Очередное карельское утро, зябкое и с тонким слоем льда на губах, вылезать не охота. Завершая утренние дела спускаюсь к машине, пока она прогревается тяну дешевую сигаретку с кнопкой и обдумываю предстоящий рабочий день. Я тружусь в строительной фирме, объекты всегда разительно отличаются и уловить на чем мы специализируемся – невозможно, вероятнее всего на деньгах. Бывают частные таунхаусы, бани или заборы, иногда государственные объекты, причем большие. Например, у нас был подряд на покраску всех домов центральной улицы города или как этим утром, заказчиком является очень известная госкорпорация, еду на их завод, реконструировать цеха. Мою должность и мои обязанности так же сложно объяснить, как и то, каким образом наша фирма существует, но давайте попробуем определить, пусть буду бригадиром, думаю это лучше всего подходит.
Мой непосредственный начальник Дмитрий, человек непосредственный, а точнее редкий балабол и любитель пива с рыбкой, лысый и всегда веселый, возможно потому, что в его пищеводе живут пивные дрожжи и любая жидкость алкализуется. У него удивительно белые зубы, даже в то время, в своём двадцатилетнем возрасте я немного завидовал его улыбке. Как он занял свою должность доподлинно не известно, предполагаю, что он удобный и это действительно так, причем для всех сторон. Женат, есть дети, супруга на него очень похожа внешне, только не лысая и без огромного пивного резервуара спереди. Ветреность Дмитрия прослеживалась не только в его работе, а также в верности. Пару раз я отчетливо слышал его заигрывания с маляршами из наших бригад, а также звуки, издаваемые из бытовок во время их очередного рандеву. Умом они одарены не были, как и зубами, впрочем, Дмитрий их в этом дополнял. Также он в совершенстве владел магией, магией экстренного физического исчезновения в зону отсутствия покрытия сотовой связи любых операторов, думаю даже спутниковый телефон там бессилен. Как ни странно, он все равно мне нравился, хотя в то время мне лишь бы веселей да ярче!
Изначально я пришел к нему как все - принеси, подай и не мешай. Через пару месяцев я уже был в лидерах, а через полгода на меня неспешно и без доплат стали перетекать лишние обязанности, и я их на себя брал. Выделиться на такой работе не сложно – просто её делай, приходи вовремя и не бухай. Контингент моих соратников в основном состоял из не состоявшихся в жизни людей, но упорно за нее цепляющихся. Мне было не просто в моей «должности», я не собирался быть начальником, мне за это не доплачивают, управлять этими людьми сложно, да и я просто молодой, они все за 35, благо я физически сильный, если надо, кулаком стукну - мало не покажется.
Едем. Проходная, турникеты, охрана, пропуска, причем не только на входе и выходе, такие пункты по всей территории, она большая, это завод по производству деталей для атомных электростанций и бог весть еще чего. Мы реконструируем компрессорный цех, меняем остекление и заливаем пол. Заливка как раз сегодня, а намедни я сообщал Дмитрию, что тем штатом работяг, которые в наличии, я помру на заливке, нужны люди, в ответ – разберемся. Цех, который мы ремонтируем имеет 80 метров в длину, 10 в ширину, 12 в высоту, это примерные размеры, в общем добротный советский цех из огромных бетонных плит, сложенный как карточный домик. Иду переодеваться и параллельно рыскаю глазами по цеху в поисках своих работяг, парочка на месте – уже хорошо. Бетон должен приехать к 10:00, сейчас 9:00.
9:15 – Звонок. Жень, иди на проходную №2 и проведи новеньких.
Подчеркну, сегодня самый важный день, заливаем, у меня опалубка еще не везде стоит, инструмент подготовить и тд. Дмитрия на объекте – нэма. Прибыв на проходную наблюдаю интересное действо, как эти новенькие пытаются проникнуть своими силами на территорию, вступая в полемику с охраной. Проблема в том, что не у всех есть паспорт и грамоте выучены тоже не все. Я в этой ситуации не первый раз, иду в нужный кабинетик, говорю нужные слова, но все равно не понимаю, как они соглашаются пропустить мою свиту, думаю начальник моего начальника улучшает жизнь охране. В основном со слов, а не документов (парочку фио я даже придумал) заполняю кучу бумажек на работяг. Нас торжественно, но с опаской пропускают, и я веду сей парад в компрессорную. Я привык видеть людей, работающих с ежедневной оплатой на стройках в регионах, но эти выглядели так, как будто работают с поминутной – из ряд вон плохо.
У вас просыпалось шестое чувство, интуиция? Мне иногда кажется я вижу события наперед, только они зашифрованы, появляются на мгновение в отражении зеркала заднего вида, когда ты мельком в него глянул, поворачивая налево. Обычно такие моменты меня воодушевляют, хотя должны пугать или хотя бы настораживать, подсознание понимает – день будет насыщенным.
10:00 – Цех. Присяга и раздача заданий, свежеиспеченным строителям российской атомной промышленности. Точное количество человек я не помню, моих трое и новеньких 5-6. Поступает звонок с сообщением об опоздании бетона и скором прибытии Дмитрия.
11:00 – Открываем ворота и запускаем хобот бетононасоса. Пока водитель разбирается со своей увядшей, но еще работающей техникой пытаюсь согласовать порядок работ с Дмитрием и жалуюсь на новеньких, поддержки и толковых советов я не получаю. Смотря на всю картину, мне становится очевидно - ситуация будет развиваться так как она сама этого захочет, а я буду просто плыть по течению и в нужный момент прятать голову в панцирь, как черепаха.
В цеху есть коморка, в которой обитают местные мужики, три человека навечно приросшие к этим стенам и ставшие частью корабля. Среди цеховой банды есть только одна яркая черта, это Володя. Человек, рот которого выступает в качестве подставки для ароматических палочек, в его случае – сигарет. Он курил их одна за одной, я не видел его ни разу без сигареты. На это у меня есть две теории, первая заключается в том, что запах кислорода ему чужд и легкие не могут его усвоить, исходя из этого, присутствие сигаретного дыма в воздухе для него жизненно необходимо. Вторая в том, что зимой в цеху холодно, а сигарета является постоянным источником огня, он хранит ее и лелеет на случай экстренной надобности развести костер. На этом уникальные способности местных заканчиваются.
Необходимо описать еще одного персонажа, он из моей «бригады», зовут его Башмачком. Человек ростом 145 сантиметров, обычной наружности, не толстый и не худой, коротко стриженный, 35 лет отроду. Не спорил, работал быстро, в принципе со своими обязанностями справлялся, главное было контролировать чем он занят. Он у нас числился сварщиком уже около месяца, его помощь требовалась эпизодически, главное его найти, с работы он не уходил, но прятался в самых дальних кулуарах и играл в телефон. Прибыв к нам в свой первый рабочий день, Башмачок не взял рабочую одежду, включая ботинки, пришлось организовывать из подручных средств, а днем ранее уволился другой сварщик, Александр, 195 сантиметром ростом, и не менее 150 килограмм весом, все что осталось от Александра – ботинки 46 размера. На роду этим ботинкам написано – отдохнуть, и они были гордо презентованы Башмачку. Куртку я стрельнул у местных мужичков, широкий толстый и короткий пуховик, служивший скорее всего подушкой.
Комичность Башмачка осталась в моём сердце навсегда: ботинки затянуты на максимум, а шнурки обмотаны вокруг лодыжки в несколько слоев. От натяжения обувь поменяла форму, принимая сабельный силуэт, это были КЛОУНСКИЕ БОТИНКИ, только совсем не веселые и разноцветные, а мрачные и грязные, но до одури смешные. Носил он тот самый красный пуховик, визуально увеличивающий размеры тела в два раза. Башмачок выглядел непропорционально, короткий и широкий, с огромными ботинками. Передвигался рывками, все-таки на нем утяжелители. Собственно, за такой внешний вид он и получил от меня данное прозвище.
12:00 – А воз и ныне там. Хобот бетононасоса отказывает извергать раствор, уже час водитель пытается реанимировать технику. Мои работяги шатаются от скуки туда-сюда, пытаясь найти развлечение. Ворота открыты настежь, цех выхолодило, местные мужики агрессивно выказывают недовольства в мой адрес. Дмитрий растворяется в пространстве оставляя ситуацию на меня. Хобот насоса уже битый час простукивают кувалдами, гнут, запустили шар в качестве шомпола, двигатель тужится – не помогает. Я сижу в углу цеха, наблюдая трагикомедию.
12:30 – Первый звоночек, порции раствора размером с ладошку стали просачиваться. Замечаю, как новенький, самый ободранный, в старом рваном свитере идет посмотреть, что же там. Он хромает, походка напоминает зомби. Свитер поднимает шланг и заглядывает в него как в дуло пушки. В этот момент происходит разгерметизация, его невыразительное лицо орошает дробина щебня мелкой фракции вперемешку с бетоном, а в живот прилетает тот самый шар. Свитер падает вглубь опалубки держась за лицо, по пути сминая вязанные арматурные короба. Я не рад за арматуру и равнодушен к Свитеру, я видел послание в зеркале, я был готов к любому исходу. К нему никто не подходил, в том числе и я, он уполз в бытовку, а потом пропал. Романтично предполагаю, что почувствовал себя кошкой и ушел умирать на чердак. Итого -1.
14:00 – Идет заливка, я тяну трехметровое правило один, потому что помощники выдохлись. Благо направляют хобот и пытаются разгрести лопатами кучки. Я уже мало что контролирую просто потею, злюсь и пытаюсь сделать свою работу. Начался двадцатиминутный перерыв, идет перестановка бетономешалки и насоса для подачи. Из коморки вылезает Володя с бесконечной сигаретой в зубах и идет ко мне. Пока мы не залили, просит спилить старую трубу, выходящую из-под потолка цеха. Труба огромная и стальная, диаметр 50 сантиметров, толщина стенки на глаз 3-4мм. Чем она мешала – не понятно, но думаю они хотели сдать ее на металл, так как спускалась она почти до пола, а это 10 метров. Прошу у него газовый резак, иначе быстро никак, а руки я найду. Володя отправляется в другой цех и возвращается с резаком, а баллоны достает из железного ящичка на улице.
Я нахожу Башмачка и предлагаю ему эту авантюру, он соглашается. Резать нужно под потолком, его роста явно не хватит даже на ходулях, надо поднимать. В цеху есть кран-балка, она работает, это большой двутавер на железных роликах, ездящий под потолком по направляющим. У меня осталась страховка или как я называл её – подгузник. Самая дешевая страховочная обвязка желтого цвета из фикспрайса для строителей. Дмитрий мне заботливо ее купил, когда мы меняли остекление. Самое забавное, что прицеплять ее все равно было нечем и не к чему, а надевал я ее только тогда, когда поступало предупреждение о визите технадзора. Башмачок надел подгузник, прицепился к крюку кран-балки и взял в руки газорез. Вира!Вира! Володя нажал кнопку на пульте, электромотор зашуршал и наш Башмачок полетел вверх, болтая своими огромными ботинками как ребенок на качели! Зрелище крайне занимательное и смешное. С третьего раза Володя попал Башмачком в трубу, это выглядело как игра в автоматы - платишь 100 рублей и тебе надо попасть ножницами в веревку и тогда упадет приз. Во время этих попыток газовые шланги за все цеплялись и запутывались. Из-под потолка доносился характерный матерный сленг человечка в толстом пуховике и клоунских ботинках. Я подозревал, что это еще не все.
Башмачок приступил к работе и начал резать. Старые шланги неизвестного качества, не проходившие ТО, дали сбой, газ пошел наружу, обливая пуховик труженика. Башмачок загорелся! У меня под потолком горящий карлик, подвешенный на крюк кран-балки и одетый в желтый подгузник! Он машет своими огромными ботинками и маленькими руками пытаясь потушить огонь! Я в смех и слезы, уж простите мне мою эмоцию, но иначе я не могу к этому относится. Командую Володе – майна, майна! И иду брать средства пожаротушения. Погорелец приземляется и я салютую в его сторону порошковым огнетушителем.
Спасен! Лицо обгорело, бровей нет, челки тоже, все остальное цело. Его спас толстый пуховик и как я предполагаю, температура горения газа в корне пламени невысока, потому пуховик прогорал медленно. И надо отдать мне должное, горел он пару минут максимум, действовал я быстро. Башмачок стал выглядеть впечатляюще, черный, злой и маленький, от него идет дым, дьявол! Огорченный, он удалился в бытовку, переоделся и ушел навсегда. Его копченый образ остался в моей памяти до конца жизни. Итого -2.
До вечера работа шла без происшествий. Лили бетон, тянули правило. Периодически подходил Володя сетовать на трубу и Башмачка, мол дурак сам не проверил шланги, а теперь труба висит-мешает. Трубу кстати я потом спилил, таким же способом, но другими руками и без огня. Я стрельнул у Володи сигарету, в ответ он чуть не откусил мне руку, просьбу угостить он воспринял как личное оскорбление, как будто я посягнул на святое. Нет у меня сигарет Женя! Они у тебя в крови Володя!
19:00 – Бетон залит, опалубка не разошлась, цеховые мужики разбрелись по домам. На улице стемнело, а дозвониться Дмитрию у меня так и не получилось, огненное представление он еще не видел даже на словах. Впрочем, я уже слишком устал и хочу домой. От моей команды осталось два новичка, потому что они больше всех филонили, остальных я отпустил, а от работы - закинуть остатки мусора в кузов самосвала. Водитель куда-то ушел, так как работа почти не двигалась. Два человека, изнуренные образом жизни и рабочим днем, вяло закидывали лопатой остатки бетона в кузов. С торца кузова самосвала есть тяжелая металлическая шторка, когда кузов поднимается, она под давлением сыпучего материла отворяется и содержимое аккуратно высыпается на землю. Шторку новенькие подперли палкой, найденной неподалеку, получив мое замечание о ненадежности конструкции усмехнулись и продолжили работу. Темно, холодно, промзона, я сижу на табуретке и курю под звуки ударов лопат по кузову. Я уже на столько устал и атмосфера так давит, что мне кажется это не люди с лопатами, а две тени, я не вижу их лиц, не слышу их голоса, я жду пока пройдет время. Единственное что я помню о внешности - один из них в большой зимней куртке, на голове толстая портовая шапка с загнутым бортом и капюшон. Он стоит вплотную к кузову, над ним шторка, подпертая палкой. Закидывая лопату, он задевает черенком подпорку и шторка падает. Ему зажимает голову между кузовом и этой калиткой, благо он успел хотя бы немного присесть и удар пришелся выше ушей, как раз в бортик его шапки. Он упал и валяется без движения, вторая тень испарилась, я остался один. Пытаюсь реанимировать тело неизвестного мне мужика, побитого камазом. Ну как реанимировать, я просто с ним разговариваю, трогать я его не решился, во-первых - вдруг я тогда буду убийцей, во-вторых - это бомж. Крови я не замечаю, капюшон и шапка значительно смягчили удар. Через пару минут он пришел в себя, говорил невнятно, но встать не смог. Я затащил его в цех, положил у батареи и дал воды. Через 10 минут пришел водитель, я оповестил его о случившемся, ему было не до этого и он уехал. Я закрыл ворота, переоделся и уехал домой. Хотел бы сказать, что спалось плохо, но я был измотан и спал как слон.
На следующий день Дмитрий с самого утра приехал принимать работы. Так, к сведению, он должен был в них участвовать и нести ответственность за все происходящее. Но как вы уже знаете, он фокусник. Я выслушал словесную похвалу, без материального поощрения, чем был огорчен. Я вообще был в афиге (тут должно быть другое слово) и напуган. Мне 20 лет, а мне вменили командовать бестиарием. Кстати побитого камазом мужика в цеху не оказалось. Я вообще не понимаю, как они покидали территорию завода, так как пропуска все были у меня. Возможно они просто разошлись по другим цехам и остались там жить. Ну это правда были бомжи ну или почти бомжи.
В этой фирме я проработал еще полгода, Дмитрий появлялся на объектах все меньше, доверяя мне все больше. Пиковая моя зарплата была 1750 рублей в день, не соизмеримо с объемом работы и риска, но деваться было некуда. Позже будет еще множество казусов, поведаю еще парочку, вкратце.
Первый. Пришел к нам работать Борис, я считал его вампиром. Он был рыжий, глаза ярко-ярко голубые, очень неестественные, худой и достаточно высокий. Он либо носит линзы, либо вампир, оба моих предположения он отрицал. Хотя худобу объяснить легко – он сидел на солях. Задача была спилить старую раму в очень неудобном месте, пилили мы их изнутри цеха, а падали они наружу. Какова будет траектория падения – воля случая. Ты стоишь на двухэтажных лесах они шатаются, без страховки, высовываешься в окно и пилишь болгаркой швеллер, который должен упасть. Я сразу отказался это делать, побеспокоившись о своём здоровье. Борис согласился, швеллер упал и сломал ему руку. Это было кинематографично, я видел это в замедленной съемке. Рука сломалась посредине предплечья между локтем и кистью, согнувшись как надувной шарик и повисла. Борис пискнул от боли, но срастаться рука не спешила, видимо у вампиров плохо работает регенерация при свете солнца. Я отвез его в больницу. Позже он звонил мне пару недель и спрашивал где деньги, Дмитрий ему не заплатил.
Второй. Крепим поликарбонат, с наружной части фасада. Я работаю со стрелы прикрученной к старому Зилу, на таких еще молоко развозили в Советском Союзе. Звонит Дмитрий и просит поправить флаги, они запутались и не развиваются, а начальство завода такое не любит. Переставляемся к флагштокам и поднимем люльку, я внутри. Поправил один флаг, второй, до третьего не достаю и сигнализирую об этом водителю. Он как ни в чем небывало поднимает опорные лапы, и начинает движение вперед не опуская стрелу. Я в ужасе принимаю форму пола люльки, пытаясь зацепиться ногтями за голый металл. Потом он сдает назад, не рассчитывает расстояние и ударяет люлькой в флагшток, тот в свою очередь отпружинил и начинает играть на люльке как на барабане. Изумлению моему нет предела, как и запасу матерных этюдов, транслируемых в сторону земли. Водитель, смекнувши что дело не уха, покидает зону возможного обрушения и смотрит издалека. Я же пытаюсь препятствовать раскачке металла, с помощью массы и магнитного поля своего тела, и мне это удается. Флаги я все поправил, а заодно знания водителя о технике безопасности, методом легкого физического воздействия.
После окончания работ на заводе, Дмитрий угостил меня самогоном своего собственного производства, декларируемого - «чистый как слеза!». Он и вправду был прозрачный, но я им отравился, выпив 150 грамм я провел в туалете всю ночь, меня вывернуло наизнанку. Через неделю после отравления я уволился.
Сколько раз мне повезло на этой работе, не сосчитать на пальцах Дмитрия, кстати у него не достает две штуки. И это не самая плохая работа, которая у меня была, но самая опасная. Господа, соблюдайте технику безопасности и не берите на себя лишнего!
