-1-
Конечно, во всем был виноват Ломо Нуло. Именно он первым вслух высказал мысль, что существа, обладающие стабильной формой, не могут считаться вполне разумными, даже если они прилетели из Космоса.
- Уж слишком они уязвимы, - утверждал он. – Вся их жизнь – борьба с враждебной окружающей средой, на полноценное развитие разума не остается ни времени, ни сил. То ли дело мы, филяне! Наши тела совершенны именно потому, что нестабильны. Мы не сопротивляемся, мы приспосабливаемся к миру, и ничто не может причинить нам вред. Мы одинаково комфортно чувствуем себя в жерле извергающегося вулкана, в глубинах океана или в безводной пустыне. Мы не тратим силы на выживание, и течение нашей мысли не прерывается ни на секунду. А все эти железки, эта, с позволения, сказать, вторая природа…
И Ломо Нуло излучил легкую насмешку и превосходство.
Ломо Нуло был Седьмым из Последовательности, то есть молод и горяч, но это, разумеется, никак его не оправдывает. К тому же, даже если он в чем-то и прав, зачем же обижать гостей?
- Приспособленцы, - презрительно фыркнул один из землян. – Мы, конечно, всего лишь слабые белковые существа, но это мы покорили космос, а не вы. И это мы прилетели к вам в нашей «железке»! Вам космос не доступен.
- Нам это и не нужно, - с достоинством сказал Ломо.
На самом деле он немного кривил душой: покорение космоса было давней мечтой филян, и многие поколения с тоской вглядывались в звездное небо, не в силах оторваться от родной планеты.
Молодые люди – а землянин тоже был молодым и горячим – заспорили. В пылу спора они наговорили друг другу много лишнего, доказывая друг другу превосходство своей расы.
Если бы это спор происходил без свидетелей, возможно, все сложилось бы по-другому. Но свидетели были, причем как с той, так и с другой стороны. Именно поэтому конфликт не удалось замять, несмотря на все старания капитана Медведева и рустатора Трыша. А они очень старались, уж поверьте.
Дискуссия приняла самый широкий характер. Филяне демонстрировали уникальные возможности своих тел, а земляне – чудеса своей техники. И все оставались при своем мнении.
То тут, то там вспыхивали ссоры, грозящие перерасти в настоящие конфликты, и это грозило крупными неприятностями любой из конфликтующих сторон. И для землян, и для филян это был первый контакт двух разумных рас, и вот он грозил сорваться по вине молодых, невосдержанных на язык идиотов.
Точно неизвестно, кто и когда первым упомянул о Лабиринте, но слово было произнесено. И именно оно послужило толчком для всех дальнейших событий.
- Лабиринт? – хмурясь, переспросил капитан Медведев. – Это еще что такое?
- Такая штука, - объяснили ему. – Мы предполагаем, что некая древняя могущественная цивилизация создала Лабиринт с неизвестными нам целями. Создала и оставила его на нашей планете.
- Но что он делает? – допытывался капитан Медведев. – В чем его суть?
- Он создает испытания. Очень опасные, очень серьезные, которые требуют максимальной отдачи сил. Не каждый молодой человек способен пройти Лабиринт, но каждый стремится это сделать… Хотя я, если честно, давно бы положил конец подобной забаве, - добавил в припадке честности рустратор Трыш. – Уж слишком она бессмысленна.
Зато все остальные филяне пришли в восторг: идея устроить в Лабиринте соревнование между филянином и землянином пришлась по душе всем. Ну, почти всем – некоторые мудрые филяне решительно возражали, да и земляне были не в восторге.
- То есть вы хотите засунуть нашего парня в эту вашу штуку, о которой вы знаете все, а мы ничего? – гневно спросил капитан Медведев. – И вы называете это честными состязаниями?
- Мы дадим вам всю информацию о Лабиринте, которой располагаем сами, - успокоили его. – К тому же, чтобы уравновесить шансы, с нашей стороны в Лабиринт войдет новичок. Хотя бы тот же Ломо Нуло – в силу своей молодости он еще ни разу не подвергался подобным испытаниям. Ломо будет пользоваться возможностями своего тела, а ваш парень – возможности вашей техники.
Ломо излучал гордость и уверенность в себе, но внимательные наблюдатели уловили в его вибрациях нотку растерянности.
- Капитан, соглашайтесь, - горячо зашептал второй навигатор Билл Коллинз – тот самый, который затеял ссору с инопланетянином. – Клянусь честью, я разделаю его под орех!
Если бы решение зависело только от капитана, он бы запретил это безумие. Но Билла поддержала вся команда. К тому же, на кону стоял престиж Земли, и капитан крайне неохотно согласился. Правда, в дополнение к информации, потребовал время на подготовку. Филяне были совсем не против, им тоже хотелось подготовить своего кандидата наилучшим образом.
Между прочим, они не сомневались в своей победе.
***
Прошло несколько дней, заполненные напряженной работой – земляне изучали материалы по Лабиринту.
- Что ж, - сказал наконец капитан Медведев. – На первый взгляд все не так уж страшно. Похоже на обычную виртуальную игрушку. Там тоже надо проходить разные уровни, преодолевать препятствия и прочее. Мы все этим увлекались в молодости.
Капитан был недалек от истины. Только, в отличие от виртуальной реальности, в Лабиринте все происходило по-настоящему: и огненные шквалы, и приливы смертельно опасных излучений, и камнепады, и релятивистские омуты… и камнепад, пожалуй, был самым легким испытанием.
Потому что встречалось в Лабиринте такое, о чем земляне раньше понятия не имели и даже представить себе не могли, что такое в принципе возможно. Например, выворотка – так назвал эту штуку Билл Коллинз. Он, конечно, храбрился, делал вид, что ему все нипочем, но вообще-то ему было здорово не по себе. Потому что все эти штуки представляли собой реальную смертельную опасность для человека.
Для филянина, впрочем, тоже.
Отступать было поздно, и земляне, засучив рукава, принялись за дело. Для прохождения Лабиринта был выбран разведывательный бот – небольшое, но чрезвычайно крепкое и маневренное суденышко. В дополнение к штатному оборудованию, его усилили дополнительной волновой броней и многофункциональной пушкой. В ложемент встроили реанимационный блок – доктор Пурохито без колебаний позволил разорить медотсек.
Навигатор Пеле создал симулятор Лабиринта, насколько позволяли возможности оборудования, и Билл часами просиживал за симулятором, оттачивая навыки владения десантным ботом и скорость реакции. Он разносил из пушки огромные астероиды, уклонялся от гигантских протуберанцев, вдруг возникающих на пути, и делал это просто блестяще. Это было очень эффектное зрелище, вся команда восхищалась парнем и прочила ему полную и окончательную победу. Только капитан Медведев хмурился – опытный космический волк полагал, что Лабиринт таит в себе немало неприятных сюрпризов.
Филяне тоже гордились своим соотечественником, и только у рустратора Трэша неприятно вибрировал оранжевый контур. Или, говоря человеческим языком, у старика кошки на душе скребли: последняя пульсация у Ломо прошла хоть и очень хорошо, но не безупречно. А это значит, что он еще не вполне готов для прохождения Лабиринта. Будь его воля, Трэш настоял бы на запрете испытания, но мнение рустратора, даже такого авторитетного, как Трэш, сейчас ничего не стоило – все филяне, сплотившись в едином патриотическом порыве, готовы были идти до конца, лишь бы отстоять престиж родины.
И капитан Медведев, и рустратор Трэш, как могли, оттягивали начало состязания, находя для этого все новые и новые причины, но это не могло продолжаться до бесконечности. И об этом прямо заявил первый навигатор Ван И.
- Капитан, мы все прекрасно понимаем, что полностью изучить Лабиринт у нас не получится, - сказал он. – Даже симулятор выдает какое-то фантастическое количество самых
фантастических вариантов развития событий. Что уж говорить о самом Лабиринте? Биллу придется столкнуться с неизвестностью, и тут уж ничего не поделаешь. Будем надеяться на его подготовку и на везение.
И капитан Медведев был вынужден признать сей очевидный факт. С тяжелым сердцем он объявил, что землянин для прохождения Лабиринта готов; то же самое со стороны филян сделал рустратор Трэш. День Великого Испытания был назначен, и все вздохнули с каким-то облегчением.
***
Накануне испытания Билл Коллинз спал плохо. Снилась какая-то чертовщина, какие-то монстры размером с черную дыру, грудастые красотки с щупальцами и другая пакость. Билл стонал и ворочался в тяжелой полудреме. Так что доктор Пурохито просто вынужден был погрузить парня в гипносон.
Состояние Ломо Нуло было ничуть не лучше. Поначалу он, как и предписывалось многовековым каноном, попытался раствориться в окружающей среде, тем самым погрузив себя в состояние чистоты и безмятежности, но из этого ничего не вышло. Отвлекали соотечественники. Точнее, их горячее желание победы – прошедшие Лабиринт вспоминали, как это было лично с ними, анализировали свои неудачи, искали оптимальные решения для конкретных ситуаций. Они, конечно, желали Ломо только добра, но Ломо весь измучился, проходя самые дикие трансформации, а это никуда не годилось. В конце концов он сгустился до состояния предельной плотности, экранировав себя от чужих мыслеформ, и таким образом обрел некое подобие покоя.
Капитану Медведеву тоже не спалось. Проворочавшись час без всякого толку на своей койке, он встал, оделся и вышел на свежий воздух. Попыхивая сигаретой, он прогуливался в рощице цветущих деревьев, когда вдруг одно деревце смущенно кашлянуло и взмахнуло ветками.
Капитан остановился и вынул изо рта сигарету.
- Добрый вечер, - вежливо сказал он.
Деревце задрожало, пошло волнами и превратилось в рустратора Трэша. Очевидно, ему тоже не спалось, хотя спят ли филяне в человеческом смысле этого слова, было до сих пор неясно.
- Добрый вечер, капитан, - сказал Трэш.
Дальше они пошли вместе. Какое-то время они молчали, а потом капитан Медведев не выдержал.
- Скажите, рустратор, а бывали случаи смерти в этом вашем Лабиринте?
Рустратор Трэш горестно наклонил голову и развел руками.
- Увы, - глухо сказал он.
Собственно говоря, в словах не было нужды – все, что хотел сказать Трэш, он мог бы передать телепатически. Но, переводя свои мысли в звуковые колебания, он делал это просто из вежливости. Как из вежливости же принял человеческий облик.
- И часто это случается?
- К сожалению, довольно часто, - поколебавшись, признался рустратор. – Около семи процентов моих соотечественников погибают в Лабиринте. Вот я, например. Мне очень не повезло с хлопушкой, ее спектр оказался слишком сложным для меня… ну и в результате – сингулярность.
Капитан выронил недокуренную сигарету.
- Вы? – пораженно воскликнул он. – Вы… умерли? Но вы же живы! Как это возможно?
- Очень просто, - пожал плечами рустратор. – Меня восстановили, только и всего… И, кстати, я сомневаюсь, что меня восстановили с надлежащей точностью, - добавил он с раздражением. – Я даже уверен, что кое-кто внес недопустимые с этической точки зрения изменения. Тот же Гайн, например. Раньше, помню, мы с ним вечно спорили по поводу мотивации первой непроизвольной пульсации. Теперь не спорим, теперь у нас единое мнение по этому важнейшему вопросу. Желание социализации у молодого организма настолько сильно, что он…
- И что? – бесцеремонно перебил капитан. – Землянина тоже можно будет вот так… восстановить? Ну, если он… вы понимаете…
- Почему нет? Это не так уж и сложно. Вы же храните все мыслеформы, связанные с вашим молодым коллегой? Вы и ваши друзья? Создадите необходимый резонанс, соедините мыслеформы в единое целое… Главное, не дать идеальному образу превалировать над реальным.
- Понятно, - упавшим голосом сказал капитан.
- Но это, разумеется, в том случае, если Билл Коллинз достаточно часто сливался с каждым из вас, - добавил Трэш. – Вы же понимаете, капитан, чем больше он оставил отпечатков своей матрицы, тем точнее будет воспроизведение.
Капитан ничего не понял, но переспрашивать не стал.
- Увы, Ломо Нуло пренебрегал слияниями, - вздохнул рустратор. – Едва ли мы сможем воспроизвести больше десяти процентов его матрицы, остальное придется достраивать самим. А это, согласитесь, может привести к тому, что в результате получится совсем другая личность. Да что там «может» - обязательно приведет! Поэтому я больше чем уверен, что партнеры Ломо по слиянию откажутся его воспроизводить. Это было бы слишком тяжело морально… Нет, капитан, если Ломо Нуло погибнет там, в Лабиринте, он погибнет навсегда.
Не то, чтобы это известие обрадовало капитана Медведева. Но все-таки было утешительно знать, что в мире существует справедливость.
-2-
В отличие от цветущей Филы, остров, где находился лабиринт, был суров и неприветлив. Ни былинки, ни цветочка не росло среди груды камней. Даже морские птицы облетали его стороной. А еще он был мал, что с самого начала создало серьезные проблемы.
Экипаж земного корабля объявил, что собирается присутствовать на состязаниях в полном составе. Десять человек, включая участника соревнований, это же немного, правда? А десять филян создадут необходимый паритет. И всем будет хорошо.
Казалось бы, логично, и возражений ни у кого не должно быть. Но тут вылез некий дипломатический казус. Дело в том, что экипаж корабля представлял собой всю земную расу на Филе. И вся раса собиралась прибыть на остров в качестве наблюдателей. Соответственно, вся раса филян могла претендовать на ту же роль. А это было невозможно чисто физически – такое количество народу просто не поместилось бы на крошечном островке.
Конечно, филяне могли уменьшиться в размерах так, чтобы не создавать тесноты и давки. Но в этом случае, как объяснил рустратор Трэш, качество восприятия информации у каждого индивидуума значительно снижалось. Другими словами, филяне не получили бы ожидаемого удовольствия от грандиозного зрелища, а это, согласитесь, никуда не годилось!
Кто-то предложил представить две дружеские расы пропорционально. Переписи населения на Филе никогда не проводилась, но подсчитать, сколько взрослых филян живет на планете, было несложно. Потом жребием отобрать десять счастливчиков, и дело в шляпе. Так, во всяком случае, казалось землянам. У филян же на этот счет имелось свое мнение.
Никакого жребия! Только голосование, только осознанный выбор самых достойных представителей великой расы филян! Только вот кого считать достойным? И тут разгорелся великий спор.
- Достоинство – это, прежде всего, разум! – заявил мегаторп Сугна. – Разум развивается поступательно, от пульсации к пульсации. Поэтому, чем больше пульсаций прошел филянин, тем он разумнее.
Сам Сугна пережил столько пульсаций, что потерял им счет. И звание мегаторпа, высшего познавателя, носил недаром – количество информации, которое он смог усвоить, было поистине уникальным. Его активно подержали другие мегаторпы – каждому хотелось лично присутствовать при небывалом событии.
- Количество пульсаций это, конечно, хорошо и очень важно. Но гораздо важнее качество этих пульсаций, – возражали им экстраторпы. – В древности мы развивались поступательно, и это было оправданно эволюционно. Но сейчас другие времена! Разум перешел на новый качественный уровень! И теперь мы можем одним скачком преодолеть сразу несколько стадий развития!
Небольшая горстка новаторов, они доказывали свой постулат не словом, а делом. Совершив групповое слияние, они осознанно управляли коллективной пульсацией. Но, несмотря на впечатляющие успехи, особой популярностью способ экстраторпов не пользовался – среди филян групповое слияние считалось непристойным.
Молодежь – а таких, кто пережил от десяти до сорока пульсаций, на Филе было большинство – горой стояла за жребий. Так у них был хоть какой-то шанс попасть в число избранных счастливчиков. Кроме того, их привлекала сама идея случайного выбора – ни о чем подобном на Филе раньше не слышали.
В обсуждении не принимали участия только те филяне, кто не прошел своей десятой пульсации. И не потому, что им это было безразлично, совсем нет! Просто вокруг было столько всего интересного, столько всего предстояло изучить, понять, что и земляне, и предстоящее сражение в Лабиринте, и даже первый контакт двух разумов были для них ничуть не более важными, чем все остальные чудеса огромного мира.
Капитан Медведев помалкивал. Начавшийся спор грозил затянуться очень и очень надолго, и это было ему на руку. Он от души надеялся, что в полемическом задоре филяне просто позабудут про Лабиринт, а земляне завершат процедуру первого контакта и в полном составе отправятся домой.
Судя по вялому колыханию, рустратор Трэш тоже не возражал против подобного развития событий.
Кто первым высказал эту идею, капитан Медведев так и не понял. И очень жалел об этом – с каким удовольствием он бы показал умнику, где раки зимуют! Но идея прозвучала, и ее с восторгом восприняли все: и земляне и изрядно выдохшиеся филяне. Потому что она была проста и удовлетворяла всем требованиям: каждую расу будет представлять тот, кто занимает высшую ступень в иерархии! То есть командиры.
Капитан Медведев и рустратор Трэш кисло переглянулись и согласились. Ну а куда им было деваться?
-3-
Лабиринт совсем не походил на те лабиринты, которые прежде видел капитан Медведев. Да и не должен был походить, если следовать логике. Но все равно, увиденное капитана изрядно озадачило.
Большой, метров десять в диаметре, сияющий круг, похожий на гигантскую монету, висел в центре неуютного островка. Он не имел толщины, во всяком случае, человеческому глазу она была незаметна – встав ровно по ребру «монеты», капитан переставал ее видеть. Аверс «монеты» служил входом в Лабиринт, реверс – выходом, а между ними находился невообразимо огромный Лабиринт. И все это плохо укладывалось в голове у капитана. Впрочем, он полагал, что в голове рустратора Трэша (или что у него там вместо головы?), это не укладывалось тоже.
Людей сразу предупредили, что до какого-то определенного момента связь с состязателем возможна. И даже позволили смонтировать переносной транслятор, чтобы земляне, оставшиеся на материке, могли видеть все своими глазами на большой голосфере. Капитану пришлось удовлетвориться голосферой личного уникома, но его это вполне устраивало. Растянув ее по максимуму, он повернулся к рустатору.
- Вам хорошо видно? – учтиво осведомился он.
- Да, благодарю, - ответил Трэш. Судя по багровым волнам, пробегавшим по его телу, он был чем-то смущен. – Знаете, капитан, у нас ведь тоже есть связь с Ломо Нуло.
- Телепатическая? – вздохнул капитан.
Ну а какая же еще? Получается, что филянин может следить не только за землянином, но и за своим сородичем. Это было несправедливо, но что поделать?
- Да, разумеется. И вот что я хочу вам предложить, капитан. У нас, конечно, нет вашей превосходной техники, но есть исключительные возможности тела.
- Знаю, - буркнул капитан.
- Я не собираюсь сейчас доказывать, чей путь развития лучше, - торопливо проговорил Трэш, уловив нотки неудовольствия в голосе капитана. – За нас это скоро сделают наши молодые люди. Я о другом. Каждый из нас способен стать чем-то вроде этого вашего прибора, - выметнув гибкое щупальце, Трэш указал на голосферу. – Мы способны не только принимать и передавать, но и визуализировать ментальные волны. Этот способ мы используем для обучения молодежи, которая еще не умеет как следует общаться.
- Ага, - проговорил капитан Медведев, оживляясь.
- Но, принимая и визуализируя ментальные волны, филянин утрачивает свое «я». На время, конечно, но все равно. Как вы понимаете, лично я этим «прибором» стать не могу.
- Разумеется, - согласился капитан.
- Так вот, если вы не возражаете против присутствия на острове еще одного филянина…
Это было чертовски соблазнительно – увидеть происходящее в Лабиринте не только глазами землянина, но и глазами филянина. Но, в то же время, паритет на острове будет нарушен. Двое против одного – это риск, определенный риск. Хотя, с другой стороны, десять землян против миллионов филян… против мирных, готовых к контакту филян. Раньше его такое соотношение сил не беспокоило. Почему же должно беспокоить сейчас?
- Не возражаю, - решительно махнул рукой капитан Медведев.
Через короткое время на остров прибыл вызванный филянин. С собой он притащил стул-антиграв, коробку с корабельным рационом и флягу с водой. Спасибо, ребята, - растроганно подумал капитан, сообразили. А я вот не додумался. Кто скажет, сколько продлятся эти чертовы состязания? Час? Сутки? Больше? Этой амебе что, растечется по камешкам, ему и хорошо. А я всю себе задницу отсижу.
Филянин, назначенный на роль визора, растекся в квадрат, отвердел по периметру и превратился в большой плоский экран.
- Мы готовы, - сказал рустратор Трэш.
Капитан посмотрел на своего второго навигатора. Отметил его обманчиво расслабленную позу, спокойное умиротворенное лицо, полуприкрытые глаза. Молодец, мальчишка, не растрачивает себя на бесполезные переживания, не нервничает, не суетится… Пожалуй, у него есть шанс, решил капитан и тут же суеверно сплюнул через плечо – не хватало еще сглазить совершенно по-дурацки.
- Минутная готовность, - объявил он.
Подтверждающим кивком Билл опустил лицевой щиток шлема, положил руки в перчатках на джойстики, посмотрел на командира и улыбнулся. Улыбка у мальчишки была хорошая, как у первого космонавта Земли, и капитан Медведев невольно улыбнулся в ответ.
Висящий рядом филянил Ломо выглядел как серебристое веретено. По его поверхности медленно расходились разноцветные концентрические круги. Капитан посмотрел на экранчик «переводчика»: предельная сосредоточенность, тщательно подавляемое волнение и следовая волна страха. Что ж, так и должно быть. Когда ты сосредоточен на смертельно опасном состязании и не знаешь, вернешься ли живым. Билл сейчас наверняка чувствует примерно то же самое.
«Переводчик», состряпанный буквально на коленке, бортинженер Шнитке вручил ему вчера вечером.
- Не уверен, что он сработает на сто процентов, - озабоченно проговорил он. – Но основные эмоции вроде показывает правильно.
- Правильно, правильно, - кивнул серый от усталости и недосыпа доктор Пурохито. – Я его отлаживал, так что отвечаю. Но нюансы… увы, - развел он руками. – Слишком мало времени у меня было.
Что ж, капитан Медведев был благодарен и за это.
- Обратный отсчет! Пять, четыре, три, два, один. Старт!
Оба соперника мгновенно рванули с места. До входа в лабиринт было ровно сто метров, это было необходимо, чтобы один из соперников сумел вырваться вперед. Ведь в десятиметровый круг мог пройти только один – или бот землянина, или «веретено» филянина, для двоих там просто не было места.
И все-таки в Лабиринт они влетели одновременно! И это произошло на такой скорости, что мозг не успел осмыслить то, что увидел глаз. Запоздало ахнул капитан Медведев, в страшном волнении сжав кулаки. Пульсирующей багровой свечкой взметнулся рустратор Трэш. Черный провал Лабиринта уже захлопнулся, а они все еще продолжали видеть невероятное: «веретено» филянина вдруг приникло к десантному боту, облепило его со всех сторон, как тесто начинку, и вот таким «пирожком» оба соперника провалились в Лабиринт.
Капитан перевел дух и вытер вспотевшее лицо. Руки его дрожали. А парень-то хорош, угрюмо подумал он, имея в виду филянина. Так оседлать десантный бот, это надо суметь.
- Поздравляю, - криво улыбаясь, обратился он к Трэшу. – Ваш Ломо первоклассный пилот.
Рустратор Трэш неистово клубился, пульсируя ярко-изумрудным цветом. Крайняя степень изумления, показал «переводчик».
- Вы видели? – почти на ультразвуке пропищал он. – Он открыл Лабиринт сразу на второй уровень! Это невероятно! Такого еще никогда не бывало! Я даже не представлял, что такое возможно!
- Поздравляю, - повторил капитан почти с ненавистью. – Ломо теперь станет национальным героем.
Тэш всплеснул десятком разноцветных щупалец:
- При чем тут Ломо? Я говорю о вашем Билле… о вашей технике…
- Вы уверены, рустратор? – недоверчиво спросил капитан.
- Я не мог ошибиться, - отрезал Трэш. Он понемногу приходил в себя, изумрудная пульсация затихала. – Когда вы будете пересматривать запись, обратите внимание на спектр излучения Лабиринта – он был явно пробит, и сделал это, разумеется, ваш Билл. Мы, филяне, не способны нанести волновой удар, это не предусмотрено нашей природой.
Один-один, с удовлетворением подумал капитан Медведев.
- Ну-с, - довольно бодро произнес он, - теперь нам остается только ждать. Кстати, а сколько?
Рустратор неопределенно колыхнулся.
- Трудно сказать. Тем более сейчас, когда они уже на втором уровне. Но не меньше часа по вашему исчислению…
Час… ну, даже два или три – ерунда, мальчишка выдержит, подумал капитан. За симулятором он и по десять часов проводил.
От волнения он совсем упустил из виду, что время там и здесь течет по-разному.
Пискнула, оживая, голосфера и, одновременно, полыхнул ярко-белым «визор» филян.
- Есть связь! – вне себя от радости заорал капитан и заплясал на месте, потрясая воздетыми кулаками.
Связь была. Неустойчивая, с перебоями и искажениями, но была. Затаив дыхание, люди и филяне с волнением следили за соревнующимися, и не было сейчас ничего важнее этой битвы.
(ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ)
