Утро каждого рабочего дня начинается для меня с поиска кофе достаточно крепкого, чтобы не обрушиться в самого себя по крайней мере до полудня, благо работа курьером представляла собой свободное падение в черную дыру, каждый день которого все более убеждал меня в мысли, что устроившись на нее я пересек некий горизонт событий.
Кофе тормозил падение и будоражил, вселял мысль о сопричастности тому потоку офисных работников, который мерно плыл, ориентируясь, как на маяки, на светящиеся сплошным светом окна офисов категории В+. В этих окнах не было моего будущего, но свет надежды я готовился увидеть в окнах, как в глазах и в глазах, как в окнах, встречающихся на моем пути, в предметах и проявлениях, казавшихся знаками судьбы и в людях считающих себя их знатоками.
Одним из таких людей была моя девушка.
Именно ее я готовился послушать и, окунувшись в выгребную яму жизни, вновь посчитал себя способным вынырнуть из нее без того резкого запаха, которым отдавало каждое мое трудоустройство.
То чувство родства, принадлежности к выгребной яме, которое засасывает безнадежно застрявшего человека, способное отбить желание находиться в его обществе любого, стоящего на мало-мальски более выгодной ступени этой ямы, давало свои преимущества: оно обнажало самое дно, делало его безопасным, учило адаптироваться, с благодарностью принимать упавшие к тебе калории и впитывать все к чему раньше испытывал предубеждение.
Главное не пасть ниже самого себя, а там уже будет видно, так думал я, с неподдельной надеждой цепляясь за склизкие стены ямы, на одной из которых кто-то до меня неровно нацарапал HH.ru.
Когда-то на знакомой стене я видел еще одно название - Superjob.ru, но его поглотила пестрая жижа гниющих амбиций. Лишь смельчак, отважившийся нырнуть в бездонную муть, еще сумеет нащупать эти древние письмена.
В моем акваланге закончился кислород, выбора не оставалось.
Корни корпоративных деревьев: старых и молодых, брезгливо проросших сквозь стены ямы, питались той зловонной жижей. Держащиеся за них вызывали недовольное бульканье, ноги их омывались кислотой зависти. Они, правда, говорили, что - это пилинг.
По выражению лиц некоторых было заметно чувство неловкости вызванное гладкостью корней. Их скользкие и влажные корни держались в руках с большим трудом. Тем, кто поднялся непростительно высоко по ним, удавалось держаться значительно лучше, так как их страховали головы висящих ниже - это называлось эффективностью. На каждом из корней было нанесено его название: "до 30 лет", "релевантный опыт", "без оформления", "договор ГПХ", "корпоративная культура". Корни некоторых деревьев выделяли особую ядовитую смазку, которую некоторые старожилы ямы называли "тестовое задание".
На таком удобрении деревья вырастали до неимоверных размеров. Корни становились все толще и простирались в яму до самого дна, сквозь толщу питательной жижы.
Говорят, однажды, в яму кинули дрожжей и деревья засохли, но добрые узники ямы сохранили их семена и высадили, как только им разрешили выкопать новую, более глубокую и прочную яму. Они и оставили на ее стенах эти древние надписи.
