Жучка-Юла, дочка Бабы-Яги, любила иногда вечерок скоротать с подругой своей закадычной Кикиморой Болотной за рюмочкой-другой чайку. Чаёк, надо сказать, у Кикиморы отменный был да забористый.
Вот сидят они как-то, чаёк потягивают да разговоры разговаривают.
А Кикимора и говорит вдруг Юле:
— Надоело мне всё, не хочу ничего.
Засмеялась Юла в ответ и спрашивает:
— Так уж и ничего?
— А ты не смейся, Жучка, — бурчит Кикимора. — Говорю ничего, значит, ничего.
— Что-то темнишь ты, Киморочка, — не унимается Юла, — ну-ка, рассказывай давай, чего да как.
Проглотила Кикимора наживку и давай на дочку Бабки-Ёжкину вываливать:
— Понимаешь, Юла, навалилось на меня последнее время столько всего… А когда всё это успело мне на плечи-то взобраться, я и проглядела. А теперь как-то по привычке всё тащу и тащу на себе. А, главное, ведь как подумаю, что и на кой Леший мне это сдалось?
— Тихо ты, не кличь батюшку, а то мало того, что сам придёт, так ещё и Лихо приволочёт. Опять без чая останемся.
— Прости, Юла, видишь, до чего дошла, уже даже и говорю то, чего не хочется. Тут недавно вылезла из болотца своего на солнышке погреться и говорю ему: не хочу! Несколько раз ведь повторила, и подробно рассказала все, что не хочу. И что ты думаешь?
— Что чаёк у тебя уж больно хорош.
— Да, чаёк мне всегда удавался… Тьфу ты, сбила ты меня, Жучка. Так ты представляешь, после того, как я все это светилу-то нашему высказала, все ещё хуже стало.
— Ну, вот что, например?
— А, например, вот от Барыни-Государыни нашей думы тёмные в болото утаскивать жуть как надоело мне. Так ведь раньше они у неё раз в неделю, а то и раз в месяц заводились, а теперь чуть не каждый день. Мне их уже девать некуда. Не хо-чу я этим заниматься. И в болоте с этими думами её жить не хо-чу. Эти поганцы раньше тише мутной воды болотной сидели, а теперь на каждом шагу на них натыкаешься. Не хо-чу!
— Хорошо, — говорит Жучка-Юла задумчиво, — а ещё чего не хочешь?
— Не хочу, чтобы селяне от меня шарахались, надоело пугалом болотным работать. А тут, как на зло, как ни появлюсь на людях, так или хворь на кого нападёт, или урожай погибнет. Не хо-чу!
— А ещё?
— А последнее время часто бывает, что вот как подумаю, что и видеть-то никого уже не хочу, так сразу кто-нибудь и притащится. Сегодня вот ты зашла. Не удивлюсь, если и Лихо с Лешим уже в пути.
Расхохоталась тут Жучка-Юла:
— А я-то, — говорит, — думаю, и зачем это меня вдруг так к тебе потянуло.
— Тебе, Жучка, всё бы веселиться, а мне-то от житья такого уже на луну выть хочется.
— Ой, и мне порой бывает, что хочется. Пойдём что ли, повоем, — предложила Юла, — и полнолуние как раз вовремя.
— Ты в уме ли, подруга, или от смеха повредилась совсем?
— Ты выть хочешь или нет? – неожиданно строго спросила Юла.
— Хочу, — вздохнула Кикимора. – И что ж теперь мне всем своим прихотям потакать?
Глянула тут Жучка-Юла под стол, а там уже хочушка сидит тихонько, под скатёркой спряталась и подмигивает задорно. Подмигнула Юла в ответ, встала из-за стола, к Кикиморе подошла и говорит:
— Вставай, подруга. Хватит причитать, пошли.
Кикимора какое-то время посидела ещё, но перечить не решилась. Встала, нехотя, да за Юлой побрела.
Изображение Кикиморы от Яндекс.Арт
* * *
Ай, красотища сказочная в лесу была в ту ночь! Да и какая же ещё красота может быть в лесу-то сказочном?
Тёплый свет заливал просторную поляну, на которую вышли две девы. С немым одобрением внимала Луна нечеловеческому звуку-вою, что возносили ей две красавицы сказочные. Что было в этом звуке? О том нам Луна не поведала. А когда закуталась Луна в пуховые облака да свет свой притушила, исчезли и две девы.
* * *
Жучка-Юла с Кикиморой долго сидели молча в темноте на крыльце Жучкиной избушки, куда они, не спеша, добрели.
— Хорошо-то как, Юла. Темно, тихо, спокойно. А мы ж с тобой небось всех волков на неделю вперёд перепугали, — умиротворённо произнесла Кикимора. – И как это я сама не догадывалась на луну повыть, а как душевно-то получилось.
— А это потому, что хочушек своих распугала всех. Сидишь и гундосишь целыми днями: не хочу, да не хочу. А не хотеть – это ж самое простое дело. Сиди себе на попе ровно да не хоти от всей души. Только вот толку-то никакого не получается.
— Да, и сама уж вижу, что не получается. А что делать-то? И хочушки со мной не дружат.
— Вот представь себе, сорвала ты яблоко, а есть его не хочешь. Что делать?
— Не рвать яблоко.
— Так сорвала ж уже.
— Значит, придётся съесть.
— Ага, а раз начала есть, так уж и ещё, и ещё сорвать можно, заодно уж и наесться.
— А как иначе-то?
— А ты его подари.
— Кому?
— Тому, кто хочет яблоко.
— А я что буду есть?
— А что ты любишь?
— Ну, грибы люблю.
— Вот и найди себе гриб.
Кикимора задумалась:
— Это ты к чему, Юла?
— А к тому, подруга. Чем ты будешь заниматься, если тебе думы тёмные не придётся разгонять?
— Думаешь, заняться мне нечем будет? Буду платья шить, у меня, знаешь, задумок сколько.
— Так про это в следующий раз светилу-то и рассказывай. А ты как про свои нехочухи начнёшь нудить, так тут любое солнце закатится, недаром тебя хочушки чураются.
Луна выбралась из тёплых объятий облаков, чтобы осветить Кикиморе тропку обратно на болото.
А на прощанье Юла сказала:
— Я вот подумала, что, когда хочешь от чего-то избавиться, образуется пустота. И эту пустоту нужно обязательно чем-то заполнить. Если выкопать ямку для будущего цветка и не посадить его, то ямка снова заполнится землёй. Вот и наши "не хочу" так же заполняют снова эту пустоту, если мы сами не заполняем её нашими "хочу".
На плече у Жучки-Юлы сидела довольная хочушка и болтала ножками. Они долго провожали Кикимору взглядом. Потом договорились, что хотят спать, и с удовольствием нырнули в темноту избушки под тёплое одеяло.
А Кикимора, добравшись до своего болота, осмотрелась вокруг и увидела в лунном свете большущий аппетитнейший гриб, на шляпке которого сладко спала малюсенькая хочушка. Кикимора аккуратно сняла малышку, слопала гриб, и, подмуркивая колыбельную, забралась в тёплое болото.
Жанна «Юла» Коробкина
История из книги "Сказки дочки Бабы-Яги"
