Я быстро бегу, чтобы не попасть под лишние взгляды. Не люблю, когда смотрят слишком пристально или часто. За одеждой можно скрывать взгляды и скрываться самому, но случайно кто-то может что-то заподозрить.
Чтобы подошвы не стёрлись приходится бежать быстро. Если идти медленно по зелёной тропе, то подошва отклеится, а потом и кожа. Новую можно выменять, но разменщики далеко, а сперва надо думать как дожить до середины дня. Новую кожу можно добыть к ночи.
Забегаю за угол, чуть не задеваю тканью за поверхность. Стена что-то чувствует и пульсирует, стараясь высвободится в направлении меня, но сейчас не ночь, поэтому мне ничего не угрожает. Главное не трогать то, что покрыто спорами. В этом секторе довольно безопасно.
Говорят за тем домом, что виднеется на горизонте в шагах пятистах, как раз начинается опасный район, где только зелёные полосы.
Случайно натыкаюсь на станочника. Он что-то стучит зубами, но я быстро отталкиваю его. его твёрдая молоткообразная голова исчезает из поля зрения, а я стараюсь не останавливаться - зелёная полоса всё продолжается.
Здание, о котором я говорил ранее, мелькает между близлежащих строений.
Какие огромные споры. Даже днём оно пульсирует, хотя глаза всё равно закрыты. Я даже мельком сумел насчитать минимум четыре глаза, причём плакал как минимум один. От одного этого пробивает дрожь. Ночью тут сложно сориентироваться - страшно представить, сколько жертв кричит по ночам, когда глаза открываются.
Я быстро прихожу в себя. Нельзя бояться, иначе шептуны почуют меня. Они легко могут спрятаться внутри спор, а убежать по зелёной дороге не получиться.
Я хватаюсь зубами за указательный палец и отгрызаю кусок. Дом Понимания уже должен быть рядом, но я на пределе. К тому моменту, когда я доберусь до места, палец уже отрастёт.
Снова огибаю угол здания, снова чувствую пульсацию.
Опять станочники - сразу пятеро. Они заплетаются в одеждах и нелепо шарахаются из стороны в сторону. Иногда они ударяются черепами друг о друга и по окружающему пространству раздаётся глухой звук. Он разлетается, уходит в даль, достигает ушей и тонет в пустоте.
Говорят, в некоторых местах, если издать шум, то окружающий мир может ответить. Я не встречал такого - возможно они врут. Скорее всего. Я бы тоже соврал.
Наконец, я добегаю до Дома Понимания.
Мне повезло. Кто-то не смог сохранить силы и удержать темп и скорость. Почти у самого входа лежит огромный кусок кожи.
Я готовлюсь заранее, ведь если я коснусь зелёной полосы, то поплачусь уже своей.
На бегу я зацепляю чуть ли не ногтём кончик лежащей кожи и отдираю её от полосы. Они скрипит и шуршит. Павенчик, который всегда хлопал, если слышал что-то знакомое, говорил, что так же звучит то, что умеет плавать, если высохнет. Но я не видел столько воды. Я понимаю только, что если воды столько, что она может покрыть тебя целиком и ещё остаётся пространство, то ты можешь считать, что плывёшь в ней. Я не понимаю, что значит "плавать", но, возможно, где-то это можно делать. Хотя, наверное они врут. Павенчик тоже мог врать, ведь он не сказал, что спрятал целый три порции питания, когда у нас кончились пальцы. А я не сказал, что за углом стоял Чёрный Гибрид, поэтому мы в расчёте.
В Доме как минимум ещё десять человек.
Палец, кстати, отрос - я оказался прав.
Один из зашедших внутрь одет в белую ткань и сидит на полу. Внутри нет спор, поэтому он ничем не рискует.
- Я уйду, когда поднимусь наверх, найду пропитания, лигу и посплю.
На моё приветствие отвечает тот, кто стоит поодаль у стены. У него одна рука очень длинная. Он поворачивается в мою сторону, но не двигается с места:
-Можешь только сидеть. Тебе скажут, где.
Это лучше, чем если бы пришлось спать стоя. Возможно, они ждут кого-то, ведь некоторые могли выйти на время. Я видел только дин путь по зелёной полосе, но не проверял, где она кончается. Лучше не продолжать разговор. Даже, если они врут, они могут быть вместе, а я один.
Наверху десятка четыре людей. Все сидят. Лежит всего один, но у него на груди жёлтая звезда, никто не станет его трогать. Ему можно лежать.
- Где можно сесть и поспать? Я хочу ещё взять пропитание.
На меня смотрит один из людей поблизости. Толстый, значит точно ходит нее один, иначе бы не хватило пропитания. Последний раз я видел толстого, когда Павенчик пошёл проверять наличие белых столбов в четырнадцатом районе в Городе#32. Тогда как раз была ночь и он не успел спрятаться. Нельзя иметь лишний вес, если на на тебя смотрят плачущие глаза - тебя разорвёт и ты будешь кричать по ночам. Никто не знает почему так происходит, но те, кто весит меньше, могут просто получить серьёзную рану. Если рядом есть чёрные столбы, ещё может быть шанс, что оттиск исчезнет со временем. Но до тех пор - ты будешь кричать непрерывно, стоит только глазам пролить слёзы.
- Есть малые порции на случай долгой дороги, но ничего на случай, если заболеешь. Возьми из кучи. Вон там, где кончается струпий.
Я смотрю на стену. По ней идёт длинный струпий на десяток тел в длину. Странно, что кто-то смог попасть под слияние, находясь внутри. Обычно струпья образуются из тех, кто был на открытом пространстве и попал под красные капли. Они костенеют и растягиваются струпьями на сотни тел. По ночам они страшно скрепят, когда их скелет начинает расширятся изнутри, но окостеневшее тело становится крепче и не пускает его наружу.
Я подхожу к куче свёртков с питанием. Все сплошь синие, как мне и сказали. Я подкреплюсь, когда проснусь, иначе может не отложится и я не успею до ночи. Когда я был на возвышенности, то видел, как здания вдалеке облепили Чёрные Гибриды. Я приблизительно запомнил, где они притаились, но обилие крови на стенах говорило, что это не гарантирует, что я успешно их пройду. В любом случае, других направлений не было.
Я занимаю место, возле людей в цветных одеждах. Они дают мне достаточно мета, чтобы я мог сесть. Я очень быстро теряю сознание.
Мне обычно сниться одно и тоже. Редко, когда что-то необычное. Чаще всего старые воспоминания, хотя последний раз приснился Павенчик до того, как его разорвал Чёрный Гибрид. Наварное, я хотел бы, чтобы он продолжил идти со мной. но я был слишком зол на него, поэтому не стал ничего говорить и ушёл, когда Чёрный Гибрид уже выбрал его целью.
Это я виноват, что Павенчика не стало. Но я не против.
Обычно я вижу снова и снова одни и те же вещи. За последнее время ничего нового не происходило, поэтому ничего странного, что я вспоминаю только старые события. Моя жизнь стала слишком однообразный и скучной. Впрочем, как и у всех остальных.
Вот стена нашего района, когда через неё пролезает щупальце Синего Надсмотрщика и забирает одного из младших жителей, а мы радуемся, что можно будет ходить по всему периметру ещё в течении, как минимум, пяти ночей.
Вот сотни Чёрных Гибридов облепляют огромную скалу с лицом одного из тех, кто, по словам старших, позвал Модрегарда.
Я видел Модрегарда всего один раз, и то мельком. Это был период красных дождей, когда раз в пять ночей нужно успеть пожертвовать пятнадцать жителей. Я рад и всегда буду рад, что при бросании камней попадал ровно в центр круга и меня не забирали. Даже сейчас, хотя я уже сменил три кожи, мне страшно, когда я вспоминаю, что сосуды делали из тех, кто не мог отращивать плоть, благодаря красным свёрткам с питанием.
Модрегар явился на седьмую ночь. Нам сразу казали, что нельзя не смотреть, поэтому я не переставал смотреть до самого конца. Я не мог видеть, но говорят, что в этот момент плачут абсолютно все глаза, даже те, что смотрят в другую сторону.
Лица тех, кто призвал Модрегарда, снова оживают и их глаза тоже истекают слезами. Иногда можно услышать их писклявый шёпот. Рассказывали, что кто-то мог услышать часть их слов. Чаще всего они извиняются. Не могу понять зачем, вероятно, рассказывающие врут. Я бы соврал.
Модрегард сдирает кожу ровно с трети жителей каждого города. Мы пытались понять, как это зависит от района, но не увидели закономерностей. Он не смотрит, может ли человек отращивать плоть, но мы знаем наверняка, что жертвовать в течении пяти дней можно только тех, кто не может. Иначе он не примет жертву.
Если не принести жертв достаточное количество, хотя это невозможно, ведь их делают с запасом, то, говорят, мы все превратимся в оттиски и начнётся новое Шествие, как когда пришёл Модрегард в первый раз.
Модрегард похож на то, во что превращаются попавшие под красные капли, только огромный. Я не могу сказать насколько, так как он гораздо больше, чем всё, что я видел когда либо. Даже больше, чем Сердце, откуда приходят Синие Надсмотрщики. А ведь оно гораздо больше, чем большинство районов и видно из любой точки города.
Модрегард не двигается, он искривлён и неподвижен, его тело не отражает света и не излучает его. Он просто забирает кожу и из неё появляется ещё она часть его колоссального тела, после чего он уходит, чтобы вернуться через четыре сотни ночей.
Это было до того, как наш район не был атакован соседним и со всех, кто не сумел сбежать сорвали кожу и превратили в рабом, чтобы проверять белые столбы.
Я успел сбежать, но с тех пор так и не увидел чего-то более необычного, чем появление Модрегарда и жизнь в моём первом районе.
Я просыпаюсь и бегу к выходу. Ночь ещё не наступила, а огромного белого пятна на небе не видно, значит у меня ещё есть возможность добежать до ближайшего района.
Я выбегаю и скоро замечаю, что зелёная полоса кончается. Дальше только песок и небольшие скопления зданий.
Главное не трогать споры и всё будет хорошо.
Я иду быстро, так как порции только малые, поедая их на ходу.
Впереди остов из почерневшего материала, а за ним видны ещё десятки таких же. Говорят, что раньше они были больше, чем Сердца, но Модрегард не хотел, чтобы что-то было больше, чем Сердца, поэтому всё на Земле стало не выше этого размера.
Может быть они врут. Я бы соврал. Но говорят, раньше всё было совершенно иначе. Очень и очень давно.
До того, как пришёл Модрегард.
