Да, мы все привыкли называть огневолосое морское создание из диснеевского мультика, отдавшее хвост за человеческие ножки ради любви к прекрасному принцу, русалочкой. Но если разобраться, то такое название не соответствует ни славянскому, ни европейскому фольклору.
Как называется мультфильм про Ариэль в оригинале, помните? “The Little Mermaid”. В буквальном переводе это означает “Маленькая морская дева”.
И если мы посмотрим на оригинальное название сказки Андерсена, то там тоже нас ожидает вовсе не русалочка. Датский сказочник озаглавил историю о безымянной жительнице подводного царства вот так: “Den Lille Havfrue”. Что опять же означает: “Маленькая морская дева”.
Да, сейчас принято переводить английское Mermaid и датское Havfrue именно словом “русалка”, но знак равенства между этими сверхъестественными существами был поставлен только в 1899 году произволом одного-единственного человека – Анны Ганзен. Но об этом чуть позже…
В чем вообще разница между одними и другими?
Морская дева – это персонаж европейского фольклора. Она живет в море и у нее рыбий хвост вместо ног. Легенд о морских девах множество, особенно у народов, обитающих по берегам Балтийского и Северного морей. Включая, разумеется, датчан. Именно из этих легенд Андерсен позаимствовал образ своей маленькой Havfrue.
Русалка – это персонаж славянского фольклора. Это девушка, которая живет в реке, у нее длинные распущенные волосы, бледная кожа. И никакого рыбьего хвоста. По виду она ничем не отличается от обычной девушки. Получаются русалки из утопленниц.
Рассказов о русалках у славян великое множество. И везде это именно девушки, выходящие из рек на берег, заманивающие и утаскивающие в воду парней. Они, кстати, любят танцевать ночами на полянах и среди деревьев, растущих у воды. А еще они любят залезать на ветви и качаться. Об этом тоже много историй.
Не случайно Пушкин, великолепно знавший русский фольклор, в знаменитом предисловии к поэме “Руслан и Людмила” упомянул русалку на ветвях. Он имел в виду как раз славянскую русалку-утопленницу, а вовсе не морскую деву с хвостом.
Тут стоит напомнить еще об одном пушкинском произведении – неоконченной поэме “Русалка”. Читали ведь в детстве? На чем там все обрывается? Правильно, вот на этом фрагменте:
(Русалочка выходит на берег.)
Что я вижу!
Откуда ты, прекрасное дитя?
Понятно, что выходит она на берег своими ногами. Тем более, что по тексту нам прекрасно понятно, кто она такая. Это утонувшая внучка мельника.
А знаменитую картину “Русалки” Крамского, написанную в 1871 году, вы помните? Вот эту:
Она висит сейчас в Третьяковке. И на ней прекрасно видно, как выглядели русалки в славянском фольклоре. Никаких рыбьих хвостов у них нет и никогда не было. В отличие от европейских морских дев.
Так почему же мы теперь называем морских дев русалками? А вот тут нам надо вернуться к Анне Ганзен.
Подобрать славянский аналог
С произведениями Ганса-Христиана Андерсена русский читатель познакомился еще в 1868 году, когда в свет вышло собрание его сочинений, переведенное женской издательской артелью Трубниковой и Стасовой. Но в этом собрании были далеко не все сказки. Сказка “Den Lille Havfrue” туда не вошла, например.
Ее на русском языке читатель впервые увидел только в 1894 году, когда вышло новое издание Андерсена. На этот раз перевод был выполнен супругами Ганзен, который на сегодняшний день считается классическим. Именно в переводе Ганзенов мы сейчас знаем подавляющее большинство андерсеновских сказок. Включая “Русалочку”.
Однако тут есть один нюанс.
“Русалочка” у Ганзенов в первом издании так не называлась. Она вышла под заголовком “Морская царевна”. И это было совершенно логично, им поначалу и в голову не пришло смешать двух совершенно разных персонажей – датскую морскую деву и славянскую речную русалку. Ганзены отлично знали датский язык и датский фольклор, поэтому “Den Lille Havfrue” они перевели на русский язык как “Морская царевна”.
Но в 1899 году Анна Ганзен затеяла переиздание этого сборника. К этому моменту она твердо пришла к мысли о том, что нужно максимально приближать иностранные реалии к отечественному читателю. Это она, например, придумала переименовать андерсеновскую Томмелизу (имя, происходящее от датского слова Tommel – большой палец) в Дюймовочку. В дореволюционной России дюймы были в ходу, так что читателям это было понятнее, чем какая-то Томмелиза.
И с русалочкой произошла схожая история. Анна Ганзен подыскала в славянском фольклоре наиболее близкий аналог и переименовала “Морскую царевну”. Ее задумка оказалась настолько удачной, что вскоре только так эту андерсеновскую героиню у нас и называли.
Более того, андерсеновская русалочка (бывшая морская дева) стала популярнее в нашей стране, чем славянские истории про русалок. Настолько популярнее, что теперь при слове русалка нам представляются именно европейские морские девы с хвостами. И даже в пушкинском Лукоморье художники зачем-то изображают именно морскую деву на ветвях вместо бледной девицы с ногами…
