Медицина + Черепно-мозговая травма

Автомобильная авария, футбольный матч или неудачное падение могут привести к серьезной травме головы. Ежегодно травматические повреждения головного мозга (ТПГ) становятся причиной полумиллиона инвалидностей и 50 000 смертей. Мониторинг давления внутри черепа является ключевым аспектом в лечении ТПГ и предотвращении долгосрочных осложнений.

Существующие устройства для мониторинга часто имеют значительные размеры и требуют инвазивного вмешательства. Однако исследователи из Технологического института Джорджии разработали сенсор размером меньше десяти центов, что открывает новые возможности.

«Наша система не требует хирургического вмешательства, поскольку мы используем обычный стенд, катетер, в качестве транспортного средства», — отметил профессор В. Хонг Йео.

Эти нано-сенсоры, изготовленные из ультратонкого, гибкого силикона, могут быть встроены в различные предметы, от сосок до катетеров. При этом важны не только размеры, но и точность устройства.

«Ключевой задачей было создать крошечные сенсоры с высокой чувствительностью и функциональностью», — добавил Ё, который возглавляет Центр носимых интеллектуальных систем и здравоохранения (WISH Center).

После установки катетера сенсор сможет непрерывно собирать данные, фиксируя даже незначительные изменения давления, что позволит клиницистам своевременно реагировать на необходимость лечения.

Йео и его коллеги опубликовали результаты своих исследований в журнале Advanced Healthcare Materials в феврале, и работа была выбрана для размещения на внутренней обложке.

Идея катетера пришла от соавтора Док Хи Ли, с которым Ё работал над внедрением нанотехнологий для решения медицинских проблем, таких как мониторинг внутричерепного давления и гипертония. В результате их сотрудничества был разработан данный сенсор.

«Мы верим, что это развитие откроет новые возможности для измерения сигналов с минимальными осложнениями», — отметил он.

Хотя исследователи не могут предотвратить травмы головы, это устройство может значительно улучшить результаты лечения пациентов, а менее инвазивная процедура может привести к более широким перспективам в будущем.

Что меня особенно удивляет, так это то, что и запроса со стороны пациентов и их близких на психологическую реабилитацию (не путайте с психотерапией) по сути нет, люди просто не в курсе, что так вообще можно было. Врачи спасают человеку жизнь, восстанавливают двигательные функции, следят чтобы не было повторного инсульта, но дальше человека выпускают жить дальше в том виде, как получилось, а найти работу, или не быть тяжелым грузом для своих родственников человек не может из-за проблем с речью, или с памятью (часто и с тем, и с другим, я не буду каждый раз перечислять все ВПФ, чтобы не перегружать текст, всего видов ВПФ шесть: память, речь, внимание, восприятие, мышление и произвольные движения и действия). Выход на самом деле можно найти, восстановлением ВПФ занимаются клинические психологи (специализирующиеся на нейропсихологической реабилитации) и довольно часто с их помощью можно значительно улучшить или полностью восстановить работоспособность ВПФ. Если нейропсихологическая реабилитация идет хорошо, то есть заметная доля вероятности, что перенесший инсульт или травму человек сможет вернуться к работе, либо нормально взаимодействовать с близкими и выполнять повседневные функции.

Уже большая простыня текста получается, попробую резюмировать.

Я написал этот пост, чтобы люди хотя бы просто узнали, какого еще специалиста можно найти для помощи перенесшим инсульт или травму. В Москве с этим получше (там достаточно много кто в курсе, что есть нейропсихологи для взрослых), но в Севастополе я столкнулся с тем, что просто общаясь с людьми и рассказывая, чем я занимаюсь, собеседники либо удивляются, что такая специализация (нейропсихологическая реабилитация) вообще существует, либо удивляются еще и с заметной долей недоверия (видимо, тут надо сказать большое спасибо разным инфоцыганам, благодаря которым почти что угодно про психологию считается разводом в сознании людей).

Небольшое лирическое отступление: для меня очень обидным остается тот факт, что сами нейропсихологи изначально ориентируются исключительно на работу с детьми (по моей субъективной оценке более 95%), не подумайте ничего такого, многим детям очень нужен нейропсихолог и работать с детьми надо, но про взрослых просто забывают, хотя такая задача, как возвращение человека к нормальной жизни и к работе (а людям с пострадавшими ВПФ очень сложно и не всегда возможно снова выйти на работу) не менее важна.

P.S.: с помощью этого поста просто хочу, чтобы люди, для которых актуален вопрос реабилитации после инсульта и травмы узнали еще и о нейропсихологической реабилитации высших психических функций, надеюсь, что кому-то поможет информация из поста.

Если данная тема окажется для кого-то интересной, то могу попробовать сделать какую-то серию постов по запросам пикабушников (про афазии, например, или акалькулии, или про то, как я в Севастополе пытаюсь донести информацию до людей и помочь им). Если будут какие-то вопросы, то задавайте, постараюсь ответить в комментариях.

P.P.S.: сразу отвечу на вопрос «А ты кто такой?». Я клинический психолог (специализируюсь на нейропсихологической реабилитации), по профилю высшего образования биолог (работал в клиниках, где и увлекся реабилитационной тематикой), на клинического психолога проходил переподготовку (качественную, очную, много практик дополнительно набирал), так что сразу можете начинать кидать тапки)), практикую нейропсихологическую реабилитацию 5 лет, общий стаж работы в медицине 14 лет.

Здоровья Вам и Вашим близким, надеюсь с дальнейшим развитием медицины с инсультами и последствиями травм научатся работать еще эффективнее, чем сейчас (хотя и сейчас прогресс очень неплохой) и людям не придется страдать от таких страшных последствий. Всем добра.

Лечение инсульта также оказалось невозможным. Более 100 клинических исследований инсульта дали мало информации. Кроме тканевого активатора плазминогена (tPA), который можно назначать только примерно 3% жертв инсульта и только в течение первых 3–4 часов после начала инсульта, ничего не доступно для клинического использования.

Все больше данных указывает на то, что посттравматическое введение прогестерона в различных моделях повреждений головного мозга может иметь положительные эффекты, приводя к существенному и устойчивому улучшению цитологических, морфологических и функциональных результатов [ 9 ]. На основе многочисленных опубликованных исследований теперь известно, что прогестерон, вводимый как самцам, так и самкам лабораторных крыс и мышей, может преодолевать гематоэнцефалический барьер [ 10 ] и снижать уровень отеков после ЧМТ [ 11 , 12 ]; снижают перекисное окисление липидов и изопростанов, что, в свою очередь, способствует развитию посттравматических ишемических состояний [ 13 ]; генерируют метаболиты, которые уменьшают проапоптотические и увеличивают антиапоптотические ферменты [ 14 ] и экспрессию провоспалительных генов и их белковых продуктов [ 3 , 15 ]; влиять на экспрессию аквапоринов, участвующих в разрешении отеков [ 16 ]; в различных моделях церебральной ишемии значительно уменьшают площадь некротической гибели клеток и улучшают поведенческие результаты [ 17 ]; защищать нейроны, расположенные дистальнее места повреждения, которые обычно погибают [ 4 , 18 ]; усиливают ремиелинизацию, индуцированную олигодендроцитами, у молодых и старых крыс с демиелинизирующими нарушениями [ 19 , 20 ]; и вызывают значительное снижение когнитивных, сенсорных и пространственных способностей обучения после двустороннего медиального повреждения лобной коры [ 18 ]. Было показано, что прогестерон оказывает благотворное воздействие на 22 различных моделях травм; Эти данные обсуждаются в ряде обширных обзоров [ 21 – 23 ].

На сегодняшний день большинство исследований прогестерона и его метаболитов сосредоточено на лечении ЧМТ [ 3–5 , 7 , 13 , 24–26 ] . Это направление исследований началось, когда исследователи в нашей лаборатории обнаружили, что после двусторонней контузии медиальной лобной коры у молодых взрослых самцов и самок крыс 5-дневное лечение прогестероном значительно улучшило пространственное обучение и сенсорные способности по сравнению с контрольной группой, получавшей инъекции прогестерона. автомобиль один.

Недавно было завершено первое успешное клиническое исследование по лечению ЧМТ за более чем 30 лет исследований. Это одноцентровое клиническое исследование фазы 2а, спонсируемое Национальным институтом неврологических расстройств и инсульта (NINDS), по применению прогестерона в лечении среднетяжелой и тяжелой ЧМТ у взрослых [ 27 ] показало, что уровень смертности среди пациентов, получавших прогестерон внутривенно в течение 3 дней после травма была менее чем в два раза меньше, чем среди контрольных субъектов, получавших стандартную медицинскую помощь, но не получавших гормоны (13,6% против 30,4%). Тридцатидневные функциональные результаты для пациентов со средней травмой в группе прогестерона были значительно лучше, чем в группе плацебо. Интересно отметить, что комиссия по мониторингу безопасности данных, назначенная Национальным институтом здравоохранения, не обнаружила в этом исследовании серьезных побочных эффектов, связанных с лечением прогестероном. Во втором независимом рандомизированном двойном слепом исследовании из Китая было обследовано 159 пациентов с тяжелой ЧМТ, которым проводили курс внутримышечных инъекций прогестерона в течение 5 дней. Исследователи сообщили об очень схожих благоприятных результатах в отношении заболеваемости и смертности как через 30 дней, так и через 6 месяцев после травмы, опять же без каких-либо серьезных побочных эффектов, вызванных лечением [ 28 ]. В январе 2010 года в 17-центровом двойном слепом рандомизированном клиническом исследовании ЧМТ, финансируемом NINDS, начнет принимать участие более 1000 пациентов.

Инсульт имеет перекрывающиеся патофизиологические механизмы с ЧМТ, а доклинические данные по инсульту и недавние исследования ЧМТ на людях подтверждают потенциальную роль прогестерона в лечении острого инсульта. Недавно мы сообщили о значительных нейропротекторных эффектах острого посттравматического введения прогестерона у взрослых крыс с моделью постоянного и преходящего (2 часа) инсульта, вызванного окклюзией средней мозговой артерии [ 29 , 30 ]. Наши результаты подтвердили результаты других исследований, показавших нейропротекторное действие прогестерона после глобальной ишемии у кошек [ 31 , 32 ] и транзиторной фокальной ишемии у крыс [ 16 , 33 ]. В ряде обзоров по использованию нейростероидов при лечении инсульта отмечаются благоприятные результаты в уменьшении размеров инфаркта, что приводит к улучшению функционального состояния. Тем не менее, ЧМТ и инсульт — это очень разные явления, и нет никакой гарантии, что лечение прогестероном будет работать при инсульте у человека. Прежде чем перейти к клиническому применению, будет важно определить, имеет ли лечение прогестероном в сочетании с tPA положительные или отрицательные результаты. Наше собственное недавнее исследование предполагает, что прогестерон может усиливать экспрессию эндогенного tPA и расширять окно его эффективности за пределы 3 часов [ 14 ], но этот результат должен быть подтвержден дальнейшими исследованиями. На момент написания этой статьи не запланировано никаких клинических исследований по использованию прогестерона или его метаболитов у пациентов с инсультом.

В настоящее время имеются доказательства того, что прогестерон и некоторые его метаболиты могут быть полезны для лечения других нейродегенеративных заболеваний. За последние 10 лет несколько групп сообщили, что прогестерон оказывает благотворное влияние при повреждении спинного мозга, включая усиление ремиелинизации и улучшение двигательной функции [ 23 , 34-37 ] . На крысиной модели диабетической нейропатии, вызванной стрептозотоцином, Leonelli et al. [ 38 ] показали, что лечение прогестероном и некоторыми его метаболитами поддерживает скорость нервной проводимости, восстанавливает иннервацию кожи и сохраняет чувствительность к термической стимуляции. Лечение различными схемами аллопрегнанолона на животной модели болезни Нимана-Пика C1, необратимо фатального нейродегенеративного заболевания развития, по-видимому, задерживает появление симптомов (тремор, атаксия и потеря веса). Другое нейродегенеративное состояние, экспериментальный аутоиммунный энцефаломиелит, который является моделью рассеянного склероза, может поддаваться лечению прогестероном или его метаболитами [ 39 ]. Помимо нейропротекторного действия, прогестерон также оказывает благотворное влияние на другие органы после повреждений, вызванных травмой. Сообщалось, что введение прогестерона после травматического кровотечения улучшает провоспалительную реакцию и, как следствие, гепатоцеллюлярное повреждение посредством прямого воздействия на иммунокомпетентные клетки [ 40 ].

Как прогестерон может оказывать такое многообразное благотворное воздействие на восстановление тканей? Прогестерон — это природный гормон, обнаруженный как у самцов, так и у самок млекопитающих, хотя у самок его уровень выше, чем у самцов. У беременных уровень прогестерона увеличивается более чем в 10 раз и остается высоким на протяжении всего периода вынашивания плода. В течение 1 часа после родов уровень прогестерона резко падает. Мы считаем, что механизмы действия прогестерона развивались в первую очередь для защиты развивающегося плода от окислительного стресса и реакций иммунно-воспалительного отторжения. Он также, по-видимому, играет решающую роль в нейронально-глиальной передаче сигналов и нормальном развитии нейронов. Многие процессы восстановления ЦНС повторяют этапы, происходящие во время развития, и именно поэтому мы считаем, что прогестерон также может оказаться многообещающим в лечении травматических и дегенеративных заболеваний головного мозга и ЦНС.

Таким образом, более 25 лет доклинических исследований, проведенных нашей и другими лабораториями, определили многие физиологические механизмы, лежащие в основе преимуществ прогестерона. В настоящее время проведено около 100 доклинических исследований в лабораториях в США и за рубежом, показывающих благотворное влияние лечения прогестероном на ряде моделей повреждений ЦНС [ 1 , 41 ]. Учитывая его относительно высокий профиль безопасности, простоту применения, а также низкую стоимость и доступность, этот гормон и его метаболиты следует рассматривать как жизнеспособный вариант лечения, особенно потому, что при черепно-мозговой травме в настоящее время мало что доступно.