Огородик тот давно зарос бурьяном, бабушка-хозяйка отошла в мир иной, а окошки заколочены, и только ветер, бывает, заглянет в трубу печную, поаукает: "Есть кто дома?" да пойдет себе дальше не солоно хлебавши. Это сейчас ветер заглядывает, а раньше долго его не было… До того дня, пока не позвали его на помощь.
Пошла как-то раз Маша в поле погулять. По утренней росе босиком бежит, только звезды из-под ног серебряные брызжут во все стороны. И смех у Маши, словно колокольчики, разлетается по всей округе, петухов будет, жаворонков удивляет да само солнце заставляет глаза продирать со сна. Вот один глаз открыло, глянуло через край земли на Машу. Вот второй лучик бросило в нее. А там уж и само вылезать стало: "Ну, если Машка проснулась, то и мне вставать пора".
— Чего спать-то? Уже и солнце встало, пора жизни радоваться, — ответила Маша, ничуть не смутясь. — А ты что за зверек такой?
— Суслики мы, — ответила мордочка, — и много нас тут, целая колония. Но мы не о себе беспокоимся, а гостья у нас. Белка залетная. Нет, не так она себя называла, — суслик задумался. — Залетной мы ее прозвали, потому что с неба залетела прямо в норы. А сама она белка-летяга. Летать умеет, значит. Только не как птицы, ей с верхушки на верхушку парить привычнее.
— И чего она спит до сих пор?
— Отдыхает. Перепугалась она, дрожит вся. Рассказывает, что летела в большой железной птице. В брюхе у ней сидела, в клетке. Говорит, злые люди ее в лесу поймали, в эту клетку посадили, птице скормили, да задрожала птица, загудела и в небо взмыла. И сидела Летяга, тряслась от страха и горя, что детки в лесу остались, а птица как давай с ней вместе трястись и плакать, да рот и разинула с горя. Клетка поехала, о стенки разбилась, а белка и выпала в небо голубое. Только и могла, что крылья свои раскрыть и парить вниз, парить, пари-ить. Пока в норку к моему брату двоюродному и не нырнула.
— Ничего себе, — Маша присела даже. — А можно мне с ней познакомиться? Я хоть и человек, но не злой, я помочь хочу.
— Да мы-то знаем, какие тут люди. Злых не бывает в округе. Но ты приходи после полудня, когда Летяга отдохнет. Да не шуми пока, шепотом тоже смеяться можно.
— Хорошо, сусличек-пупсичек, приду после. И какой уж тут смех, когда беда такая. Белка на чужой земле, а дома детки в лесу остались.
Ушла Маша задумчивая и все решала, как бы белку спасти. А жуки ворчливые на траву приземлялись росы попить да обсуждали новость. Сверчки да светлячки ночью все видели. И птицу большую железную, и как белка с неба рухнула. Жужжат, обсуждают, росу пьют. Все испили, подсушили травку, а солнце выше поднимается, подпекает землю. И жуков греет, и травы, землю — словно сковороду на печь поставило. Вот уже и вся жизнь деревенская забурлила, заиграла, заходила. А там и полдень явился, сам сияющий, жаркий, во весь рост по земле шагает, и солнце на его голове еще пуще расцветает.
Вернулась Маша к сусликам на лужок. Суслики погреться вылезли, стоят возле норок своих, глазки жмурят, радуются дню. Но не забывают и вокруг поглядывать, чтобы в лапы хищным птицам не попасться. Увидали Машу и давай вокруг нее собираться. Уже узнали от того, утреннего суслика, что Маша Летяге помочь хочет. Сгрудились суслики, и сотни глаз на Машу уставились, вопрошают:
— Ну что, девчоночка, придумала, как нам Летягу выручить и домой вернуть? У нас ведь тут ни одного дерева нет, все луга да поля. А она только прыгать и умеет да парить.
— Придумала, — отвечает Маша. — Надо нам ветер звать на помощь. Только в наших землях его давно не было, он все в горах водится. Как бы нам всем вместе до него докричаться?
— Зачем ветер? — не поняли суслики. — Ей же деревья нужны, чтобы прыгать по ним.
— А затем, что он облака нам принесет. По ним белка и допрыгнет до дома.
Солнце, глядя на эти разговоры, только усмехнулось. Таких чудес и оно не видывало, чтоб белки по облакам прыгали. "Но коли Машка так уверена, то и я помогу," — решило солнце.
И стали суслики зверей луговых, да полевых, да птиц небесных собирать, насколько сил хватило бегать да кричать. А Машка в деревню побежала, нашла там мельника у старой мельницы и говорит:
— Дедушка, помоги! Нужна мне лестница самая длинная, что есть в деревне. И еще одна, чтоб на крышу твоей мельницы забраться и туда эту лестницу затащить.
— Ишь чего удумала! — удивился мельник. — На кой тебе?
— Спасти надо мать одну, к деткам своим вернуть.
— Ну, коли так, помогу. К вечеру тебе сам лестницу самую длинную сколочу.
И пошел дедушка-мельник по деревне лестницы у мужиков собирать. Мужики просто так лестниц давать не хотели, но как узнали, что для спасения живой души, так сами эти лестницы стали к мельнице приносить. А Машка всех женщин, детей и стариков по деревне собрала, да пустили гонца в соседнюю деревушку, чтоб и там помогли.
К вечеру была готова самая длинная лестница из всех, что видывал человек. Да что человек. Уж солнце притомилось глядеть на все это, голову на бок клонит, глаза затуманило вечерней дымкой, а все ж видит эту лестницу и диву дается: "Ну, народ. Ну, Машка".
Утром собрались на лугу все звери, каких суслики собрать сумели. И сама Летяга вышла наконец-то. Озирается вокруг, не поймет о чем сыр-бор, что за собрание народное. Вот и Машка подбегает к ней, снова растрепанная, да сама сияет краше солнца:
— Ну, наконец-то я тебя увидела, белка-летяга! Вот ты какая, интересная. А где же крылья твои?
— Да нет у меня и не было никогда крыльев, девочка. Меж лап у меня шкура натянута, она мне вместо крыльев.
И раскинула Летяга свои лапки в разные стороны, а между ними шкурка чуть натянулась, но висит бессильно:
— Мне с высоты прыгать надо, тогда шкурка и работает, силы набирается. А на земле проку от нее никакой.
— Ничего, Летяга, нашла я тебе такую высоту, что сроду не видывала. Но сперва нам всем надо дружно позвать ветер с далеких Уральских гор, чтобы он нам облака принес.
Набрала Машка воздуха побольше в легкие, звери все с нею тоже поднабрались, а народ в деревне, предупрежденный, давно с ноги на ногу переминается: скорее б уже закричать. "Ну, — думает солнце, — пришла и моя очередь помочь".
И как закричат все разом! Аж земля ходуном заходила, воздух задрожал, да понеслась весточка, полетела по небу:
— Ве-е-е-ете-ер! Да-а-ай на-а-м облако-о-ов!
И летит весточка, да не весточка, а Весть самая настоящая. Летит, крыльями машет, упруго от воздуха толкается. Вот пролетела она над одной деревней, потом над другой, вот над селом промчалась. А пролетая над большим городом, уронила перо, упало оно на улицу мальчишке на голову. Как уж тот подскочил и побежал всем друзьям-знакомым рассказывать! Да начинает, а закончить мысль и не может, не поймет, о чем весть-то. Бабка его головой покачала только и сказала:
— Услышал звон, да не знаешь, откуда он.
А Весть тем временем добралась до Уральских гор, до ветра дозвалась. Услышал он ее и понес облака в Машкину деревню. Да расстилает их до самого леса, где Летяга живет.
Как пришли облака в небо над деревней, строем встали, ждут, что теперь делаться будет. А люди лестницу на крышу мельницы подняли, поставили и к облаку примостили. Взяла Машка белку-летягу, на плечо посадила:
И сама по лестнице маленькой сперва на крышу, а оттуда, по большой, до самых облаков и взобралась. Тут она Летягу с плеча сняла и говорит:
— Вот тебе вершины, каких в лесу не найдешь. А вон там лес твой, где детки ждут. Беги же, прыгай, пари, да корми своих малышей. А как вернешься домой, весточку-веточку нам пришли, что все у тебя хорошо. И мы спокойны будем.
— Спасибо тебе, Маша, — ответила ей Летяга да расплакалась. Не смогла она больше слов найти, чтобы высказать всю свою благодарность.
Маша поцеловала ее в нос, улыбнулась и вниз полезла. А белка слезы отерла, подошла к краю облака. Да ка-ак прыгнет! Лапы раскинула в разные стороны, воздух шкурку между них надувает, опирается белка на воздух этот, а он, кисель словно, густой, держит ее. Так и парила до самого дома, от облака к облаку перелетая.
Люди и звери внизу ждали-ждали да чуть не проглядели, как белка между облаков пронеслась. Птицы покружились рядом, попрощались да полетели по своим гнездам. А Летяга вскоре допрыгнула до своего леса и на верхушку самой высокой сосны приземлилась. Глянула вверх, улыбнулась солнышку и домой к деткам пошла. Только обернулась, вспомнила про весточку-веточку, сорвала лапу сосновую и вверх тянет. Солнце луч протянуло, веточку это взяло и людям в деревне передало.
Тогда все успокоились, разошлись по домам, по норам, да и ночь уже пришла. Идет, одеяло звездное за собой с востока натягивает и говорит:
— Хватит, ребята. Спать пора.
А потом Маша уехала в город. А там и деревня окошки заколотила в домике, известью беленом. Да и растекся народ по городам, опустела деревня. Только ветер гуляет да аукает в печные трубы: "Есть кто дома?"
