Глава 12
В осуждёнке на взросляке я пробыл ещё неделю. В это время пришёл ответ по кассационной жалобе и через несколько дней меня отправили на пересылку.
Красная Пресня - пересылочная тюрьма. Здесь готовили осуждённых для отправки на этапы по зонам, в разные уголки Советского Союза.
В основном, на тюрьме сидели москвичи, но встречались и гастролёры, контингент был самый разный.
Мой кореш Олег Васильевиич
В камере, я познакомился с пацаном из Медведково, он был ровесником, мы быстро скорешились и эта дружба длилась долгие годы.
В то время, тюремная романтика сильно вскружила мне голову, мне очень хотелось сделать наколки. Я попросил Олега, так звали моего нового товарища, наколоть мне на пальцах три перстня. Олег не плохо рисовал, так же имел опыт колоть татуировки и согласился сделать мне наколки.
Наколки
В этот же вечер, когда стемнело, я встал на стрём к глазку, мельком наблюдая, как мой товарищ сжигает на решке (оконная решётка) резиновый каблук старого башмака.
Это был самый опасный момент, так из окна на волю, валил чёрный дым, но было уже поздно и темно. Наша операция прошла без запала, иначе бы нам двоим пришлось ночевать в карцере.
Затем, жжёную резину, положили в носовой платок и стали растирать алюминиевой кружкой до состояния порошка.
Полный процесс приготовления жжёнки я описывать не буду. Факт, что таким раствором с добавлением собственной мочи (что бы не было заражения), за не имением чёрной туши, в тюрьме делались татуировки. Думаю, что так делают и по сей день.
После приготовления раствора, Олег нарисовал на бумаге перстень, перевёл рисунок на мой указательный палец и приступил к созданию татуировки. За пару дней, перстня были наколоты и красовались на мох пальцах.
Очень скоро, пальцы начали опухать и местами гноиться. Обычно, так и бывает, я просил у лепилы зелёнку для лечения пальцев.
Встреча одноклассника
В это время, на Пресне, на нашем этаже, сидел Коля Тихонов. Мой приятель по воле, его посадили на пару месяцев раньше меня, за вооружённый разбой и впаяли 12 лет усиленного режима.
Мне очень хотелось увидеть его, хоть глазком, но удалось выяснить только номер его камеры.
И вот однажды в обед, во время раздачи, я увидел в кормушке знакомое лицо. Бааа… да это же Олег Белов, мой одноклассник, его на свободе мы кликали Гриф.
Я знал, что его осудили, по делу в котором я проходил, как свидетель. Тогда нас было семь человек, но следователь четверых оформил, как свидетелей, за отсутствием состава преступления.
Грифа осудили по статье 206, за драку. Дали один год общего режима. Ему оставалось месяца три, и увидев его баландёром, я понял, что он остался на тюрьме в хоз обслуге. Побоялся идти в зону.
Конечно, он сразу меня узнал. Пока он разливал щи, мы успели перекинуться несколькими словами. Но щи были всем разлиты, пришлось временно прекратить разговор, до подачи каши.
Быстро написав и запечатав ксиву для Коли Тихона, я стал дожидаться баландёра. В записке, я написал про себя, за что осудили и сколько мне дали, все думал, что может быть попадем на одну зону.
Гриф, эту записку так и не передал, зассал наверное, что получит взыскание и будет отправлен на зону.
Коля Тихонов, здравствуй и прощай...
Прошла ещё неделя. Вечером меня и Олега Мартына, выдернули на этап. В коридоре у стены уже стояло несколько человек. Корпусной открыл камеру, в которой должен был сидеть мой друг детства Коля Тихон.
Дверь была открыта и пока осуждённые собирали пожитки, я увидел Николая, он сидел на верхней шконке и что-то рассказывал сокамерникам.
- Коля, Тихон, - позвал я его.
Он увидел меня, резко спрыгнул с нар и мы успели в течении пары минут, переговорить с ним. Слава богу охранник не стал нам мешать.
Больше я Колю Тихонова ни кода не видел. Уже позже, после освобождения, я узнал у пацанов во дворе, что Тихон повесился на зоне, сидя в буре, в одиночке.
Не знаю, что могло произойти с ним, может проигрался, а может ещё что случилось... В тюрьме всяко бывает... Там много смертей.
Глава 13
Мои тюремные мытарства закончились 18 мая 1977 года. В этот день этап направлялся на север.....
Всю ночь перед этапом, нас гоняли по сборке, сдача матрасов, шмон, проверка личных дел и тд. Под утро всех распределили в отстойник, но поспать не удалось. Камера была холодная и сырая, чем то напомнила карцер, в котором ещё недавно мне пришлось побывать.
Сухой паёк
Через некоторое время открыли кормушку и стали выдавать сухой паёк, на время этапа.
- Подходим по одному, не суетимся, - голосил вертухай.
- Селёдки всем хватит. - Смеялся баландёр.
Обычно, на этап, сухим пайком выдают селёдку, чёрный хлеб и сахар, из расчёта: буханка чёрного хлеба, одна селёдка и 20 грамм сахара - на одни сутки.
Получив три селёдки и три буханки хлеба с кульком сахара, я понял, что везут меня далековато, за пределы средней полосы России.
- Прощай мама, прощай водка, мы поедем на Чукотку,- пронеслось у меня в голове.
В восемь часов утра, камера открылась.
- Все на выход. - Послышалась команда корпусного.
Этап
Человек пятьдесят, с баулами в руках, гуськом, проследовали за корпусным, по коридорам Красной Пресни. Сзади шли несколько вертухаев, в полной готовности, с собаками на подводках.
Шествие завели во внутренний двор, оцепленный солдатами с автоматами на перевес.
Началась погрузка в воронки, стоявшие рядом, с заведёнными двигателями. Офицер, с папками личных дел, в руках, стоявший не далеко от машин, начал выкрикивать фамилии заключённых:
- Побрункевич, - выкрикивал начальник конвоя. - Я. - отвечал вызванный.
- Статья?
- 146 часть вторая, 9 лет усиленного режима. - отчеканил осуждённый.
- В машину пошёл... - Орал конвоир.
В это время звучала следующая фамилия.
Услышав свою, доложив за что и по чем, я, быстрым шагом направился в воронок.
- Быстрее! - доносилось мне вслед.
Жуткое зрелище, рычали собаки, солдаты с автоматами, готовые в любой момент, нажать на курок. Все отрепетировано до мелочей.
В воронках было тесно, некоторые арестанты курили, глаза слезились. За решёткой кричали сидевшие конвоиры.
- Не курить! - Но разве послушает кто их?....
Машины тронулись, нас везли на вокзал.
На вокзале, всех выгрузили и посадили на корточки. Процедура простая, один конвой, передавал другому дела и осуждённых для сопровождения.
- Шаг в сторону - попытка к побегу, вологодский конвой шутить не будет, стреляем без предупреждения.
Свирепым голосом рычал конвоир.
Поезд стоял только с одной стороны платформы, через железку на встречной платформе стояли вольные люди и наблюдали за посадкой заключённых в вагон, похожий на багажно-почтовый. Я всегда думал, что в них возят почту.
- Милок, дай ребяткам покушать, просила сердобольная бабуля, оказавшая в метрах пятнадцати от конвоиров. Держа в руках тряпочный кулёк.
- Уйди бабка, а то сейчас вызовем милицейский наряд.
Выкрикнул конвоир. Но старуха продолжала стоять и смотреть на нас жалостным взглядом.
Погрузка подходила к концу...
Столыпинский вагон
В столыпинском вагоне всех рассадили в четыре бокса и через некоторое время поезд тронулся. Мы с Олегом, устроились на третьем ярусе, каждый был погружён в свои мысли, поезд направлялся на крайний север. Впрочем, об этом я ещё не догадывался.
В дороге, мы если селёдку с черным хлебом и кипятком, по утрам и вечерам, по одному, осуждённых выводили на оправку. Арестанты переговаривались с другими заключёнными.
На остановках, иногда, кого то подсаживали в свободные боксы, кого то высаживали. Иногда вагон отцепляли и загоняли в отстойник на несколько часов, затем опять прицепляли к следующему составу и мы трогались дальше. Шёл обычный этап....
Через трое суток, поезд остановился, конечная станция Печора Коми АССР.
Нас завезли в карантин, который располагался в зоне строго режима. Это была новая зона, недавно отстроеная, человек на пятьсот.
- Но здесь сидят строгачи,- подумал, я.
Лишь только в карантине, стоявший на окраине зоны, я понял, что это обыкновенный транзит и меня повезут в друге место.
На следующий день, нас снова этапировали в дорогу. Поезд шёл назад, до станции Чикшино, что в пятидесяти километрах от г. Печоры. Там располагалась колония усиленного режима ПЛ 350/1, конечный пункт нашего этапа.
Лесоповал
Нас провели через открытые ворота. В этот момент, как раз был развод на работу, на биржу (нижний склад).
Проходя мимо шагавших по пятёркам зеков, из толпы вдруг донеслось:
- Откуда этап? - выкрикнул кто-то.
- Из Москвы, - ответил мужичок, шагавший рядом со мной.
- Прилетели к нам грачи пи...….сы москвичи, - послышался хохот проходящей пятёрки заключённых, мимо нас.
Все публикации собранные в одном месте: "Рассказы бывшего заключенного"
Продолжение следует...
