Эту историю я написал лет 20 назад и прочел моим нынешним знакомым. И они мне не поверили. Но я сослался на моего друга, с которым мы подружились в тот год в том пионерском отряде. Он живет в далёкой стране и по переписке подтвердил недоверчивым, что помнит это моё приключение.
Вид на лагерь "Прибрежный", в котором прозошло описываемое событие
Впервые я взял в руки автомат в 13 лет. Это был настоящий армейский «калаш», тяжелый, с большим деревянным прикладом. Мне вручил его офицер с погранзаставы. Два! Два автомата вручил. Один я повесил на плечо, а другой - на грудь. Чтобы можно было на ходу дергать затвор и спускать курок. Но один автомат у меня вскоре забрали. Потому что такую ношу - 2 армейских «калаша», я бы долго нести не смог.
Это из серии сочинений «как я провел лето». Артек, июль, 1964 год. В том возрасте я был уже опытным «лагерником». Мне не составило труда заморочить голову женщине, которая распределяла прибывших москвичей по отрядам в соответствии с их возрастом. И, к своему удовольствию, был определен в отряд с ребятами на год-два старше себя. Со старшими ведь общаться интереснее. Да и жизнь в пионерлагерях у старших поинтересней.
Артек - удивительная страна детства. Все расписано по минутам, дисциплина почти военная. Но каждый день - неповторим, каждый час увлекателен. Удивительно, как тщательно был проработан сценарий детского отдыха, какими опытными были вожатые.
В конце смены проводилось одно из главных идеологических мероприятий: конкурс инсценировки патриотической песни. Наш отряд выбрал песню про защитников Севастополя. Мелодию еще помню, слова забыл. В общем, они все геройски погибли. За пару-тройку репетиций спелись мы неплохо. Но, на мой взгляд, выступлению не хватало изюминки.
К таким конкурсам обычно придумывали и изготавливали какую-то нехитрую декорацию. Мне такая самодеятельность показалась кустарщиной. И я решился.
Примите к сведению, за почти месяц нахождения в Артеке я был уже в полной уверенности что все, что меня окружает в моей стране, существует для меня. Чтобы мне было интереснее жить. Странное ощущение, правда?
В нескольких километрах от нашего лагеря в сторону гор, на возвышенности, располагалась небольшая крепостца. Пограничная застава. Ну и приключение я себе придумал! Нужно было незаметно покинуть лагерь. А это не просто - каждый пионерский отряд по очереди охранял лагерный периметр. И поймать нарушителя было делом чести - игра в «шпионов-диверсантов», пожалуйте! Правда, я уже пару раз сам дежурил в «секрете», располагавшемся в глубоком овраге, тянувшемся по краю территории. И уже давно умел прокрадываться через овраг к магазину, находившемуся по ту сторону. Где покупались печеньки-ириски. Так что, этот этап не составлял для меня трудности.
Дальше надо было пройти через парк старинного дворца, в котором почти всегда гуляли туристы. И обойти по склону горы Гурзуф. А после меня ждало самое сложное: соседний артековский лагерь. Уже не вспомню: Лазурный или Кипарисный? Который, конечно, тоже выставлял свои «секреты». Мне не известные. И вот за ним-то, еще метров двести по лысому склону - застава.
Опасность для меня начиналась уже в дворцовом парке. Ведь туда водили на экскурсию пионеров из всех артековских лагерей. Если там окажутся ребята из другого лагеря и я пройду мимо, то буду заметен. Меня может остановить их вожатый - и привет! Потому что каждый лагерь имел свою форму, одинаковой модели, но отличавшуюся от других цветом.
Но мне повезло: вместе с туристами в парке топтался какой-то отряд мелюзги из моего лагеря. Увидев устремленные на меня глаза (малявки всегда узнают старших), мне достаточно было сделать страшное лицо, провести ребром ладони по шее и показать кулак. После этой пантомимы я скрылся в кустах лавра.
Путь до соседнего лагеря я преодолел трусцой, а увидев его ограду - ровную линию колючего кустарника, я залег за каким-то укрытием и стал наблюдать. Лагерь этот находился на ровном месте. На их территории не было таких оврагов, как на территории нашего. Поэтому через прорехи в кустарнике и через оставленные в нем проходы можно было наблюдать за тем, что происходило по ту сторону ограды. Через какое-то время я дождался того, ради чего ползал по укрытиям, иногда меняя место. Вдоль ограды шел вожатый с ребятами. Он менял дежурных на постах.
Вдавив в пол педаль с надписью «наглость», я выскочил из своего укрытия, стянул с себя форменную рубашку, скомкал ее в руке, чтобы была меньше заметна. Цвет формы моего лагеря был зеленый. А этого - синий. Но одни выцветшие на солнце шорты, в купе с загорелым телом, не так уж отсвечивают, как рубашка. Преодолев пару десятков метров до двигающейся группы, я пристроился в хвост. Ребята все время менялись - кто-то вставал на пост, кто-то с поста сменялся. И на меня достаточно времени никто не обращал внимания.
Так дошли мы до угла территории, от которого открылся вид на заставу. Приличное расстояние по лысому косогору мне предстояло пробежать быстрее, чем меня заметят из лагеря. Небольшое преимущество давало мне то, что во время смены постов никто не станет смотреть вдаль. Обычно пара минут уходили на отдачу рапорта вожатому и взаимные приветствия.
Отстав от группы, я развернулся в сторону заставы и побежал. Запыхавшийся, я перешел на шаг метрах в пятидесяти от заветной будки КПП. Оглянувшись назад, увидел, что меня заметили из лагеря, но пока не преследуют. Видимо, не могли издали разглядеть артековский я или местный мальчишка. Зато на пороге КПП уже ждал меня пограничник. Настоящий, в гимнастерке, фуражке и с автоматом.
Думаю, на этой заставе, окруженной территориями «детской республики Артек», привыкли ко всякому. Пограничник, когда я встал перед ним тяжело дыша, лишь отодвинулся в сторону, открыв мне проход в дверь. Я вошел. Внутри меня стоя ждал дежурный офицер. Я поспешно надел рубашку и только после этого обратился к нему со своей просьбой. Говорил я длинно. Нужно же было объяснить про конкурс песни. Офицер прервал меня жестом и велел другому солдату отвести меня внутрь заставы. Мы прошли небольшим двором в центральное здание, и здесь мне пришлось повторить свои объяснения старшему офицеру.
- Ждите! - приказал офицер и скрылся за дверью. Я присел на деревянную скамью в длинном прохладном коридоре.
Прошло сколько-то времени, и в коридоре появился вожатый. Не из нашего, из ближнего лагеря.
- Привет! Ты откуда, беглец? - спросил он меня.
- Неужели напрасно? - сник я. Но тут же появился вновь старший офицер. Он протянул вожатому два автомата. Пока вожатый расписывался за них в разлинованном журнале, я успел подергать затвор и примерить оружие в руке.
Мы с вожатым покинули заставу и спустились в лагерь.
- Сейчас обед - сказал мне сопровождающий - Отведу тебя в столовую, а после передам тебя твоему вожатому. Его уже вызвали.
Тут только на мгновение мелькнула у меня мысль о грядущем наказании. Но, мысль эта тут же ушла, замененная тем, что нынче зовется «понтами»: я шел через чужой лагерь, все эти «синие» смотрели на меня, на мою зеленую форму и на большой, настоящий автомат, висевший у меня на груди!
Только я закончил обедать, появился мой вожатый. Боже, до сих пор помню, как тряслись его руки и дрожала челюсть. Он был хорошим парнем. Я сильно подвел его!
Последнюю репетицию мы провели с автоматами. Получилось удачно. На конкурсе мы заняли какое-то призовое место.
На следующий день Совет пионерской дружины лагеря решал вопрос о моем досрочном отчислении из Артека за нарушение дисциплины. Но, не отчислили. Наверное, потому что до конца смены оставалось несколько дней. Да и сопровождать меня одного в Москву на поезде - не великое удовольствие.
Это наш артековский отряд. Дружина "Лесная".
Когда в следующем десятилетии я и сам на пару сезонов стал старшим вожатым одного большого пионерского лагеря, мой детский опыт подсказывал мне, что «от этих мелких говнюков можно ожидать всего!». Я внушал это своему вожатскому коллективу и не ленился придумывать мероприятия, хорошо выпускавшие пар из сорви-голов.
