В прошлом веке я жил в трёхкомнатной «ленинградке», а все летние двухмесячные институтские отпуска трудился на «Скорой» сутки через двое. При таком режиме работы даже на дачу съездить лишний раз уже проблематично, а потому, с целью экономии времени, я каждый год делал в квартире ремонт – по одной комнате за лето. Ехидна с чадом всё это время в деревне, так что, как говорят уборщицы: никто не пляшет вокруг ведра.
Начал я с зала. Разобрал и перенёс в соседние апартаменты германские стенку, диван, кресла, стол и другие ингредиенты жилой комнаты. В комнате остались только массивные напольные часы с кучей дополнительных опций, которые я, при всём своём желании, даже с места бы не сдвинул. Далее отодрал и выбросил на помойку старые мещанские совдеповские обои и кривые деревянные плинтуса. Зашпатлевал и трижды - два раза вдоль и один – поперёк – покрасил потолок и верхнюю часть прилегающих стен белой палубной краской, раздобытой в речном порту. Также прошпатлевал стены, прогрунтовал их специальной смесью и проклеил обойным составом. Рассоединил оконную раму, ошкурил, освежил покрывающую её краску и собрал заново. Пару дней потратил на окрашивание оконного и дверного откосов, коробки, наличников, радиатора и труб отопления.
Дважды перемотал все рулонные обои «наоборот» - с конца на начало и снаружи вовнутрь, а на стенах прочертил вертикальные «маячки» при помощи двухметрового уровня. Оклеивание стен обоями решил проводить внахлёстку, от самого потолка до линолеума, без какого-либо карниза, начиная от окна с переходом вглубь комнаты. Нарезал рулоны на полотнища нужной длины с небольшим запасом, сложил в стопку и скатал их в не очень плотный рулон с большим внутренним диаметром. Приготовил десятилитровое ведро обойного клея, две кисти, щётку и чистую тряпку.
Работаю. Стоя на небольшой стремянке, не спеша наклеиваю один обойный отрез, приглаживаю его тряпкой по всей длине, разглаживаю и удаляю «пузыри». Спускаюсь вниз, отхожу, смотрю и поднимаюсь уже со следующим полотнищем, с нанесённым на него клеящим раствором.
Лето. Жара. Июль. Окно и дверь в комнату закрыты наглухо, а на улице, между прочим, плюс тридцать пять градусов по Цельсию. В зале – как в сауне – даже дышать трудно, а потому тружусь даже не в «неглиже» и дезабилье, а в костюме Адама, периодически принимая в ванной холодный душ и устраивая перекуры на лоджии.
Прикинул: очередное полотнище приходится в аккурат на штепсельную розетку. Как быть? Сначала наклеить, а потом аккуратно вырезать «окошко» или поступить по-другому? Обои сырые, толстые - даже скальпелем или лезвием бритвы вычертить ровно контуры не получится. А в последующем бумага ещё высохнет, и граница разреза сместится в какую-нибудь сторону. В конечном итоге получится некрасиво. Подумал. «А чо тут черемониться?» - говорили в таких случаях герои Шукшина. Взял да и снял декоративную накладку (крышку) с розетки, тем самым оголив приёмные гнёзда с контактами. Размышляю так. Зафиксирую обойный отрез наверху, а потом, «спустившись» вниз, вырежу для вилки необходимое круглое отверстие и верну крышку розетки на место. Аналогично поступлю и с накладным двухклавишным выключателем около самой двери. Так и решил. Неплохо было бы, конечно, отключить электричество в квартире, да вот незадача – единственный ключ от электрощитовой в подъезде – у соседа, который на выходные укатил в деревню.
Но человек, как известно, предполагает, а Бог располагает. Я снова поднялся на стремянку с очередным полотнищем, сложенным вдоль дважды и «распустил» его, держа верхнюю часть двумя руками. Начал подгонять верхний край обоев по стыку стены и потолка, боковому напуску и достаточно сильно прижался предплечьями к мокрому бетону. В ту же секунду я почувствовал, как моё мокрое от пота тело пронзили тысячи электрических разрядов, и оно начало биться мелкой дрожью, подобно ознобу при гектической (изнуряющей, пер. с лат.) лихорадке. Пальцы рук сами по себе судорожно вцепились в верхнюю часть полотна, как партизанские клещи в горло предателя Родины, и стали отбивать мелкую барабанную дробь о стену.
Я, как и вы, сразу же понял, что нижняя часть обойного полотнища замкнула оголённые контакты розетки, однако легче мне от такого открытия не стало. Напротив. Я тщетно пытался разжать пальцы или хотя бы частично «отклеиться» от стены, но безрезультатно. Между тем дрожь нарастала, а по телу текли уже не ручейки, а водопады пота, образуя на верхней площадке стремянки небольшую лужицу. Но и это было ещё только «цветочками». «Ягодки» проявились в солитарном толчке за грудиной и постепенном увеличении силы и скорости сердечных сокращений, с регулярным ритмом и нарастающим пульсом под сто в минуту.
Сердце было готово выпрыгнуть из грудной клетки, и эхом отзывалось под куполом моего полупустого черепа, в котором шумел предгрозовой сосновый бор. В слегка затуманенном мозге всплыли строки из руководства по кардиологии: «Пароксизмальная тахикардия – это неэкономичная работа сердца, сопровождающаяся неэффективным кровообращением… Эктопический очаг… Желудочковая, предсердная и атриовентрикулярная формы… Прогноз – кардиогенный шок - острая сердечно-сосудистая недостаточность – exitus letalis (смертельный исход, пер. с лат.)».
Начались головокружение и нарастающая общая слабость, к которым присоединились чувство сжатия и боль в области сердца. Стало трудно дышать. Сознание медленно покидало моё бренное тело, как вдруг в паховой области началось какое-то шевеление. Исключительно из профессионального любопытства, перестав подсчитывать частоту сердечных сокращений, которая уже перевалила за сто двадцать в минуту, я скосил глаза вниз и уставился на свой двадцать первый палец - главтрах.
Таким бодрым и великолепным своего «скакуна» я ещё не видел никогда!
Его гордо запрокинутая головка, раскрасневшаяся от чувства гордости и радости, важно покачивалась на длинной толстой шее, уходящей в чёрный пушистый рыцарский плащ, развевающийся от статического электричества. Ну, ни х…я себе! Хозяин вот-вот «кони двинет», а ему - хоть сейчас в бой, то бишь на любимую работу! Да-а-а, если не загнусь на этой стремянке как преступник, приговорённый к смертной казни на электрическом стуле, обязательно расскажу об этом феномене знакомым урологам и сексопатологам. Интересно, а каков патогенез эрекции в данном случае? Нервнорефлекторный? Нейрогуморальный? Или это неизвестная доселе «фишка» преагонального состояния? Но мысли мои уже перескочили на другое событие.
Я увидел слабый дымок в области розетки, и расплывающееся на обойном полотнище чёрное пятно пытающегося разгореться маленького огонька. Бумага между оголёнными контактами розетки, в конце концов, прогорела и меня отпустило. Обессиленный, как кусок раскатанного теста, я сполз со стремянки и прямо на месте, стоя на коленях, обильно помочился в ведро с остатками обойного клея. Сердце своё я уже не чувствовал, а вот вздохнуть полной грудью никак не получалось. Я с трудом дополз до двери в комнату, открыл её скрюченной трясущейся рукой, и, как батальонный разведчик, по-пластунски двинулся в сторону ванной. С трудом перевалившись через чугунный край, я на полный напор открыл холодную воду и отключился.
Очнулся от того, что вода начала заливать мне рот и носовые ходы. Едва я успел еле-еле встать на расползающиеся ватные ноги, как меня несколько раз сильно вырвало прямо в ванную. Пришлось открывать сливное отверстие и выбираться в коридор. Но чувствовал я себя уже значительно лучше, даже, несмотря на то, что сердце трепыхалось в груди, подобно одинокому листочку на сильном осеннем ветре. Правда, окружающие предметы виделись как бы через лёгкую дымку и периодически двоились, но я, по принципу – «глаз не пи…а - проморгается» – отнёс этот факт к последствиям синдрома поражения электротоком.
Как же мне от этой долбанной «парокзизмалки» окончательно отвязаться? Достала уже! Потужился в туалете. Без эффекта. Похоже, кишечник в шоке. «Харчи метать» тоже больше не хотелось. Проба Вальсальвы закончилась мощным пуком, а Чермака-Геринга «обломилась» по причине слабости и дрожи в руках. Что ещё попробовать? Ах, да. Вспомнил сакраментальную фразу из учебника по терапии «… приступ пароксизмальной тахикардии можно купировать надавливанием кончиками пальцев на верхний внутренний угол глазных яблок…».
Поднёс ещё бессильные трясущиеся руки к закрытым глазам. Это ещё что за ху…я? Что это с ними? Вернулся в ванную, вплотную приблизил своё лицо к зеркалу и тут же в испуге отпрянул назад. Кто это? Я? Не может быть! Из зеркала на меня смотрела абсолютно чужая, смертельно-бледная, измученная физиономия с вылезшими наполовину из орбит глазными яблоками и конкретными «фингалами» под каждым «моргалом». Коллеги уважаемые! Предупреждать надо, что при выполнении пробы Ашнера, в зеркало смотреться иногда опасно для жизни! От страха и неожиданности моя «пароксизмалка» сама походу, как выражаются персонажи Шукшина, «оправилась» и постепенно нивелировалась, спрятавшись от греха подальше в самом потайном уголке проводящей системы сердца. Правильно гутарят в народе: клин клином вышибают. Откровенно говоря, я и сам со страху чуть не пустил «струю Ильича» от такого хабитуса, а мой приводимый случай из практики едва не дополнился ещё одним симптомом острого недержания мочи.
Зная перегруженность нашей «Скорой» в этот период, беспокоить её лишним вызовом не стал. Откровенно говоря: неудобно даже как-то, тем более - завтра на сутки. Пошарил в домашней аптечке. «А что у вас, ребята, в рюкзаках?». Налил в стограммовую мензурку минералки, накапал пару кубиков обзидана, выпил на пустой желудок и постепенно стал ощущать нивелирование аритмогенных факторов. Кажись, как говорили у нас в деревне: живой ышшо. Через полчаса повторил церемонию, но уже с такой же дозой изоптина. Ага, ощущаю: AV-проведение замедлилось уже более выражено. Так хорошо стало – словно Христос по душе босиком прошёл!
А «закрепил» я свой «экскремент» двумя миллилитрами кордарона - также перорально (через рот, пер. с лат.). Нутром чую: рефрактерный период постепенно увеличился, а возбудимость миокарда сократилась. Как там у древних: «Врачу – исцелись сам». Горечь во рту поэтапно купировал литром свежезаваренного хорошего чая с лимоном, разнотравьем и смородиновым вареньем, наслаждаясь на лоджии вечерней прохладой и ароматной вишнёвой сигариллой. После такой «терапии» - спал, как убитый и все следующие сутки на «Скорой», пока работал на сорокаградусной жаре, о вчерашней «пароксизмалке» даже и не вспомнил.
Впоследствии я перечитал всю доступную мне специальную литературу, но упоминания комбинации таких симптомов как эрекция и экзофтальм при пароксизмальной тахикардии не встретил. Вполне возможно, что описанные модусы когда-нибудь войдут в золотой фонд отечественной кардиологии, урологии, андрологии и сексологии и будут названы в честь пока ещё малоизвестного, скромного, провинциального врача «Скорой помощи».
Основано на реальных событиях.
"Мораль сей басни такова: с электричеством шутки очень плохи, но и с ним можно найти общий язык:"
