Истории из жизни + Судьба

- Давайте, я вам помогу.
- Нет, нет, что вы, я должен сам.

Я стоял глазел на католическую церковь, когда из неё вышел высокий мужчина преклонных лет с тростью.

- Интересуетесь архитектурой?
- Да я не специалист, но вижу что новострой. Не древний храм.
- Да, ей 152 года всего. Это классический приход римской католической церкви. Там дальше у реки есть настоящий, средневековый храм, но он протестантский. У нас тут интересно в этом плане. Люди думающие прогрессивно, перемещались на восток через основные реки и там уходили в протестанство. На этом берегу оставались люди верные традиционным ценностям. Консерваторы, можно сказать.

- Интересно.
- А вы молодой человек откуда?
- Я из Латвии.
- Оооо, у вас тоже очень любопытная ситуация там. Вы из русской общины, или из латышской?
- Я из русской. А откуда такие познания? Вы первый здесь, кто знает о Латвии хоть что-то.
- Мой отец, несмотря на то, что был строгим католиком, поддерживал идеи Маркса и Энгельса и старался следовать основным положениям и принципам их научных трудов. Мы крестьяне в 9 поколениях и люди которые у нас работали никогда не были рабами. Они трудились на нашей земле ровно столько же сколько и мы и ели все за одним большим столом. Соседи бурчали, что так нельзя, разбалуешь свободой, обваруют, спалят дом и уйдут. Отец был железным человеком и если он принял решение, то никто не мог его изменить.

- Так а про Латвию вы откуда знаете?
- Дело в том, что отец очень интересовался моделью Советского Союза, но информации было очень мало. Хорошо, что он умер до того, как выяснилось какие ужасы происходили в стране под флагом идеалов Маркса и Энгельса. Отец передал и мне этот интерес и уже после его сметри я подробно изучал историю СССР. Слежу и теперь, но уже по инерции, глубоко не вдаваясь. А вы, стало быть православный?

- Ну это было бы громко сказано. Я крещённый в православии, но в бога не верю.
- И правильно. - неожиданно сказал старик. - Если не веришь, то и не ходи в храм, не обманывай себя, прихожан и всевышнего. Сейчас многие ходят в церковь отстоять одну мессу, так, для галочки. А христианских идеалов в жизни не придерживаются. Врут, а это тяжёлый грех.

- Я, наверное быстро иду?
- Ничего, ничего, стимул для меня будет доказать, что и в 92 с палочкой могу поспевать за молодыми. - смеётся. Я ведь до 70 лет отработал на своей земле. Только когда ноги начали сдавать, дети уговорили врачей запретить садиться в трактор.

- А вы так о протестантах нелестно как-то высказываетесь.
- Это трагедия нашей семьи.
- Мама была новатором. Он так любила отца, что всеми возможными способами пыталась облегчить его труд. Уговаривала его продать часть земель и купить трактор и насосы. Отец не соглашался, ссылаясь на то, что веками так работали и не жаловались. Новаторство мамы в какой-то момент перешло обычные границы и она ударилась в протестантизм. Семья дала трещину. Так идеи свободной веры и новых веяний в этом направлении её пропитали, что она решила оставить отца и с пятерыми детьми перебраться на восток, за реку в другую общину.

- А как же отец? Как земля? Как хозяйство?
- Отец был человеком строгих правил и землю предков не оставил. Он никогда в жизни ни у кого ничего не просил, но содержать несколько гектаров одному было не под силу. Он подошёл ко мне, строго посмотрел и спросил "Ты уверен, что хочешь покинуть эти земли навсегда?" Я понимал, что это был единственный способ для него попросить о помощи. Я уговорил маму разрешить мне вернуться и помочь убрать урожай.

- И вы оставили мать и братьев и остались с отцом?
- Нет, война нас разъединила навсегда. Мать считала Гитлера гением, который изменит мировую систему к лучшему. Так мои братья оказались в рядах германской армии. Именно протестантская часть европейцев поддержала Гитлера, в надежде на глобальные изменения в укладе жизни. Уже после войны мы узнали что мать погибла под бомбёжкой американцев, старший брат в бою с англичанами, а Эрик-младший погиб на восточном фронте от русских. Мы же с отцом ушли в леса под Альпы, когда нашу мельницу разнесло в клочья. Было понятно, что ничего уже будет не спасти и мы оставили всё и с двумя мешками муки сели на повозку и прожили всю войну в лесах в землянках. Когда отец уезжал перезахоранивать тела матери и братьев он мне сказал, что никакая святая идея не стоит человеческих жизней. Он запретил мне ездить на их могилы. Его давно нет и я мог бы... Но отец меня научил всему в жизни и я не могу предать его идеалов. Именно поэтому я рад, что он так и не узнал что творилось в СССР в который он искренне верил.

- Вы вернулись на свои земли после войны?
- На земли вернулись, но выяснилось, что в нашем доме жили немецкие офицеры. Отец сжёг дом дотла и сравнял его с землёй. Последующие годы, мы восстанавливали как своё хозяйство, так и страну в целом. В межсезонье, мы уезжали строить дамбы и возводить новые земли. Все строили новую Голландию. Никто не сидел дома. Это нас очень сплотило. За 20 лет мы отстроили страну заново, что могли восстановили, что не смогли построили заново. Тогда и приехали сюда первые мигранты. Своих рук не хватало и мы всем миром приводили наши земли в надлежащий вид. Тем кто помогал, давали гражданство страны и землю. Они это заслужили честным трудом. То что есть у нас сейчас, это заслуга послевоенного поколения и первой волны эмиграции. К сожалению, эта игра в толерантность привела к определённым последствиям. Сейчас здесь живёт миллион мусульман, недовольных нашим традиционным образом жизни. Недовольны не те кто строили эту страну, а те, кто приехали уже на всё готовое. Я ни в коем случае не расист. Я бок о бок работал с людьми из Африки и Азии. Мои шестеро детей наполовину индонезийцы. Наша ситуация сродни вашей в чём-то. Русские же приехали строить и возводить, а не сидеть на шее у местного населения. Это всё грязь, которую разводят политики. Принцип "разделяй и властвуй" никто не отменял. И как мы видим он и по сей день работает.

- Ну вы просто учебник истории Голландии.
- Я не учебник. Я часть этой страны, её истории, её побед и поражений. Ну вот я и пришёл. По воскресеньям после церкви я всегда прихожу сюда. Здесь собираются старожилы этих мест. Мы пьём чай, "хвалимся" болезнями и вспоминаем навсегда ушедшую молодость. Там очень хорошие молодые люди работают. Они нам помогают. Если кто не может прийти сам, приедут на машине, привезут, усадят за стол, нальют чаю с круассанами. Эти молодые люди понимают, что всем что у них есть, они обязаны нашему поколению. Спасибо, что так внимательно меня выслушали. Там-то все старухи знают мою историю наизусть. А у вас глаза горят, вы впитываете эту информацию жадно, по-настоящему. Проживите жизнь так, чтобы люди были вам благодарны. Это не зависит от веры, бога, церкви, политики, власти. Это общее правило для всех. Так говорил мой папа.

P.S. Я так долго думал о его словах, что решил написать о нашей беседе только через сутки. До сих пор под впечатлением.

2016 год.

Привет, товарищи. Не то чтобы я обожала шутки про говно, но жизнь неумолима.

Не так давно на ЯПе я прочитала тред паренька, которого в гостях пытались накормить солеными (или маринованными?) огурцами с запахом фекалий, «а точнее, говна» - поправлял себя автор. Насколько помню, обсуждение свели к проблемам огородничества, мол, переборщили удобрять свежим навозом, вот они и напитались говной. Грядочники потешались над городской чернью а-ля «никто из-под свиньи не несет говно на лопате под огуречный куст, тупые вы уебки». Прочитав все это, мне захотелось добавить к смехуечкам немного драмы из жизни.

Жил-был рукастый, рослый, но дюже добрый мужик по имени Тимофей. Жил он где-то далеко под Москвой на личных землях огромного размера и производил древесный уголь. Точно не известно, как именно он его производил, и при чем тут торф, о котором он всегда рассуждал, но факт таков, что мощности для этого имелись, и бизнес его с годами пошел очень неплохо. Достаточно разбогатев, завел Тимофей себе в хозяйство женщину – Марью. Марья была красивой на лицо, низкой, коренастой, плодовитой и еще более доброй, чем сам Тимофей. Она обожала огород, цветы, курей и готовить. Очень они друг друга любили и народили трех сыновей. Сначала Василия, через три года – Вадика и еще через четыре младшенького Ванечку. Мальчишки росли в достатке, ни в чем не нуждались, от чего скоренько осатанели и распоясались. Вольная деревенская жизнь и просторы, любовь родителей разбаловали их, от чего они рано стали побухивать все что горит и поебывать все, что движется. Марья поздно спохватилась их исправлять – то, что казалось подростковой шалостью уже переросло в привычку. Мать они не уважали, с легкостью хамили ей и хлопали дверью перед её носом, но только не при отце – Тимофея братья опасались и при нем вели себя сдержанно. Марья жаловалась Тимофею, но тот, ввиду своей вечной занятости углем, просил жену «не нагнетать» и считал достаточным наказанием покос травы или колку дров, за выполнением которых не всегда и следил. Он был постоянно уставшим и отдал хозяйство и воспитание детей Марье чуть менее, чем полностью. Посему мелкие опездолы были почти не биты, за исключением двух случаев, когда зарезали свинью самовольно и разбили соседскую машину, угнав ее по пьяни. Школу закончили с горем пополам, в училище отправился только один из них, средний, да и то не доучился – мотался по провинции, пил, бил, проматывал отцовские подачки, отсидел по хулиганке. Старший женился, заделал сына, которого назвали Виталиком, и тоже сел за кражу группой лиц. Младший остался пить в родной деревне, где крутил роман с местной конопатой полнотелой гражданочкой.

Так шли годы. Единственной отрадой стареющей Марьи был внук Виталик. Мать Витали тоже прилично пила, из тюрьмы мужа ждать не стала, а сразу отправилась блядовать. Поэтому Виталика постоянно скидывали в деревню – то на две недели, то на два месяца. Виталик разительно отличался от всей своей незадачливой родни. Это был скромный, умный, тощий, болезненный и молчаливый долговязый мальчик в очечках. Он читал книжки, слушал бабу Марью с интересом, любил ее и всячески ей помогал, несмотря на собственную немощь (у него было какое-то хроническое заболевание). А когда он скромно попросил Марью с Тимофеем разрешить ему поставить клетку с кроликами, бабка и вовсе чуть не разрыдалась от счастья. Конечно, кроликов ему купили. И клетку хорошую. Он постоянно ухаживал за ними, просиживал у них часами, говорил с ними. Словом, кроликов своих очень любил, да и хозяйство в целом. Уезд домой к гулящей матери всегда был для него большой трагедией, хоть и принимал он ее покорно. Никто из трех братьев Виталика не любил, они глумились и потешались над ним за его пидористичный дохлый видок, и даже собственный отец, вернувшись из тюрьмы, отвесил ему оплеуху за то, что он «как баба». Да, в его тощем теле и плавности манер действительно прослеживалось что-то женское.

И вот, Тимофей, на деньги которого всегда и существовала эта кодла, наконец, совсем устал и умер.

Через несколько месяцев умер средний брат в пьяной драке в другом городе. Схоронив обоих, 70-летняя Марья стала тянуть свое грустное существование на пенсию, но дел огородных не бросала. Она по-прежнему сажала овощи из последних сил, пекла хлеб и держала птицу. Всё, конечно, в куда меньших масштабах, чем раньше. На шее ее висело два прихлебателя – окончательно спившийся младший сынок Ванечка, который окромя самогона больше целей не знал и бродил с утра до утра по деревне в поисках выпить, и старший уголовник Вася, шедший по тому же пути, но к тому же и агрессивный. Угольный бизнес продолжать никто не мог и не имел такого желания. Братьям показалось гораздо более верным отбирать у Марьи пенсию. Сначала она и сама им отдавала ее львиную часть. Но им показалось, что этого не достаточно на регулярный пропой, поэтому они стали мать избивать, переворачивать всё вверх дном, сопровождать ее на почту, чтобы видеть, сколько она получает и отнимать всю пенсию, не отходя от кассы. И все равно им казалось, что у нее где-то да припрятано. Поэтому одним долгим вечером они приняли решение убить ее нахуй, да и всё. Сложно сказать, чем они руководствовались, но их пьяный, наскоро состряпанный план был прост и нелеп. Ванечка ушел копать могилу во двор, а Вася притаился в предбаннике и стал ждать старушку, дабы ее задушить. Довольно скоро Марья, шоркая тапками, потащила с плиты громадную кастрюлю щей остужаться на ночь на терраску. Неожиданно из темноты выскочил пьяный Вася и схватил ее за горло, от чего она сразу же окатила его кипящими щами, а когда тот заорал как резаный, выплеснула на него остатки, побоявшись, что он сейчас довершит задуманное. Вбежавший Ванечка в ужасе помчался искать масло и вылил на брата целую бутылку в качестве «помощи», а затем убежал, испугавшись экстренных служб.

Когда закончилась история с ментами и скорой помощью, Марья незамедлительно позвонила Виталику и попросила его приехать. Несмотря на случившееся, к приезду Виталика Марья решила накрыть стол по-легкому, потому что внука очень любила, да и вообще была гостеприимным человеком старой закалки - ей стыдно было встречать кого-либо за пустым столом, даже если тебя только что хотели убить. Какого же было ее удивление, когда, зайдя в погреб за солеными огурцами, она увидела Ваню, который сидит и срет прямо в бочку. На ее немой вопрос он ответил «вот тебе, паскуда».

В отличие от попытки убийства, этот перфоманс уже был выше всяких Марьиных сил. В тот день бабка с внуком уехали в город, а вернулись с бумагами об отдаче всего ее имущества Виталику. Вася, как ни странно, из больницы так и не вышел, а умер в ней спустя какое-то время по неизвестным мне причинам. Через лет пять – шесть на тот свет отошел Ванечка из-за инфаркта. Марья умерла почти в 80.

Положив шикарный букет на могилу в годовщину Марьиной смерти, Виталик побрел в свою новенькую машину, помахивая полами дорогостоящего пальтеца, и отправился в деревню. Он вырос не пидарасом, нет. Скорее педофилом, но одно не всегда исключает другое, и уж тем более не отменяет ума. Он перестроил дом и сразу завел кроликов. И детей, к которым прилагалась какая-то женщина. Но это уже совсем другая история, и мне кажется я рассказывала ее когда-то давно.

Спасибо, что читаете, друзья :) Не пожалейте мне плюсца. Ламца-дрица-гоп-цаца.

Мой бустик, куда я переношу старые рассказы и иногда части новых https://boosty.to/babe.lilith

Спойлер – я не свихнулся от одиночества, я вижу их во сне, вернее одного, но есть как говорится нюанс…

Казалось бы мало ли, видеть во сне мертвых людей в принципе не отклонение от нормы, мозг во сне работает что-то там обрабатывает, сбрасывает продукты жизнедеятельности, в процессе всего этого сны и снятся, и снится иногда всякое очень странное, но по порядку обо всем.
Были у меня отец да братец старший, «были» потому что случился ковид, и умерли они с разницей в месяц, отец умер 4 декабря 2020 года, брат отвозил его в больницу, сначала в Менделеевскую ЦРБ, а потом и в Елабугу, я жил еще тогда с семьей в Нижнекамске, поэтому брат в очередной раз потерявший работу и приехавший на зимовку в деревню, взялся его сопровождать. В общем брат после посещения одной из красных зон, обозначенных выше больниц, сгорел почти моментально, 13 января 2021 года не стало и его. (Всем, кто говорит, что ковида не было, пожелаю в очко себе забить свои антиваксерские убеждения).

С братом моим мы не были особо дружны, характеры совсем разные, он развеселый раздолбай, любитель выпить, погонять на мотоцикле, вечный непоседа, рубаха парень, и любимец женщин, я же домашний мальчик, тихий и скромный ботан, вечно читающий запоем всякие книжки.
В общем по характеру противоположность полная да и разница в возрасте 8 лет, это все повлияло на то что мы с братом последние несколько лет перед его смертью не общались вообще, пара телефонных разговоров не в счет, да и не любил я его потому что завидовал мужской завистью его успехам с противоположным полом, и особо налаживать связь не стремился.

Брат умер, похоронили мы его и через несколько дней, не помню уже на какой по счету, мне приснился сон как брат и отец стоят вдвоем в аэропорту перед летным полем, скоро посадка на самолет, отец мне машет – прощается, а брат стоит спиной и не поворачивается – наверно обижается на меня, подумал я тогда.
Второй раз он пришел во сне, просто стоял и не смотрел на меня – меня скрутил приступ, абдоминальные боли с иррадиацией в спину – нашли камни в желчном и тяжелый стеатоз печени.
Третий раз брат приснился мне с какой то женщиной и ребенком на руках – через несколько дней я узнаю что жена подает на развод – я потерял свою семью.
Четвертый раз, мне приснилось как он в военной форме с автоматом пришел за соседом, и они вместе уходят (сосед был в это время на СВО), через какое то время приходит сообщение что этот сосед получил тяжелое осколочное ранение, но жив, на текущий момент долечивается и пропивает остатки денег за ранение.
Последний раз, брат пришел с отцом, они сидели в старом маленьком доме, перед печкой, на меленькой кухоньке – через несколько дней я теряю очень большую сумму денег из-за одного нечестного человека, которому раньше доверял, лимит на предательства в отношении меня судьба еще не исчерпала…
Обычно сны я не запоминаю, но эти помню четко, и я не суеверный человек, можно даже сказать воинствующий атеист, я не верю ни в богов, ни в чертей, ни в домовых ни в духов, но как объяснить эти сны?

Логически я понимаю, это скорее всего какой-то непонятный механизм работы моего мозга, который обрабатывает во время сна входящие данные, на которые я не обращаю внимания, и потом выдает предупреждение об «опасности» в виде образов в сновидениях, но то как это все происходит, нагоняет на меня жуть, почему именно так, почему именно брат?

P/S Давно не писал после первого поста, потому что из-за случая с кидаловом на деньги, подвыгорел от всего и всех, просто месяц занимался рутинным ничем.