СССР + Сталин

Или еще раз о зарплатах в СССР

Запись беседы с тов. Сталиным И. В. руководителей СЕПГ В. Пика, В. Ульбрихта и О. Гротеволя
7 апреля 1952 года
Присутствуют: т.т. Молотов, Маленков, Булганин, Семенов (СКК)
...Тов.Сталин говорит, что у него есть два вопроса. В прошлый раз здесь выяснилось, что в ГДР соотношение зарплаты рабочих и инженерно-технического персонала составляет 1:1,7. Это совершенно неправильно. Это загубит у Вас всю промышленность. Возможно, Вы опирались на то, что Маркс и Энгельс во время Коммуны сказали, что инженер не должен получать больше квалифицированного рабочего. Может быть, тогда это было правильно, но сейчас абсолютно неправильно. Инженер занимается интеллектуальным трудом. Он должен иметь квартиру, обстановку; он не должен бегать за куском хлеба. Обстановка его жизни должна быть такая, в которой нуждается человек, работающий интеллектуальным трудом. Ему необходимо иметь библиотеку, уют, чтобы он мог спокойно почитать книгу, написать что-либо. Если Вы этого не сделаете, у Вас не только старые инженеры уйдут, но и молодые убегут. У нас инженер получает в два-три раза больше, чем рабочий, а кое-где и в четыре раза. Академики получают ежемесячно 12 тыс. рублей. Без этого нельзя работать и совершенствоваться. Поэтому старые взгляды на этот счет надо отбросить. Техника стала такая сложная по сравнению с временами Коммуны, что инженер и даже квалифицированный рабочий, должны много учиться, чтобы овладеть этой техникой. Инженер должен иметь возможность постоянно совершенствоваться, читать книги, писать - без этого нет инженера. То же относится и к армии. Маркс и Энгельс считали, что нужна милиционная армия. И мы первые годы считали также необходимой только милиционную армию. Жизнь показала, что это неправильно. Сейчас для того, чтобы защищать страну, нужна современная армия с многими специалистами. Милиционная армия хороша только в том случае, если война решается винтовкой. Теперь эту старую милиционную армию нужно отбросить. Теперь действует не мануфактурная армия, а машинная армия. Поэтому в армии должны быть люди, которые знают машины.

...

Тов.Сталин говорит, что мы то же имели такой опыт в первые годы Советской власти. На заводах создавались коммуны, в которые входили инженеры и неквалифицированные рабочие, отдавали свои заработки в общий котел и все делили поровну. Это была глупость. Квалифицированный рабочие не имел стимула поднимать свою квалификацию и неквалифицированный рабочий также не имел стимула подыматься до уровня квалифицированных рабочих. Проигрывали и те, и другие. Тогда некоторые люди говорили, будто такой подход к делу является пролетарским, социалистическим. Но ничего пролетарского, социалистического в этом нет. Это есть крестьянская уравниловка. Любой пролетарий скажет Вам, что если он получит больше жалования, то он будет квалифицироваться, а иначе не будет. Квалифицированный рабочий должен получать гораздо больше, чем обычный рабочий, а инженер - гораздо больше, чем квалифицированный рабочий. Каких бы расходов это не стоило, это нужно сделать. У нас так поставлено дело уже лет 25 и только поэтому дело идет хорошо. Имеется перспектива у квалифицированных рабочих, многие из которых сдали экзамен на инженеров и стали хорошими специалистами. Крестьянскую уравниловку надо похоронить. Тов. Сталин спрашивает, согласны ли немецкие руководители с этим и добавляет, что это есть настоящий марксистский подход.

Источник

"Говорят, Тухачевский — помещик, кто-то другой — попович. Такой подход, товарищи, ничего не решает, абсолютно не решает. Когда говорят о дворянах как о враждебном классе трудовому народу, имеют в виду класс, сословие, прослойку, но это не значит, что некоторые отдельные лица из дворян не могут служить рабочему классу.

Ленин был дворянского происхождения… Энгельс был сын фабриканта — непролетарские элементы, как хотите. Сам Энгельс управлял своей фабрикой и кормил этим Маркса. Чернышевский был сын попа — неплохой был человек. И наоборот. Серебряков был рабочий, а вы знаете, каким мерзавцем он оказался. Лившиц был рабочим, малограмотным рабочим, а оказался шпионом.
Когда говорят о враждебных силах, имеют в виду класс, сословие, прослойку, но не каждое лицо из данного класса может вредить.

Отдельные лица из дворян, из буржуазии работали на пользу рабочему классу, и работали неплохо. Из такой прослойки, как адвокаты, скажем, было много революционеров. Маркс был сын адвоката, не сын батрака и не сын рабочего. Из этих прослоек всегда могут быть лица, которые могут служить делу рабочего класса не хуже, а лучше, чем чистые кровные пролетарии.

Поэтому общая мерка, что это не сын батрака, — это старая мерка, к отдельным лицам не применимая. Это не марксистский подход. Это не марксистский подход. Это, я бы сказал, биологический подход, не марксистский. Мы марксизм считаем не биологической наукой, а социологической наукой. Так что эта общая мерка, совершенно верная в отношении сословий, групп, прослоек, она не применима ко всяким отдельным лицам, имеющим не пролетарское или не крестьянское происхождение..."

Выступление на расширенном заседании военного совета при наркоме обороны 2 июня 1937 года. Собр. Соч., т. 14, стр. 266.

"После войны при Сталине поднимали зарплаты и снижали цены" — фраза, которую до сих пор можно услышать от поклонников советской экономической модели. Словосочетание звучит привлекательно, если не вдаваться в детали.

Но в деталях — совсем другой сюжет. Мягко говоря, не об обогащении населения речь. На самом деле всё происходило так: экономику швыряло от дефицита к эмиссии, от административного контроля к конфискационной реформе. А результатом стала массовая потеря сбережений для населения, ибо "сидеть на нефтяной трубе" тогда еще не научились и люди были той самой нефтью.

Разогнанная инфляция и кризис управления

К концу Великой Отечественной Советский Союз оказался в тяжелейшем положении. Промышленность — минус почти 50% к довоенному уровню. Валовой продукт — минус 30%. На западе страны — выжженные земли, разрушенные города и инфраструктура. Но восстанавливать экономику начали уже в 1945 году. Мобилизационная модель работала по накатанной схеме еще из 1930-х: принудительный труд, централизованное распределение ресурсов, всё строго по указке сверху.

Однако главная проблема — не в разрушениях, а в деньгах. Военные расходы покрывались в основном за счёт эмиссии. То есть, по сути, включили печатный станок. В 1946 году в обращении было почти втрое больше денег, чем до войны. А товаров — наоборот, критически не хватало. Магазины пусты, полки голые, очереди бесконечные.

На этом фоне расцвёл теневой рынок. Те, кто имел доступ к поставкам или имел навыки спекуляции, скапливали наличность. У обычных людей на руках тоже было немало рублей — за годы войны зарплаты платили, тратить особенно было не на что. Но при этом купить что-либо в официальной торговле становилось всё труднее: государство держало низкие цены искусственно, дефицит становился хроническим, а ценовая система окончательно перестала выполнять свою функцию — балансировать спрос и предложение.

Дополняла эту картину карточная система. Теоретически — способ распределить ресурсы справедливо. На практике — источник социального неравенства. Кому положено — тот получал. Остальным — как повезёт. Чёрный рынок набирал обороты, рубль терял доверие, инфляция разгонялась. Денежная система просто перестала работать.

Почему провели реформу и что это было на самом деле

К 1947 году ситуация стала неуправляемой. Валюта обесценилась, карточки мешали движению товаров, спекуляции росли. Власти решились на жёсткий шаг: срочную денежную реформу. Формально — деноминация. По факту — масштабная конфискация наличности у населения.

Что сделали: объявили, что с 16 по 22 декабря 1947 года старые деньги нужно обменять на новые из расчёта один к десяти. За неделю. Кто не успел — всё, деньги превращались в обрывки бумаги. Без возмещения.

Но и это ещё не всё. Безналичные сбережения в Сбербанке тронули не сразу, а дифференцированно. Вклады до трёх тысяч рублей сохранялись по курсу один к одному. Суммы от трёх до десяти тысяч — обменивали по схеме два к трём. А всё, что выше десяти тысяч, — по курсу один к двум. То есть, гражданам, у которых на счетах лежали более-менее серьёзные накопления, просто списали треть или половину. А у всех, у кого были наличные (а таких было большинство) — отняли 90%.

Мягко говоря, это не совсем то, что обычно имеют в виду, говоря про "снижение цен и рост зарплат".

Что стало с ценами и зарплатами после реформы

Теперь о главном — о тех самых ценах, которыми так любят иллюстрировать "успех" реформы. Да, официальные данные фиксируют снижение цен. Например, на хлеб, муку и макароны — минус 10–12%. На одежду и обувь — в три с лишним раза. Но тут важно понимать, что снижение касалось не всех товаров и не везде. Кроме того, снижение цен происходило в условиях, когда 90% наличных денег были изъяты из обращения. Сравнивать эти цифры напрямую — как минимум некорректно.

А если копнуть чуть глубже — становится совсем грустно. За десятилетие, охватывающее годы ВОВ и восстановления, инфляция составила 86%. Некоторые товары подорожали особенно сильно. Соль — в 3,34 раза. Спички — в 3,25 раза. Не смартфоны, не автомобили, а соль и спички. Предметы первой необходимости.

И что получается? Цены на продукты в магазинах, конечно, "снизили" — после тотального изъятия наличности и обесценивания вкладов. Зарплаты тоже формально начали индексировать — но в новой денежной реальности. А реальные доходы населения упали.

Вот как это работало: людям обнуляли накопления, снижали формальные цены, увеличивали номинальные (не реальные) зарплаты — и на выходе получали "успех экономической модели".

Почему реформа была не единственной

Реформа 1947 года — не уникальный случай. Просто самая известная. Советская модель экономики регулярно прибегала к подобным методам. Через четырнадцать лет — в 1961 году — прошла новая деноминация. Опять замена купюр, опять пересчёт цен, опять скрытая девальвация рубля. На этот раз — под лозунгом упрощения расчётов.

Кроме того, существовала практика принудительных подписок на гособлигации. Людям “рекомендовали” отдать часть зарплаты на финансирование государства. Иногда обещали вернуть. Иногда — молчали. Деньги "сгорали" тихо, без фанфар.

Так выглядела борьба с инфляцией в замкнутой экономике, где рынок не играл роли. Вместо инструментов денежно-кредитной политики — администрирование и массовое изъятие денег у населения. Снижение денежной массы — через обнуление сбережений. Стабилизация цен — через контроль над предложением и резкое сокращение покупательной способности.

Как устроен миф и почему он до сих пор работает

Объяснение феномена популярности фразы "при Сталине снижали цены" кроется в простоте и наглядности. Цены действительно снизили. В газетах об этом писали, на радио говорили. А вот о том, что реформа сопровождалась конфискацией денег, об этом вслух не кричали. Память людей — штука выборочная. Особенно когда цифры официальные, а последствия личные.

Миф удобен. Он даёт ощущение порядка, дисциплины и "справедливости", которой, на самом деле, не было. Он стирает из памяти хаос денежной системы, рост спекуляций, исчезновение сбережений. И подменяет всё это красивой формулировкой — “снижение цен”.

На практике же это была не борьба за благосостояние граждан, а попытка государства восстановить контроль над экономикой. Через массовый отъём денег. Через резкое урезание потребительского спроса. Через плановую стабилизацию, в которой реальные доходы населения не были приоритетом.