя поддерживала, но это уже слишком!
Елена устало потёрла виски. За окном её кабинета моросил противный ноябрьский дождь, а на экране ноутбука светилась страница светской хроники. "Роман года: владелица сети салонов красоты закрутила роман с фотографом вдвое младше себя". И фотография – они с Кириллом в "Зарядье", он целует её в висок, она смеётся...
– Вика, я не собираюсь это обсуждать.
– Нет, будешь! – дочь в ярости металась по кабинету. – Ты хоть понимаешь, что ты делаешь? Все только об этом и говорят! Мне сегодня три человека прислали эту статью!
– И что? – Елена выпрямилась. – Что именно тебя так задело? Ты же сама говорила...
– Говорила! Но я думала, это несерьёзно! Думала, ты просто... развлекаешься.
– Развлекаюсь? – Елена почувствовала, как внутри поднимается злость. – То есть в пятьдесят лет женщина может только "развлекаться"?
– Мам, – Вика плюхнулась в кресло. – Он ведь бросит тебя. Рано или поздно.
– А может, это я его брошу, – Елена улыбнулась, но улыбка вышла невесёлой.
– Ты его любишь, да? – тихо спросила дочь.
Елена молчала, глядя в окно. Там, за стеклом, город тонул в дожде, а она... она тонула в чувствах, с которыми не знала, что делать.
Телефон завибрировал. SMS от Кирилла:
"Видела статью? Не переживай, это всего лишь слова. Я люблю тебя. И плевать, что думают другие."
– Господи, мам, – простонала Вика, глядя на её лицо. – У тебя глаза светятся, как у влюблённой школьницы!
– А может, я и есть влюблённая школьница? – Елена вдруг рассмеялась. – Может, в этом всё дело? Что я наконец-то живу, а не существую?
– Но твоя репутация...
– К чёрту репутацию! – она стукнула ладонью по столу. – Всю жизнь я жила правильно. Делала то, что должна. Была той, кем должна быть. И знаешь что? Я устала.
В дверь постучали. На пороге появилась взволнованная секретарша:
– Елена Сергеевна, там... в общем...
Договорить она не успела – в кабинет ворвался Михаил, бывший муж Елены.
– Ты совсем с катушек съехала? – он швырнул на стол телефон с той же статьёй. – Мальчишка! Он же младше нашей дочери!
– Папа! – Вика вскочила.
– А ты молчи! – рявкнул Михаил. – Это ты её поддерживала? Мать родную под монастырь подводила?
– Не смей на неё кричать, – голос Елены стал ледяным. – И вообще, с каких пор тебя волнует моя личная жизнь?
– С тех пор, как ты стала посмешищем! – он навис над столом. – Тебе пятьдесят лет, Лена! Имей совесть!
– Совесть? – она медленно поднялась. – А у тебя она была, когда ты ушёл к своей двадцатипятилетней секретарше?
Михаил отшатнулся, словно от пощёчины:
– Это другое...
– Почему? Потому что ты мужчина? – Елена чувствовала, как внутри поднимается что-то горячее, яростное. – Так вот что я тебе скажу, Миша. Я впервые за долгие годы счастлива. По-настоящему счастлива. И если ты, или кто-то другой...
Договорить она не успела – дверь снова открылась, и на пороге появился Кирилл.
Часть 8. Серьезный разговор
В кабинете повисла звенящая тишина. Кирилл окинул взглядом застывших Михаила и Вику, перевёл глаза на бледную Елену.
– Не вовремя? – спросил он, засунув руки в карманы потёртой джинсовки.
– Очень вовремя, – процедил Михаил. – Давно хотел посмотреть на... этот экземпляр.
– Папа! – снова вскинулась Вика.
– А вы, значит, бывший муж? – Кирилл прошёл в центр кабинета. – Тот самый, который ушёл к секретарше?
Михаил побагровел:
– Да как ты...
– Знаете, – Кирилл небрежно присел на край стола, – я ведь много о вас слышал. О том, как вы бросили Лену с маленькой дочкой. Как потом пытались отжать часть бизнеса...
– Щенок, – прошипел Михаил, – да что ты можешь знать...
– Знаю, что любовь не смотрит в паспорт, – Кирилл пожал плечами. – И что Лена – самая удивительная женщина из всех, кого я встречал. А ещё знаю, что вы её не стоите.
– Кир, не надо, – тихо сказала Елена.
– Надо, – он повернулся к ней. – Потому что я устал от этого цирка. От шепотков за спиной, от статей, от осуждающих взглядов. Ты никому ничего не должна доказывать.
– Да ты просто... – начал Михаил.
– Что? – Кирилл резко встал. – Альфонс? Охотник за богатыми женщинами? Давайте, договаривайте. Только знаете что? Я зарабатываю достаточно. У меня своя студия, контракты с глянцем. Я не нуждаюсь в чьих-то деньгах.
– Тогда зачем тебе женщина в два раза старше? – подала голос Вика.
Кирилл посмотрел на неё долгим взглядом:
– Затем, что я люблю её. Просто люблю. И если вы все не можете этого понять... это ваши проблемы.
Он подошёл к Елене, взял её за руку:
– Поехали отсюда.
– Куда? – растерянно спросила она.
– Куда угодно. В Питер, например. Возьмём "Сапсан", погуляем по дождю... Я покажу тебе места, где снимал свою первую выставку.
– Лена, – предостерегающе начал Михаил.
– Заткнись, пап, – вдруг сказала Вика. – Просто заткнись.
Она подошла к матери:
– Поезжай. Я разберусь тут с делами. И... прости меня. За всё, что наговорила.
– Вика...
– Потом поговорим, – дочь быстро обняла её. – А сейчас – езжай. Будь счастлива.
Елена перевела взгляд с дочери на бывшего мужа, потом на Кирилла. В его глазах плескалась такая нежность, что перехватывало дыхание.
– Знаешь что? – она улыбнулась. – А поехали. К чёрту всё.
– Лена! – воскликнул Михаил.
– Нет, Миша, – она покачала головой. – Ты когда-то выбрал свою свободу. Теперь я выбираю свою.
Она взяла сумочку, телефон:
– Вика, перенеси все встречи. Я вернусь... когда вернусь.
– Ты сошла с ума, – простонал Михаил.
– Да, – она рассмеялась. – Наконец-то сошла. И знаешь что? Это потрясающее чувство.
Кирилл открыл перед ней дверь:
– После вас, моя королева.
Они вышли под моросящий дождь, оставив в кабинете потрясённого Михаила и улыбающуюся Вику.
– Знаешь, – сказала Вика отцу, – а ведь я давно не видела маму такой живой.
Михаил только головой покачал. А за окном Елена Державина, гроза конкурентов и королева московского бьюти-бизнеса, бежала под дождём, держа за руку молодого фотографа, и смеялась как девчонка.
Часть 9. Свадьба
– Мам, ты точно не передумаешь? – Вика придирчиво осмотрела мать. – Выглядишь потрясно, но всё-таки...
Елена поправила лёгкое шёлковое платье цвета слоновой кости. Непривычно короткое для её возраста, но к чёрту условности.
– Нет, милая. Не передумаю.
Они стояли в небольшой комнате старинной усадьбы за городом. За окном шумел майский дождь – тёплый, как тогда, в ноябре. Только теперь это был их с Кириллом дождь.
– Кстати, – Вика достала конверт, – это тебе. От папы.
Елена удивлённо подняла брови. Михаил наотрез отказался приехать на свадьбу.
В конверте лежала короткая записка:
"Прости за всё. Будь счастлива. М."
– Представляешь, – Вика присела на подоконник, – он вчера сказал, что впервые видит тебя такой... настоящей.
– Забавно, да? – Елена тихо рассмеялась. – Пришлось связаться с мальчишкой, чтобы наконец стать собой.
В дверь постучали. Заглянула Алла – в модном брючном костюме, с охапкой пионов:
– Ну что, невеста, готова?
– Знаешь, – Елена посмотрела на своё отражение в зеркале, – впервые в жизни я абсолютно уверена в том, что делаю.
За полгода изменилось многое. Она отошла от оперативного управления бизнесом, передав бразды правления толковой молодой команде. Начала рисовать – детская мечта наконец-то перестала быть просто мечтой. Они с Кириллом купили квартиру в старом доме на Чистых прудах – с огромными окнами, в которые по утрам заглядывало солнце.
Жёлтая пресса пошумела и успокоилась. Кто-то крутил пальцем у виска, кто-то завидовал, кто-то восхищался её смелостью. А ей было всё равно.
– Лен, – позвала Алла, – там этот твой... жених извёлся уже весь.
– Иду, – она в последний раз посмотрелась в зеркало.
Из отражения на неё смотрела красивая женщина с лучистыми глазами и едва заметными морщинками-лучиками в уголках глаз. Правильные морщинки – от смеха, от счастья.
В зале их ждали самые близкие – никакой показухи, никаких сотен гостей. Только те, кто действительно важен.
Кирилл стоял у импровизированного алтаря из живых цветов – в светлом костюме, взъерошенный и счастливый. Увидев её, замер с приоткрытым ртом.
– Закрой варежку, – шепнула Вика, проходя мимо него к своему месту подружки невесты. – Ворон налетит.
Они стояли перед регистратором, и Елена почти не слышала официальных слов. Она смотрела на Кирилла и думала – какое счастье, что жизнь иногда преподносит такие сюрпризы. Что любовь действительно не смотрит в паспорт. И что быть счастливой – это так просто, стоит только решиться.
– Согласны ли вы... – донеслось как сквозь вату.
– Да, – сказала она. – Да!
После церемонии, когда все вышли в сад – пить шампанское и фотографироваться, Кирилл притянул её к себе:
– Не жалеешь?
– О чём?
– Обо всём этом. О том, что связалась с молодым оболтусом.
Она рассмеялась:
– Ты не оболтус. Ты тот, кто научил меня жить заново.
Где-то в глубине сада играла музыка. Начинался вечер – их вечер, их жизнь.
– Потанцуем? – предложил он.
– Под дождём?
– А почему нет?
И они танцевали – пятидесятилетняя женщина в платье цвета слоновой кости и её молодой муж. А тёплый майский дождь благословлял их союз, смывая все сомнения и страхи.
Говорят, любовь не имеет возраста. Они просто доказали это ещё раз.
КОНЕЦ
