IT + СССР

Я вырос в простой советской семье, которая, как водилось в те времена, жила от одной скромной зарплаты до другой. Я взахлёб прочитывал «Технику Молодежи» и «Юный Техник» с приложением «ЮТ для умелых рук», которые мы выписывали на дом, а для того чтобы разжиться «Моделистом-Конструктором», приходилось раз в месяц наведываться в районную библиотеку. Больше всего меня привлекали заметки про электронно-вычислительные машины и компьютерную технику. Однако о том, чтобы заиметь свой собственный компьютер, не могло быть и речи: даже простенький «ZX Spectrum 48K» стоил для нас совершенно неподъемных денег. Я безуспешно попытался собрать по чертежам и схемам из журнала персоналку «ЮТ-88», но бросил эту затею после того, как родители притащили откуда-то программируемый калькулятор «Электроника МК-54». Ведь на нем можно было писать самые настоящие игры!

Недавно, прибираясь в чулане, я неожиданно нашел это замечательное устройство. Вставил батарейки, включил, работает! Когда-то калькулятор комплектовался дерматиновым чехлом и книжечкой карманного формата с подробными инструкциями по эксплуатации, но эти аксессуары, как и адаптер питания с хитрым двухштырьковым разъемом, оказались безвозвратно потеряны. Осталось только само устройство, сжимая в руках которое, я испытал сильный приступ ностальгии.

На Хабре уже подробно рассказывали о конструкции калькуляторов этой серии, которая с современной точки зрения выглядит довольно примитивной. Но тогда, в 1988 году, «МК-54» казался самым настоящим чудом техники. Советская промышленность начала выпуск этой машины в 1982-м, и вскоре калькулятор появился на полках магазинов по цене 65 рублей — довольно дорого по тем временам (для сравнения, более «продвинутая» трехпроцессорная версия калькулятора, «МК-61», стоила 85 рублей). Тем не менее, это был самый доступный программируемый калькулятор в СССР в середине 80-х, более дешевого варианта попросту не существовало.

«МК-54» был оборудован двумя процессорами на базе бескорпусной микросхемы серии К745: один, помимо основных функций ЦП, отвечал за контроллеры дисплея и клавиатуры, второй играл роль математического сопроцессора. Быстродействие калькулятора при выполнении программ составляло примерно 5 операций в секунду.

Память «МК-54» позволяла хранить 98 шагов программы (по 1 байту каждый), калькулятор располагал 4 операционными регистрами и 14 адресуемыми регистрами памяти. В отличие от своего «старшего брата» «МК-52», этот аппарат не обладал энергонезависимой памятью, поэтому при отключении питания записанная ранее программа сбрасывалась, и ее приходилось вводить заново.

Человек, привыкший к обычным карманным или настольным калькуляторам, и впервые взявший в руки «МК-54», обычно впадал в состояние ступора: как на нем считать? На клавиатуре отсутствует клавиша «=», зато имеется множество странных кнопок вроде «К», «СХ», «БП», «ПП», «В/О», «С/П» и других.

Действительно, простые арифметические действия на этой «Электронике» выполнялись следующим образом: нужно было ввести одно число, затем переместить его в следующий регистр стековой операционной памяти нажатием кнопки «В↑», потом указать второе число, и, наконец, ввести знак операции. Иными словами, классический арифметический пример «2+2=» на «МК-54» выполнялся такой хитроумной последовательностью клавиш: «[2], [В↑], [2], [+]».

Собственно, устройство создавалось в первую очередь не для простых арифметических, а для сложных инженерных расчетов, которые можно было выполнять автоматически — при помощи составленных и записанных в память программ. Но для этого следовало сначала выучить множество новых и незнакомых обычному советскому обывателю понятий: «счетчик команд», «адреса возврата из подпрограмм», «регистры памяти», «операционный стек». Именно так для многих граждан СССР и начался путь в «большое программирование».

Способов применения в народном хозяйстве для «МК-54» существовало великое множество: строительные, сельскохозяйственные и экономические расчеты, навигация, биология и химия, астрономия и инженерное дело. Пожалуй, нет ни одной научно-технической сферы, для которой не придумали бы подходящих программ, способных работать на этой машине. В различных журналах и сборниках время от времени попадались программы для определения биоритмов человека, для подсчета объема ингредиентов при приготовлении кулинарных блюд, для построения наиболее эффективной диеты, учёта узлов и петель в процессе вязки шарфиков и свитеров, и даже для огородников с вычислением оптимальных дат посадки укропа на личных шести сотках. Но лично мне в первую очередь были интересны игры, код и описания которых регулярно публиковались в рубрике «Клуб электронных игр» журнала «Техника молодежи».

Для программирования этого калькулятора (как и у его ближайших сородичей) использовался так называемый язык машинных команд ЯМК-34. Этот язык позволял выполнять математические операции, а также процедуры пересылки данных и управления, чего при реализации большинства прикладных задач оказывалось вполне достаточно. Программа могла выполняться на калькуляторе пошагово — для этого на клавиатуре имелись специальные клавиши с направленными вправо и влево стрелками и обозначением «ШГ», они позволяли отследить ход исполнения команд, оценить содержимое регистров и обнаружить допущенные ошибки.

Безусловно, двенадцатиразрядный вакуумно-люминесцентный индикатор не позволял отображать что-либо, кроме цифр, математических знаков и некоторых символов: Г, L, С, Е, вроде знаменитого сообщения об ошибке «ЕГГОГ», поэтому игры для «МК-54» были весьма своеобразными. Обычно они включали подробное текстовое описание сюжета игры с завязкой, развитием истории и персонажами, иногда к нему добавлялись изображения игрового поля — например, расчерченного на квадратные секции. Калькулятор же играл вспомогательную роль: просчитывал ходы за соперников, выдавал случайные числовые значения, или несколько цифр через десятичный разделитель. Пользователь вводил цифры, характеризующие его ход, и снова запускал программу на выполнение — после чего калькулятор выдавал следующее значение. Цикл повторялся до условной победы или поражения игрока. Помимо классики вроде «Морского боя», «Крестиков-ноликов» и «Шашек» существовали почти настоящие остросюжетные квесты, «экономические стратегии», военные баталии. Были и «динамические» игры вроде бегающей по индикатору «мишени» в виде буквы «О», в которую нужно было «попасть снарядом». Еще были «гонки», и совершенно изумительный «Лунолёт», в котором пользователь задавал условному космическому кораблю тормозящий и разгонный импульсы, следя при этом за остатками топлива и расстоянием до планеты, с целью погасить скорость до нуля и приземлиться на Луну, не разбив корабль.

В первое время я просто вводил команды в калькулятор со страниц «Техники Молодежи», стараясь не наделать ошибок, а самые интересные варианты терпеливо переписывал в тетрадочку. Случались и неприятные сюрпризы, если программа оказывалась длиннее доступной памяти: многие игры писались для калькулятора «МК-61», позволявшего хранить 105 шагов программы, в то время как мой «пятьдесят четвертый» поддерживал только 98. Такие «длинные» цепочки команд приходилось оптимизировать и сокращать, что само по себе представляло отличную головоломку и давало неплохую пищу для ума. Ну, а следующим шагом стало написание собственных игр, сопряженное с придумыванием увлекательного сюжета и сложных игровых алгоритмов. При этом «электронную» часть игры, хоть ты тресни, нужно было уложить в 98 команд, желательно, с запасом. Одну свою игру, помнится, я даже отправил в «Технику Молодёжи», но ее почему-то так и не опубликовали.

Тем не менее, упражнения с калькулятором не прошли даром. Поступив в институт и оказавшись на лекциях в рамках курса «Программирование микроконтроллеров», я с удивлением обнаружил, что преподаваемый там язык Ассемблера чем-то мне смутно знаком. Программы писались без особого труда, в то время как однокурсники постоянно путались в непонятных для них стеках и регистрах. Все-таки опыт работы с «МК-54» прививал определенную логику и соответствующий стиль мышления, позволяющий понять, как работает программа «в железе».

Сегодня существует несколько полноценных эмуляторов, позволяющих посмотреть на работу «МК-54», «МК-61» и их сородича «Б3-34» вживую, ввести программу и проследить за ее исполнением. Вот, например, отличный эмулятор «шестьдесят первого» — с ним можно поиграться прямо в браузере. Кроме того, в сети нетрудно обнаружить и подборки игр для калькуляторов этой серии — вот одна из них.

В том числе и из-за того, что в свое время платы с советскими микросхемами серии К145 (ими комплектовался «Б3-34») активно сдавали «на золото», таких калькуляторов в рабочем состоянии сегодня осталось немного. Мой экземпляр, с заводским номером 10658, выпущенный в апреле 85-го — один из хорошо сохранившихся. Осталось только отыскать старую замусоленную тетрадку, в которую я переписывал код игр для этой машины, и можно будет вспомнить давно ушедшую юность, проведя пару вечеров за «Лунолётом» и «Колхозным рынком». Нынешним подросткам подобные развлечения, к сожалению, недоступны.

P. S. Ждем упоминания в комментариях легендарной «Энциклопедии профессора Фортрана» через пять… Четыре… Три…

Подпишись на наш блог, чтобы не пропустить новые интересные посты!

Привет, хабр!

Предлагаю вашему вниманию ретроспективу совершенно замечательной микропроцессорной лаборатории “Микролаб КР580ИК80 907”, выполненной в духе ядерного чемоданчика. Именно так выглядели одноплатные компьютеры конца эпохи холодной войны, эдакая Raspberry Pi конца 70-х годов. Всем, кто желает вместе со мной погрузиться в пучину воспоминаний или просто послушать, как старики мучились инженеры старшего поколения осваивали микропроцессорную технику, прошу под кат.

Как я был горд собой, когда слушал на уроках радио из самодельного карманного ФМ-приемника через высокоомный наушник от слухового аппарата. Наушник вставлялся глубоко в ухо, что не выдавало его внешним шумом и не сильно бросался в глаза из-за формы и цвета. А как радовали соседей по панельной хрущевке самодельные усилители низкой частоты, собранные по замысловатым транзисторным схемам. В дополнение к ним обязательно нужно было собрать светомузыку на лампочках, раскрашенных цветным лаком. По вечерам вместе с отцом вникал во все тяготы ремонта стареньких телевизоров и магнитофонов. И в этом прекрасном мире начинающего радиолюбителя совсем не было места для таких далеких и непостижимых электронных вычислительных машин.

Уже в техникуме с помощью калькуляторов нас пытали расчетами спектра сигналов, параметров фильтров и согласующих устройств, построением диаграмм направленности различных антенн. Все эти бублики на миллиметровке до сих пор мерещатся в кошмарных снах. И казалось, что места в моей жизни для вычислительной техники уже не останется. Но все кардинально изменилось благодаря короткому 72-х часовому курсу вычислительной техники, который практически факультативно преподавали нам на старших курсах.

После таких тягучих разборов команд для процессора КР580ВМ80А (аналог Intel 8080А) на микропрограммном уровне, лабораторные работы стали как гром среди ясного неба! Вот тот переломный момент, который надолго изменил мои профессиональные предпочтения. Я полностью утратил интерес к радио и телевидению, и переключился на микроконтроллеры.

Лабораторные работы проводились на основе микропроцессорной лаборатории “Микролаб КР580ИК80 907”. Эта учебная ЭВМ предназначалась для изучения основ работы микропроцессорных систем и общих принципов программирования в машинных кодах, а также освоения приемов отладки встраиваемого программного обеспечения. К сожалению, в русском сегменте интернета не так много упоминаний об этом устройстве, но одну ссылочку для вас мне удалось найти.

Кому интересно, микролаборатория обладала двумя блоками ОЗУ по одному килобайту для размещения кода программ и данных. Дополнительно на панельке могла размещаться микросхема ПЗУ. Именно такая микросхема заставляет чемодан петь на видео в начале статьи, шла она в комплекте с устройством. Сам же процессор КР580ВМ80А имел 16 разрядную шину адреса и 8 разрядную шину данных, и мог работать на частотах до 2,5МГц. Конечно же выполнение команд занимало далеко не по одному такту. Но все же производительность процессора была близка к современным 8-ми битным микроконтроллерам.

Невооруженным глазом было понятно, что наша “микролаб” являлась аналогом американской микролаборатории «Hewlett-Packard 5036A», базировавшейся на процессоре Intel 8085. Более подробно об этом девайсе можно почитать на сайте HP. Но конечно же это стало очевидным для меня значительно позже. Оригинальная лаборатория от HP на десять лет определила нашу, ну или, точнее сказать, наша отстала на десять лет. Hewlett-Packard 5036A вышла в 70-х годах прошлого века. А наша родная “Микролаб КР580ИК80 907” примерно в 1983 году. Хорошо это или плохо? Я лично считаю, что хорошо. Ибо в образовании нет понятия плагиат, все делается на благо обучаемым. И именно благодаря тому, что в моей жизни был этот “чемоданчик”, я совершенно спокойно оперирую со всеми этими флагами и битовыми масками в микроконтроллерах.

Примечательно только то, что устройство, по сути лабораторного стенда, было выполнено максимально наглядно. Своими глазами можно было наблюдать печатную плату и установленные на ней компоненты. А как элегантно с помощью маски и шелкографии на печатной плате была представлена структура ЭВМ. Разработчики явно подошли к задаче со знанием дела, и не только западные, но и наши, т. к. все-таки наша микролаб не была полной копией зарубежного прототипа.

Печатная плата компьютера выглядела ненамного страшнее тех, что я видел в телевизорах. А значит, в этом вполне можно было разобраться. Такая наглядность позволила четко осознать, что это вполне доступная технология.

Предохранители на 2А и огроменные сетевые трансформаторы предавали устройству дополнительной солидности, а кейс “дипломат”, в который оно облачено, наводили особый лоск. Несмотря на солидный вес и размеры, по тем меркам устройство вполне можно было считать мобильным.

Боковой разъем позволял подключать различные платы расширения, в том числе и самодельные.

Никакого компилятора в комплекте к компьютеру не поставлялось, кроме размещенной на внутренней части крышки бумажной таблицы с командами процессора. Поэтому голову приходилось подключать основательно. Программа составлялась на ассемблере карандашом в тетрадке. Затем полученную программу нужно было преобразовать в машинный код с учетом карты памяти учебной микро ЭВМ. К счастью, сейчас все это за нас делают различные линкеры и компиляторы.

Средством управления “компьютером” служит системный монитор: встроенная в ПЗУ программа, позволяющая считывать данные с клавиатуры, выводить их на дисплей, и обрабатывать вводимые команды. Замечу, что клавиатура была шестнадцатеричной. Это немного упрощало процесс работы, ведь сличать с записями в тетрадке двоичные коды было бы просто невыносимо.

Левая половина дисплея предназначалась для отображения адреса ячейки памяти. Правая – отображала содержимое этой ячейки, либо записываемые в нее данные. На светодиодах можно было видеть флаги состояния процессора. А замечательный двухпозиционный переключатель позволял переводить систему в режим автоматического или пошагового тактирования.

В автоматическом режиме можно было наблюдать за работой программы в реальном времени. В пошаговом режиме можно контролировать результат выполнения отдельных команд. На дисплее выводить содержимое регистров процессора и анализировать свою программу. Сейчас все это и даже больше позволяют выполнять различные внутрисхемные эмуляторы.

Никакой возможности записать свою программу в ПЗУ во время лабораторных работ нам не предоставлялось. И это было хорошим стимулом сдать работу прямо во время занятия, чтобы потом повторно не вбивать в память все это многообразие машинных кодов.

На самом деле, я рад, что успел зацепить ту эпоху и у меня имелась возможность посмотреть на работу процессора “изнутри”. И пусть даже процессор был аналогом западного, да и сама учебная ЭВМ тоже, но важно, что это было!

Если вам понравилась эта статья, вы можете посмотреть, во что вылилось моё увлечение ретро электроникой в одной из моих предыдущих записей.

P.S. Отдельно хотелось бы запечатлеть здесь слова благодарности моему камраду R5PM из Богородицка за предоставленные по моей просьбе фотографии и видеозапись с сохранившегося у него экземпляра. Подумать только, его экземпляр микролаборатории сохраняет работоспособность уже четвертый десяток лет.

P.P.S. На некоторых известных интернет-барахолках и сегодня можно встретить Микролаб КР580ИК80, правда в разных состояниях сохранности. И средняя стоимость может составлять до 20 тысяч рублей за рабочий экземпляр.

Подпишись на наш блог, чтобы не пропустить новые интересные посты!

В СССР, как известно, многого не было, например, сотен сортов колбасы. А вот интернет — наоборот, был. В Советском Союзе имелся даже коммерческий интернет-провайдер, предоставлявший всем желающим возможность подключиться ко Всемирной Сети за определенную плату. Правда, проработал он недолго: с 17 октября 1991 года и вплоть до прекращения существования самого Советского Союза, то есть, чуть больше двух месяцев. Сегодня этому провайдеру мог бы исполниться 31 год — если бы, конечно, он дожил до наших дней.

Первые попытки объединить ЭВМ с целью передачи данных предпринимались в Советском Союзе еще в пятидесятые: так, несколько вычислительных машин были соединены кабелем на военном полигоне Сары-Шаган в Казахстане: этот прообраз компьютерной сети разрабатывался и тестировался в Институте точной механики и вычислительной техники им. С. А. Лебедева. В 70-х годах в СССР успешно действовало уже несколько сетей X.25, а в 1978 году в Ленинграде появилась «Академсеть» — компьютерная сеть для научных учреждений Академии наук СССР. Долгое время ее ядром являлся Ленинградский вычислительный центр (ЛВЦ), организованный в Физико-техническом институте им. А. Ф. Иоффе, но с появлением в 1982 году московского Всесоюзного научно-исследовательского института прикладных автоматизированных систем (ВНИИПАС) центр «Академсети» переместился туда.

Именно ВНИИПАС установил постоянное соединение X.25 с австрийским Международным институтом прикладного системного анализа (International Institute for Applied Systems Analysis, IIASA), что открыло ему доступ к другим зарубежным сетям по всему миру. В свою очередь, ВНИИПАС предоставлял этот доступ научным учреждениям не только на территории СССР, но и по всему Варшавскому блоку. В 1983 году при содействии правительства США и фонда Джорджа Сороса ВНИИПАС установил соединение X.25 с вычислительным центром в Сан-Франциско: этот сегмент сети получил наименование SFMT («Телепорт Сан-Франциско — Москва»). Первоначально проект был некоммерческим и направленным на распространение телекоммуникаций в СССР, но в 1986 году ВНИИПАС стал предоставлять доступ к западным сетям на коммерческой основе не только странам Варшавского договора, но также через спутник — другим социалистическим странам: Кубе, Монголии и Вьетнаму. SFMT фактически превратился в международное коммерческое предприятие, и в 1990 году этот статус-кво был зафиксирован превращением «Телепорта Сан-Франциско — Москва» в совместную советско-американскую телекоммуникационную компанию Sovam Teleport.

Однако и Sovam Teleport, и созданная 1 августа 1990 года в Курчатовском институте совместно с инженерным кооперативом «Демос» сеть «РЕЛКОМ», и даже появившееся в 1988 году в Ленинграде советско-финское совместное предприятие «Инфоком» не являлись в полном смысле этого слова «розничными» интернет-провайдерами», поскольку терминальный доступ к сети по протоколу X.25, а позже — к электронной почте и Usenet предоставлялся только научным учреждениям и коммерческим предприятиям, которые были в состоянии приобрести соответствующее оборудование и оплатить подключение. О предоставлении доступа к сети частным лицам речи тогда не шло.

Все изменилось 17 октября 1991 года, когда в СССР была официально зарегистрирована советско-американская организация под названием GlasNet («Гласнет»), которая являлась, как гласил ее устав, «общественным объединением граждан и трудовых коллективов, созданным в целях развития и демократизации телекоммуникаций на основе современных компьютерных технологий». Название GlasNet придумали американцы, объединив популярное в годы горбачевской Перестройки слово «гласность» и еще мало кому понятное Network. Это слово ярко отражало реалии того времени – движение научно-технического прогресса, интеграцию в мировое информационное пространство и активную реализацию политики гласности.

Сама сеть физически была запущена немного раньше ее официальной регистрации: уже летом 1991 года ей пользовалось несколько сотен человек. Во времена августовского путча Usenet-конференции «Гласнет» были одним из немногих источников, транслировавших правдивую информацию о происходящих в Москве событиях на весь мир.

Сеть, изначально рассчитанная на 5 тысяч абонентов, финансировалась так называемой «Ассоциацией за прогрессивные коммуникации» (Association for Progressive Communications) из Сан-Франциско. Центр управления GlasNet находился в Москве, с нашей стороны работу осуществлял журналист Анатолий Воронов, выступающий в роли директора, и двое программистов — Александр Зайцев и Павел Прокопенко.

GlasNet был подключен к мировой сети через вычислительный центр Курчатовского института и сеть РЕЛКОМ, однако предоставлял свои услуги не предприятиям, а частным лицам — для этого были организованы модемные пулы в Москве, Ленинграде, Мурманске, Владивостоке, Одессе и Риге. Собственно, услуг, как таковых, было немного: обмен электронной почтой и доступ к конференциям Usenet, но и это в Советском Союзе казалось фантастикой. Еще в начале 1991 года GlasNet запустил собственный сервер Usenet-конференций на русском языке, кроме того, предоставлял пользователям доступ к конференциям США, Канады, Бразилии, Австралии и почти всей Европы. При этом пользователи оплачивали только зарубежный трафик: отправка сообщений внутри СССР не тарифицировалась.

Еще одна миссия GlasNet — обучение пользователей основам работы в сети. Эта образовательная миссия финансировалась «Ассоциацией за прогрессивные коммуникации», и для конечного потребителя была фактически бесплатной. Александр Зайцев, в 1991-м году работавший техническим директором «Гласнета», вспоминал в одном из интервью:

Главная особенность «Гласнета» была в том, что во главе стоял не технарь, а журналист — Анатолий Воронов. И если «Демос» и «Релком» рассматривали интернет как средство связи компьютерщиков и ученых, то Толя уже тогда воспринимал его как способ для коммуникации гуманитариев, которые с компьютером, как известно, не особо дружат. Подтверждением нашей позиции служило руководство пользователей. Огромной толщины мануал с картиночками, который выдавался каждому новому пользователю. Мы изначально себя позиционировали как провайдера для человека, который компьютер немного боится.

Первый советский провайдер начал предоставлять платные услуги населению осенью 1991 года, но уже в декабре Советский Союз прекратил свое существование, и «Гласнет» стал российской телекоммуникационной компанией. Провайдер просуществовал до 1999 года: 1 июля технические мощности и сама торговая марка «Гласнет» перешли к компании «Совам Телепорт», а 2 сентября 1999 года «Совам Телепорт» вместе с компанией «Телефонная связь Москвы» вошли в сервисный холдинг «ТелеРосс». В 2000 году эта компания была упразднена учредителями, а все ее активы перешли к компании Golden Telecom, которая в 2008-2010 годах была поглощена холдингом «Вымпел-Коммуникации».

Тем не менее, «Гласнет» оставил заметный след в истории российских, а главное, советских телекоммуникаций. Как минимум тем, что секса, как известно, в СССР не было, а вот коммерческий интернет-провайдер — был. Пусть и просуществовал он всего лишь 70 дней.

Оригинал

Подписывайтесь на наш блог, чтобы не пропустить новые интересные посты!