Предложение выступить Варя сначала приняла почти машинально - кликнула по письму, не думая. А потом неделю мучилась вопросом: зачем? Кому это надо?
И почему именно сейчас, когда всё вроде как устроилось?
Она рассказывала об этом бабушке между делом, наливая воду в чайник:
— Просто презентация. Небольшая. Пять минут. Я не уверена, стоит ли…
Бабушка, не отрываясь от готовки, сказала:
— Поезжай. Город подождёт. А свежий воздух ума никому не вредил.
Решение далось ей не так уж сложно. Пожалуй, сложнее всего было сказать Артёму.
Он узнал случайно — увидел в ноутбуке открытое письмо с программой конференции.
— Да, — сказала Варя, не поднимая глаз. — В Подмосковье. Три дня. С презентацией.
— Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой?
Она замялась. И, услышав паузу в себе, решила не врать:
Артём молча кивнул. Больше не возвращался к разговору. Но в нём что-то изменилось. Он стал тише. Не обвиняюще - просто отдалился. Как будто отступил, давая ей место, но от этого места сразу стало холоднее.
Собиралась Варя наспех. Одежда, запасной блокнот, папка с распечатками — всё влезло в одну сумку. Пиксель нервно топтался по подоконнику, следя за каждым её движением. Мостик не отходил — ложился у дверей, вставал, шёл за ней по пятам. На пороге Варя поцеловала обоих в макушку и сказала:
— Вернусь быстро. Вы не хулиганьте тут, слушайтесь бабушку и Степана Трофимыча.
В поезде стояла своя тишина — глухая, с перестуком колёс по рельсам и редкими обрывками фраз из соседнего купе. За окном — поля, подтаявший лёд, редкие деревья. А внутри у Вари — ощущение, что едет не только её физическое тело. Что сейчас неважно, как пройдёт выступление. Главное — просто выбраться. Выйти из привычного. Проверить, кто она без фона, к которому привыкла.
Конференция проходила в здании бывшего Дома культуры. Высокие потолки, запах свежей краски и линолеума. Участников было больше, чем ожидалось. Варя получила бэйдж с именем и неверно написанной фамилией, подумала: «Так даже легче».
А потом пошла искать кофе.
В фойе было людно. Много слов, лиц, знакомых терминов. Варя чувствовала себя одновременно внутри процесса — и в стороне. Пока не началась первая лекция, она ходила с бумажным стаканчиком, разглядывая стенды.
Прозвенел сигнал: всех позвали в зал. Варя заняла место у стены. Свет был слишком яркий. Воздух — пересушенный.
Первый спикер рассказывал о символизме шрифтов. Второй — о том, как цвета интерфейсов влияют на поведение пользователя. Варя слушала, делала пометки, но мысли всё время уходили.
Она снова открыла письмо от организаторов. Завтра — её выступление. Пять минут. В секции «новые лица».
«Вот и проверим, сколько во мне от старого», — подумала Варя.
А вечером Артём написал. Просто: «Как ты?»
Она смотрела на экран и понимала, что сама ещё не разобралась как она. Не зная что ему ответить, положила телефон экраном вниз.
Просто, чтобы хотя бы один вечер был только её.
На следующее утро, во время кофе-брейка, кто-то случайно толкнул её локоть. Кофе плеснулся. Варя отпрянула. А потом — рассмеялась.
— Простите! — одновременно сказали они, и оба засмеялись снова.
Мужчина протянул салфетку.
— Ну, теперь мы официально знакомы, — сказал он, глядя на свой расплескавшийся кофе. — Меня зовут Михаил. Я отвечаю за несогласованность движений.
— Варвара, — представилась она. — У меня этот кофе третий подряд. Видимо, не судьба.
Они сели рядом за крайний стол. Салфетки, крошки, сахар в пакетиках. Варя вдруг поняла, что не хочет уходить так сразу, хочется задержаться. Она давно не чувствовала этого на подобных мероприятиях.
— Ты из Питера? — спросила она, глядя на бейдж Михаила.
— Угу. Работаю в студии, интерфейсы для мобильных игр. Иногда — только интерфейсы, иногда — только игры. Всё зависит от бюджета.
Он говорил спокойно, не стараясь произвести впечатление. Без чужих цитат и громких терминов. Варя слушала и удивлялась: можно ведь просто разговаривать. Не меряться знаниями, не ловить паузы, не оправдываться.
— Макеты, упаковка. Иногда навигация. Когда хочется системности. Или наоборот — красоты. Ещё книги иллюстрирую, это мне особенно нравится.
— Значит, ты — за красоту, я — за удобство. Должны сработаться.
Он улыбался, но не навязчиво. Глаза у него были чуть усталые, и тем не менее живые. Варе стало легко. Не как в начале разговора — а по-настоящему. Без внутренних проверок и старых тревог.
— Ты пойдёшь на паблик-ток? Там вроде кто-то интересный из Европы выступает.
— Я обязан. Мой коллега там светится. Если сбегу — будет стыдно.
Варя улыбнулась. В разговоре не было подводных камней. Никто ничего не намекал. Это был момент, когда людям было просто и понятно друг с другом.
После обеда они снова пересеклись. На этот раз — в очереди за бутербродами.
— Ты знала, что тут есть багет с гречкой и творогом? — спросил Михаил. — Я считал, что это миф. Но нет. Вот он.
— Дизайнерский перекус уровня "Настолько плохо, что даже хорошо".
Они сели на ступеньках у выхода. Багеты, бумажные стаканчики, лёгкий сквозняк, не холодный, а как глоток свежего воздуха. Варя рассказала, как готовила свою презентацию, трижды переписывала в процессе, потому что «всё казалось лишним». Михаил слушал внимательно.
— Я свою вообще сдал в последний день, — признался он. — И всё равно думаю: а не слишком ли просто?
— А если это и есть самое хорошее? — сказала Варя. — Просто. Честно. Понятно.
«Мы с ребятами идём в бар у гостиницы. Если хочешь — приходи.»
Варя перечитала сообщение. Потом — другое. От Артёма.
«Ты где? Я звоню тебе весь вечер. Всё нормально?»
Она снова посмотрела на приглашение от Михаила. И поняла, где ей сейчас действительно хочется быть.
Там, где никто не проверяет. И где не надо защищаться.
Она накинула пальто и вышла.
В баре было шумно, но уютно. За стойкой болтали участники. В углу играла музыка, забавно не совпадая с настроением. Михаил стоял у окна с бокалом лимонада и оживлённо спорил с кем-то про дизайн банкоматов.
Он заметил её сразу. Не подошёл — просто кивнул, будто знал, что она всё равно придёт. Варя улыбнулась. Она прошла к барной стойке, заказала тёплый яблочный сидр и села рядом.
— Ты опоздала на обсуждение века, — сказал Михаил. — Мы только что выяснили, что кнопка «назад» — это вообще философский символ. Пора об этом книгу писать.
— А я всегда хотела её переименовать, — сказала Варя. — Назад — куда? Назад — зачем? Пусть будет «вернуться». Звучит человечнее.
— Или «отступить с достоинством».
Потом разговор перескочил на кино, на старые телефоны, на то, как они в студии однажды месяц делали кнопку, которая в итоге никому не понравилась. Варя поймала себя на том, что смеётся вслух. Не стараясь быть интересной. Не выискивая, что можно рассказать.
Они вышли покурить. Точнее, Михаил — покурить, Варя — просто постоять рядом. Было прохладно, но уже совсем не так как накануне. Тротуар блестел от снега, фонари плавали в лужах. Оттепель.
— Ты давно одна? — спросил он вдруг. Без нажима. Как будто сам удивился, что сказал это.
Варя подумала, что в другой ситуации напряглась бы. Ответила бы как-то колко или размыто. Но сейчас — просто сказала:
— Не совсем. Но... почти.
— Я, конечно, не специалист по глубоким разговорам, поэтому не буду лезть тебе в душу, зато чаю подлить и мем с котом показать — это я могу, умею, практикую.
Эта фраза неожиданно прошла глубоко. Потому что в ней не было обещаний, попыток утешить, не было притворного понимания. Только присутствие. И это оказалось тем, чего ей давно не хватало.
Позже они сидели на диване у стены. Варя пила чай, Михаил ел какие-то солёные орешки, сдувая кожицу, как ребёнок. В голове было пусто, как в зале после выступлений. И хорошо.
На экране телефона снова всплыло сообщение от Артёма:
«Ты мне не отвечаешь. Я волнуюсь. Что происходит?»
Варя набрала ответ. Потом стёрла. Потом снова набрала:
«У меня всё хорошо. Надеюсь, у тебя тоже.»
Отправила. И положила телефон экраном вниз.
— Всё нормально? — спросил Михаил.
Она кивнула. И впервые не соврала. Всё и правда было нормально. Просто. Честно. Спокойно.
Позднее, когда все начали расходиться, он сказал:
— Ты знаешь, это был хороший вечер. Потому что ты рядом — и мне не нужно ничего объяснять.
Варя подумала: вот оно. Вот так должно быть. Не как в кино. Не как в книгах. Просто — когда не мешают быть собой.
Они попрощались у гостиницы. Михаил слегка кивнул — как всегда. Без пафоса, без паузы.
— Конечно, — сказала Варя. И снова не соврала.
*****
Утро было серым, но не тоскливым. Варя собрала вещи без спешки. В кафе у вокзала купила кофе в дорогу, поздоровалась с девушкой, которая тоже была на конференции, и устроилась в своём вагоне.
В этот раз в поезде не было ощущения бегства. Было движение, а значит жизнь. Вовне и немного внутри.
Мостик встретил её у порога, будто знал, в какую именно минуту она войдёт в дверь. Принёс свою игрушку, улёгся рядом и выдохнул, будто все эти три дня он тоже держал дежурство. Пиксель, демонстративно не появившись в первые пять минут, потом вышел на середину кухни, прыгнул на спинку стула, сполз на колени и замурлыкал.
Дома было тепло. Даже слишком — кто-то явно провернул батарею на максимум. Варя открыла окно, достала из сумки ноутбук, включила. Ничего не ждала — но сообщение от Михаила уже было:
«У меня идея! Мы с тобой сделаем коллаб. Только я отвечаю за весёлое, а ты — за красивое. Договор?»
Варя улыбнулась. Не потому что сообщение было особенно остроумным. А потому что оно было — лёгким. Ненавязчивым. Без подтекстов.
С ней не начинали новую главу — а просто продолжали разговор. Тот, который не хочется заканчивать.
Она не ответила сразу. Подошла к окну. За ним мела метель. Но было ощущение, что весна где-то близко. Или — хотя бы, что движение в её сторону уже началось.
Она обернулась. Пиксель лежал на пледе, вытянув лапы. Мостик — у двери, прислушивался ко всем звукам дома.
Главное — я снова себе не мешаю.
