Мифология сказки "Курочка Ряба" (С. Агранович)
В своих лекциях о фольклоре, прочитанных в Самарском университете предположительно в начале 2000-х (видеозаписи есть на YouTube), С. Агранович в числе прочего анализирует мифологический пласт сказки "Курочка Ряба". Ввиду специфики построения материала (Софья Залмановна может повторяться, уходить далеко в сторону, что-то поясняя, и возвращаться к прерванной мысли уже на следующей лекции), чтобы представить этот анализ в виде более или менее цельного текста, приходится монтировать его из фрагментов нескольких лекций.
Софья Агранович (1944-2005)
Фольклорист, филолог и литературовед, профессор Самарского государственного университета. Занималась взаимоотношениями фольклора и литературы, мифа и языка, мифологии и психологии.
Саммари (для ЛЛ):
Семантика всех знаков в сказке уходит корнями в первобытный миф и ритуал. Золото – знак смерти. Яйцо – символ возникновения жизни, образ появления живого из неживого. Золотое яйцо – это не просто смерть, а не-жизнь, анти-жизнь, зло, которое нужно уничтожить. Мир начинает рушиться, когда золотое яйцо не получается разбить (данный мотив выражается через события, происходящие в семье попа; эта часть отсутствует в наиболее известном варианте сказки). Дед и баба символизируют собой человечество. Мышь – медиатор между миром мёртвых и миром живых. Разбитие золотого яйца и обещание нового, простого означает жизнь, спасение. Это сказка о жизни и смерти, о спасении и гибели.
Я сейчас расскажу вам сказку о курочке Рябе, хорошая сказочка. Кстати, мы ее целиком не знаем. Кстати, вы вообще сказки плохо знаете. Дело в том, что в большинстве случаев вы сказки читали в детстве и в адаптированном детском издании, где выброшено все, что редактор считал неприличным и непонятным. Вот что в человеке самое неприличное? Все, что связано с полом. Что в человеке самое непонятное? То, что изучаете вы (показывает на голову). Представьте себе адаптированного человека. Без половых признаков и без мозгов. Это человек будет? Отнюдь. Точно так же и сказки, да и вообще все фольклорные тексты. <...>
Итак, мы обращаемся к «Курочке Рябе». Вот сказка. О чем сказка? Мы как-то никогда не задумывались. Нам было года три, когда она перестала представлять для нас интерес. Вы ее когда вспомните? Вот ребенок появился, у кого-то уже есть, — он знает. Вот ребенку где-то два года исполнилось – появляется курочка Ряба. В смысл не вдумываешься, отрабатываешь с ним язык. Причём дети очень драматически воспринимают сюжет. Там два момента переломных есть: бил-бил, не разбил – ребенок очень переживает; когда дед плачет, бабка плачет – наиболее впечатлительные дети даже могут плакать. Дед рад, баба рада – они ликуют.
Вот текст абсолютно бессмысленный, если его анализировать с точки зрения того анализа, который вы учили в школе. <...> Что мы видим перед собой? Дед и баба, то есть не парень и девка, не мальчик и девочка, не мужик и баба, а именно старики. Пара. Разнополые, не два старика и не две старухи. Пара – как бы человечество в исчерпанном виде. Собственно, что происходит? Да ерунда происходит. Вот появляется золотое яйцо. Ну вот у любого из вас – какой широкий разброс мыслей: от задумки – не отнимет ли государство - до мысли, что бы себе такое заказать у ювелира. Или впрок спрятать, или в музей сдать, прославиться. Или научную теорию какую-то из этой курицы выжать вместе с яйцами. Вы понимаете, что угодно, но только не бить его. Дед бил-бил, не разбил. Баба била-била, не разбила. Мышка бежала, хвостиком махнула – яичко упало и разбилось. Ну кажется – за что боролись, на то и напоролись. К чему стремились – то и получили. Радуйтесь! Ведь мышка не украла ваше яйцо. Горе по этому поводу. Плачет дед, плачет баба. И вот появляется курочка Ряба и предлагает им яичко простое, не золотое. По этому поводу – бурная радость.
Кстати, я эту сказку вам пересказала в сокращенном виде. Это сказка так, как её печатали. Её долго очень не печатали в полном виде. При царизме её не печатали в полном виде. Потом тоже не стали. Видимо, потому, что считали это непонятным.
Дальнейший текст изображает какое-то безумие. В тот момент, когда дед и баба стали оплакивать разбитое мышкой яичко, появляется такой текст: птицы все взбесились в этот момент, синица вообще кончила жизнь самоубийством, забор упал, мир стал разваливаться, мост перевернулся. Далее появляется человеческая семья. Это семья священника – две дочери, жена и сам священник. Ведут себя они как безумные. Вот дочери, они несут воду в вёдрах на коромыслах, домой. Узнав, что мышка разбила яйцо, что дед и баба плачут, тут же воду наземь вылили, вёдра разбили и коромысла поломали. В таком виде они явились домой и сообщили это матери. Попадья, узнав это (она разводила, видимо, для блинов жидкое тесто), она корчагу с тестом опрокинула, разбила и начала тесто втирать в пол. Узнав это, её муж-священник сделал ряд очень умных действий. Он отрезал себе косу, то есть расстригся, перестал быть священником, порвал церковные книги и поджёг церковь. Ну а потом появляется курочка Ряба и говорит деду с бабкой, что снесет им простое яичко. Все радуются. Этот жуткий хаос в природе и безумие в доме у священника выбрасывают обычно из сказки.
Про что сказка? Глупость – чем бы дитя не тешилось, лишь бы оно не плакало. Мы имеем перед собой двух идиотов, полных маразматиков, которые ведут себя абсолютно неадекватно, которые реагируют на явления окружающей их действительности неправильно. Они получают золотое яйцо и пытаются его уничтожить. А когда оно уничтожено – они впадают в ужас. Потом начинается какой-то бред. С этим бредом еще чище – с чего это вся природа начала распадаться и семью священника охватило безумие? И с чего это вдруг, вытворяя такое с золотым яйцом, получив обыкновенное яйцо, они обрадовались? Вывод: это какая-то глупость, путаница, это вообще бессмысленное и смысла никакого иметь не может. Вот знаете, Вильям Шекспир когда-то сказал хорошо: «В любом безумии есть свой метод». Я это всегда и нашим студентам-филологам говорю. <...>
Тексты, фольклорные тексты, они иногда оказываются таким бредом. Давайте попытаемся выяснить – глупость и бред это или нет. Возвращаемся к "Курочке Рябе". Давайте её будем анализировать не так, как обычно анализируют сказку в школе, ища там нравственные какие-то критерии. <...> Мы попытаемся проанализировать её с точки зрения другого языка. Вот смотрите: что мы там имеем? Про старика и старуху мы говорили. Их мы пока отложим в сторону. Что мы имеем? Два яйца, одно из которых золотое, а второе простое. Мышку мы имеем. Ну вот, в основном, все. Давайте, разберемся со всем этим.
Ну, курица – она, как говорится, бог из машины. Она эти яйца производит. Давайте, посмотрим – что такое яйцо. Вы знаете, людей всегда, в любую эпоху мучили одни и те же проблемы. Их мучили одни и те же экзистенциальные, одни и те же онтологические проблемы, их мучили бытовые и теоретические проблемы, и практические проблемы. Разные, но всегда одни и те же. И они всегда находили для них ответ. Вот человек удивительное существо. Он до сих пор полностью объяснить мир не может. Полностью объяснить мир, до конца, люди никогда не смогут. Но человек так устроен, что он не может просто жить в необъясненном мире. Он должен мир, в котором он живет, объяснить. А так как информации бесконечно мало, даже сейчас бесконечно мало, об этом мире. А в самом начале антропосоциогенеза, то есть жития общества и человека, этой информации вообще был смешной мизер. Вот при той информации еще надо весь мир разъяснить. И объяснить всё, объяснить исчерпывающе. Объяснить основные категории. Объяснить пространство и время, жизнь и смерть, добро и зло, объяснить соотношение человека и общества, общества и природы. Ну вообще – задача! Мы-то это с трудом делаем, и мы это часто делаем по-бытовому, полуинстинктивно. Ну, например, поймай сейчас кого-нибудь и спроси: как ты время понимаешь? Поступательное оно или круговое? Или – вот ты прочитал роман какой-нибудь, какое там время? Ну, прочитал. Эпоху назовут. А как там время? (пожимает плечами) Но человек не может жить в необъясненном мире. Кстати, доказано. Но вот для того, чтобы объяснить мир, на древнейшем этапе, появляется миф, мифологическое сознание. Там за счёт фантазии, за счет домысливания, додумывания создаётся общая картина мира. И это не бред какой-то, это не сказки, это не пустомельство, не досадные смешные ошибки. Это необходимо. Если у человека, например, родового сознания (у первобытного человека) отнять миф – он перестанет быть человеком. Общество рассыплется. Миф сдерживает общество. Миф сдерживает сознание, не дает ему распасться. <...>
Так вот. Как представляли люди появление человечества, появление жизни? Понимаете, они могли только видеть наглядно то, что происходит. Они могли видеть, как появляется жизнь, когда рожают. Но это было неинтересно. Когда рожает животное или даже женщина – ну и что? Она же живая. Ну и подумаешь, из живого выходит живое. Причем, логика у них была точно как наша. Живое появляется из неживого. Вы заметили, да? Что вам говорили биологи? Ну конечно, они вам говорили сложнее. Я говорю на первобытном интеллектуальном уровне. Но сущность такая: живое появилось из неживого. Как бы это посмотреть? Они очень просто это посмотрели. Вот яйцо. Яйцо не мыслится как живое, хотя его кто-то снёс. Вот у них как-то разрыв происходил между курицей, страусом или крокодилом, которые несли яйцо, и процессом…
Они [первобытные люди] забывали, что яйцо вышло из живого. Кстати, многие представления первобытного человека нам кажутся странными, непонятными, В частности, они абсолютно не связывали секс с рождением человека. Абсолютно. То есть, на каком-то этапе, довольно раннем этапе, секс они воспринимали не как действие, связанное с зарождением новой жизни, а как форму общения, более примитивную, чем разговор, где-то на уровне объятий, рукопожатий, знаковых систем и т. д. Это невербальное общение. <...>
Они не воспринимали яйцо, что оно кем-то снесено. Оно как бы минерал. И вот из этого неживого выходит живое. Первобытный человек воочию видел, как из яйца, неживого, выходит живое. И яйцо стало образом, символом возникновения жизни. В мифологии очень многих народов [всё] начинается с чего? С великого яйца, которое раскалывается и из которого появляется первосущество. <...>
Таким образом, что такое живое яйцо? Кстати, в быту вы неоднократно встречались с яйцом, которое не было пищей, которое несло в себе исключительно знаковый, кодовый смысл. Например, яйца на Пасху. Кстати, классическая окраска пасхального яйца – буровато-коричневато-красная, та, которая получается в результате крашения луковой шелухой. Потому что настоящие, древние крашеные яйца были крашены кровью животной или даже человеческой жертвы. Между прочим, яйца к пасхе красили и древние евреи. Вы помните Елизавету, которая приносила Марии крашеные яички.
То есть, яйцо символизировало жизнь, кровь символизировала жизнь. Между прочим, до XVII века крашеные яйца клали в гробы мертвецам. Сейчас их кладут на могилы. Зачем? Чтобы ожили. Кстати, этруски вывозили из Африки страусиные яйца, расписывали их, никто их, конечно, не ел, такие дорогущие, тем более что они протухали по дороге, - только для того, чтобы класть в могилы. Яйцо – знак жизни, один из способов оживить мёртвого – положить яйцо в могилу.
Теперь мы поняли, почему так радуются дедушка и бабушка простому яйцу, не золотому. Что же они испугались золотого яйца?
Золото очень давно, почти с самого начала возникновения человечества и человеческого общества, было знаком смерти. Многие из нас могут подумать, что это из-за того, что золото во все времена имело огромную ценность и за него резали головы. Самое удивительное, что это не так. Задолго до того, как золото стало деньгами, символом и эквивалентом богатства, оно уже было знаком смерти. Логика была простая, первобытная. Суть её сводилась к следующему. Вы помните, что герои сказок обычно добывают какие-то предметы из Тридевятого царства. Тридевятое царство – это обычно царство смерти. Там – жёны. Кстати, Аид в царство смерти приводил жену. Кощей, или Вырин, он тоже владелец царства мёртвых. Они все отвечали за смерть и за золото одновременно. Что приносит герой из этого царства? Конь златогривый, свинка золотая щетинка, рыбка золотое перо, всё золотое. Притащив туда даму сердца, Василису Премудрую или Кору-Персефону, хозяин этого царства предлагает ей золото. Выходцы оттуда имеют золотые волосы, части тела золотые. Почему именно золото было знаком смерти? Всё очень просто. Мёртвые уходят под землю, а золото вымывалось оттуда, обычно его находили в истоках ручьёв. В самый древний период золото вообще не ценилось. Оно было металлом мягким, в технических целях оно было ненужным, нужно оно было в эстетических целях, обрабатывать его ещё могли очень плохо. У инков, например, золотые украшения по сравнению с убором из перьев экзотических птиц считалось – тьфу! Потому что этот убор больше года не носили, добывать его было страшно дорого. Когда туда пришли испанцы, они были очень удивлены равнодушному отношению к золоту. Оно входило в предметы роскоши, но не очень было интересно.
Золото соединено было в представлении человека со смертью. Кстати, пир, еда тоже соединялись со смертью. Секс, любовь тоже соединялись со смертью. Напрочь, сильно. Одна из болезней, чума, соединена с пиром и со смертью, и не только у Пушкина. Хозяином чумы у греков был Аполлон.
Итак, золото – это смерть. Можно привести множество примеров из мифов, литературы, вплоть до эпохи Возрождения. Например, Чосер, «Кентерберийские рассказы», раннее Возрождение. В одном из рассказов трое молодых людей, гуляк, просыпаются наутро после попойки, а в городе началась чума. Они бросаются из города, успевают выйти за городские стены до карантина. Навстречу им старик, говорит: не ходите туда, там в кустах смерть. Они были любопытные, посмотрели. Смерти там не было, там лежала огромная куча золота. Одного послали в город за бутылкой. Когда он вернулся, те двое его убили. Потом выпили из бутылки и тоже умерли, потому что он сам, пока ходил, задумал их отравить. Прав был дедушка. <...>
А яйцо золотое – это не просто смерть, не-жизнь, а анти-жизнь. С дедушкой и бабушкой становится яснее. Во-первых, становится понятно, почему это дедушка и бабушка, а не мальчик и девочка или мужик и баба. Потому что это возраст, наиболее вероятный для смерти. Это сказочка о смерти и жизни. Сначала они получают золотое яйцо. Это анти-жизнь, это такая чёрная метка. А дедушка и бабушка символизируют собой человечество. Получение золотого яйца – это смерть. Надо его уничтожить, поэтому они начинают его бить. Дальше идёт то, что обычно не рассказывается, - разрушение мира. Падает забор, дохнут птицы. Потом появляется семья попа. Поп в данном случае заменил шамана. В семье попа начинается хаос. Девки воду несли, разлили, вёдра разбили, коромысло поломали, попадья кадку разбила, тесто на пол вылила, поп перестал быть попом, [космы] отрезал, принялся уничтожать уже последние нравственные ценности мира – церковные книги порвал и церковь поджог. Мир гибнет от того, что не смогли уничтожить яйцо. Мышка разбила яйцо. И тут – живое яйцо.
Кстати, автор этого изображения на Пикабу: Курочка Ряба Если дочитали досюда, перейдите, там ещё несколько шикарных иллюстраций
Почему – мышка? Большинство существ женского пола к мышам и крысам относится негативно. Нормальная реакция женщины на мышь – забраться на стул, поднять юбку, издавать визг и крики. Откуда это берётся? Если девочка растёт в девичьем коллективе, она перенимает многие вещи, не осознавая. В древности дети вырастали в коллективе своего пола и разновозрастном. В деревнях на девичьи посиделки вплоть до XIX века ходили и девочки 12 лет (они считались девушками), и старшие девушки 17-18 лет. Кто сейчас в компанию 18-летних возьмёт 12-летнюю? Никто, конечно, не формулировал, не объяснял, как надо себя вести нормальной девушке при встрече с мышью. <...>
Странная семейка. Имеется в виду, конечно же, не семья священника. Мир рушится. Семья попа – его дочери, его жена и он сам – это как бы модель человеческой семьи, модель человеческого общества. Причем, не просто людей, а сакрального общества, священного. Вот очень часто, когда в фольклоре мы встречаем слово «поп», надо думать не поп, а жрец. Надо думать: шаман.
То есть – полная разруха. Девушки, несшие воду, выливают воду и разбивают ведра, ломают коромысла. Их мать, узнав, что мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось, плачет дед, плачет бабка, она жидкое тесто для блинов выливает на пол и начинает втирать в половицы. Священник, увидев свою семью за этим занятием, отрезает себе косу, то есть отказывается от профессии, рвет церковные книги и поджигает церковь. Горит природа, рассыпается человеческое общество – полный крах. Почему? Что это за катастрофа такая мировая навалилась на мир из-за того, что мышка бежала? Почему именно мышка? <...>
[Первобытные люди] представляли себе мир так. Посреди мира стоит дерево, так называемое, мировое. Оно абсолютно осязаемо, оно абсолютно реально, к нему можно выйти. Каждый народ представлял себе это дерево в рамках собственных представлений об идее. Ну, например, у русских это была береза, которая во поле стояла одиноко. Мог быть дуб. Кстати, у немцев это дуб всегда. У скандинавов это ясень. У алтайцев это железный тополь. У древних евреев это смоковница. Кстати, она в Библии превращается в древо познания. А вообще-то это дерево жизни и смерти.
Это дерево стоит так. Сверху какая-нибудь птица, на стволе дерева – змея, мышка, белочка. Кто-то, кто по стволу бегает. Это медиатор, соединитель миров. А под корнями дерева – животное-поглотитель. Потому что верхнее – это там, где птицы, это небесный мир. Среднее – это там, где люди и животные. И нижнее – это мир смерти. Это мир золота, мир поглотителя, мир смерти и одновременно мир, где предок, тотемный зверь и так далее. Кстати, лес ассоциируется с подземным царством. <...>
Если мировое дерево соединяет верхний мир с нижним, то медиаторы – это те, кто бегают по стволу. Белки, змеи, мыши. Если нижний мир с верхним, – это те, кто пользуется норами. Например, заяц не годится в медиаторы, а кролик годится. И мышь с крысой годятся. Волк не годится, лисица годится. <...>
Кстати, медиаторы по совместительству всегда бывают и трикстерами. А это шуты гороховые, фокусники, трюкачи. Это сложные фигуры. Например, лиса в русских сказках, которая ворует рыбу с возу, замораживает волчий хвост. В христианской мифологии Иуда – трикстер. В паре Бог–сатана сатана – это трикстер. Это как бы двойник, который передразнивает и делает все наоборот. <...>
Мышь – медиатор. И она трикстер. Чем мышь опасна, кстати? А тем, что она и там, и здесь. Она и в царстве мертвых, и в царстве живых. И как, кому на руку она будет действовать – неизвестно. <...>
Теперь ясно, почему дед и бабка, которые набросились с звериным каким-то инстинктом на бедное-несчастное золотое яичко, а мы выяснили, почему набросились: потому что это знак смерти, не смогли сломать – сломала мышка. Они рыдают, вся природа вообще распадается на составные элементы. Социум, представленный семьей попа, сходит с ума и распадается. Почему? А потому что, а кто его знает, что значит – когда мышка разбила яйцо. Она же медиатор и трикстер. Она может принести и добро, и зло. Но потом появляется курочка Ряба и говорит: не беспокойтесь, зла не будет. Вот вам простое яичко. Но даже сейчас это грошовая вещь – простое яичко. Ну чего радоваться ему? А потому что это жизнь.
Итак. Если смотреть с той точки зрения, с которой я вас провоцировала, то сказка «Курочка Ряба» — это сказка, не имеющая никакого смысла. Это некий рассказ о человеческой глупости, тупости, дебильности и вообще о деде и бабке, которые глубокие маразматики и идиоты. Истолковать как-то этот текст невозможно. Он существует просто так – чем бы дитя не тешилось. В действительности же, прочитав, вот как мы прочитали, мы видим, о чем эта сказка. Это о жизни и смерти. Это о социуме и жизни вообще, о том, как складываются обстоятельства жизни у человека. И о борьбе человека и человечества со злостью. И в какой-то мере о рисунке эмоционального переживания человеком всей этой жутковатой системы. Ну, примитивное, конечно, переживание: человек пугается, борется, впадает в отчаяние, спасается, радуется жизни, ликует. Это о жизни и смерти. О спасении и гибели.
