— Вода бьёт жажду, соль бьёт воду, и соль бьёт жажду.
— А, то есть то, что бьются камень, ножницы и бумага, тебя не смущает?
— И вообще, у тебя неправильно. К каждому нужно что-то, что его побьёт. Не бывает неуязвимых.
— Ты меня слушаешь вообще?
— Если вода бьёт жажду, а соль бьёт воду, то жажда бьёт соль.
— Ага. Так бьёт, что у тебя не горло, а скопление кристаллов.
Их двое. Маленькие белые точки средь чёрных валунов. Одна повыше, другая поменьше. Ноги их то прилипают, то натыкаются на острые куски мусора. Но они идут молча, почти беззвучно, тонкие, как исписанный мел.
— Может, с этих кристаллов капает вода?
— Нет воды. Нечего пить. Успокойся.
— Как успокоиться? Пить хочу!
Раньше здесь жили чайки. Их серые тучи криком занимали воздух, искали между камней что-то съестное, а теперь только ветер обтёсывает их облезшие тушки. Обтрёпанные перья остовом торчат из липкой земли.
— Чем больше ты говоришь, тем сильнее тебе хочется пить. Так что заткнись и потерпи, а то до воды не доживёшь.
— А ведь раньше у нас дома была вода, и можно было не идти к морю, чтобы его пить. Почему у нас больше нет воды дома?
— Потому что вода бьёт жажду, а жажду бить невыгодно.
— Но ведь, если жажду не бить, она никуда не пропадёт.
— Ты просто привыкнешь. Сначала к жажде, потом к обезвоживанию, а потом…
— В смысле я не могу жить без воды.
— Ну, есть три варианта. Либо ты отращиваешь лапы и учишься жить без воды, либо ты умираешь.
— А третий — ты идёшь к морю.
— Но ты говоришь, что море пить нельзя.
Зато земля эта страшная не даёт ветру вопящему отбросить двоих прочь. Они идут медленно, слабо, почти не борясь. Сами как пустые остовы, тонкие, почти просвечивающие.
— Почему ты не говоришь об этом?
— Когда ты умираешь, ты уже не хочешь пить. Ты не хочешь к морю. Ты ничего уже не хочешь. Потому что ничего от тебя не остаётся. Только кости.
— Хотят. Но не могут. Если кости набирают воду, они начинают гнить. Появляется запах. От этого запаха не избавиться, пока кости не исчезнут полностью.
— А если кости не будут пить?
— Тогда они могут сохраниться. Понимаешь? Если остановить жажду внутри себя, можно сохраниться. Или если попасть в правильную среду. Тогда не будет хотеться пить.
— Не будет хотеться пить?
— Да. Твои кости высохнут, и им не будет хотеться пить. Со временем они превратятся в мел.
Вдруг что-то блеснуло среди вязкого месива. Два острых маленьких камушка.
— Это камень, живущий под мелом.
— Да, он твёрдый. Если потереть два кремня друг о друга, можно высечь искру.
— Искра — это капля огня.
— Как у огня может быть капля?
— Ну, если может быть море из огня, то у него есть и капля.
— Море огня? Как это? Там же нет воды!
— Огонь как море — он всегда голоден.
— А зачем нужно море огня?
— Если оно не нужно, значит, его не существует.
— Оно существует, но не всегда. Оно никогда не остаётся на месте и сжирает всё на пути. Его делают люди. Им кажется, что они смогли подчинить огонь. Ему не надо многого, только еды. Он вечно голоден. Он любит разрушать. Из одной капли огня может родиться море. Я никогда не забуду его.
— Он не тёплый. Он горячий. Он может прогнать воду.
— Вода становится паром и улетает. Она умеет ждать, но прощать не умеет.
— Поэтому море не любит нас? Поэтому если его выпить, то ты умрёшь?
— Потому что нет ничего непобедимого.
— А у меня теперь есть камень. И у тебя есть камень.
— Только пить хочется. Море рядом. Мы рядом.
— А откуда здесь кремень, если рядом море? Разве оно не боится, что его прогонят?
— Море так просто не прогнать.
— Говорят, кремень рождается под мелом. Они были практически одним и тем же и зрели на дне древнего моря.
— Стой! Ты же говоришь, что кости, ставшие мелом, не хотели пить! Что они высохли и потому сохранились!
— Но это значит, что можно хотеть пить и остаться живым!
— Почему? Почему ты мне врёшь?
— И что? Я хочу знать, почему ты мне врёшь?
— И как ты меня сбережёшь, если врёшь?
— Послушай. Мел и кремень не хотели пить — их поглотило море!
— Съело, сожрало, выпило. Полностью!
— Как огонь. Как же пить хочется…
— Тебя ноги не держат. Хочешь, отдохнём?
— Боюсь, если остановиться, мы уже не дойдём.
— Далеко… но я чувствую его запах.
— Пахнет солью и солнцем. Помнишь? Так пахло дома, летом. А ещё пахло травой и пылью. И грозой.
— Было хорошо. Пить хочется.
— Давай побежим наперегонки?
— Видишь, вон там, далеко, синее пятнышко? Кто прибежит первый, тот и победил.
— Подожди. Если бегаешь, пить хочется только больше!
— Ну и что? Море близко! Прибежишь и попьёшь.
— Ну, хорошо! Я буду хотеть пить так, что выпью его целиком!
— Ну что, побежали? Раз, два…
— Стой! А что получает победитель?
— Победитель… получает второй кусочек кремня.
— Ура! Ну всё, раз, два, три — вперё-ё-ёд!..
Вдруг небо плюнуло вниз. И ещё, и ещё… Дождь забил бессильно по липкой земле, оставляя маленькие вмятины. Их становилось всё больше и больше… Двое улыбались, хоть капли и жгли кожу. Двое смеялись, звонко и весело. Берег впервые за годы наполнился звуком. В нём родился ритм, почти считалочка:
— Здравствуй, море, это я.
Всё замолкло. Только дождь и босые пятки глухо отзываются средь всего.
— Ура! — раздалось в тишине. — Получилось! Ну, где мой заслуженный кусочек кремня? Эй? Где ты? Ау?
—Ты — это море? Казалось, ты больше и страшнее. Но здесь больше нет никого. Сыграем? Камень, ножницы, бумага, раз, два, три…
Море плеснуло без интереса.
— Здравствуй, море, это я. Ты такое красивое, море. Я хочу выпить тебя полностью. Слышишь? Я выпью тебя полностью. Чего ты хочешь? Хочешь жертв и подношений? У меня есть только камень. Твой песок и так бел от костей и блестит от золота. Ты хочешь крови и слёз? Но ты и так красно и солëно. Твоя вода убивает, хотя должна давать жизнь.
Я знаю тебя как никто. Ты хочешь пить. Постоянно. И ничего не может утолить твоей жажды. Я хочу пить. И я выпью тебя целиком за каждого, кто стал песком или обернулся пеной.
Милое море! Пьянящее, дикое, злое и нежное море! Я хочу, чтобы ты было у каждого. Чтобы ты было везде. Я хочу, чтобы ты захватило своею жаждой весь мир! Я хочу, чтобы ты давало жизнь! Ведь живут же водоросли, и рыбы, и киты, и креветки. Ты ведь кормишь чёрных птиц и белых медведей. Накорми и нас, напои — чем мы хуже! Почему ты убегаешь от нас? Мы хотим пить!
Море… Один раз увидев, не забудешь никогда. Один раз услышав, не забудешь никогда. Один раз почуяв, не забудешь никогда. Смертельно нужное, жизненно важное, бесконечно прекрасное…
Потом, когда пришли к этому мрачному берегу, спросили:
Никакой воды не осталось. Только кто-то бродил по костянистому песку.
— Здравствуй, — отозвался молодой голос. — Море — это я.