Великая Французская Революция

Всем привет! Вы снова на моём канале, а значит сегодня мы снова будем что-то обозревать. Тема сегодняшнего обзора – игра Steelrising. Мнения о данном продукте разделились. От хвалебных до, мягко говоря, весьма скептических.

Для начала стоит рассказать об авторах.

Steelrising разработана французской студией Spiders, известной такими проектами, как GreedFall и The Technomancer. В этот раз студия решила взять исторический сеттинг и добавить к нему собственное видение альтернативной реальности. Действие игры разворачивается в альтернативном XVIII веке в разгар механической революции. Исторические элементы смешиваются с инновационными игровыми механиками, создавая уникальную атмосферу и погружающий мир.

Основной акцент в игре сделан на боевую систему и исследование мира. Боевые сцены поражают своей динамичностью и разнообразием врагов. Каждый противник требует индивидуального подхода, что делает каждый бой увлекательным и неповторимым. Используются разнообразные комбинации атак, уникальные способности и предметы, что позволяет создать множество стратегий для победы. Но не обошлось и без недостатков: многие критики отмечают отсутствие баланса в некоторых игровых механиках, что может вызвать трудности у новичков.

Графически игра выполнена на высоком уровне. Детально проработанные локации, удивительные визуальные эффекты и реалистичные анимации создают живое и запоминающееся игровое пространство. Музыкальное сопровождение удачно дополняет атмосферу игры, подчеркивая напряженные моменты боев и спокойные периоды исследования мира. Разработчики явно вложили много усилий в создание визуально привлекательного и музыкально богатого опыта, что высоко оценили многие игроки и критики.

Однако отзывы об игре разделились. Одни нахваливают Steelrising за её инновационный подход к повествованию и глубоко проработанные механики. По их мнению, игра предлагает оригинальный и интересный опыт. Другие же критикуют её за ряд технических проблем и сырой контент. Встречаются жалобы на баги и недостаточную проработку некоторых игровых элементов. Это делает Steelrising неоднозначным проектом, который, тем не менее, заслуживает внимания благодаря своему уникальному стилю и свежему взгляду на жанр.

Итак, о чём у нас Steelrising…

«1789 год, Париж. Революция захлебнулась в крови из-за кровавых репрессий, устроенных Людовиком XVI и его безжалостными механическими солдатами. В этом ролевом боевике вам предстоит взять на себя управление необычным автоматоном по имени Эгида, чтобы бросить вызов королю и вернуть историческую справедливость.»

Так гласит описание игры на Steam… А что же на самом деле?

Для игроков, погружающихся в мир Steelrising, атмосфера революционного Парижа изобилует темными улицами, горящими кварталами и завывающими на ветру баннерами сопротивления. Каждая локация тщательно воссоздана, создавая ощущение подлинности и глубокой историчности. В этой альтернативной вселенной механические солдаты Людовика XVI сеют хаос и разрушение, беспощадно подавляя любой мятеж.

Игрокам предстоит исследовать лабиринты парижских улиц, старинные особняки и скрытые механические лаборатории, каждый уголок которых насыщен как историческими отсылками, так и фантастическими элементами. Эгида, главная героиня игры, является искусно созданным автоматоном, обладающим не только необычайной силой и искусственным интеллектом, но и способностью к самосовершенствованию. Игроки смогут настраивать и улучшать её, подбирая различные детали и аугментации, что позволит адаптировать её к уникальным вызовам на пути.

Сюжетная линия игры пронизана драматическими событиями и политическими интригами. На протяжении всей игры игроки встретят множество исторических личностей и фигур революции, каждая из которых имеет свою роль и скрытые мотивы. Выбор игрока может значительно повлиять на развитие сюжета и судьбу революции, что добавляет глубину и вариативность игровому процессу.

Боевая система Steelrising предлагает захватывающий и тактический опыт, требующий от игрока как быстроты реакции, так и стратегического мышления. Столкновения с механическими врагами будут требовать тщательного обдумывания каждого движения и использования различных навыков Эгиды. Каждая битва - это испытание, требующее от игрока максимальной концентрации и мастерства, создавая незабываемые моменты на пути к свержению тирании Людовика XVI.

В начале игры Steelrising мы можем настроить внешний вид нашей героини и быстро оказываемся в эпицентре событий. Игра стартует с того, что королева поручает нам определённое задание, сопровождаемое кратким обучением. Я намеренно избегаю подробностей сюжета, чтобы не раскрыть его элементов. Также нам предстоит выбрать класс персонажа, хотя это не имеет значительного значения. В действительности, способности нашего героя зависят от оружия, которое в данный момент держит Эгида. Фактически, на старте мы выбираем не класс, а набор начального оружия.

Выбор класса в начале игры хоть и не оказывает значительного влияния на развитие персонажа в долгосрочной перспективе, всё же задает первоначальную тактику и стиль игры. К примеру, оружие ближнего боя, взятое на старте, может подталкивать к агрессивному стилю, тогда как дальнобойные или магические артефакты открывают возможности для более осторожных и стратегических действий. Со временем игрок может смешивать и комбинировать различные виды оружия, адаптируясь к различным видам врагов и испытаний.

Система прогрессирования в "Steelrising" построена таким образом, чтобы предоставлять игрокам полную свободу в выборе тактики и вооружения. Разнообразие арсенала позволяет адаптироваться к любым вызовам, будь то мощные боссы или многолюдные улицы, наполненные опасностями. Игровой мир насыщен не только врагами, но и секретами, которые смогут заинтересовать и порадовать даже самых опытных игроков.

После беседы с королевой нас перемещают в стартовую локацию, совмещая выполнение задания с обучением. Для начала хочу отметить важный момент. По умолчанию игра настроена на максимальную сложность, что может оттолкнуть новых игроков: первый серьезный противник способен одолеть вас всего за пару ударов. Уровень сложности можно изменить в разделе помощи, где вы можете регулировать степень поглощения урона и скорость восстановления выносливости – ресурса, необходимого для атак, быстрого бега и других действий. Я акцентирую на этом внимание, так как некоторые игроки возвращали игру сразу после столкновения с первым сложным врагом. Я выбрал уровень сложности, подходящий для комфортного просмотра сюжета. Я не причисляю себя к тем, кто готов тратить месяцы на победу над одним боссом и затем с гордостью заявлять, что всегда играет на самом тяжелом уровне. Жизнь и так коротка, чтобы тратить ее на достижения сомнительной ценности.

В стартовой локации нам предстоит ознакомиться с основными механиками и управлением. Это безопасное место, где можно потренироваться в применении различных способностей и умений, пока не появятся первые настоящие угрозы. Здесь вы найдете несколько учебных миссий, которые помогут освоить самые важные аспекты игры, такие как бой, уклонение и использование предметов. Этот этап критически важен для тех, кто хочет подготовиться к реальным испытаниям, ожидающим вас позже.

Первое задание, связанное с решением простой головоломки или сражением с низкоуровневыми противниками, позволит вам понять основные принципы игры. Эти враги не представляют большой опасности, но учат вас правильно выбирать моменты для атаки и обороны. Стоит отметить, что каждое столкновение требует стратегического подхода и умения быстро адаптироваться к ситуациям. Внимательно следите за своими ресурсами, особенно за выносливостью, чтобы не оказаться в уязвимом положении.

Параллельно с этим, стоит обратить внимание на исследование мира. В стартовой локации скрыто множество полезных предметов и снаряжения, которые значительно облегчат вашу задачу в последующих уровнях. Каждый уголок может скрывать секретный пасс и редкие артефакты, которые помогут вам в дальнейшем. Исследование также поможет вам привыкнуть к навигации в игровом мире и откроет больше возможностей для кастомизации вашего персонажа.

Не забывайте взаимодействовать с NPC (неигровыми персонажами), которых вы встретите. Они могут предложить ценные советы, задания и товары. Разговоры с ними не только обогатят ваше понимание сюжета и мира игры, но и предоставят вспомогательные задания, которые откроют новые линии развития вашего персонажа. Внимательное отношение к каждому аспектику игры – залог успешного и приятного прохождения.

Едем дальше.

Первые несколько часов игры запечатлены в дымке тайн и неопределённости, что приковывает внимание игрока с самого начала. Оповещение о вторжении автоматов приходит неожиданно, и вся страна оказывается погруженной в хаос. Однако вскоре становится ясно, что это не просто знакомая история о восстании машин — здесь скрываются глубинные мотивы и загадки. Эгида, искусственно созданное существо, отличающееся от остальных своей способностью мыслить и говорить, становится центральной фигурой повествования. Её способности и происхождение вызывают множество вопросов, каждый из которых требует ответа.

В поисках разгадок игроку предстоит изучать мир игры, где каждое побочное задание или спрятанный клочок бумаги может содержать ключ к пониманию происходящего. Старые письма и дневники раскрывают тайны короля, ставшего инициатором жестокой бойни — события, которое изменило судьбы множества людей и машин. Территории, ранее цветущие и живущие своей жизнью, теперь заполнены останками боевых машин и фрагментами разгромленных построек. Искусственные создания, ставшие беспощадными охранниками и убийцами, находятся под контролем сил, чьи намерения до конца неясны.

Эгида может взаимодействовать с различными предметами, восстанавливая воспоминания, которые проливают свет на темные уголки истории. Эти воспоминания обогащают понимание мира игры, раскрывают мотивы персонажей и объясняют, почему произошедшее приняло столь катастрофический оборот. Вступая в контакт с местами силы, Эгида также обретает видения, показывающие прошлое и будущее. Восстановленные фрагменты прошлого помогают составить целостное представление о событиях, разворачивающихся вокруг неё.

Таким образом, игра не просто предлагает захватывающий геймплей, но также задаёт множество вопросов, ответы на которые не лежат на поверхности. Это создаёт глубокое погружение в мир, где каждая деталь имеет значение, а игроку предоставляется возможность почувствовать себя частью этой вселенной. Постепенно, шаг за шагом, пелена тайн рассеивается, и перед игроком вырисовывается полная картина сложного и драматичного сюжета.

Кроме короля Людовика XVI и Марии-Антуанетты, в игре можно встретить и других знаменитых персонажей из истории. По мере прохождения повествования перед нами предстанут Максимилиан Робеспьер, Вокансон, Ла Файет, Марат и многие другие. Каждый из этих персонажей играет важную роль в развитии сюжета, внося свою лепту в ключевые события и взаимодействие с главным героем.

Максимилиан Робеспьер, один из самых известных лидеров Французской революции, представляет собой интригующего и противоречивого персонажа, чьи радикальные идеи и действия невероятным образом повлияли на судьбу Франции. Его стремление к равенству и справедливости часто граничит с жестокостью, что делает его сложным для восприятия и вызывает у игрока неоднозначные чувства.

Изобретатель Жак Вокансон, известный своими автоматонами и выдающимися инженерными достижениями, приносит в игру элемент технологического прогресса. Его механические творения не только оживляют мир игры, но и становятся ключевыми элементами для решения головоломок и преодоления препятствий. Игроку придется не раз использовать знания и навыки, полученные от Вокансона, чтобы продвигаться по сюжету.

Генерал Лафайет и знаменитый журналист Жан-Поль Марат представляют собой яркие примеры различных политических и социальных течений того времени. Лафайет, герой американской войны за независимость и сторонник умеренных реформ, часто вступает в конфликт с радикалам, как Робеспьер и Марат. С другой стороны, Марат со своей страстной риторикой и непримиримой позицией предстаёт символом народного гнева и революционного фанатизма. Эти персонажи не только обогащают сюжет своей исторической значимостью, но и сильно влияют на решения, которые предстоит принять игроку.

Сюжет раскрывается постепенно, поэтому стоит уделять внимание и побочным заданиям. Иначе останутся непрояснённые моменты в истории. Ко времени завершения игры большая часть вопросов найдет свои ответы, хотя финал получился немного сжатым и предсказуемым. Но я не буду раскрывать детали. Если захотите, сможете пройти игру сами или посмотреть моё прохождение, которое я позже выложу. Или не выложу-)

Мир игры наполнен множеством разнообразных персонажей и локаций, каждое из которых добавляет свои уникальные слои к общей истории. Побочные задания, часто располагающиеся не на виду, позволяют не только глубже понять мотивы главных и второстепенных героев, но и раскрыть культуру и историю игрового мира. Иногда эти задания могут казаться незначительными или даже простыми разминками, но постепенно они складываются в большую и увлекательную картину, которую не осознаешь сразу.

Не стоит торопиться с прохождением основной сюжетной линии. Погружение в побочные задания существенно обогатит ваш опыт. Например, исследование заброшенной деревни или помощь страдающему персонажу может привести к неожиданным открытиям, которые повлияют на ваше восприятие основной истории. Это элементы, которые разработчики тщательно вкладывали в игру, чтобы игрок ощутил всю глубину и многослойность повествования.

По мере продвижения вглубь игры, становится ясно, что никакие персонажи или события не случайны. Даже встречи и истории, которые на первый взгляд кажутся необязательными, в конечном итоге могут предоставить важные ключи к пониманию главного сюжета. В конце же, несмотря на некоторую сжатость и предсказуемость финала, большая часть загадок оказывается решена, оставляя игрока с ощущением завершённости и удовлетворённости.

Завершающие моменты игры возможно покажутся кому-то слишком прямолинейными, но они оставляют приличный простор для интерпретации и обсуждений. Каждый игрок сможет найти в финальных аккордах что-то свое, что подчеркивает индивидуальность его игрового опыта. В конечном итоге, игра предлагает богатое полотно историй и эмоций, которые надолго останутся в памяти.

Игровой мир ограничен пылающим Парижем, и по мере развития сюжета будут становиться доступными его различные районы, которые придётся посещать несколько раз. Сначала часть локаций будет недоступна, и попасть в них можно будет либо после приобретения особых умений, либо по мере продвижения сюжета. С одной стороны, это выглядит как искусственное растягивание игрового процесса, но с другой — не придётся возвращаться слишком часто. Путешествия по игре значительно усложняются неэффективной системой квестовых маркеров. В подобных играх маршрут обычно прокладывается от точки к точке, ведя нас до цели. Здесь же подсвечена лишь конечная точка, и как к ней добраться — неизвестно. В результате возникают нелепые ситуации, когда до цели рукой подать, но она за забором, и чтобы туда попасть, надо обойти несколько километров по всей локации. Дизайн уровней в плане маршрутов здесь крайне неудовлетворительный. В этом мнении я полностью солидарен с коллегами-стримерами, которые поставили невысокую оценку данной игре.

Впрочем, нельзя отрицать, что такая структура уровней и квестов может добавить интересное измерение к исследовательской части игры. В условиях сгоревшего города игрок обязан использовать свои навыки ориентирования и наблюдательности, чтобы найти альтернативные пути и обходы. Это может создать более глубокое погружение в игровой мир, способствуя развитию игровых навыков и более тесному взаимодействию с окружением. Однако, это вступает в противоречие с базовыми ожиданиями игроков касательно удобства и интуитивности интерфейса.

Система квестовых маркеров, ограничивающаяся только конечной точкой, лишает игрока того самого чувства направления, необходимого в сложных и запутанных локациях. Разработчики могли бы рассмотреть добавление пошаговых подсказок или динамических маркеров, которые появляются по мере продвижения к цели. Это помогло бы сохранить элементы исследования и сложности, одновременно делая прохождение менее фрустрирующим. Адаптивная система маркеров могла бы предложить игрокам баланс между погружением и комфортом.

Еще одной проблемой является повторное посещение одних и тех же районов, что может легко наскучить игрокам, если оно не подкреплено интересными изменениями в ситуации или новыми задачами. Чтобы избежать однообразия, разработчики могут внедрить элементы прогрессивного разрушения или восстановления города, влияющие на геймплей. К примеру, новые проходы или препятствия могли бы появляться по мере прохождения сюжета, что значительно оживит опыт повторного посещения зон.

Также стоит рассмотреть проработку детального лора и мини-историй в каждой локации, чтобы каждый возврат или посещение нового района имели дополнительный контекст и смысл. Если все районы Пылающего Парижа будут насыщены уникальными взаимодействиями, скрытыми историями и побочными квестами, игроки с большим энтузиазмом будут заново исследовать ранее посещенные места в поисках новых открытий и сюжетных линий.

В дополнение к неудобствам, связанным с отсутствием детализированной карты района, стоит отметить, что система управления и навигации также оставляет желать лучшего. Несмотря на то, что некоторые игроки могут оценить общий вид Парижа с высоты, в условиях конкретной локации сложность ориентации может стать значительной преградой для успешного прохождения. Из-за этого игроки могут терять много времени, ищя нужные пути и локации, что негативно сказывается на общем игровом опыте.

Одним из немногих светлых пятен в системе сохранения игры являются статуи весталок. Помимо того, что они служат контрольными точками, эти статуи воплощают понятие многозадачности, позволяя не только сохранять прогресс, но и модернизировать Эгиду. Акт улучшения и покупки новых предметов добавляет элемент стратегии и планирования, что помогает игрокам более осмысленно подходить к развитию своих персонажей.

Однако, несмотря на наличие возможности сохранения у статуй весталок, общее чувство изоляции и трудности в навигации все же никуда не исчезает. Механика перемещения посредством карет, хотя и позволяет эффективно преодолевать большие расстояния, не заменяет необходимости иметь под рукой более точные и детализированные карты. В результате, игроки могут столкнуться с непропорционально высоким уровнем фрустрации, особенно в те моменты, когда вплотную подходят к сложной задаче или боссу.

Безусловно, любая игра стремится к балансу между вызовом и удобством, но отсутствие необходимых инструментов для навигации вызывает вопросы к дизайнерам. Упрощение этой механики, например, добавление возможности отметок на общей карте или минимальный интерфейс с указателями, может значительно улучшить игровой процесс и сделать его более доступным и приятным для всех категорий игроков.

С оценкой графики и оптимизацией дела обстоят неоднозначно. С одной стороны, визуальная составляющая радует глаз сочными и живописными изображениями, но выглядит несколько упрощённой. Если сравнить с Plague Tale: Innocence, действие которой разворачивается во Франции того же периода, то графика истории про брата и сестру выглядит более насыщенной и детализированной. Однако, когда дело касается оптимизации, всё становится сложнее. Несмотря на относительно простую графику, на моей RTX 3070 я сталкивался с микрофризами, что явно не соответствует современным стандартам. Более графически сложные игры, выпущенные около пяти лет назад, часто выглядят лучше и используют ресурсы видеокарты и процессора гораздо эффективнее. Трудно понять, почему эта игра требует как минимум RTX 2060. Если ограничить частоту кадров до 30 FPS, карта остаётся недогруженной, а при увеличении лимита нагрузка мгновенно возрастает до 100%. Всё это выглядит довольно странно и напоминает недоработку.

Возможно, проблема заключается в неэффективной реализации графических алгоритмов или недостаточной оптимизации кода. Часто разработчики, пытаясь добиться определенного визуального эффекта, могут пренебрегать оптимизацией, что приводит к увеличенной нагрузке на аппаратное обеспечение. Кроме того, наличие микрофризов может свидетельствовать о проблемах с буферизацией кадров или неправильным распределением ресурсов между различными компонентами игры.

Было бы целесообразно сравнить производительность на различных типах систем, чтобы выявить возможные узкие места. Учитывая, что RTX 3070 является мощной видеокартой, предполагающей плавное воспроизведение даже самых сложных графических сцен, неоптимальное поведение игры на этой платформе вызывает вопросы. Возможно, проблему можно было бы решить патчами от разработчиков, которые могли бы улучшить управление потоками, оптимизировать использование видеопамяти и улучшить совместимость с современными драйверами.

Еще одна гипотеза касается некорректной работы с API, такими как DirectX или Vulkan. Иногда выбор неэффективного API или ошибок в его использовании может значительно влиять на производительность, вызывая неоправданные нагрузки и проблемы с рендерингом. Тестирование игры с разными версиями этих API или даже с другими графическими движками могло бы прояснить ситуацию и предоставить путь к более стабильной и производительной работе.

В конечном счете, проблемы с оптимизацией могут сводиться к недостаточному тестированию на различных конфигурациях или нехватке времени на полировку продукта перед выпуском. Независимо от причины, надеемся, что со стороны разработчиков будут предприняты усилия для устранения этих недостатков, чтобы игра смогла соответствовать высоким стандартам качества, которых ожидают игроки с современными системами, и предоставлять всем пользователям наилучший опыт.

Перейдём к боевой системе и игровым механикам.

Система боя весьма незамысловата. На эгиду можно закрепить два вида оружия, которые переключаются с помощью клавиши F. Чаще всего это одно оружие для ближнего боя и одно для дальнего. Набор способностей эгиды зависит от того, какое оружие ею удерживается. У каждого из видов оружия есть основная, усиленная и специальная атаки. Ближние удары используют выносливость, а дальние атаки требуют алхимических капсул. Кроме того, имеется пояс для хранения различных бутылок и гранат. Следует заметить, что одна из ячеек всегда будет занята компасом; было бы удобнее, если бы его можно было активировать отдельной клавишей. Для уклонения от атак врагов используется правая кнопка мыши. Бой обычно однообразен: сближаемся с противником, наносим несколько ударов в ближнем бою, при анимации удара уклоняемся назад, используем дальнюю атаку и повторяем. Часто тактика сводится к заморозке врагов с помощью пистолета или ледяных гранат, после чего следуют усиленные атаки в ближнем бою. Этот метод работает на всех противниках, включая боссов. Особой пользы от других стихий я не заметил. Что касается разнообразия врагов и стратегий их нейтрализации, здесь также ощутимой разницы мне уловить не удалось.

Несмотря на однообразие системы боя, есть несколько моментов, которые могут улучшить общий игровой процесс и сделать его более увлекательным. Прежде всего, разработчикам стоило бы рассмотреть возможность внесения большего разнообразия в атаки врагов и их поведение, что бы заставляло игрока адаптироваться и использовать различные тактики. Например, вместо одних и тех же атак и шаблонов поведения, внедрение различных типов противников с уникальными атаками и слабостями разнообразило бы игровой процесс и привнесло бы элемент непредсказуемости. Кроме того, добавление новых видов оружия, способностей и стихийных эффектов могло бы значительно обогатить боевую систему. В настоящее время заморозка врагов с последующими усиленными атаками является наиболее эффективной стратегией. Введение дополнительных стихий (таких как электрический, ядовитый и огненный урон) и связка их с различными видами оружия предоставило бы игрокам больше вариантов для экспериментов и выбора тактик в зависимости от конкретной ситуации или врага.

Стоит также рассмотреть возможность улучшения механики уклонения. Ввиду того, что права кнопка мыши используется для уклонения, игроки часто оказываются в трудных ситуациях, когда своевременное уклонение становится критичным. Введение коротких, но важных анимационных окон неуязвимости и различных видов уклонений (например, перекаты, прыжки или быстрые рывки) улучшило бы тактическую составляющую боя. Кроме того, особенно выигрышным могло бы стать создание уникальных боевых арен для боссов, каждая из которых предлагает свои уникальные препятствия и особенности. Это заставит игрока думать стратегически и использовать окружение в своих интересах. В конечном итоге всё это усилило бы интерес и варьируемость игрового процесса, делая каждую битву и встречу с врагами более увлекательной и незабываемой.

Совершенствование героя заключается в улучшении оружия и усилении защитных навыков. Для этого используется ресурс, получаемый с убитых монстров. Эти же ресурсы расходуются на создание материалов для модернизации вооружения, а также на приготовление эликсиров и гранат.

Для эффективного совершенствования героя, важно стратегически подходить к использованию ресурсов, получаемых с убитых монстров. Эти ресурсы, часто называемые эссенциями или душами, служат валютой для множества улучшений. В первую очередь, необходимо правильно распределить их между улучшением оружия и усилением защитных навыков. Усиление оружия позволяет наносить больший урон, что значительно облегчает сражения с более сильными противниками. С другой стороны, усиление защитных навыков повышает выживаемость героя, снижая получаемый урон и увеличивая регенерацию здоровья или энергии.

Кроме улучшения непосредственных характеристик героя, ресурсы могут быть использованы для создания материалов, необходимых для модернизации вооружения и брони. Эти материалы могут включать в себя редкие металлы, магические кристаллы или другие компоненты, которые сложно найти в открытом виде, но которые можно получить через крафт. Этот процесс требует балансировки между накоплением ресурсов для будущих улучшений и непосредственным использованием их для повышения текущей силы героя.

Приготовление эликсиров и гранат также играет важную роль в тактике ведения боя. Эликсиры могут давать временные усиления, такие как повышение силы атаки, скорости или устойчивости к определённым видам урона. Гранаты, в свою очередь, могут применяться для контроля толпы врагов, причиняя массовый урон или вводя противников в состояния оглушения, замедления или отравления. Таким образом, создание и грамотное использование этих предметов существенно увеличивает шансы на выживание в тяжёлых схватках и позволяет более эффективно уничтожать особо опасных монстров, что в свою очередь приносит ещё больше ценных ресурсов.

Заключение

Подведем итоги. Заслуживает ли игра вашего интереса? Мне кажется, что да. Хотя у меня не возникло желание сыграть в неё повторно, я ни разу не пожалел о том, что прошёл её. Игра предлагает уникальное сочетание механик и повествования, которое привлекает внимание с первых минут. Интересный дизайн уровней и продуманные персонажи создают богатый мир, в который хочется погрузиться. Саундтрек отлично дополняет атмосферу, усиливая эмоциональную экспрессию моментов и придавая нужный тон происходящему на экране. Авторы явно вложили душу в создание этой игры, делая её незабываемым приключением.

Сюжетная линия хотя и может показаться предсказуемой для опытных игроков, всё же обладает достаточной глубиной и неожиданными поворотами, чтобы держать интерес до самого конца. Диалоги тщательно проработаны, а голоса актёров добавляют убедительности каждому персонажу. На протяжении всей игры чувствуется значимость каждого решения, что усиливает погружение и делает финал достойной наградой за приложенные усилия. Что касается геймплея, то он предлагает достаточную вариативность, чтобы удовлетворить разные предпочтения игроков. Боевая система сбалансирована и интуитивно понятна, а квесты и побочные задания дополнительно углубляют игровой процесс. Визуальная составляющая также заслуживает похвалы: детализированные пейзажи и анимация персонажей создают впечатление живого и динамичного мира, полного мелких, но значимых деталей.

В целом, игра оставляет яркие впечатления и, несмотря на отсутствие желания повторно её пройти, её прохождение приносит удовлетворение и не вызывает сожалений о потраченном времени. Это определенно проект, который стоит вашего внимания, и, возможно, вдохновит вас на новый взгляд на жанр или тему, которую она представляет.

Подведём итоги. Стоит ли игра вашего внимания? Я думаю всё таки стоит. Да, желания перепроходить у меня не возникло. Но о том, что я её прошёл, я не пожалел ни разу.

Полезные ссылки

- Teletype - TROVO - VKPlay - Дзен(блог про игры) - Дзен (блог про книги) - Nuum - Twitch - Сообшество ВКонтакте - Telegram

Жил он теперь неподалёку от Марсова поля, снимал уже не комнату, и не квартиру, а отдельный маленький домик. Это было престижнее, помогало пускать пыль в глаза и гарантировало секретность происходящего. Переезжая, Кавальон представлял, как на вырученные от продажи украшений старухи деньги он сможет купить новые восточные декорации, “магические” машины, наймёт слуг – не тех, сделанных из картона, а настоящих... Он предвидел нарастающий поток клиентов, желающих узнать выигрышные номера в лотерее, отвести порчу, омолодиться, поправить будущее... Преследования и порождённый ими страх, всё более становящийся похожим на умопомешательство, спутали все планы. Поначалу Кавальон и вправду нанял слуг. Но очень скоро они начали казаться ему шпионами, присланными тайной организацией. Для успокоения пришлось всех разогнать. Теперь алхимик в одиночестве бродил по двухэтажному дому, пугаясь то собственной тени, то издаваемых самим собой звуков, то тишины.

В дверь постучали повторно. Надежда на то, что стук померещился Кавальону, не оправдалась. Алхимик встал с кресла и, еле дыша, на цыпочках пошёл к двери.

Неужели тамплиеры пришли за ним?.. Но ведь Кавальон вёл себя тихо! Да, он интересовался свитком всевластия. Что правда, то правда. А кто на его месте не заинтересовался бы? И потом, никаких препятствий тайному ордену Кавальон не чинил! Боролся за заклинание с такими же мелкими, ничего не знающими людишками, как он сам... Да разве это можно назвать конкуренцией? Ну разве это нужно карать смертью?!...

Так он им и скажет. Обязательно.

До двери оставался десяток футов, когда нетерпеливый стук раздался в третий раз. От страха Кавальон замер на месте. Почему они так волнуются?! Почему требуют открыть так настойчиво?!

А что, если это не тамплиеры?! Что, если это полиция, разузнавшая о подбросе улик, а также о том, что именно Кавальон был последним, кому привелось видеть мадам Жерминьяк живой?! Дико, конечно, будучи полицейским агентом, самому бояться охранников правопорядка... Но чего только не бывает на свете!

От четвёртого стука у алхимика закружилась голова. На неслушающихся ногах, слыша стук собственного сердца, звучащий, словно барабанный бой перед казнью, Кавальон подошёл к двери.

–Кто там? – крикнул он, уже ни во что не веря.

–Господин Кавальон, это мы! Мадам Ру и мадам де Труафонтен! Мы с вами договаривались о приёме!

Чёрт возьми! Клиентки! Сёстры, которые записались на предсказание будущего ещё за неделю! Он и позабыл о них! Вот до чего довели эти распроклятые тамплиеры!

Кавальон поправил халат, разгладил волосы, принял самоуверенное и загадочное выражение лица, вдохнул, выдохнул, снова вдохнул и открыл.

–Господин Кавальон! А мы уж боялись, что вас нет дома!

Опытным взглядом алхимик измерил клиенток. Несмотря на то, что перед ним стояли сёстры, – а сходство их лиц было несомненным, – дамы определённо принадлежали к разным общественным классам. Старшая, в чепце, простом полосатом платье, переднике, кожаных мужских башмаках с медными пряжками и косынке, по обычаю наброшенной на плечи, явно была не из богатых. Её муж, конечно, не подёнщик и не рабочий, но и до купцов с фабрикантами ему далеко. Скорее всего, мелкий лавочник. Младшая сестра выглядела совершенно иначе: жёлтое платье из тафты, атласные туфельки, модная широкополая шляпа в английском стиле, пудра на волосах, золотые серёжки. Очевидно, де Труафонтен – это она. Очередная буржуазка, выскочившая замуж за обедневшего дворянина? Или жена богатого мещанина, купившего дворянство за деньги? Смотрит без восхищения, подозрительно. Прячет усмешку. Видимо, пришла просто за компанию. Ещё и образованная, наверно… Чёрт побери! Кавальон ненавидел скептиков. Они всегда портили все сеансы.

Мысленно сетуя на то, что не подготовился, не зажёг благовония, не расставил картонных слуг, алхимик повёл клиенток в свой кабинет. Плату взял вперёд: сказал, что духи без положенной им суммы не снизойдут. Приметил ухмылку мадам де Труафонтен, но сделал вид, что не обращает на неё внимания. Начал бормотать молитву Исиде, уставился на хрустальный шар… но краем глаза усиленно наблюдал за клиентками. Правильно интерпретировать их реакцию было ключевым моментом, определяющим успех или неуспех «предсказания».

–Я вижу букву А… Духи шепчут, что у вас есть близкий человек, связанный с ней! – загадочным тоном произнёс Кавальон. Он любил начинать с этой буквы. Она была очень распространённой.

–На А? – удивилась старшая.

–У нас нет никого на А! – торжествующе заключила младшая, скептически настроенная сестра.

Чёрт, неужели промазал? Нехорошо, когда сеанс начинается со сбоя. Теперь придётся предложить цифру…

–Подумайте хорошенько!

–Ой, вспомнила! – неожиданно обрадовалась мадам Ру. – Это мой муж.

–Что за вздор ты несёшь?! Твоего мужа зовут Бертран Ру, разве нет? Или ты уже забыла, за кем замужем?!

–Не просто Бертран, а Бертран Ги Андре! По одному имени от папеньки, от маменьки и от крёстного!

Мадам де Труафонтен усмехнулась. Кавальон, не теряя времени, продолжил:

–Он небогат, ваш муж.

–Да-да, так оно и есть! – обрадовалась мадам Люк.

–Вы могли бы сделать и более выгодную партию… если бы не поторопились с замужеством.

Старшая сестра посмотрела на прорицателя с восхищением. Откуда это он знает!? Женщине было невдомёк, что мысли о несправедливости судьбы и определённая зависть к состоятельной сестре читались на её лице, словно в книге.

–Вам следовало подождать, – продолжал рассуждать алхимик. – В то время, когда вы выходили замуж, ваш отец был ещё достаточно беден и вы не могли мечтать о важных женихах. Никто не знал, что вскоре вашей семье улыбнётся удача, и вы сумеете породниться с таким человеком, с которым и не мечтали общаться…

–Да-да! Господин де Труафонтен!

Теперь следовало закрепить успех. Предсказать что-нибудь такое, во что мадам Ру захочет поверить – и дело сделано. Дальше – болтай, что угодно.

–Скоро дела вашего мужа пойдут в гору. Чем он торгует?

–Он не торговец! – ехидно ответила состоятельная сестра.

–Он типограф, – взволнованно подтвердила мадам Люк. – У нас небольшая печатня.

–Значит, он торгует типографскими услугами! – недовольно сказал алхимик. – Духи не ошибаются!

–У нас совсем мало заказов…

–Скоро заказы пойдут рекой!

–Ох! Да правда ли?

–Столько пойдёт заказов, что и не сосчитать будет! – продолжал фантазировать Кавальон. – Газет новых наоткрывают – их всех и не прочитаешь! И что ни день, то новый памфлет, новый листок, гравюра, разоблачение! А у кого печатать? У вас!

–Да выдумки это всё! – бросила младшая сестра. – Не слушай его, Изабель. Он пудрит тебе мозги. Я же предупреждала! Лучше пойдём отсюда!

–Откуда ты знаешь, пудрит или не пудрит!? – возмутилась старшая. – Может, и правда заказы скоро пойдут? Муж вот тоже говорит: скоро Генеральные Штаты соберутся, на фракции разделятся и тут такая политическая жизнь забурлит, хоть святых выноси! Тогда от газетчиков проходу не будет!

–Два дня позаседают, примут налоги и разойдутся, – махнула рукой де Труафонтен.

–Не встревай, сестра! – сказала с раздражением мадам Ру, и Кавальон с удовлетворением отметил, что она на крючке. – Скажите, месье алхимик, а что ещё меня ожидает?

–У вас будет сын, – ляпнул тот.

–Ох ты, батюшки! Так я уж, кажись, не в том возрасте, чтобы рожать! Пятерых родила, двое выжили…

«Наверно, погорячился, – подумал Кавальон про себя. Ей и в правду рожать уже поздновато. Лет тридцать, а то и все тридцать пять. Но раз что-то ляпнул, то надо стоять на своём».

–Родите через пять лет, – срок исполнения предсказания желательно было отодвинуть подальше, чтобы не вспомнили. – Мальчик у вас будет. Максом назовёте. Максимилианом.

Предсказывать родителям, как они назовут собственного ребёнка, было, конечно, странным делом. Как хотят – так и назовут, разве нет? Но за годы практики Кавальон усвоил важную вещь: чем нелепее прорицание, чем более невероятна подробность мнимого будущего, тем охотнее верят ему клиенты. Максимилианом звали лакея, которого Кавальон уволил последним. Это редкое, звучное латинское имя почему-то запало в душу.

–А что будет с моим старшими сыновьями? – развесила уши клиентка. – Одному сейчас десять, другому девять.

–Первый унаследует дело вашего мужа.

Само собой! Мадам Ру удовлетворённо кивнула.

–А что со вторым?

Кавальон ещё раз вперился в свой шар, пошевелил губами, изобразил глубокую задумчивость на лице, сделал несколько пассов руками.

–Он сделает большую карьеру, – выдал, наконец, прорицатель. – Станет генералом.

–Генералом?! Да ведь мы простые люди! Ни знатности, ни богатства… Разве ж можно, чтоб наш Шарло так вознёсся?!

–Он отличится в бою! – сказал Кавальон.

–В каком ещё бою?! – возмутилась скептически настроенная сестра. – Эпоха войн осталась в прошлом! Это же очевидно всем просвещённым людям! Девятнадцатый век будет веком всеобщего мира! Уж сколько об этом писали… Да и с кем Франции воевать?

М-дя… Эта Труафонтен раздражала Кавальона всё больше и больше. Если не верит, пускай убирается к чёрту! Зачем пришла? Алхимику захотелось, чтобы сеанс закончился побыстрее. В другой раз предсказал бы дамам что-нибудь более реалистичное, что-то такое, что, пожалуй, бы и сбылось. Но раз уж все решили сжить его со свету!.. Раз уж надумали поиздеваться над ним!.. Что ж, Кавальон специально будет плести всякую ахинею, которая никогда не сбудется. Генерал, ага, конечно! Хорошо бы выдумать ему поле боя, да не нормальное, а такое, чтобы у дам глаза на лоб повылазили… Палестина? Тьфу, вертится Палестина на языке – и всё из-за этого проклятого свитка! Надо бы что-нибудь более экзотичное. Хм…

Взгляд Кавальона упал на раскрытую книгу, так и оставленную на кресле. Египет!

–Ваш сын будет воевать в Египте.

–Где?!

–Он будет биться прямо у пирамид!

–Что за бред вы несёте, месье!? – закричала мадам де Труафонтен. – Изабель, разве ты не видишь, что он нас дурит!? Пирамиды! Подумайте только! Вы бы ещё сказали, что её сын будет драться с русскими в Сибири, среди снегов!

–Такая участь, мадам, ждёт не её, а вашего сына, – злобно ответил прорицатель.

–Что?! – де Труафонтен побледнела.

–Сударь, вы и вправду провидец! – воскликнула мадам Ру. – У моей сестры действительно есть сын! Ему всего три месяца! И вы видите его будущее?

Конечно, не видит! Но постарается уколоть эту самодовольную дамочку как можно больнее.

–Да! Я вижу! И вижу вполне отчётливо! Духи в этом хрустальном шаре только что явили мне картину того, как молодой де Труафонтен, весь израненный, весь больной, плетётся по бескрайней русской степи, увязая в трёхфутовом слое снега… а сзади его преследуют царские кирасиры, дикие женщины с вилами, калмыки, татары, псоглавцы… казаки с нагайками… стая волков… и огромный русский медведь, специально натренированный для войны!

–Это невыносимо, в конце концов!

–Там ваш сын и найдёт свою гибель, – закончил алхимик. – Всего только в двадцать три года!

Возмущённая мадам де Труафонтен соскочила с места и потянула с собой сестру.

–Это невозможно больше слушать! Мы уходим! Изабель!

Мадам Ру нехотя поднялась, бормоча что-то о страшном русском медведе.

–Прощайте, господин Кавальон! Вы самый отвратительный предсказатель из всех, кого я встречала! – сказала мадам де Труафонтен, разворачиваясь к двери.

Алхимик не дал ей оставить последнее слово за собой:

–Не беспокойтесь, сударыня! – крикнул он вслед строптивой клиентке. – Вам не придётся хоронить своего сына! Вы умрёте намного раньше его! Вы… Вас… Вам отрубят голову!!!

Младшая сестра, уже переступившая порог комнаты, резко развернулась и разразилась противным хохотом.

–А вот вы и попались, милейший! Голову мне не отрубят, я не дворянка! Если я совершу какое-нибудь преступление, меня могут только повесить как простолюдинку! А вы-то и не знали, господин прорицатель! Купились на частицу «де», которую мой муж, адвокат, приделал к своей фамилии, чтоб престижней звучала! Вот так прокол, Кавальон! Ха-ха-ха! Не удастся вам положить меня под топор!

–Вам отрубят голову не топором… – злобно процедил Кавальон. – Это будет… будет…

Что это будет и чем ещё, кроме топора, можно отрубить голову, он так и не придумал. Да и нужды в этом не было: дамы уже ушли. Хорошо, что хоть денег своих не потребовали обратно.

кому понравилось, тут весь роман полностью бесплатно https://author.today/work/220063

Хотя мне это не казалось верным – странно было бы, если бы футбол комментировали люди, совсем не знающие ни правил, ни смысла игры – но глупо спорить с большой индустрией телевидения, которая лучше знает запросы аудитории. Однако в этом году по известным обстоятельствам лучших спортивных журналистов тоже не случилось. Комментировали молодые блоггеры, разместившие пиратскую трансляцию в социальных сетях (за что им огромное спасибо). Но помимо отваги, явленной ими и в отношении МОК’а, и официальной России, не запрещающей знакомство с церемонией, но считающей его предосудительным, они проявили такой уровень знакомства с деталями, что в сравнении с ними репутация спортивных комментаторов резко рванула вверх.

Во-вторых, сама ситуация оскорбительного недопущения России на олимпийские игры не могла не сказаться на восприятии открытия. Оскорбление было нанесено, его нельзя не заметить. Дальше есть вопрос, как на него реагировать – кто-то считает необходимым дать пощечину в ответ, кто-то доказывает, что оскорбили поделом, я лично считаю недопущение недопустимым, но в этот спор я бы вмешиваться не хотел. Но я думаю, все согласятся с тем, что от того, плыла бы сборная России по Сене в ряду остальных, или нет, церемония бы не поменялась. А меня интересует именно она. Я попробовал себе представить, как бы я написал рецензию, если бы катастрофа не состоялось. Я не хочу, чтобы мой текст был бы аргументом в войне. Мне кажется, тут хватает аргументов и без церемоний.

Начну со вступления, того, что называется Encounter – обычно это кусок телетрансляции, когда зрители уже рассаживаются на стадионе, и идет финальный отсчет времени до начала церемонии. Это обязательная часть открытия, у нас в Сочи это был «Русский алфавит», а в Лондоне это было путешествие в столицу от истоков Темзы, это изящные и важные preview. В Париже не было начала официального открытия на стадионе, церемония начиналась с момента, когда корабль с командой Греции выплыл из-под моста Аустерлиц, и пока корабли со спортсменами доплыли до площади Трокадеро, где началась официальная часть, прошло больше 2-х часов. Но тем не менее preview было. Оно, к сожалению, отсутствует на записи открытия на сайте МОК, но в телетрансляции все начиналось того, что Жамель Деббуз бежит с факелом на Стад де Франс, преисполненный гордости за то, что именно ему доверено внести факел на главный стадион Парижа.

Это знаменитый французский комик, он играл в фильме «Астерикс на Олимпийских играх». И вот он врывается на стадион, а там пусто. Не знаю, предупредили ли его, но если да, то он отлично сыграл полное обалдение, растерянность и даже обиду. И дальше на стадионе появляется Зинедин Зидан, объясняет ему, что это розыгрыш, забирает у него факел, и бежит на метро (!), чтобы отвезти факел из Сен-Дени, где расположен Стад-де-Франс, к Эйфелевой башне, к Трокадеро.

На самом деле, это не Деббуз должен обалдеть, а мы. Нам тут говорят, что все будет не так. Если мы не помним, как должно быть, то это упущение – мы не понимаем, почему парижское открытие – это революция.

Олимпийская церемония – это канонический жанр, и канон этот не меняется. Я не знаю, как Томасу Жолли, главному режиссеру открытия, удалось сломать канонический сценарий, но ему удалось. Канонический сценарий придумал Пьер де Кубертен, и он состоит из трех частей. Кубертен считал, что раз олимпийские победители в Греции приравнивались к богам, то церемония открытия – это явление богов людям. Поэтому в первой части народ собирается на стадионе и совершает ритуальные танцы с целью их призвания. В этих танцах люди показывают, какие они хорошие и за что они себя ценят, демонстрируют своих масконов, чтобы боги соблазнились и захотели им явиться.

До какого-то момента это и были народные танцы, и даже на олимпиаде-80 в Москве подвигов советского народа не танцевали – там были симпатичные песни и пляски народов СССР вокруг явления олимпийского мишки. Но, насколько я понимаю, начиная с Олимпиады в Барселоне в 1992 году эта часть стала трансформироваться в нечто, повествующее об истории и современности принимающей олимпиаду страны, в грандиозное действо, соединяющее балет, оперу и отчасти цирк на одной сцене. Далее следовал парад спортсменов – шествие стран, подчеркиваю, именно шествие, под гимны стран, со знаменами – это шли боги. Это самая занудная часть любого открытия, потому что богов много. Каждый режиссер пытался что-то с ней сделать, но это было святое, святое длилось часа два, и приходилось терпеть. И далее следовали краткие речи, клятва спортсменов, поднятие флага и исполнение гимна – довольно-таки чудовищного произведения, сочиненного Кубертеном. У нас его своим невероятным голосом вытянула Анна Нетребко, а в Париже мило исполнил хор мальчиков, может потому, что на языке оригинала он звучит не так ужасно. Дальше зажигается олимпийский огонь – здесь же, на стадионе. Если помните, Россия его зажигала на стадионе Фишт, а потом по бикфордову шнуру его тянули на площадь, где уже зажгли на всю страну.

Так вот, Томас Жолли это все отправил на помойку. Наверное, очень немногие люди хорошо понимают, что он сделал – скажем, Константин Эрнст, который был главным режиссером нашего открытия в Сочи, и которому это не удалось – нам из-за этого пришлось перестраивать уже построенный стадион Фишт, или Дэнни Бойл, который был главным режиссером открытия 2012 года в Лондоне и всеми силами стремился вынести открытие за пределы стадиона, и тоже не преуспел. МОК – это организация функционеров из числа бывших спортсменов. Это люди, которые считают, что правила – это святое, если приняли, что бегать нужно на 100 метров, то на 102 – это святотатство. Они не про художественные эффекты, они про соблюдение протоколов. Не знаю, что их сломало. Грешу на COVID. Открытия без зрителей в Токио и в Пекине произвели впечатление даже на них – мир истосковался по большому городскому празднику.

Так или иначе Жолли устроил революцию. Вместо шествия спортсменов он отправил их плыть по Сене на корабликах, и это и было главное действие церемонии открытия. Все остальное – сценки на берегу по ходу прочтения «списка кораблей» (Жолли называет это шествие «Одиссеей»). Вероятно, это было гораздо приятнее для спортсменов, чем маршировать по стадиону. Это точно было на порядок зрелищнее их парада. Но только отношения богов и героев перевернулись. Спортсмены превратились в экскурсантов, которые без всяких олимпиад вот так и ездят на этих корабликах день-деньской по Сене -- пляшут, машут флажками, делают селфи. Очень по-разному. Кто плывет важно и недвижно, как бедуин по пустыне, кто небрежно сидит в креслах яхты, как миллионер с похмелья в венецианском такси, кто-то как деятели профсоюза на экскурсии, мерно машет флажками в такт, задаваемый главой делегации. Это все мило, только это не совсем шествие богов. Это как раз народные танцы и пляски. Отношения богов и людей несколько поменялись, кажется, что бог, наоборот, это Париж.

Этот ход задал новую смысловую систему координат. Два действа -- то, что происходило на воде, и то, что на берегу -- столкнулись друг с другом, образовав оппозиции официального и неофициального, шествия и карнавала, героического (все ж таки «список кораблей»!) и профанного. Причем они переворачивались и менялись местами. Это очень богатая смысловая гамма. Не знаю, закрепится ли революция Жолли, но в этой системе интересно.

Я бы заметил еще, что не только интересно, но и довольно ненакладно. Французы умеют про роскошь, но они не без скупердяйства. Ну представьте, они же просто поставили сценки на берегу, причем половину отсняли заранее в готовых интерьерах с компьютерной графикой. Не надо строить декораций. Нет проблем с синхронной съемкой, со светом, звуком, не нужны механизмы движения по сцене, не нужно придумывать, как их быстро собирать и разбирать, вообще никакой театральной машинерии – кораблики плывут, и все. Их и снимали всего-то с трех точек. В пресс-релизе парижского открытия даже нет имен главного художника и режиссера-постановщика, потому что никого подобного Георгию Цыпину и Андрею Болтенко там и не было -- в них не было нужды. По сравнению с тем, что творилось в Сочи или тем более в Пекине – несколько тысяч рабочих сцены, которых месяцами учат работать синхронно и точно – это просто копейки.

Французам заказали императорский прием. Они подумали, и сказали, да, но это будет фуршет. Нет, говорят, императорский прием, прием всемирного масштаба! Да, но в форме фуршета. Две тарталетки, три салатика, гриль на открытом огне и пирожные. Но все очень по-парижски. Ну ладно, но пусть будет хотя бы три тарталетки и сыр. Хорошо, три, но сыр не обещаем. И они-таки это продавили. И сделали потрясающе.

Жолли отменил жанр грандиозного синтетического действа. Вместо него он сделал открытие Олимпиады как городской фестиваль. Действие идет по всему городу, на разных площадках, и тут другие законы восприятия. Нет классических театральных единств – единства действия, места и времени, отсюда нет целостного повествования, нет дидактики нарратива, начала, середины и конца, есть только единство впечатления, когда ты движешься по городу и отдаешься атмосфере праздника. Это важно понимать – открытие в формате шоу вообще существовало только в форме телетрансляции. В реальном городе все происходило одновременно, а чего-то не происходило вообще.

Нужно еще сказать следующее. По замыслу Кубертена, Олимпиаду принимает не страна, а город. Это почти никогда не выполняется, потому что у городов редко бывает так много культурного или даже мифологического содержания, чтобы его можно было сопоставить с целой олимпиадой. Ну какое культурное содержание у Сочи, чтобы его показывать на весь мир? Ясно, что Эрнст представлял не Сочи, а Россию, и делал это блестяще. Но у Парижа как раз этого содержания хватает, и с избытком. Это не Франция принимала Олимпиаду, это ее принимал Париж.

В известном смысле это была невероятная победа урбанизма – город как спектакль победил спектакль в собственном смысле слова. С другой стороны, нужно понимать, что победил специфический город. Не знаю, можно ли подобное поставить в другом городе – Париж невероятно сценичен и театрален в целом, само понятие «город как спектакль» -- это именно о нем. И на этой сцене есть своя тема.

После того, как Зидан перехватил факел у Деббуза, он побежал в метро везти его в центр, и добежал, прыгая через столики кафе и лавки, и тут метро встало. По-моему, это намек на беспрерывные транспортные проблемы французской железной дороги, частью которых у них является метрополитен, но не знаю, может это фантазия. Так или иначе, с этого момента начинается параллельное открытие, когда Олимпиаду открывает неофициальный Париж. Зидан отдает факел трем подросткам и дальше начинается мифология.

Дети спускаются в подземелье метро, и попадают в чрево Парижа. Это Париж Гюго, Эжена Сю и Гастона Леру. Они идут через подземелья, каналы, натыкаются на скудельницу, появляются крысы – атмосфера готического романа. В какой-то момент понимаешь, что это современные гавроши из «Отверженных». И когда они выбираются на набережную Сены из подземелья, то передают факел главному герою «низового» открытия – Призраку.

Этот персонаж ни в одном из текстов пресс-кита не расшифрован, по-видимому, постановщики специально хотели оставить простор для толкования зрителям. В принципе, это стандартный персонаж церемоний открытия, некто, кто проводит зрителей через все сцены, и связывает действие воедино. У нас, если помните, это была девочка Любовь, но у нас было светлое гуманистическое шоу. Тут Призрак, существо хотя и не до конца понятное, но точно инфернальное.

Я считаю, что это «Призрак Оперы», герой романа Гастона Леру, по которому Эндрю Уэббер поставил известный мюзикл и который восемь раз экранизировался – но это мое предположение. Я также считаю, что это сквозной персонаж, который проходит через все открытие, и он же в конце в виде всадника несет на коне флаг Олимпиады. Но официально он называется не Всадник, а Всадница, и поскольку во французской истории есть одна великая всадница – Жанна д’Арк, то многие считают, что это она. Я со своей стороны думаю, что смена пола не меняет природы персонажа (в церемонии открытия с этим играют), а вот инфернальная тема – а это явный персонаж из мира иного -- как-то с Жанной д’Арк не ассоциируется.

Сценарий открытия – это результат соавторства двух писательниц и журналисток – Фанни Эрреро и Лейлы Слимани. Они породили миф о Париже, и должен сказать, очень классный.

Суть в следующем. Инфернум «Отверженных» (про это призрак), Великая французская революция (про это сцена у Консьержери), Франция Бель-Эпок с Мулен-Руж (про это леди Гага и идущий вслед за ней канкан), революция 68 года (про это вставной эпизод в библиотеке с парафразом «Мечтателей» Бертолуччи), парижская высокая мода, парижские фрики, французский рок – это все одно и то же. Это Революция. Это дух революции, который живет в недрах этого города и взлетает над ним, когда ему заблагорассудится.

Не то, чтобы именно эти две сценаристки совершили это открытие – и Гюго с «Отверженными», и Эренбург со своими воспоминаниями, и даже Бахтин со своим «Творчеством Франсуа Рабле» -- об этом же мифе. Но у них есть новый поворот. Этот дух живет сегодня. Он живет в подростках, в скейтерах и паркуртистах, в молодежи, в выходцах из Азии и Африки, в клошарах, во всем, что благонравный взгляд стремится в Париже не заметить. А это нельзя не заметить, потому что Париж – он такой, и он такой, потому что следует себе.

И этот дух живет вместе с регулярным государством, вместе с музеями и библиотеками, казначейством и военной Академией, и государство его принимает. Он здесь имеет права постоянного и законного обитателя. Именно поэтому Айя Накамура танцует нечто этническое и вызывающее под «For me formidable» Шарля Азнавура вместе с военным оркестром перед Институтом Франции, и оркестр начинает ей аккомпанировать и танцевать вместе с ней. А она со своим кордебалетом, одетая совсем в перья, но золотые и от Диора, вдруг начинает маршировать. Это – вместе, и это --идентичность Парижа.

Должен сказать, что человек я довольно консервативный и не то, чтобы хорошо чувствую музыку революции. Вероятно поэтому многие сцены из открытия мне не нравятся так, как должны были бы. Но не чувствовать не значит не уважать.

Мне не нравится леди Гага, исполнившая на лестнице острова Сент-Луис "Mon truc en plumes”, хотя я вроде бы понимаю замысел. Это открытие шоу в варьете, что-то вроде «мы вам покажем представленье». Оно задавало фрейм всем последующим эпизодам. Фрейм, может быть, несколько простоватый и разухабистый, как бы в жанре «маэстро, урежьте марш».

Мне не слишком понравилось шоу фриков в формате дефиле высокой моды, которое вызвало ужас и негодование консервативной общественности из-за пародии на «Тайную вечерю» и появления трансвеститов. Не из-за оскорбления нравственных чувств, которые во мне не оскорблялись (меня больше оскорбляет фашизм в отношении к ЛГБТ), а из-за того, что это цирк. Не думаю, что когда в цирке показывают бородатую женщину, это оскорбление чувств (это же ну совсем архаический площадной юмор), или пропаганда ЛГБТ (вряд ли кто-нибудь, глядя на нее, захочет стать такой же). Но я не большой поклонник площадного юмора.

К сожалению, сегодня любое высказывание на эту тему попадает в контекст идеологической войны, так что дальше я воздержусь от участия. Но авторам церемонии было важно, что это часть идентичности Парижа, потому что это город про революцию. Вот Ленин писал: «Из всех искусств для нам важнейшими являются кино и цирк». Кино было немое, не сказать, чтобы слишком благонравное, да и в цирке не то, чтобы «Манифест коммунистической партии» зачитывали. Революция – это про народ. Как писал Рабле, «кишок без говна не бывает» -- народа без вульгарности тоже. Любите народ – принимайте какой есть. Забавно, кстати, было слышать, как молодые комментаторы открытия страшно оскорблялись по поводу нарушения предписаний нравственности, ведя репортаж матом.

Но там были гениальные сцены. Сцена в Консьержери, когда сначала в окне Мария-Антуанетта с отрубленной головой (ее там содержали перед казнью) поет Ça ira! («это придет!»), а потом группа Gojira продолжает этот гимн французской революции как heavy metall, стоя на балконах. И в здание летят сгустки огней, а потом от него брызги крови, как в китайских боевиках. Это очень эмоциональное и очень смешное представление революции. И что она поет, держа в руках свою отрубленную голову – а что вы ждали, это же город Charlie Hebdo, тут не стесняются. И это касается всей поэтики открытия, просто здесь на меня это производит большее впечатление.

Я все же хочу подчеркнуть, что по сценарию эта часть церемонии открытия Олимпиады – представление про привычки и непривычки местного народа, который своими ритуалами призывает к себе олимпийских богов. Она не про всеобщие ценности, они плывут на кораблях, она про то, чем и как живет племя парижан, которые делают разные представления в глубине городских кварталов. Оскорбляться тут примерно так же осмысленно, как объяснять арабам и евреям, что они совершенно неправы в том, что не едят свинину, хотя это прекрасное мясо. Вы считаете святотатством обыгрывать фреску Леонардо да Винчи в монастыре Санта-Мария делла Грацие в Милане, они считают, что это форма почитания – Марсель Дюшан вон и Моне Лизе в свое время усы и бороду пририсовал – это у них так принято. Вам это не близко, ну так вы и не в Париже живете. Вообще удивительно, как много в России людей оскорбилось, имея ввиду, что трансляции открытия у нас официально не было – это ж надо было исхитриться, чтобы пролезть и оскорбиться.

Я понимаю, оскорбленность искренняя. Вот протопоп Аввакум клеймил католиков, за то, что они «святого многострадального Иова срамно называют Еб», и тут похожий случай. Вряд ли можно сомневаться в искренности его оскорбленных чувств верующего, но может стоит сначала что-нибудь про них узнать, чем так сразу негодовать? Может у них язык такой, так надо бы выучить?

Но, конечно, «шалость удалась». Париж сегодня все ж таки не столица мира, это не самый успешный, проблемный город. Но вдруг оказалось, что мы вернулись в 1848 год, когда весь мир как завороженный смотрит на Париж и ужасается их нравам. Николай Первый, помнится, даже войска привел в боевую готовность, чтобы противостоять агрессии революции. Это время давно прошло, но на миг вернулось. Само оскорбление является доказательством успеха. Вы знаете, как это не обидно, миру было совершенно начхать на то, как Эрнст на своем открытии трактовал Кандинского, а вот то, как Жолли на своем открытии трактовал Леонардо да Винчи, всколыхнуло и Россию, и Венгрию, и Массачусетс.

Частью обязательной программы любого открытия является исполнение песни Джона Леннона и Йоко Оно "Imagine". Это, напомню, про то как в мире наступает мир и все люди объединяются. В Париже ее исполняли Софьян Памар и Жюльетта Армане, они плыли по Сене, а Памар играла на сгорающем рояле. Так что это было скорее не про утопию всеобщей любви, а про то, что «этот поезд в огне». В этом смысле парижское открытие и не было декларацией всеобщего мира, но скорее утверждением, что революция продолжается. Вообще-то имея в виду накал страстей вокруг церемонии, это утверждение нельзя признать неадекватным. Правда, это не мешает некоторой части мира плыть мимо местного мирового пожара на корабликах. Но не всем.

Довольно глупо признаваться, что такая вещь, как церемония открытия Олимпиады что-то тебе открыла про город, но со мной это случилось. Я запомнил Париж своей юности, когда он был куда менее мультикультурным, более буржуазным и даже чопорным. И я честно сказать не принимал того, что с ним произошло теперь. Но я тут понял, как все то, что с ним произошло, из него и выросло. Невозможно понять французскую революцию, не видя сегодняшних подростков из Сен-Дени (это очень арабский район Парижа). Невозможно понять Рабле, не принимая Charlie Hebdo. Это единый миф о Париже, который утверждает, что только так что-то рождается. Из призрака революции, который витает над городом. Кстати, поэтому Призрак оперы почти все свое путешествие с факелом совершает по крышам Парижа – он летит над ним.

Конечно, это очень левый миф о Париже, и этот город сегодня может быть понят несколько иначе. Можно усомниться в том, что в нем есть достаточно силы для революционного подъема, и в том, что мы присутствуем при длящейся революции – скорее это все же местный праздник. Но чему-то этот миф отвечает.

(с) Григорий Ревзин