Курс доллара + США

Для Соединённых Штатов создалась уникальная ситуация, при которой они оказались способны экспортировать свою инфляцию посредством закрывания торгового дефицита через трежеря, то есть казначейские ценные бумаги. Конечно, они были номинированы в мировой валюте, которым был доллар. Но американский дефицит обесценивал эту валюту и вздувал цены во всём капиталистическом мире. При таких обстоятельствах и ввели СПЗ, которые стал эмитировать МВФ в пропорции вкладам его членов. Так что США с их тогдашними 22% получили хорошее дополнительное средство для закрытия своего торгового дефицита. Эта мера заставила основательно переписать устав Фонда, который запрещал подобные штучки. Недовольство стран ЕЭС удалось преодолеть: ведь у них в сумме было всего 17%: недостаточно для права вето. В конце концов, договорились, что для того, чтобы предотвратить введение СПЗ, необходимо было вето 20%, но для блокирования  уже введённого – всего 15%. Замечу, что новая валюта со временем нашла популярное применение в качестве средства для тушения мировых финансовых пожаров, что можно увидеть на примере её последних эмиссий.

Частью пропагандистской кампании, которая была призвана обелить имидж нового мирового должника стала аргументация, распространяемая официальными лицами Соединённых Штатов, а также влиятельными аналитическими центрами. Они говорили об уникальном положении их страны в мировой экономике, которое позволяло им не затягивать свои пояса. Говорили о том, что дефицит США – это цена зонтика безопасности, который они раскрыли над своими союзниками для защиты от Советов. Присутствовала и откровенная софистика: инвестирование резервов в трежеря выставлялось субъективным желанием их держателей. Зачем вкладывать в золото, ведь оно не даёт процентного дохода? Американская экономика – бездефицитная в том смысле, что она занимает на короткий срок и даёт взаймы на долгий. Она удовлетворяет спрос на ликвидные долларовые активы, вот! Короче, центробанки мира только спали и видели, как бы им вложиться поприбыльнее.

На самом деле, всё было не так, конечно. Это американцы стали тратить «горячие деньги», эмитированные на войну во Вьетнаме (и, добавлю, на социалку тоже). Частники скупали европейские компании, правительство финансировало военные операции. Так мировые центробанки и оказались с крупными суммами долларов в резервах, которые им девать-то было и некуда. Пока процентные ставки в США оставались на высоком уровне, они могли ссудить эти излишки резервов коммерческим банкам. Но потом, когда проценты упали параллельно с введением запрета для американских банков занимать евродоллары, эти доллары легли мёртвым грузом на балансе центробанков. Профессор Триффин, который сформулировал свой знаменитый парадокс, заметил тогда, что инициатива в этой истории лежала на американской стороне, и это важно. Реальной причиной, по которой страны-кредиторы стали покупать американские трежеря, было не их желание навариться, а боязнь разрушить основу международной торговли.

Но американцы этого, конечно, не признавали, а говорили о новом мировом финансовом равновесии, при котором их торговый дефицит являлся лишь дефицитом «политическим», о котором должны заботиться политики, а не экономисты. То, что европейцы так не считали, соответствовало асимметрии реального мира.  Пусть и дальше так не считают. Автор констатирует:

Отныне предлагалось, что уникальное положение Америки-должника должно быть принято и узаконено, а не ограничено или сокращено. Вот что делало Соединённые Штаты «исключительной нацией» в глазах их воспевателей.

Путь к новой системе был не гладок. Экономическая агрессия Штатов встретила сопротивление. После того, как госдеп предложил Японии принять «добровольные» квоты на экспорт своего текстиля в США зимой 1970 года, та отказалась. В ответ на это американцы стали рассматривать введение импортных квот и прочих протекционистстких мер. Угрозы квот стали поступать и в адрес других стран и торговых блоков. И японцы, и ЕЭС стали обещать жёсткий ответ. И им было что ответить, если учесть, что они были на этот раз в роли кредиторов. Но нельзя было забывать о «жёсткой» силе американцев. Никто тогда не был уверен в исходе противостояния.

На фоне разгорающегося кризиса финансовые спекулянты стали играть против доллара, переводя его в другие валюты. Средства стали покидать страну, однако американские стратеги на это не реагировали. Тогда центробанки Нидерландов, Бельгии и Франции обменяли 422 миллиона из своих резервов на золото. И всё равно администрация Никсона по-прежнему не заботилась о контроле движения капитала. К 5 мая резервы Бундесбанка достигли 19 миллиардов, после чего они закрыли  обменные площадки, ожидая принятия коллективного решения стран ЕЭС. 7 мая свеженазначенный министр финансов США Джон Коннали дал понять, что не пойдёт навстречу европейцам, и предложил им нарастить покупку американских ценных бумаг для утилизации своих долларов.

Паритет между маркой и франком оказался под угрозой, что угрожало в свою очередь гармонии интересов между немецкими и французскими аграриями. Немцам не оставалось ничего иного, как отвязать марку от доллара. Вместе с немцами ревальвировали свои  валюты голландцы, швейцарцы и австрийцы. В дополнение к этому были ограничены займы в евродолларах. Не американцы, но немцы стали ставить преграды для бегства капиталов в их валюту. Американцы же были довольны фактической девальвацией доллара, удешевляющей их экспорт. 17 мая они потребовали также у японцев, чтобы те ревальвировали иену. Вместо этого японцы стали снимать старые ограничения на движение капитала, приняв при этом те самые «добровольные» квоты на текстиль. Их примеру последовали Южная Корея, Тайвань и другие азиатские страны. Конечно, это никак не соответствовало свободе торговли в общем и статье IX ГАТТ в частности.

На фоне всего этого всплыла история, как Соединённые Штаты угрожали ФРГ вывести свои войска в случае, если Бундесбанк не откажется конвертировать свои избыточные доллары в золото. Связь между солдатами и золотом из тайной стала явной. Теперь уже в мае 1971 года предложения сократить контингент в Европе зазвучали в американском Сенате. Но президент Никсон был непоколебим. Ведь дела складывались так, как он хотел: доллар дешевел, а американский долг хоть и вырос, но стал необязательным к уплате.

15 августа новый статус-кво был формализован. Никсон объявил об остановке конвертации долларов в золото. Бреттон-Вудская система приказала долго жить. 61 миллиард иностранного долга мог быть выплачен лишь в виде ценных бумаг.

Шок Никсона: Нью-Йорк Таймс 16 августа 1971 года

По мнению американцев, ревальвации чужих валют было недостаточно, потому вдобавок к системе квот Никсон ввёл и тот самый десятипроцентный сбор на импорт, не попавший под квоты. Страны мира капитулировали, за исключением, быть может, Франции. Курсы европейских валют пошли вверх. В результате применения всех этих мер американский экспорт подешевел суммарно на 40%. 15 сентября Коннали без стеснения сказал на телекамеры:

У нас была проблема, и мы поделились ею с миром, как мы делились своим благосостоянием. Вот для чего существуют друзья.

«Друзьям» пришлось бы согласиться на рост безработицы у себя вследствие потери рынков американцам. Ещё более заботили европейских дипломатов требования американцев ослабить защиту своего агрорынка. Здесь, как и в валютных делах, сопротивление возглавила Франция. Коннали не удалось тогда добиться уступок, и фокус давления переместился на Восток. Восток в лице Японии, Тайваня и Гонгконга капитулировал, согласившись на сокращение своего текстильного экспорта, лишь бы только США не облагали его дополнительными пошлинами.

Тем временем Европа потихоньку сползала в рецессию. Американцы собирались поколебать единство европейцев, заключая сепаратные соглашения с отдельными странами в обмен на отмену десятипроцентного сбора, что было уже сделано в отношении Канады и Мексики. 4 ноября американский сенат разрешил Никсону поднять сбор до 15% и ввести дополнительные квоты в случае угрозы международному положению страны. Американские переговорщики объявили 29 ноября, что они готовы отменить сбор в обмен на ревальвацию иностранных валют в среднем на 11%.

Так и случилось. В результате Смитсоновского соглашения 20 декабря требуемые 11% были достигнуты, а в уставе МВФ расширили валютные коридоры. Также было получено разрешение Конгресса на подъём официальной цены унции золота до 38 долларов. Десятипроцентный сбор был отменён, а гражданам США снова разрешили владеть золотом, отменив запрет, введённый ещё Рузвельтом. ЕЭС ответил мерами по защите своего агрорынка, но, несмотря на это, капитуляция Европы и Азии оказалась тотальной.

Пройдут годы, и страны Европы объединятся в третью силу, и тогда они смогли бы ускорить свой рост за счёт Соединённых Штатов, за чей экспорт расплатились бы их же облигациями. Чтобы избежать этого сценария, США продолжали укреплять свою финансовую империю в 1972-73 годах. Трежеря заменили золото в резервах центробанков и стали основой новых «мировых денег». Стандарт ценных бумаг США стал новым средством доминирования американцев взамен их золота.

С тем живём и ныне. Полвека трежеря служили надёжным и удобным средством для держания своих резервов. Финансовая гегемония США сохранилась, как остались на высоком уровне их военные расходы, что привело уже не только к хроническому платёжному дефициту, но и к астрономической величине госдолга. Страны стали отказываться от американских облигаций и векселей, особенно после того, как финансовая система стала использоваться для наложения санкций на неугодные страны, начиная с Ирана. Центробанки снова обрели аппетит на золото. Кавалерийский наскок Трампа с попыткой наложить пошлины на весь мир обратился в пшик после того, как Япония стала сбрасывать трежеря на рынках. Ситуация в мировых финансах остаётся нестабильной, и чем это закончится – никто не знает. Что вполне понятно – это что на глобализации можно ставить жирный крест. Происходит повсеместное возрождение протекционизма. Снова каждый сам за себя. Когда это было в последний раз? Правильно: накануне Второй мировой…

Это отчасти объясняется тем, что доллар традиционно рассматривался как «естественное» хеджирование против рисков фондового рынка, поскольку он обычно рос в периоды «отсутствия риска», когда акции падали. Доллар также обычно рос, когда экономика и рынки США процветали — так называемая «улыбка доллара» — давая дополнительный импульс доходности акций США в хорошие времена.

Morgan Stanley: «Мы считаем, что в ближайшем будущем акции не вернутся к минимумам апреля, особенно с учетом того, что крупные падения, произошедшие в течение года, в основном были реакцией на шок и страх от тарифов. Наши стратеги по акциям видят, что будущая политическая повестка дня США будет более гибкой, и ожидают, что семь сокращений ставки ФРС, которые наши экономисты ожидают в 2026 году, будут способствовать более высоким, чем в среднем, оценкам.

Доходность казначейских облигаций будет находиться в ограниченном диапазоне до последнего квартала этого года, когда инвесторы, как ожидается, учтут в ценах дальнейшее снижение процентных ставок в США в 2026 году. Это, вероятно, приведет к снижению доходности 10-летних облигаций до 3,45% ко второму кварталу следующего года».

Дежурный аналитик Mind Money Игорь Юров: «Между тем, доллар продолжает слабеть, поскольку экономический рост США по сравнению с другими странами снижается, а разрыв в доходности между ним и другими странами сокращается».

Хорошим барометром взгляда глобальных инвесторов, предпочитающих «реальные деньги», на доллар является то, насколько готовы иностранные пенсионные и страховые фонды хеджировать свои долларовые активы.

Последние данные о валютном хеджировании датских фондов с этой точки зрения весьма показательны. Коэффициент хеджирования активов США датских фондов с февраля по апрель вырос до 75% с 65%. По словам аналитиков Deutsche Bank, рост на 10 процентных пунктов является самым большим двухмесячным ростом за более чем десятилетие.

Джейми Макгивер: «По неофициальным данным, аналогичные сдвиги происходят в Скандинавии, еврозоне и Канаде — регионах, где также высока зависимость от доллара. Инвесторы чересчур поверили в исключительность США и переоценили американские активы…».

Проблемы доллара сказались на его корреляции с акциями и облигациями. Его в целом отрицательная корреляция с акциями изменилась на противоположную, как и обычно положительная корреляция с облигациями.