Светлые строки | Рассказы

ЧАСТЬ 1. ЧУЖАЯ ЖЕНЩИНА

Ирина Павловна медленно размешивала сахар в остывшем чае. За окном моросил октябрьский дождь, навевая тоску и воспоминания. Год назад в такой же промозглый вечер сын объявил о разводе со Светланой.

— Мам, я хочу познакомить тебя кое с кем, - голос Андрея в телефоне звучал непривычно мягко.

— С кем же? - она сразу напряглась, уловив особые нотки.

— С Мариной. Она... В общем, мы вместе уже полгода.

— Полгода? - чайная ложка звякнула о блюдце. - И ты молчал?

— Не хотел травмировать раньше времени. Ты же до сих пор Свету не можешь забыть.

Ирина Павловна поджала губы. Действительно, расставание с первой невесткой далось ей тяжело. За десять лет Света стала родной дочерью - той, которую она так и не родила.

— Хорошо, приводи, - сухо ответила она. - В воскресенье буду ждать к обеду.

Воскресное утро началось с генеральной уборки. Ирина Павловна драила и без того чистую квартиру, словно пытаясь стереть саму мысль о появлении чужой женщины в их семье.

"Наверняка какая-нибудь вертихвостка, - думала она, ожесточенно натирая и без того сверкающие бокалы. - Окрутила мальчика, пользуясь его уязвимостью после развода".

Звонок в дверь прозвучал как приговор. На пороге стоял сияющий Андрей, а рядом - хрупкая темноволосая женщина с огромными карими глазами.

— Здравствуйте, Ирина Павловна, - голос у незнакомки оказался низким, грудным. - Это вам.

Она протянула коробку с тортом - точь-в-точь таким, какие всегда пекла Света.

— Проходите, - Ирина Павловна натянуто улыбнулась. - Андрюша, помоги даме раздеться.

— Мам, это Марина, - сын обнял спутницу за плечи. - А где мой поцелуй?

Ирина Павловна чмокнула сына в щёку, искоса разглядывая гостью. Молодая, ухоженная, в дорогом, но скромном платье.

"И что он в ней нашёл? Света была гораздо красивее".

За столом Марина держалась скованно, отвечала односложно. Ирина Павловна задавала дежурные вопросы, внутренне холодея от каждого ответа.

— Дочка? От первого брака? Сколько ей?

— Алисе восемь. Она с бабушкой сегодня.

— А работаете где?

— В турагентстве, менеджером.

"Господи, ещё и с ребёнком! И работа несерьёзная. Света хоть преподавателем была..."

— Мам, мы решили пожениться, - вдруг выпалил Андрей. - В следующем месяце.

Чашка в руках Ирины Павловны дрогнула.

— Так скоро? - она с трудом сохраняла спокойствие. - Вы же только познакомились...

— Мы любим друг друга, - Андрей взял Марину за руку. - И потом, мам... Мы ждём ребёнка.

В комнате повисла тяжёлая тишина. Марина побледнела, опустив глаза.

— Вот как, - Ирина Павловна медленно поставила чашку. - Что ж, поздравляю.

Голос звучал как треснувший лёд.

— Спасибо, - прошептала Марина.

— Мам, ты чего? - Андрей нахмурился. - Я думал, ты обрадуешься - внук или внучка будет!

— Конечно, обрадуюсь. Дай только привыкнуть к мысли, что у тебя будет... такая семья.

Марина резко встала:

— Извините, мне нехорошо. Можно в ванную?

Когда она вышла, Андрей повернулся к матери:

— Зачем ты так? Она ни в чём не виновата.

— В чём же я виновата? Просто высказала своё мнение.

— Твоё мнение ранит людей, мама. Марина - хороший человек. Дай ей шанс.

"Хороший человек не разбивал бы чужие семьи", - подумала Ирина Павловна, но промолчала. Слишком свежа была боль от предательства Светланы, ушедшей к другому мужчине.

Весь вечер она наблюдала, как сын ухаживает за новой избранницей - подаёт пальто, придерживает дверь, нежно целует на прощание. Точно так же когда-то он заботился о Свете.

— Я позвоню, - бросил Андрей уже с лестницы.

Ирина Павловна долго стояла у окна, глядя, как они идут к машине под моросящим дождём. Сын обнимал Марину за плечи, защищая от непогоды.

"Господи, дай мне сил принять это", - прошептала она, прижавшись лбом к холодному стеклу. В отражении мелькнуло измученное лицо женщины, которая боится потерять самое дорогое - единственного сына.

А дождь все лил и лил, словно оплакивая что-то безвозвратно ушедшее и неумолимо надвигающееся новое, неизвестное, пугающее своей неотвратимостью.

ЧАСТЬ 2. НЕЖДАННОЕ ИСПЫТАНИЕ

Время летело стремительно. Свадьбу сыграли скромно, в узком кругу. Ирина Павловна сидела за столом с каменным лицом, вежливо улыбаясь поздравлениям. Особенно тяжело было видеть, как Алиса, дочка Марины, называет её сына "папой".

Беременность невестки протекала тяжело. На пятом месяце врачи прописали постельный режим.

— Мам, ты не могла бы... - Андрей мялся в дверях материнской квартиры. - У меня командировка неделю. А Марине нельзя одной.

— А как же её мама? - поджала губы Ирина Павловна.

— Она в другом городе, сама знаешь. Пожалуйста, мам.

И она согласилась. Впервые за полгода оказалась наедине с невесткой.

Первый день прошёл в гнетущем молчании. Ирина Павловна готовила, убирала, подавала лекарства - всё молча, не глядя в глаза.

— Спасибо вам, - тихо сказала Марина вечером. - Я знаю, вам тяжело...

— Не стоит благодарности. Я делаю это ради сына.

— И ради внука, - Марина положила руку на живот. - Хотите потрогать? Он так забавно толкается.

Ирина Павловна замерла. Внутри что-то дрогнуло, но она подавила этот порыв.

— Пожалуй, я пойду. Завтра рано вставать.

Ночью её разбудил телефонный звонок.

— Ирина Павловна! - голос Марины дрожал. - Мне плохо... Кажется, что-то с ребёнком!

Она примчалась через пятнадцать минут. Марина лежала, скорчившись от боли.

— "Скорую"! Срочно! - скомандовала Ирина Павловна, хватая телефон.

В больнице время остановилось. Ирина Павловна металась по коридору, то и дело поглядывая на часы. Андрей не отвечал - где-то в тайге, вне зоны доступа.

— Угроза преждевременных родов, - сухо сказал врач. - Будем сохранять. Муж есть?

— В командировке. Я - свекровь.

— Останьтесь с ней. Ей нельзя волноваться.

Марина лежала бледная, с опухшими от слёз глазами.

— Простите, что разбудила...

— Глупости, - отрезала Ирина Павловна. - Спи. Я рядом.

Три дня она не отходила от невестки. Кормила с ложечки, поправляла подушку, держала за руку во время капельниц. Что-то древнее, материнское проснулось в ней при виде этой измученной молодой женщины.

На четвёртый день прилетел Андрей.

— Мамочка! - он обнял её прямо в коридоре. - Спасибо тебе! Если бы не ты...

— Всё хорошо, сынок, - она гладила его по спине, как в детстве. - Главное - они оба живы.

"Они оба" - эти слова вырвались сами собой. Внук - её кровь, её продолжение - уже стал частью её жизни, а вместе с ним и та, что носит его под сердцем.

Домой Марину выписали через неделю. Ирина Павловна, забыв о своих предубеждениях, хлопотала вокруг неё как наседка.

— Не так подушку кладёшь, - командовала она. - Выше надо! И компот остыл, давай подогрею.

Однажды вечером, меняя постель, она заметила на тумбочке фотографию: маленькая Марина с отцом.

— Он погиб, когда мне было двенадцать, - тихо сказала невестка. - Разбился на машине. Мама больше не вышла замуж - не смогла никого полюбить так же.

Ирина Павловна молча присела на край кровати. Она вдруг увидела в этой женщине не соперницу, не разлучницу - а девочку, рано потерявшую отца, мечтающую о настоящей семье.

— А я развелась, когда Андрюше было пять, - неожиданно для себя начала она. - Муж пил, гулял... Думала, одна лучше справлюсь. Может, поэтому так вцепилась в сына - больше никого не было.

Марина осторожно коснулась её руки:

— Вы замечательная мать, Ирина Павловна. И бабушка будете прекрасная.

Они проговорили до глубокой ночи - впервые по-настоящему, открыто. А утром Ирина Павловна испекла пирог - не потому что надо, а потому что захотелось порадовать... дочку.

ЧАСТЬ 3. НОВЫЕ УЗЛЫ СЕМЕЙНОЙ НИТИ

В конце декабря у Марины начались роды. Ирина Павловна примчалась в роддом по первому звонку сына.

— Мама, я боюсь, - Андрей метался по коридору. - Раньше срока же...

— Успокойся, - она взяла его за плечи. - Всё будет хорошо. Иди, звони её маме.

Восемь часов они провели в ожидании. Андрей то садился, то вскакивал, Ирина Павловна механически вязала крошечный носочек - руки требовали занятия.

— Мальчик! - врач вышел усталый, но довольный. - Три двести, пятьдесят два сантиметра. Мама в порядке.

Андрей разрыдался, уткнувшись матери в плечо. Она гладила его по спине, как в детстве, а в голове крутилось: "Бабушка... Я стала бабушкой!"

Внука назвали Кириллом. Когда Ирина Павловна впервые взяла его на руки, что-то перевернулось в душе. Крошечный, похожий на сморщенного старичка, он был таким родным, словно она знала его всегда.

— Мам, правда, он похож на меня в детстве? - Андрей склонился над сыном.

— Нет, - она покачала головой. - Ты был потолще. А этот - вылитая Мариночка.

"Мариночка" - это слово само соскользнуло с языка.

Домой молодую маму с малышом привезли под Новый год. Ирина Павловна, забыв о своей квартире, переселилась к ним. Вставала по ночам к внуку, стирала пелёнки, варила супы для невестки.

— Ты сама-то ела сегодня? - строго спрашивала она Марину. - Вот, садись. Бульон куриный, для молока полезно.

Однажды, укачивая Кирюшу, она услышала тихий плач из детской. Там, свернувшись калачиком на кровати, плакала Алиса.

— Что случилось, маленькая? - Ирина Павловна присела рядом.

— Мама... она теперь только с Кирюшей... И папа... И вы...

— Глупенькая, - она притянула девочку к себе. - Иди сюда. Знаешь, у бабушки большое сердце - места хватит всем.

"Бабушка" - это слово прозвучало так естественно. Алиса прижалась к ней, всхлипывая:

— Правда? А можно... можно я буду звать вас бабушкой?

Ирина Павловна почувствовала, как защипало глаза.

— Конечно, родная. Ты ведь теперь моя внучка.

Вечером она застала Марину над детской кроваткой - та смотрела на спящего сына с такой любовью, что сердце защемило.

— Как Алиса? - тихо спросила невестка. - Я слышала, она плакала...

— Всё хорошо. Просто ей нужно немного больше внимания.

— Спасибо вам... мама.

Они обе замерли. Это "мама" впервые прозвучало между ними.

— Знаешь, - медленно произнесла Ирина Павловна, - я ведь всегда мечтала о дочке. А теперь у меня их две - ты и Алиса.

За окном падал снег - чистый, новогодний. Кирюша посапывал в кроватке, в соседней комнате Алиса рассказывала сказку своим куклам, на кухне Андрей гремел посудой. Обычный вечер необычной семьи, где переплелись судьбы и открылись сердца.

— Мам, чай готов! - крикнул сын из кухни.

— Идём! - откликнулись они хором и рассмеялись.

ЧАСТЬ 4. КРУГ ЗАМКНУЛСЯ

Пять месяцев пролетели как один день. Кирюша рос крепким, улыбчивым мальчиком. Ирина Павловна часто оставалась с внуками, давая молодым возможность побыть вдвоём.

В один из таких вечеров раздался звонок в дверь. На пороге стояла Светлана - бывшая невестка.

— Здравствуйте, мама, - она всегда называла её так. - Можно войти?

Ирина Павловна растерянно посторонилась. Светлана прошла в гостиную, остановилась у детской кроватки.

— Значит, правду говорили... Мальчик?

— Да, Кирилл.

— А я... я тоже жду ребёнка, - Света опустилась в кресло. - От Игоря.

В комнате повисла тишина, нарушаемая только сопением спящего Кирюши.

— Зачем ты пришла, Света?

— Сама не знаю... Может, прощения попросить? За то, что всё так вышло с Андреем.

Ирина Павловна смотрела на бывшую невестку - красивую, ухоженную, но какую-то чужую теперь.

— Знаешь, я ведь долго не могла тебя простить. Думала - предала нас. А теперь понимаю - каждому своё счастье.

— Вы правда так думаете?

— Правда. Жизнь мудрее нас, Света. Она всё расставляет по своим местам.

В этот момент проснулся и заплакал Кирюша. Ирина Павловна привычно взяла его на руки, и малыш сразу затих.

— У вас хорошо получается, - тихо сказала Света. - Вы и правда стали настоящей бабушкой.

— Стала. И знаешь, я благодарна судьбе. Если бы вы с Андреем не расстались, у меня не было бы сейчас двух чудесных внуков.

— Двух?

— Алиса, дочка Марины. Она тоже моя внучка.

Света поднялась:

— Я пойду. Спасибо, что выслушали.

— Подожди, - Ирина Павловна, покачивая Кирюшу, подошла к бывшей невестке. - Дай я тебя обниму. И... будь счастлива.

Когда за Светой закрылась дверь, Ирина Павловна долго стояла у окна. На душе было удивительно спокойно - будто закрылась последняя незаживающая рана.

Вечером вернулись Андрей с Мариной. Алиса, прибежавшая из музыкальной школы, возбуждённо рассказывала про новую пьесу.

— Бабуль, ты придёшь на мой концерт?

— Конечно, солнышко. Разве я могу пропустить выступление любимой внучки?

Марина обняла свекровь за плечи:

— Мам, ты какая-то задумчивая сегодня.

— Просто поняла одну важную вещь: иногда нужно отпустить прошлое, чтобы обрести настоящее.

Вечером, уже дома, Ирина Павловна достала старый фотоальбом. Вот они со Светой пекут пироги, вот Андрей ещё маленький... Она бережно закрыла альбом и поставила на дальнюю полку. Теперь у неё была новая семья - не лучше и не хуже прежней, просто другая. Её семья.

• — Семейные деньги маме отдал, без моего ведома? — возмутилась жена

• Ещё рассказы про семейные ценности

Я смотрю на мужа, и внутри всё переворачивается от его тона. Командного, безапелляционного – такого, какого я не слышала за пять лет брака. Андрей стоит в дверном проёме кухни, скрестив руки на груди, и выражение его лица не предвещает ничего хорошего.

– Что, прости? – я пытаюсь сохранить спокойствие, хотя руки уже начинают подрагивать.

– То, что слышала. Мама приезжает через три дня. Нужно всё вылизать до блеска. Ты же знаешь, какая она...

О да, я прекрасно знаю, какая она. Валентина Петровна – женщина с железным характером и собственными представлениями о том, как должен быть устроен быт. За пять лет нашего брака она приезжала к нам четыре раза, и каждый её визит превращался в негласную проверку моих способностей быть достойной женой её единственному сыну.

– Андрей, у меня сейчас важный проект на работе, – начинаю я. – Дедлайн через неделю, и я...

– Лена, – он перебивает меня тем же тоном, от которого у меня мурашки по спине, – я не спрашиваю, чем ты занята. Я говорю, что нужно сделать.

Сажусь за кухонный стол, машинально перебирая пальцами чашку с остывшим кофе. В голове проносятся воспоминания о предыдущих визитах свекрови. Её придирчивый взгляд, скользящий по полкам в поисках пыли. Демонстративное перетирание и без того чистых бокалов. Комментарии, произнесённые будто бы между прочим: "А вот у моей подруги Тамары невестка...".

– И на сколько она приезжает? – спрашиваю я, уже зная, что ответ мне не понравится.

– На две недели, – Андрей наконец-то смягчается и садится напротив меня. – Послушай, ты же понимаешь, как для меня это важно. Мама одна, ей нужно наше внимание.

"А как же моя работа? Мои дедлайны? Моё личное пространство?" – хочется крикнуть мне, но я молчу. В конце концов, это его мать. И он прав – она действительно одна после смерти мужа три года назад.

– Хорошо, – киваю я, чувствуя, как внутри растёт комок тревоги. – Я всё сделаю.

– Вот и молодец, – Андрей улыбается и встаёт из-за стола. – Я сегодня задержусь на работе, не жди меня к ужину.

Когда за ним закрывается входная дверь, я остаюсь наедине со своими мыслями и нарастающей паникой. Открываю ноутбук – там ждёт недописанный отчёт по проекту. Перевожу взгляд на кухню – там ждёт гора немытой посуды после завтрака. В гостиной книги, которые я люблю читать по вечерам, разбросаны на диване – Валентина Петровна точно этого не одобрит.

Вспоминаю её последний визит полгода назад. "Леночка, – говорила она тогда, поджав губы, – женщина должна создавать уют. Это её главное предназначение. А карьера... что карьера? Вот у моей подруги Тамары невестка бросила работу и посвятила себя семье. И все счастливы".

Встаю из-за стола и начинаю составлять список дел. Генеральная уборка. Химчистка штор. Разобрать гардероб – свекровь не должна видеть мои любимые, но потёртые джинсы. Купить новое постельное бельё – то, что есть, слишком простое для её вкуса. Приготовить её любимый пирог с капустой – рецепт, который она дала мне на свадьбу, намекая, что настоящая хозяйка должна уметь готовить.

Звонит телефон – это Марина, моя начальница.

– Лена, как продвигается отчёт? Заказчик торопит.

– Я... – запинаюсь, глядя на экран ноутбука. – Работаю над ним.

– Хорошо, жду к концу недели. Ты же помнишь, как это важно для компании?

Конечно, помню. Этот проект может принести нам крупного клиента. А мне – повышение, о котором я мечтала последний год.

После звонка сажусь на диван и закрываю лицо руками. Как всё успеть? Как совместить работу и подготовку к приезду свекрови? И почему, почему Андрей не понимает, что для меня это не просто уборка, а настоящее испытание?

Звоню своей лучшей подруге Кате.

– Представляешь, свекровь приезжает! – выпаливаю я, как только она берёт трубку.

– О нет, – Катя сразу понимает масштаб проблемы. – Валентина Петровна собственной персоной? И надолго?

– На две недели. И Андрей требует, чтобы я всё вылизала до блеска.

– А как же твой проект?

– Вот именно! – я чувствую, как на глаза наворачиваются слёзы. – Катя, я не знаю, что делать. Если я не подготовлюсь к её приезду как следует, она будет всем рассказывать, какая я никудышная жена. А если завалю проект – прощай повышение.

– А что Андрей? Нельзя с ним поговорить?

– Ты бы слышала, каким тоном он со мной разговаривал! Как будто это не мой муж, а... начальник какой-то.

В трубке повисает тяжёлое молчание.

– Знаешь что? – наконец говорит Катя. – Приезжай ко мне сегодня вечером. Возьмём вина, поговорим. Может, что-нибудь придумаем.

– Не могу, – вздыхаю я. – Надо начинать уборку. И отчёт писать.

После разговора с подругой я сижу, глядя в окно. За стеклом моросит мелкий осенний дождь, и капли стекают по стеклу, словно слёзы. Внезапно вспоминаю, как познакомилась с Андреем. Это было шесть лет назад, на корпоративе общих друзей. Он подошёл ко мне с бокалом вина и сказал: "Знаете, в вас есть что-то особенное. Какая-то внутренняя свобода".

Внутренняя свобода. Где она теперь, эта свобода? Растворилась в бесконечных попытках соответствовать ожиданиям свекрови? Утонула в компромиссах ради семейного счастья?

Встаю и иду в ванную. Достаю чистящие средства, перчатки, тряпки. Начну с малого – может быть, когда квартира начнёт блестеть, и мысли придут в порядок. Но внутренний голос шепчет: "А потом? Что будет потом? Сколько ещё визитов Валентины Петровны ты выдержишь? И почему должна выдерживать?"

Телефон снова звонит. На этот раз это Андрей.

– Да, милый?

– Забыл сказать – мама хочет, чтобы мы встретили её на вокзале с цветами. И ещё – она будет спать в гостевой комнате, так что надо купить новый матрас. У неё спина болит, ей нужен ортопедический.

Я киваю, хотя он не может этого видеть. Новый матрас – это ещё несколько тысяч из нашего бюджета, не считая цветов и всего остального.

– Конечно, – говорю я и вдруг чувствую, как что-то внутри меня ломается. – Андрей, нам нужно поговорить.

– Сейчас не могу, я на совещании, – торопливо отвечает он.

– Нет, – мой голос звучит неожиданно твёрдо. – Это важно. Очень важно. Приезжай домой сегодня вечером, пожалуйста.

В трубке повисает пауза.

– Хорошо, – наконец говорит он. – Буду к семи.

Весь день я работаю как одержимая – над отчётом, не над уборкой. К семи часам документ практически готов. Когда Андрей входит в квартиру, я сижу на кухне с чашкой свежего кофе.

– Что случилось? – спрашивает он, видя моё серьёзное лицо.

– Присядь, – прошу я. – Помнишь, как мы познакомились? Ты сказал, что тебя привлекла моя внутренняя свобода.

Он кивает, недоумевая.

– Андрей, я больше не чувствую этой свободы. Каждый приезд твоей мамы превращается для меня в испытание. Я люблю свою работу, я хорошо справляюсь с ней. Но ты требуешь, чтобы я жертвовала своими профессиональными амбициями ради идеальной чистоты и соответствия представлениям Валентины Петровны о том, какой должна быть жена.

– Лена...

– Дай мне закончить, – перебиваю я. – Я не против принимать твою маму. Не против уделять ей внимание. Но я против того, чтобы моя жизнь останавливалась на две недели. Против того, чтобы ты разговаривал со мной как с подчинённой. Против того, чтобы чувствовать себя виноватой за то, что я не похожа на невестку тёти Тамары.

Андрей молчит, глядя в окно. За стеклом всё тот же дождь, но мне кажется, что воздух в комнате стал чище.

– Я предлагаю компромисс, – продолжаю я. – Давай снимем для мамы квартиру поблизости на время её визита. Будем часто видеться, ужинать вместе. Но у каждого будет своё пространство. И ещё – пожалуйста, поговори с ней о том, что я работаю. Это не прихоть, это часть меня, которую нужно уважать.

Он поворачивается ко мне, и я вижу в его глазах отражение того молодого человека, который когда-то оценил мою свободу.

– Знаешь, – говорит он после долгой паузы, – а ведь ты права. Я... я сам не заметил, как начал поддаваться маминому влиянию. Прости меня.

Я встаю и обнимаю его.

– Позвони ей, – говорю я. – Объясни ситуацию. Я уверена, она поймёт. В конце концов, она тоже была молодой женщиной с амбициями.

– Уже поздно, – улыбается Андрей. – Позвоню завтра. А сейчас... может, поможешь мне найти хорошую квартиру поблизости?

Мы проводим вечер, просматривая варианты аренды и обсуждая, как лучше организовать визит Валентины Петровны. Впервые за долгое время я чувствую, что могу дышать полной грудью. Внутренняя свобода возвращается – не та, прежняя, наивная, а новая, осознанная, выстраданная. И я знаю: что бы ни случилось дальше, я больше не позволю ей исчезнуть.

• – Бесплатное жилье сестре, – муж проигнорировал права жены на квартиру

• Светлые строки | Валерия Тен

ЧАСТЬ 1: "ТОЧКА КИПЕНИЯ"

— Квартиру твою я уже сдала! Переезжай пока к маме! — заявила жена, вернувшись с работы.

Виктор замер с занесённой над клавиатурой рукой. В наушнике надрывался коллега из техподдержки, но его голос превратился в невнятный гул. Кофе в любимой кружке с надписью "Выключи и включи обратно" остыл ещё час назад.

— Марин, погоди... Какую квартиру? — он медленно развернулся в компьютерном кресле.

— Нашу! А то какую ещё? — она швырнула связку ключей на журнальный столик. Те звякнули о стеклянную поверхность как-то особенно пронзительно. — Молодая пара, предоплата за три месяца. Въезжают через неделю.

Виктор стянул наушник:
— Серёг, я перезвоню... Тут это... форс-мажор.

Марина металась по квартире, скидывая туфли на ходу. Одна улетела под вешалку, другая — к дивану. В другой день он бы привычно поднял их, расставил ровненько... Но сейчас только смотрел, как жена носится по квартире, будто заведённая.

— Ты что, с дуба рухнула? — его голос прозвучал глухо. — Это же наша квартира. Общая.

— Да что ты говоришь! — Марина резко развернулась, взмахнув рыжей гривой волос. — А я-то думала, это просто склад твоих серверов и коробок из-под пиццы! Знаешь, сколько я здесь одна провела вечеров? Пока ты там... — она мотнула головой в сторону его рабочего места, — пока ты там зависал в своих компьютерах?

Виктор потёр переносицу. В висках начало пульсировать.
— Марин, давай спокойно...

— Нет уж! — она подлетела к нему, упёрла руки в бока. От неё пахло любимыми духами и какой-то новой яростью, которой он раньше не замечал. — Хватит этого спокойствия! Двенадцать лет! Двенадцать лет я живу как в болоте! Всё-то у нас тихо-мирно, всё-то у нас "давай спокойно"!

— А тебе скандалов не хватает? — он почувствовал, как внутри поднимается что-то тяжёлое, душное. — Может, тебе ещё и мордобоя подавай для остроты ощущений?

Марина отшатнулась, будто он её ударил.
— Вот! Вот оно! Для тебя или тишь да гладь, или сразу мордобой! А посередине ничего нет? Жизни нет? Чувств нет?

Она подбежала к окну, отдёрнула штору. Солнце било в глаза, но она будто не замечала.
— Помнишь, как мы здесь спали первое время? На матрасе, без мебели. И счастливы были! А теперь... — она обвела рукой квартиру. — Теперь у нас есть всё. Кроме нас самих.

Виктор встал, подошёл ближе. Попытался обнять — она вывернулась.
— Ты же риелтор, Марин. Ты же знаешь, что нельзя вот так...

— Нельзя? — она горько усмехнулась. — Знаешь, что нельзя? Нельзя превращать дом в офис. Нельзя говорить с женой только о том, что wi-fi барахлит или посудомойка потекла. Нельзя... — голос предательски дрогнул, — нельзя так жить, Вить.

Он смотрел на её профиль, резкий, незнакомый в этом жёстком солнечном свете. Когда она успела стать такой... чужой?

— И что теперь? — спросил он тихо. — К маме поедем? Как подростки какие-то...

— А что такого? — она наконец повернулась к нему. В глазах блестели слёзы. — Может, хоть там, в однушке, без всего этого... — она снова обвела рукой их благоустроенное гнёздышко, — может, там мы снова друг друга увидим? А, Вить?

Он молчал. За окном надрывались птицы, готовясь к весне. Батарея тихонько гудела. Где-то в глубине квартиры капала вода — кран на кухне опять барахлил...

— Мам, — голос Виктора в телефонной трубке звучал устало, — тут такое дело... Мы с Мариной... В общем, можно мы поживём у тебя немного?

ЧАСТЬ 2: "ВРЕМЕННЫЕ МЕРЫ"

Однушка Галины Петровны встретила их запахом пирожков и тесным коридором, заставленным коробками.

— И вот чего ты со всем этим барахлом припёрся? — Марина пыталась протиснуться мимо коробки с надписью "Сервер №2". — Там же новые жильцы, а не потоп!

— Знаешь, дорогая, — процедил Виктор, — в следующий раз, когда решишь сдать нашу квартиру, может, посоветуешься? Я бы тогда успел нормально перевезти рабочее место, а не вот это вот всё...

— В следующий раз? — Марина фыркнула. — То есть, этот раз тебя ничему не научил?

— Дети мои! — Галина Петровна выплыла из кухни с полотенцем в руках. — А я пирожков наготовила! С капустой, как ты любишь, Мариночка!

Марина скривилась. Свекровь прекрасно знала, что она терпеть не может капустные пирожки. Двенадцать лет знала. Но каждый раз...

— Спасибо, мам, — Виктор чмокнул мать в щёку. — А у тебя интернет-то нормально работает? Мне же работать надо...

— Ой, сыночек, да кто ж его знает! — всплеснула руками Галина Петровна. — Я только сериальчики смотрю, мне хватает. А ты бы отдохнул, может? Вон, бледный какой...

Марина закатила глаза:
— Отдохнёшь тут... Надо было всё-таки квартиру снять, а не...

— Ну так сняла бы! — огрызнулся Виктор. — Ты ж у нас спец по недвижимости! Правда, чужой...

— Витя! — одёрнула его мать. — Что ты такое говоришь? Вы же семья!

"Семья..." — Марина горько усмехнулась, распихивая по шкафу свои вещи. Половина не влезала. Как и вся их прошлая жизнь — не влезала в эту квартиру.

Вечер превратился в бесконечную череду неловкостей. Галина Петровна суетилась с чаем, Виктор пытался настроить роутер, Марина сидела в углу дивана, закутавшись в плед, и делала вид, что читает новости в телефоне.

— А может, вы в спальне ляжете? — щебетала свекровь. — А я тут, на диванчике...

— Ещё чего! — в один голос воскликнули супруги и переглянулись с неожиданной неприязнью.

— Мы на диване, мам, — твёрдо сказал Виктор. — Не маленькие уже, справимся.

Ночь выдалась бессонной. Диван оказался узким, пружины впивались в бок, а от Виктора пахло чужим одеколоном.

— Ты что, душился? — шёпотом спросила Марина.

— А, — он замялся, — это... На работе флакон стоял, думал, свой забыл...

— На работе? — она приподнялась на локте. — У айтишников теперь общие одеколоны?

— Марин, ну хватит! — он раздражённо повернулся к стене. — Не все же такие параноики, как ты...

Она промолчала. В темноте тикали часы — старые, бабушкины ещё. Откуда-то с улицы доносилась музыка. "Молодёжь гуляет", — подумала Марина. — "А мы тут... как пенсионеры. В девять вечера чай с пирожками, в десять — спать..."

— Вить, — позвала она тихо.

— Ну?

— А помнишь, как мы познакомились?

Он помолчал.
— В клубе каком-то... Ты ещё коктейль на меня пролила.

— В "Пятнице". И не коктейль, а мартини. И не пролила, а плеснула...

— Чего?

— Потому что ты танцевать отказался. Сказал: "Я программист, мне медведь на ухо наступил..."

Она почувствовала, как он усмехнулся в темноте.
— А ты психанула...

— Ага. А потом мы до утра гуляли по набережной. И ты рассказывал про звёзды и про то, как мечтаешь свой стартап замутить...

— Марин...

— И знаешь, что я подумала тогда? — она сглотнула комок в горле. — Что вот он — самый живой человек из всех, кого я встречала.

В комнате повисла тишина. Только часы тикали — громко, будто отсчитывали что-то важное.

— А сейчас? — наконец спросил он.

— А сейчас... — она отвернулась, чувствуя, как по щеке ползёт предательская слеза. — Сейчас я не знаю, где тот человек. Может, он в одной из этих коробок с серверами...

Утро началось с грохота на кухне и причитаний Галины Петровны:
— Ой, Мариночка, прости! Я думала, ты уже встала! Я тут завтрак готовлю... А ты в такую рань в ванную...

Марина, столкнувшись в узком проходе со свекровью, только рассеянно кивнула. В голове гудело от недосыпа, хотелось кофе и тишины. А ещё — запереться в собственной ванной, а не вот этой, с цветастыми занавесками и ковриком с утятами...

Телефон тренькнул сообщением. Света, подруга:

"Ну как ты там? Может, встретимся? Я тут такое узнала про твоего..."

Марина нахмурилась. Про её — это про кого?

ЧАСТЬ 3: "НОВОСТИ"

В обед Марина сидела в кафе напротив Светы, крутя в руках чашку остывшего американо.

— Короче, — подруга заговорщически наклонилась через столик, — помнишь Леночку из бухгалтерии их конторы? Ну, которая ещё на корпоративе...

— Света, — перебила Марина, — давай без предисловий? А то меня сейчас свекровь потеряет и начнёт названивать. У неё режим дня, знаешь ли — обед строго в час.

— Ладно-ладно, — Света достала телефон. — Короче, Ленка говорит, у них там новенькая появилась. Яна, из техподдержки. И вроде как она к айтишникам клинья подбивает... — подруга многозначительно подняла брови.

Марина почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.
— И при чём тут...

— А при том! — Света торжествующе повернула к ней экран телефона. — Вот, смотри. Корпоратив на прошлой неделе.

На фотографии Виктор, непривычно серьёзный в костюме, что-то объяснял молоденькой блондинке. Та смотрела на него снизу вверх, теребя кулон на шее.

— Господи, Свет... — Марина откинулась на спинку стула. — И что? Рабочий момент.

— Да? — подруга скептически хмыкнула. — А вот ещё фотка. Тут они в курилке...

— Хватит! — Марина резко встала. — Вить не курит. Терпеть не может запах табака.

— Ну, значит, начал, — пожала плечами Света. — Слушай, я же как лучше хотела... А то мало ли — ты съехала, а он там...

— Я не съехала, — отрезала Марина. — У нас... ремонт.

Домой она вернулась взвинченная. В подъезде стукнулась лбом о чей-то велосипед, в лифте прослушала любимую песню, а когда открыла дверь...

— Мариночка! — всплеснула руками Галина Петровна. — А мы тебя потеряли! Обед уже час как простыл...

— Я не голодная.

— Как это не голодная? — свекровь всполошилась. — Витя! Витя, иди скажи жене, что надо кушать!

Из комнаты донеслось невнятное бурчание. Виктор с утра не отрывался от ноутбука — какой-то важный проект.

Проект... Марина прошла на кухню, плеснула воды в стакан. Руки дрожали.

— Ты бы прилегла, — засуетилась свекровь. — Бледная такая... Может, чайку с малиной?

— С малиной... — эхом отозвалась Марина. От приторного запаха варенья затошнило ещё сильнее. — А скажите, мам...

— Да, деточка?

— А Витя... он вам рассказывает? Ну, про работу, про коллег...

Галина Петровна просияла:
— Ой, так он у меня такой умница! Всё в компьютерах разбирается, начальство хвалит! Вот недавно новенькую девочку взяли, так он её всему обучает...

Стакан выскользнул из рук Марины, разлетелся вдребезги.

— Ой, осторожно! — Галина Петровна метнулась за веником. — Босиком не ходи, порежешься!

"Порежешься..." — отстранённо подумала Марина, глядя на осколки. — "А я уже..."

Вечером, когда Галина Петровна ушла на свои курсы "Скандинавской ходьбы", Марина решилась:
— Вить, нам надо поговорить.

— М? — он не отрывался от экрана. — Что-то случилось?

— Случилось, — она встала прямо перед ним. — Как её зовут?

— Кого? — он наконец поднял глаза.

— Ту, чьим одеколоном от тебя пахнет.

Виктор медленно закрыл ноутбук.
— Марин, ты что несёшь?

— Я видела фотки с корпоратива. И про курилку знаю. И...

— И что? — он встал, возвышаясь над ней. — Что ты себе напридумывала? Яна — новый сотрудник, я её обучаю. И да, один раз вышел с ней покурить, потому что она психовала из-за сложного клиента. И...

— И надушился её духами?

— Да не душился я! — он сорвался на крик. — Она пролила флакон в серверной, когда я показывал ей оборудование! Потому и запах!

— В серверной? — Марина истерически рассмеялась. — И что вы там делали, в серверной?

— То, что и должны делать айтишники — работали! — он схватил куртку. — Знаешь что... Пойду проветрюсь. А то тут... душно.

Входная дверь хлопнула так, что зазвенела люстра. Марина опустилась на диван, обхватив голову руками.

"Может, зря я всё это затеяла?" — промелькнула мысль. — "Квартиру... переезд... Всё было тихо-мирно, а теперь..."

Телефон тренькнул сообщением. Света:

"Ленка говорит, эта Яна сегодня в розовом платье пришла. Говорит, чей-то любимый цвет..."

Марина швырнула телефон в стену.

ЧАСТЬ 4: "РАЗГОВОР СО СВЕКРОВЬЮ"

Галина Петровна вернулась с прогулки около девяти, когда уже стемнело. В квартире было тихо и темно.

— Дети! Вы где? — она щёлкнула выключателем. — Ой...

Марина сидела на кухне, сгорбившись над чашкой давно остывшего чая. На столе валялись осколки её телефона.

— Мариночка, что случилось? — свекровь опустилась рядом. — А где Витя?

— Гуляет, — глухо ответила Марина. — С работы, наверное.

— В такое время? — Галина Петровна нахмурилась. — Он же всегда домой к восьми...

— Раньше — да, — Марина невесело усмехнулась. — А теперь у него... новые обязанности.

Свекровь помолчала, потом вдруг встала и решительно направилась к шкафу:
— Так, погоди-ка...

Через минуту на столе появилась пузатая бутылка:
— Это ещё от покойного Виктора Степановича осталось. Он говорил: "Храни на чёрный день". Ну вот, видимо, дождались...

Марина удивлённо уставилась на свекровь:
— Вы что, предлагаете...

— А что такого? — Галина Петровна достала две рюмки. — Я, между прочим, тоже женщина. И тоже через всякое прошла...

Коньяк обжёг горло, растёкся теплом по телу.

— Знаешь, — свекровь задумчиво покрутила рюмку, — когда мой Витя старший начал задерживаться на работе, я тоже всякое думала...

— И что? — Марина подалась вперёд. — У него правда была...

— Была, — кивнула Галина Петровна. — Только не женщина. А, как его... стартап этот чёртов... Всё мечтал своё дело открыть. Деньги копил, по ночам проект писал... А я себе напридумывала! — она горько усмехнулась. — Чуть семью не разрушила своей ревностью.

Марина почувствовала, как к горлу подступает ком:
— А Витя... он знает?

— Нет, — покачала головой свекровь. — Отец не успел рассказать... Инфаркт его раньше настиг. Прямо на работе, над этим своим проектом...

В дверь позвонили. Длинно, требовательно.

— Открывайте! — донёсся голос Виктора. — Ключи забыл...

Марина вскочила, но свекровь удержала её за руку:
— Погоди. Сначала скажи — ты его любишь?

— Я...

Звонок повторился.

— Да или нет?

— Да, — прошептала Марина. — До одури люблю... Потому и психую.

— Ну тогда, — Галина Петровна улыбнулась, — иди открывай. И знаешь что... Он ведь тоже весь в отца. Только смотри, чтоб не повторил его судьбу...

Виктор ввалился в квартиру взъерошенный, с покрасневшим от ветра лицом:
— Марин, я это... В общем...

— Тихо, — она прижала палец к его губам. — Пойдём на кухню. Там мама коньяк достала.

— Чего? — он опешил. — Какой коньяк?

— Посидим, поговорим... — она взяла его за руку. — По-семейному. Ты же расскажешь нам про свой стартап?

Виктор застыл:
— Откуда ты...

— Потом, — она потянула его на кухню. — Всё потом. Главное — не молчи больше, ладно?

В коридоре зазвонил домашний телефон. Галина Петровна сняла трубку:
— Алло? А, Яночка! Нет, Витя сегодня не сможет посмотреть ваш код... Он занят. Семейные дела...

Марина благодарно сжала руку свекрови.

Где-то в глубине квартиры тикали старые часы. За окном шумел весенний ветер. В тесной кухне пахло коньяком и почему-то надеждой.

ЧАСТЬ 5: "ПРОЗРЕНИЕ"

Весна наступила как-то внезапно. Ещё вчера город кутался в серые сумерки, а сегодня солнце било в окна, затапливая маленькую квартирку Галины Петровны непривычно ярким светом.

— Мам, ну куда столько? — Виктор со стоном смотрел на гору блинов. — Мы же не съедим!

— Масленица, сынок! — Галина Петровна ловко перевернула очередной блин. — Положено! Да и Мариночка любит...

Марина, сидевшая с ногами в кресле, подняла глаза от ноутбука:
— А вот и нет. Это ты любишь их печь. А я потом фитнес оплачиваю.

За две недели они как-то притёрлись друг к другу. Научились делить ванную по утрам, не сталкиваться на кухне и — главное — говорить. Много, честно, иногда до хрипоты.

— Кстати, о деньгах, — Виктор отхлебнул кофе. — Марин, помнишь того клиента, которому мы сайт делали?

— Который истерил из-за каждой кнопки? — она усмехнулась. — Ещё бы.

— Так вот... — он замялся. — В общем, я показал ему прототип нашего приложения. Того самого...

Марина захлопнула ноутбук:
— И?

— Хочет инвестировать.

Галина Петровна выронила лопатку:
— Витенька! Это же...

— Да, мам, — он улыбнулся. — Кажется, у нас получится. Правда, придётся много работать... — он виновато глянул на жену.

— Так, стоп, — Марина встала. — А как же Яна? Кто будет код проверять?

— А она увольняется, — он пожал плечами. — Нашла работу поближе к дому. Кстати... — он полез в карман, — она просила передать.

На стол лег флакон духов:
— Сказала, раз уж испортила своими духами мой свитер, должна компенсировать.

Марина покраснела:
— Вить, я...

— А знаешь, — он вдруг рассмеялся, — я ведь тоже психовал. Когда ты с этим... как его... Денисом из агентства встречалась.

— С каким Денисом?

— Который всё звонил по вечерам. Консультировался по поводу недвижимости...

Теперь рассмеялась Марина:
— Господи, так он гей! У него свадьба через месяц... с Мишей.

— О! — Галина Петровна всплеснула руками. — Так вот почему он на мои пирожки не позарился! А я-то думала...

Они смеялись втроём, и солнце плясало на тарелке с блинами, и пахло весной, и почему-то больше не хотелось никуда бежать.

Вечером, когда Галина Петровна ушла на свои курсы (теперь она осваивала "энергетические практики"), Виктор притянул Марину к себе:
— Слушай... А может, нам квартиру снять?

— Зачем? — она удобно устроилась у него на плече. — Тут хорошо.

— Да, но... — он замялся. — Всё-таки мама... И вообще...

— Вить, — она подняла голову, — а помнишь, что ты сказал, когда делал предложение?

— Что именно? Я много чего говорил...

— "Дом — это не стены. Дом — это мы".

Он помолчал, потом тихо спросил:
— А сейчас? Сейчас мы — дом?

Марина переплела свои пальцы с его:
— Знаешь... Кажется, только сейчас и стали.

В дверь позвонили. На пороге стояла молодая пара — их квартиранты.

— Извините, — парень переминался с ноги на ногу, — но мы съезжаем. Работу в другом городе предложили...

— Вот, — девушка протянула конверт, — предоплата за следующий месяц... Мы понимаем, что так нельзя...

Марина переглянулась с мужем и вдруг широко улыбнулась:
— Знаете что? Оставьте себе. И... спасибо.

— За что? — удивилась девушка.

— За то, что всё правильно сложилось, — Марина прижалась к плечу мужа. — Просто иногда нужно потерять дом, чтобы найти себя. Правда, Вить?

Он молча поцеловал её в макушку.

А в маленькой квартирке Галины Петровны по-прежнему пахло блинами и весной, и старые часы отсчитывали новое время — их время, и это было правильно.

Потому что иногда нужно всё разрушить, чтобы построить заново.
Иногда нужно сдать квартиру, чтобы спасти семью.
И иногда... иногда достаточно просто научиться говорить друг с другом.

КОНЕЦ

• — Квартиру не продам и точка! — крикнул муж в ярости

• Ещё рассказы

ЧАСТЬ 1. НАСЛЕДСТВО

Старая фотография выскользнула из альбома, спланировала на пол. Ирина подняла её и замерла — на снимке двадцатилетней давности Анна Павловна обнимала какую-то женщину, удивительно похожую на Виктора.

— Странно, никогда её раньше не видела, — пробормотала Ирина, вглядываясь в незнакомое лицо.

— Мам, можно я к Кате сегодня? — Алиса просунула голову в дверной проём комнаты.

Ирина вздрогнула и торопливо сунула фотографию в карман халата. Дочь в последнее время научилась передвигаться по квартире совершенно бесшумно, как кошка.

— А уроки? — машинально спросила она, возвращаясь к разбору вещей свекрови.

— Ну ма-ам! Сегодня же суббота! — Алиса закатила глаза. — Я все задания ещё вчера сделала.

— Ладно, иди. Только...

Договорить она не успела. Из кабинета донёсся грохот — кажется, Виктор от души шарахнул дверью книжного шкафа.

— Квартиру не продам, и точка! — его голос, обычно спокойный и рассудительный, сейчас звенел от напряжения.

Алиса застыла в дверях, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

— Алис, иди к себе, — тихо сказала Ирина.

— Но мам...

— К себе, я сказала!

Виктор появился в комнате — взъерошенный, с красными пятнами на щеках. Таким она его видела всего пару раз за пятнадцать лет брака.

— Что, опять Ольга звонила? — Ирина присела на край кровати, заваленной коробками с вещами свекрови.

— А то кто же! — он плюхнулся рядом. — "Витя, надо продать, пока есть покупатель", "Витя, это отличная цена", "Витя, не будь идиотом"... Господи, достала!

— И какую цену предлагает? — осторожно спросила Ирина.

— Три миллиона, — Виктор поморщился. — Смешно же.

— Смешно? Это просто грабёж! — Ирина вскочила. — Центр города, две станции метро рядом... Да одни окна в парк чего стоят!

— Вот и я о том же, — он потёр виски. — Только Ольга твердит, что сейчас самый момент продать. Типа, кризис, цены падают...

— Ага, момент... — Ирина фыркнула. — Как с папиной дачей, да?

Виктор дёрнулся как от пощёчины:

— То другое! Там... там обстоятельства были.

— Да такие же обстоятельства! — она присела перед мужем на корточки, заглянула в глаза. — Вить, очнись. Ольга тебя опять разводит. Тогда тоже был "срочный покупатель" и "отличная цена". А в итоге что? Где твоя доля от продажи?

Он отвёл взгляд:

— У неё бизнес горел...

— Вот именно! — Ирина выпрямилась. — А теперь что? Опять прогорела?

Повисла тишина. На детской площадке за окном галдели малыши, где-то далеко сигналила машина.

— Мама просила придержать квартиру, — тихо сказал Виктор. — Для Алиски.

— Вот-вот, — Ирина машинально погладила карман халата с фотографией. — И вообще... Странно всё это.

— Что странно?

— Да так... — она покачала головой. — Слушай, давай хотя бы месяц подождём? Придём в себя, разберём вещи...

На тумбочке завибрировал телефон — сообщение от Ольги:

"Витя, покупатели торопят. Если через неделю не решим — сорвётся сделка."

Виктор схватил телефон, отключил:

— Достала!

В комнату снова заглянула Алиса:

— Пап, всё нормально?

— Да, малыш, — он через силу улыбнулся. — Просто тётя Оля...

— Опять как с дачей будет, да? — перебила Алиса. — Пап, ну ты же сам говорил, что она тебя тогда обманула!

Ирина поразилась — надо же, запомнила. Ей казалось, дочь была слишком мала, когда случилась история с дачей.

Виктор побледнел:

— Алис, иди к себе. Нам с мамой поговорить надо.

Когда дочь ушла, он повернулся к Ирине:

— Зачем ты ей про дачу рассказала?

— Я не рассказывала, — она пожала плечами. — Сама услышала, видимо. Дети же всё замечают.

Он снова потёр виски:

— Знаешь... Я тут на днях в маминых бумагах копался. Нашёл какие-то странные документы на квартиру. Старые, ещё с двухтысячных.

— И что там?

— Не разобрал толком. Надо бы юристу показать.

Ирина на секунду задумалась:

— Помнишь Диму? Он вроде адвокатом работает.

— Дмитрий Сергеич? Тот, что на даче у родителей часто бывал?

— Ага. Я его недавно в соцсетях нашла. Может, ему позвонить?

Виктор поколебался:

— Позвони. Но Ольге ни слова, ладно?

— Ладно, — Ирина обняла мужа. — Прорвёмся.

Телефон в кармане халата едва заметно оттягивал ткань. Фотография словно жгла кожу через тонкую материю. "Интересно, — подумала Ирина, — кто эта женщина? И почему у неё глаза точь-в-точь как у Вити?"

ЧАСТЬ 2. СЕСТРА

Ольга сидела за столиком в кафе, элегантная и собранная, как всегда. В свои сорок три она выглядела максимум на тридцать пять — заслуга дорогих косметологов и регулярных визитов в спортзал. При виде Ирины она изобразила приветливую улыбку:

— Присаживайся! Я уже заказала нам капучино. Обезжиренное молоко, без сахара — как ты любишь.

— Надо же, помнишь, — Ирина опустилась на стул. — А я думала, ты давно выкинула из головы такие мелочи.

Мимо прошла официантка с подносом, звякнули чашки. Из колонок лилась приторная попса — Ирина поморщилась, вспомнив, как Анна Павловна ненавидела современную музыку.

— Всё такая же язва, — Ольга покачала головой. — Ира, я позвала тебя поговорить как взрослые люди. Без этих твоих... шпилек.

— Да что ты? — Ирина достала из кармана фотографию, положила на стол. — А это тоже по-взрослому — скрывать от брата его собственную тётку?

Ольга побледнела, схватила снимок:

— Где ты это взяла?

— В альбоме свекрови. Прибирались вчера... — Ирина подалась вперёд. — Кто эта женщина, Оль? Почему она так похожа на Витю?

— Не твоё дело! — Ольга попыталась спрятать фотографию в сумку, но Ирина успела перехватить её.

— Нет уж, милая. Это как раз моё дело. Особенно если эта тайна связана с квартирой, которую ты так отчаянно пытаешься продать.

Ольга нервно отпила кофе, поморщилась:

— Остыл совсем... Ладно, хочешь правду? Эта женщина — Елена Сергеевна Крылова, родная сестра нашего отца. Довольна?

— Тётка? — Ирина нахмурилась. — И почему мы о ней никогда не слышали?

— Потому что она... — Ольга замялась. — В общем, это она виновата в смерти папы.

— Что?!

— Тише ты! — Ольга огляделась. — Это длинная история. В двухтысячных у тёти Лены были проблемы с деньгами. Она попала в какую-то аферу, потеряла всё. Папа пытался помочь, искал этих мошенников... В общем, в тот вечер он поехал на встречу с каким-то человеком, который якобы мог помочь. И не вернулся — разбился на машине.

Ирина молчала, переваривая информацию. По спине пробежал холодок — она вспомнила, как Виктор рассказывал о смерти отца. "Погиб в аварии" — и всё, больше никаких подробностей.

— И при чём тут квартира? — наконец спросила она.

Ольга побарабанила пальцами по столу:

— Тётка жила с родителями. Когда началась приватизация, она отказалась от своей доли. В пользу мамы.

— Почему?

— Чувство вины, наверное, — Ольга пожала плечами. — Не знаю. Мама не рассказывала подробностей. Только требовала пообещать, что мы никогда не будем искать тётку.

— А сейчас она жива?

— Понятия не имею, — Ольга отвернулась к окну. — И знать не хочу.

— Врёшь, — тихо сказала Ирина. — Ты всё знаешь. И поэтому так торопишься с продажей.

— Что ты несёшь?

— Сама подумай — если объявится прямая наследница... — Ирина не договорила, многозначительно подняла брови.

Ольга резко встала:

— Значит, так. Даю тебе день на размышление. Либо ты убеждаешь Витю подписать документы на продажу, либо...

— Либо что? — Ирина тоже поднялась. — Опять будешь давить на него? Манипулировать? Как с дачей?

— А ты думаешь, он тебе не изменял все эти годы? — вдруг выпалила Ольга. — Думаешь, я не знаю про ту девочку из бухгалтерии?

Ирина покачнулась как от удара:

— Что?..

— Да-да, милая, — Ольга наклонилась к самому её лицу. — У меня есть чем надавить на братца. И поверь, я это сделаю, если придётся.

— Ты... — Ирина с трудом подбирала слова. — Ты же его сестра...

— Именно! — отрезала Ольга. — Я его сестра. И я лучше знаю, что для него хорошо. День, Ира. Всего один день.

Она развернулась и пошла к выходу. Ирина смотрела ей вслед, машинально комкая в руках старую фотографию. В голове крутились обрывки мыслей: "девочка из бухгалтерии... тётка... авария... отказ от доли... один день..."

Телефон в сумке завибрировал — Дмитрий прислал сообщение:

"Нашёл кое-что интересное в архиве. Надо срочно встретиться."

ЧАСТЬ 3. АДВОКАТ

Кабинет Дмитрия напоминал библиотеку старого профессора — массивные шкафы с книгами, тяжёлые портьеры, запах кожи и старой бумаги. Сам хозяин кабинета, в отличие от интерьера, выглядел современно — модная стрижка, дорогой, но не кричащий костюм.

— Чай, кофе? — Дмитрий выдвинул для Ирины кресло.

— Дим, не до церемоний, — она опустилась в кресло, достала телефон. — У меня час максимум, потом за Алиской в музыкалку.

— Как она? — Дмитрий сел за стол, пододвинул к себе какую-то папку.

— А сам как думаешь? — Ирина устало потёрла глаза. — Витя второй день не ночует дома. Говорит, работа, но я же не дура — у сестрицы своей обретается. Алиска места себе не находит...

— Слушай, — Дмитрий подался вперёд. — А что ты знаешь про девушку из бухгалтерии?

Ирина вздрогнула:

— Откуда... Ольга тебе звонила?

— Нет, — он покачал головой. — Просто в процессе расследования всплыло кое-что интересное. Помнишь Светлану Аркадьевну?

— Главбух с Витиной работы? — Ирина нахмурилась. — Конечно, помню. Она ещё на наши пятнадцать лет... А при чём тут она?

Дмитрий открыл папку:

— При том, что два года назад она написала любопытное заявление. На имя директора компании. Цитирую:

"Прошу провести служебное расследование по факту давления на сотрудницу бухгалтерии Романову К.М. со стороны Ольги Николаевны Крыловой..."

— Погоди, — Ирина подняла руку. — Какое давление? И причём тут Ольга?

— А при том, — Дмитрий достал ещё один документ, — что Ольга пыталась шантажировать эту Романову. Якобы у неё есть компромат на роман с твоим мужем. Но никакого романа не было — просто Виктор помог девушке с оформлением документов на ипотеку.

— Господи... — Ирина закрыла лицо руками. — И что?

— А то, что Светлана Аркадьевна не дала делу хода. По просьбе твоего мужа. Он не хотел, чтобы сестра пострадала.

В кабинете повисла тяжёлая тишина. Только тикали настенные часы — такие же старомодные, как и вся обстановка.

— Вот же... — Ирина с трудом сдержала крепкое слово. — И ведь сегодня опять этой историей пыталась меня напугать!

— Ольга в отчаянии, — Дмитрий снял очки, протёр их платком. — Я навёл справки. У неё серьёзные проблемы с бизнесом. Долги, кредиты... Квартира Анны Павловны — последний шанс выкрутиться.

— Как с дачей, да? — Ирина горько усмехнулась. — Слушай, а что там с документами на квартиру? Нашёл что-нибудь?

Дмитрий надел очки, зашелестел бумагами:

— Нашёл. И знаешь, это куда интереснее истории с бухгалтершей. Помнишь старую фотографию, которую ты мне прислала?

— Ту, где Анна Павловна с какой-то женщиной? Конечно.

— Так вот, эта женщина — Елена Сергеевна Крылова, родная сестра отца Виктора и Ольги. И она... — Дмитрий сделал паузу, — жива.

— Я знаю, — кивнула Ирина. — Ольга проболталась.

— А ты знаешь, что она живёт в доме престарелых в пригороде? И что каждый месяц получает денежные переводы от Анны Павловны?

— Что?! — Ирина подскочила в кресле. — Но... как?

— А вот так, — Дмитрий выложил на стол несколько банковских выписок. — Десять тысяч рублей, каждый месяц, последние пятнадцать лет. Плюс оплата пребывания в пансионате.

— Но зачем? Она же вроде отказалась от своей доли в квартире...

— Верно. И знаешь, почему? — Дмитрий достал пожелтевший конверт. — Вот, нашёл в архиве. Письмо от Елены Сергеевны к Анне Павловне, датировано двухтысячным годом.

Он развернул листок, начал читать:

"Дорогая Аня! Прости, что не сразу ответила на твоё предложение. Я долго думала и решила — ты права. После того, что случилось с Колей, я не имею права претендовать на эту квартиру. Но у меня есть одно условие — она должна достаться Вите. Не Оле — она слишком похожа на меня молодую, такая же безрассудная и жадная до денег. А Витя — он копия Коля, такой же честный, надёжный. Пообещай мне, что сохранишь квартиру для него. И ещё — не говори детям обо мне. Пусть лучше думают, что я умерла..."

— Вот это поворот... — выдохнула Ирина. — И что теперь?

— А теперь, — Дмитрий собрал бумаги в папку, — у нас есть два варианта. Первый — рассказать всё Виктору. Второй — дать Ольге шанс самой признаться брату.

— Думаешь, признается?

— Уверен, что нет, — он покачал головой. — Слишком много поставлено на карту. Но выбор за вами.

Ирина встала, одёрнула платье:

— Спасибо, Дим. Я подумаю.

— Только недолго, — он тоже поднялся. — Время играет против нас. Если Ольга найдёт способ добраться до тёти Лены...

— Не найдёт, — Ирина решительно тряхнула головой. — Потому что мы найдём её первыми.

ЧАСТЬ 4. ПРАВДА

Дом престарелых "Тихая гавань" стоял на окраине города, в окружении старых яблонь. Несмотря на февральский холод, здесь пахло весной — видимо, от множества комнатных растений, теснившихся на подоконниках.

Виктор нервно теребил пуговицу на рукаве:

— Может, не стоило... Столько лет прошло.

— Стоило, — Ирина сжала его руку. — Хватит бегать от правды.

Когда она рассказала мужу о тёте, он сначала не поверил. Потом злился — на мать, на сестру, на весь мир. Потом затих, доставая из старых альбомов фотографии отца, вглядываясь в знакомые черты.

В холле их встретила медсестра — полная женщина с добрым лицом:

— К Елене Сергеевне? Она вас ждёт. Только недолго, хорошо? Давление шалит.

Тётя Лена оказалась маленькой, сухонькой старушкой с живыми карими глазами — точь-в-точь как у Виктора.

— Витенька... — она привстала с кресла, но тут же охнула, схватившись за сердце.

— Тётя Лена, не надо, — он бросился к ней, поддержал. — Сидите.

— Господи, как же ты на Колю похож... — она гладила его руку, а по щекам катились слёзы. — Прости меня, мальчик мой. За всё прости...

— Не надо, — Виктор опустился перед ней на корточки. — Мама всё объяснила. В письме.

После смерти Анны Павловны они нашли конверт с надписью "Вите". Внутри было письмо — длинное, исповедальное. О том, как тётя Лена, потеряв всё из-за мошенников, пыталась найти их сама. Как Коля, её брат, поехал на встречу с каким-то человеком, обещавшим помочь. Как машина сорвалась в кювет на скользкой дороге...

— Я должна была сама... — тётя Лена всхлипнула. — Не нужно было впутывать Колю. Но он же всегда был такой... Защитник...

— Знаю, — Виктор сглотнул комок в горле. — Мама писала, что он и в детстве таким был. Вечно встревал в чужие драки, защищал слабых...

— А помнишь, Витенька, как ты в третьем классе...

— Что?! — раздалось от двери. На пороге стояла Ольга — бледная, с трясущимися губами. — Что значит "помнишь"? Вы что, виделись раньше?

— Оля? — тётя Лена прищурилась. — Деточка, ты так выросла...

— Не смей! — Ольга шагнула в комнату. — Не смей называть меня деточкой! Двадцать лет молчала, а теперь вдруг объявилась? Решила на наследство позариться?

— Замолчи! — Виктор вскочил. — Какое наследство? Тётя Лена отказалась от своей доли ещё в двухтысячном!

— Ах, так ты и об этом знаешь? — Ольга рассмеялась — звонко, истерично. — Что ещё тебе известно, братец? Может, и про ежемесячные переводы от мамы?

— Знаю, — он скрестил руки на груди. — И про твои махинации с документами тоже знаю. И про то, как ты пыталась очернить Катю из бухгалтерии...

— А-а-а, так вот кто за всем этим стоит! — Ольга резко повернулась к Ирине. — Ну конечно! Решила покопаться в грязном белье? Молодец, хорошо постаралась!

— Оленька, — тётя Лена попыталась встать. — Девочка моя, не надо...

— Заткнись! — Ольга топнула ногой. — Ты не имеешь права! Ты... ты убила папу!

— Хватит! — Виктор схватил сестру за плечи. — Прекрати истерику! Папа погиб, потому что поехал ночью в гололёд. Сам поехал, понимаешь? Потому что не мог иначе! Потому что для него семья была важнее денег!

— Да-да, — Ольга вырвалась. — Семья... А мы с мамой потом еле концы с концами сводили! Знаешь, как она плакала по ночам? Знаешь, как я подрабатывала после школы?

— Знаю, — тихо сказал Виктор. — Мама всё написала. И про то, как тётя Лена пыталась помочь — деньгами, вещами... Только ты не принимала, всё обратно отсылала.

— Подачки мне её не нужны! — Ольга схватила сумку. — И квартира эта не нужна! Подавитесь!

Она выскочила из комнаты, застучали каблуки по коридору. Тётя Лена беззвучно плакала, промокая глаза платочком.

— Оля! — Ирина бросилась следом. Догнала уже на крыльце: — Подожди!

— Чего тебе? — Ольга закуривала, руки дрожали. — Хочешь позлорадствовать?

— Дура ты, — Ирина отобрала у неё сигарету. — Пойдём обратно. Поговорим спокойно...

— О чём? — Ольга горько усмехнулась. — О том, как я всё про... просрала? И брата, и квартиру, и...

Она вдруг разрыдалась — громко, по-детски, размазывая тушь по щекам. Ирина неловко обняла её:

— Ну-ну... Ещё не всё потеряно. Знаешь, у нас тут идея появилась...

Через полчаса они вернулись в комнату. Виктор сидел рядом с тётей, показывал ей фотографии на телефоне:

— А это Алиска на последнем концерте. На скрипке играет...

— Оленька! — тётя Лена протянула руки. — Иди ко мне, девочка...

К вечеру всё было решено. Квартиру решили оставить — сделать ремонт, разделить на две части. В одной будут жить Виктор с Ириной и Алисой, в другой — тётя Лена, которую уже через неделю должны были забрать из пансионата.

— А ты? — спросил Виктор у сестры.

— А что я? — она пожала плечами. — Справлюсь как-нибудь. Не впервой...

— Глупая, — тётя Лена погладила её по руке. — Я же там одна не справлюсь. Кто за мной присматривать будет? Ирочка вон работает, Витя тоже...

Ольга моргнула:

— В смысле?

— В прямом, — усмехнулся Виктор. — Будешь за тётей Леной присматривать. Заодно и за своё... помиримся.

— Квартплату пополам, — быстро добавила Ольга и тут же прикусила язык.

Все рассмеялись. За окном падал снег, укрывая город белым покрывалом. Где-то вдалеке играла музыка — кажется, в соседнем корпусе начался вечер танцев для постояльцев.

Тётя Лена смотрела на племянников и улыбалась — впервые за много лет по-настоящему счастливо:

— Дети мои... Как же вы на родителей похожи. Оба.

ЭПИЛОГ

Год спустя Алиса сидела на подоконнике в своей новой комнате, листая старый фотоальбом. За стеной слышались голоса — тётя Лена учила маму печь свои фирменные пирожки, тётя Оля ворчала, что тесто слишком крутое.

В дверь постучали — отец заглянул в комнату:

— Дочь, там Катя из бухгалтерии звонила. Говорит, ты на практику к ним хочешь?

— Ага, — Алиса отложила альбом. — А что? Между прочим, у меня по математике пятёрка!

— Да нет, ничего, — Виктор улыбнулся. — Просто... береги себя, ладно? И семью береги. Оно ведь как бывает — думаешь, деньги главное, а потом...

— Пап, — Алиса закатила глаза. — Я помню. Семья важнее.

— Умница, — он поцеловал её в макушку. — Пойдём, там тётя Оля такой скандал маме с бабулей закатила — обхохочешься!

Алиса бережно закрыла альбом. На последней странице была новая фотография — они все вместе, на новоселье. Счастливые, улыбающиеся. Настоящая семья.

Конец

• — Вы его не знаете! — крикнула любовница, а я достала из шкафа его старую куртку с чужим телефоном

• Ещё рассказы

Часть 1. Трещина

— Семейные деньги маме отдал? Без моего ведома? — возмутилась Марина, стоя посреди кухни с зажатым в руке телефоном. На экране светилось сообщение от свекрови с благодарностью за перевод.

Виктор даже не обернулся, продолжая помешивать кофе.

— А что такого? Маме нужна помощь с ремонтом, — его спокойный тон только сильнее взбесил Марину.

— Что такого? — она швырнула телефон на стол. — Мы копили эти деньги на отпуск! На наш первый нормальный отпуск за три года!

— Мама одна, ей тяжело...

— А нам легко? — Марина подошла ближе, заставляя мужа посмотреть ей в глаза. — Ты хоть понимаешь, что это наши общие деньги? Мы вместе их откладывали!

Виктор поморщился, словно от головной боли:
— Господи, ну что ты устроила с утра пораньше? Подумаешь, отпуск. Съездим в следующем году.

— В следующем году, — эхом повторила Марина. — Как в прошлом? Как позапрошлом? Вечно находится что-то важнее. То машина, то мама, то...

На кухню заглянула заспанная Катя, привлечённая шумом.

— Чего вы опять ругаетесь? — буркнула она, направляясь к холодильнику.

— Не опять, а снова, — съязвила Марина. — Папа решил единолично распорядиться нашими сбережениями.

— Мам, ну хорош, а? — Катя закатила глаза, доставая йогурт. — Бабушке же реально ремонт нужен, у неё там потолок течёт.

— И ты туда же! — всплеснула руками Марина. — Потолок, значит, течёт? А почему я узнаю об этом последней? И почему...

Звонок телефона прервал её тираду. Анна Петровна, легка на помине.

— Не бери трубку, — процедила Марина.

Виктор демонстративно ответил:
— Да, мам. Да, получила? Вот и хорошо...

Марина вылетела из кухни, громко хлопнув дверью. В спальне рухнула на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Внутри всё кипело от злости и обиды. Дело было даже не в деньгах — точнее, не только в них.

"Как же достало быть вечно понимающей, — стучало в висках. — Вечно входить в положение, подстраиваться, уступать..."

Телефон завибрировал — сообщение от Нины:

"Кофе? Есть разговор".

"Через час в "Кофемании", — быстро набрала Марина. Сейчас ей как никогда нужна была подруга.

— Мам, я в школу, — донёсся из коридора голос Кати.

— Удачи, — машинально отозвалась Марина, прислушиваясь к звукам за дверью. Хлопнула входная дверь — Виктор ушёл на работу. Даже не попрощался.

В "Кофемании" было немноголюдно. Нина, как всегда безупречная, с идеальным маникюром и укладкой, помахала ей от столика у окна.

— Ну и видок у тебя, подруга, — присвистнула она, когда Марина плюхнулась напротив. — Что стряслось?

— Витька отдал наши сбережения своей маме. Все, что мы на отпуск копили.

— Бляха-муха, — присвистнула Нина. — И много?

— Прилично. Мы год откладывали...

Подошла официантка, они заказали кофе. Марина помолчала, собираясь с мыслями.

— Знаешь, что бесит больше всего? Он даже не подумал со мной посоветоваться. Просто взял и отдал, как будто это его личные деньги. А я как домработница — готовь, убирай, зарплату в общий котёл складывай...

— А ты что думала? — хмыкнула Нина. — Мужики они такие. Мой бывший тоже любил единоличные решения принимать. Потом удивлялся, чего это я на развод подала.

— Да ладно тебе, — поморщилась Марина. — Витька не такой. Он просто... — она запнулась, подбирая слова.

— Маменькин сынок? — подсказала Нина.

— Типа того, — вздохнула Марина. — Знаешь, когда мы только поженились, Анна Петровна мне сразу сказала: "Витенька у нас особенный, ему забота нужна". Я тогда не придала значения. А теперь понимаю — она его таким вырастила. Всё для Витеньки, всё ради Витеньки...

— И ты туда же — всё для Витеньки, — поддела Нина.

— Вот именно! — Марина стукнула ладонью по столу, едва не расплескав принесённый кофе. — Надоело! Я же тоже человек, у меня тоже потребности есть, желания...

— Так скажи ему об этом.

— Говорила. Сто раз говорила. А толку? — Марина отхлебнула остывший кофе. — Он не слышит. Вернее, делает вид, что не слышит. Или переводит всё в шутку. Или начинает про маму — какая она одинокая, несчастная...

— А ты?

— А что я? — не поняла Марина.

— Ты-то сама когда последний раз о себе думала? — Нина внимательно посмотрела на подругу. — Только честно.

Марина открыла рот... и закрыла. Действительно, когда?

— Вот то-то и оно, — кивнула Нина. — Слушай, я тебе как разведённая женщина скажу: иногда надо встряхнуться. Что-то поменять. Я вот на танцы записалась...

— При чём тут танцы? — перебила Марина.

— При том, что это для себя. Не для мужа, не для детей, не для работы — для себя. Понимаешь?

Марина задумчиво покрутила чашку.

— У меня тут на работе курсы повышения квалификации предлагают... в Питере, на две недели.

— Вот! — оживилась Нина. — То, что надо!

— Да ну, — махнула рукой Марина. — Витька не отпустит. Скажет — кто готовить будет, за Катькой следить...

— А ты не спрашивай, — подмигнула Нина. — Поставь перед фактом. Пусть прочувствует, каково это — когда с тобой не советуются.

Часть 2. Корни проблемы

Марина сидела перед ноутбуком, глядя на заполненную форму заявки. Оставалось только нажать "Отправить". Пальцы замерли над клавиатурой.

"Господи, что я делаю?" — мелькнула паническая мысль.

В памяти всплыл вчерашний разговор с Виктором.

— Ты что, правда не понимаешь, почему я злюсь? — спросила она вечером, когда они готовились ко сну.

— Да всё я понимаю, — буркнул он, стягивая рубашку. — Но мама же не чужой человек. Ты сама говорила, что она тебе как вторая мать.

— Была как вторая мать. Пока не начала решать за нас, как нам жить.

Виктор замер с расчёской в руке:
— Это ты о чём?

— А помнишь, пять лет назад? — Марина села на кровати. — Когда я хотела своё дело открыть? Кто тогда нашёптывал, что это авантюра, что женщина должна дома сидеть?

— Опять ты за своё, — поморщился муж. — Мама хотела как лучше...

— Для кого лучше, Вить? Для меня? Или для тебя, чтобы жена под боком была, носки стирала?

Он развернулся, в глазах мелькнуло раздражение:
— Слушай, у тебя что, климакс начался? Что за претензии из прошлого?

Марина задохнулась от обиды. Вот так всегда — стоит заговорить о серьёзном, он либо отшучивается, либо переводит стрелки.

Тряхнув головой, она вернулась в реальность. Решительно нажала "Отправить".

Телефон тут же разразился трелью — Анна Петровна.

"Началось", — подумала Марина, сбрасывая звонок.

— Мам, ты чего трубку не берёшь? — В комнату заглянула Катя. — Бабушка волнуется, говорит, до тебя не дозвонится.

— А что ей надо? — устало спросила Марина.

— На ужин зовёт. В воскресенье.

"Как же всё предсказуемо", — Марина горько усмехнулась.

— Передай, что я занята.

— Мам, ну перестань, — Катя плюхнулась рядом на диван. — Чего ты как маленькая?

— Я как маленькая? — Марина развернулась к дочери. — Знаешь, сколько мы с папой копили эти деньги? Знаешь, что я себе во всём отказывала?

— Ой, только не начинай про свои жертвы, — закатила глаза Катя. — Бабушка же не чужая! У неё реально крыша течёт!

— А почему я узнаю об этом последней? Почему...

Звонок в дверь оборвал её на полуслове. На пороге стояла Анна Петровна собственной персоной — в новом платье и с тортом.

— Доченька, — пропела она, целуя застывшую Марину в щёку. — Что же ты трубочку не берёшь? Я волнуюсь!

От приторно-сладкого тона свекрови начало подташнивать.

— Проходите, Анна Петровна, — процедила Марина.

— Бабуль! — Катя кинулась обниматься.

— Катенька, солнышко! — защебетала свекровь. — Как учёба? Не обижают?

Марина молча ушла на кухню. Достала чашки, включила чайник.

— Ты что же это, Мариночка, — Анна Петровна бесшумно возникла за спиной. — На Витеньку дуешься?

— Не дуюсь. Просто считаю, что такие решения нужно принимать вместе.

— Какие решения? — свекровь всплеснула руками. — Помочь матери? Это что, преступление?

— Нет. Преступление — считать жену пустым местом.

— Ох, деточка, — Анна Петровна покачала головой. — Всё-то ты драматизируешь. Витенька же о семье заботится...

— О какой семье? — Марина резко развернулась. — О вашей или о нашей?

— А разве есть разница? — искренне удивилась свекровь.

Марина смотрела на неё и вдруг с ужасающей ясностью поняла: нет, для них действительно нет никакой разницы. Все эти годы она была просто приложением к их маленькому уютному мирку.

Телефон пискнул входящим сообщением:

"Ваша заявка одобрена. Ждём вас на курсах повышения квалификации..."

— Что это? — Анна Петровна попыталась заглянуть в экран.

— Это, — Марина спрятала телефон в карман, — моё решение. Которое я тоже приняла единолично. Как Витя любит.

Часть 3. На грани

Новость о курсах взорвалась как бомба за семейным ужином.

— В Питер? На две недели? — Виктор отложил вилку. — Ты что, серьёзно?

— А что такого? — Марина старалась говорить спокойно, хотя сердце колотилось как бешеное. — Ты же можешь единолично распоряжаться нашими деньгами. Почему я не могу распоряжаться своим временем?

— Это другое! — он стукнул ладонью по столу. Звякнули тарелки.

— Почему другое, пап? — подала голос Катя. — Ты своей маме деньги отдал — и ничего. А мама на учёбу едет — и сразу крик.

— Не лезь, — осадил её отец. — Взрослые разговаривают.

— Ага, щас! — фыркнула дочь. — Когда вам было удобно, я взрослая была. А теперь — не лезь?

— Катя, — процедил Виктор, — иди к себе.

— Чтобы вы тут друг другу мозги проклевали? Нет уж!

Марина наблюдала за этой перепалкой, и внутри всё сжималось. Когда они успели стать такими чужими? Когда их семейные ужины превратились в поле боя?

Телефон разразился трелью — опять Анна Петровна.

— Не бери, — быстро сказала Катя.

Но Виктор уже ответил:
— Да, мам. Да, знаю уже. Сейчас разберёмся...

— О, прекрасно! — Марина встала из-за стола. — Давай, расскажи маме, какая я плохая жена. Как я смею иметь собственные планы!

— Мариш, ну хорош истерить, — поморщился муж. — Мам, я перезвоню.

— Истерить? — Марина рассмеялась каким-то чужим, злым смехом. — Знаешь что, Витя? Ты реально не видишь дальше своего носа. Для тебя всё просто: мама сказала — ты сделал. А я должна быть понимающей женой, да?

— А что в этом плохого? — искренне удивился он. — Нормальная жена...

— Договаривай, договаривай! — перебила Марина. — Нормальная жена сидит дома и не высовывается, да? Как твоя мама всю жизнь?

— Не смей трогать маму!

— Господи, да когда ж ты вырастешь? — она в отчаянии всплеснула руками. — Тебе сорок лет, а ты всё за мамину юбку держишься!

— Хватит! — Виктор тоже вскочил. — Ты... ты... — он задыхался от злости.

— Я что? — Марина подошла ближе. — Давай, скажи! Что я ещё не так сделала?

— ЗАТКНИТЕСЬ ОБА! — вдруг заорала Катя.

Они замерли, потрясённые. Дочь стояла, сжав кулаки, по щекам текли слёзы.

— Вы достали! Оба! — она перевела дыхание. — Думаете, я не вижу, что происходит? Думаете, мне нравится быть между вами? Папа маму шантажирует бабушкой, мама папу — своей самостоятельностью... А обо мне кто-нибудь подумал?

— Катя... — начала Марина.

— Не надо! — дочь отшатнулась. — Просто... просто разведитесь уже, что ли. Как родители Машки. Зато честно будет.

Она выбежала из кухни. Хлопнула дверь её комнаты.

Повисла оглушительная тишина.

— Доигрались, — тихо сказал Виктор.

Марина опустилась на стул. Руки дрожали.

— Знаешь, — сказала она после долгого молчания, — я еду на эти курсы. Не потому, что хочу тебе насолить. А потому что мне это нужно. Мне, понимаешь?

Он смотрел в окно, сунув руки в карманы.

— А как же мы? — спросил глухо.

— А что — мы? — горько усмехнулась Марина. — Мы давно уже не мы. Ты живёшь в своём мире с мамой, я — в своём. Только Катька мечется между нами...

Телефон снова зазвонил. На этот раз Виктор не взял трубку.

Часть 4. Новый баланс

Две недели пролетели как один день. Марина стояла у окна гостиничного номера, глядя на дождливый Питер. Завтра возвращаться домой.

Телефон тихо завибрировал — сообщение от Кати:

"Мам, ты во сколько прилетаешь? Встретить?"

Марина улыбнулась. За эти дни дочь написала больше сообщений, чем за последний год.

"Папа как?" — набрала она.

"Нормально. Знаешь, он даже готовить научился. Правда, пока только яичницу и макароны)))"

Марина хмыкнула. Потом пришло ещё одно сообщение:

"Мам, тут такое было... Бабушка приходила, с папой ругались. Прям сильно."

Сердце ёкнуло:

"Из-за чего?"

Катя:

"Она начала про тебя говорить. Типа бросила семью, безответственная... А папа как заорёт: "Хватит!" Я такого никогда не видела. Он ей сказал, что она всю жизнь лезет не в своё дело. Представляешь?"

Марина села на кровать. Представить Витю, кричащего на мать... Нет, это не укладывалось в голове.

"А потом знаешь что? — продолжала строчить Катя. — Он достал старый фотоальбом. Помнишь, где вы молодые? Сидел, смотрел... А потом спросил, правда ли, что ты хотела своё дело открыть. И что это было?"

Марина закусила губу. Пять лет назад она мечтала о маленькой художественной студии для детей. Даже бизнес-план составила. А потом...

Новое сообщение:

"Мам, я тут подумала... Ты ведь и правда многое бросила из-за нас, да?"

Марина:

"Не из-за вас, солнышко. Просто так сложилось."

Катя:

"Неправда! — тут же прилетело в ответ. — Я же помню, как ты рисовала. У тебя здорово получалось! А потом всё забросила..."

Марина прикрыла глаза. В памяти всплыло: стопка альбомов с набросками, краски, кисти... Куда всё делось? Кажется, сложила на антресоли, когда Анна Петровна сказала: "Ну что это за несерьёзное занятие? Тебе семьёй надо заниматься..."

Телефон зазвонил. Виктор.

— Алло, — голос охрип от волнения.

— Привет, — он помолчал. — Как ты там?

— Нормально. Курсы интересные...

— Слушай... — он запнулся. — Помнишь тот чердак? Ну, который ты хотела под студию арендовать?

У Марины перехватило дыхание:
— Помню.

— Я мимо него сегодня проходил. Там вывеска "Сдаётся". И знаешь... я подумал...

— Что?

— Может, это знак? — он нервно усмехнулся. — Марин, я многое понял за эти дни. Правда. Я как будто проснулся и увидел... Увидел, как всё было на самом деле.

— И как было? — тихо спросила она.

— Хреново было, — честно сказал он. — Я всё думал, что делаю как надо. Как правильно. А на самом деле...

Он замолчал. Марина ждала.

— Знаешь, что самое страшное? — наконец продолжил он. — Я чуть не потерял тебя. Настоящую тебя. Ту, в которую влюбился двадцать лет назад. Помнишь, какая ты была? Смешная, с красной прядью в волосах, вечно с альбомом подмышкой...

Марина улыбнулась сквозь навернувшиеся слёзы:
— Помню.

— Я хочу её вернуть, — просто сказал он. — Если ты... если ты ещё хочешь быть со мной. Только по-другому. По-настоящему.

За окном начало светлеть. Дождь прекратился, и сквозь облака пробивался первый луч солнца.

— Витя, — Марина глубоко вздохнула. — Ты правда готов к переменам? К тому, что я буду не только женой и матерью, но и... собой?

— Я не готов тебя потерять, — ответил он. — Остальному научусь.

Она посмотрела на свое отражение в окне. Женщина с усталым, но счастливым лицом улыбнулась ей в ответ.

— Встретишь меня завтра?

— Мы с Катькой уже билеты купили.

— Я люблю вас.

— И мы тебя. Очень.

Через год на углу старого дома появилась яркая вывеска: "Художественная студия Марины Соколовой". А в окне первого этажа частенько можно увидеть пожилую женщину, которая с гордостью показывает прохожим детские рисунки:

"Это мои внуки нарисовали. У невестки учатся..."

КОНЕЦ

• – Ключи от квартиры теперь ты раздаёшь всем родственникам? — с сарказмом спросила жена

• Рассказы про семью

ЧАСТЬ 1: "РЕШЕНИЕ"

Марина нервно теребила краешек медицинской карты, сидя в прохладном холле клиники "Новая жизнь". Глянцевые журналы на столике пестрели фотографиями счастливых беременных женщин. "Тоже мне, рекламная сказочка", – хмыкнула она про себя.

– Суворова Марина Андреевна! – раздался голос медсестры.

"Ну, с Богом", – Марина одернула простенькую блузку и направилась в кабинет.

Доктор Анна Сергеевна, полноватая женщина с добрыми глазами, внимательно изучала её анализы.

– Присаживайтесь, Мариночка. Значит, решились?

– А у меня есть выбор? – Марина невесело усмехнулась. – Маме операция нужна. Срочно.

– Выбор есть всегда, – доктор сняла очки и устало потерла переносицу. – Суррогатное материнство – это не просто способ заработать. Это...

– Я всё понимаю, – перебила Марина. – Девять месяцев, полное обследование, никакого алкоголя и сигарет. Я готова.

В памяти всплыло бледное лицо матери на больничной подушке. "Ничего, мам, прорвемся", – шептала она тогда, сжимая холодную мамину руку.

– Что ж, – Анна Сергеевна вздохнула. – Тогда познакомлю вас с потенциальными родителями. Они ждут в соседнем кабинете.

Елена Воскресенская оказалась именно такой, какой Марина себе её представляла: холёная, с идеальным маникюром и осанкой балерины. Её муж Павел, высокий мужчина в дорогом костюме, сдержанно кивнул.

– Присаживайтесь, – Елена указала на кресло. – Нам многое нужно обсудить.

"Господи, как на собеседовании", – подумала Марина, опускаясь в кожаное кресло.

– Почему вы решили стать суррогатной матерью? – в голосе Елены звучала плохо скрываемая настороженность.

– Честно? – Марина подняла глаза. – Деньги нужны. Очень.

Павел едва заметно улыбнулся, а Елена поджала губы:
– Ценю прямоту. Но вы понимаете, что речь идет о нашем ребенке?

– Вашем ребенке, – твердо поправила Марина. – Я просто... инкубатор.

– Не люблю это слово, – вмешался Павел.

Елена бросила на мужа раздраженный взгляд:
– Главное – чтобы все было по договору. Никаких эмоциональных привязанностей.

– Не беспокойтесь, – Марина старалась говорить спокойно. – Я все понимаю.

Через неделю они подписали договор. Марина долго вчитывалась в мелкий шрифт, пока строчки не начали расплываться перед глазами.

"Суррогатная мать обязуется... Биологические родители имеют право... В случае выявления патологий развития плода..."

– Распишитесь здесь, здесь и здесь, – юрист клиники деловито переворачивал страницы.

Рука с ручкой замерла над последней строчкой. "Прости, мам. По-другому никак".

Вечером она сидела у маминой кровати в больнице.

– Доча, ты какая-то смурная, – Вера Николаевна попыталась приподняться на подушках.

– Все хорошо, мам. Я устроилась на новую работу, – Марина поправила одеяло. – Скоро будут деньги на операцию.

– Какую работу? – в глазах матери мелькнуло беспокойство.

– Нормальную, – Марина отвернулась к окну, за которым моросил дождь. – Нормальную работу, мам.

Процедура ЭКО прошла успешно. Марина лежала на кушетке, пока Анна Сергеевна проводила УЗИ.

– Есть прикрепление! – доктор улыбнулась. – Поздравляю, вы беременны.

Елена, сидевшая рядом, шумно выдохнула и схватилась за руку мужа.

– Теперь главное – соблюдать все рекомендации, – Анна Сергеевна протянула Марине салфетку. – И никаких нервов.

"Легко сказать", – подумала Марина, глядя, как Елена строчит что-то в свой ежедневник. Наверняка расписывает график посещений и анализов на девять месяцев вперед.

Дома Марина долго стояла перед зеркалом, разглядывая свой все еще плоский живот. Где-то там, внутри, уже билось крошечное сердце. Чужое сердце.

– Прости, малыш, – прошептала она, касаясь живота. – Ты не мой. Не привязывайся ко мне, ладно?

Телефон разрывался от звонков Елены:
– Марина, вы приняли витамины? Марина, что показал тонометр? Марина, вы точно не ели селедку?

"Боже, дай мне сил", – мысленно молилась Марина, в сотый раз отчитываясь о своем самочувствии.

Однажды вечером позвонил Павел:
– Извините за жену, – в его голосе слышалась неловкость. – Она просто очень волнуется. Мы так долго этого ждали.

– Я понимаю, – устало ответила Марина. – Все нормально.

– Нет, правда... Елена может быть... настойчивой. Но у нее доброе сердце.

"Ага, особенно когда спит", – подумала Марина, но вслух сказала:
– Не беспокойтесь. Я справлюсь.

На первое УЗИ пришли все: Елена с Павлом, Анна Сергеевна и даже юрист клиники. Марина чувствовала себя подопытным кроликом.

ЧАСТЬ 2: "Открытие"

Анна Сергеевна водила датчиком по животу Марины, всматриваясь в черно-белое изображение на мониторе. В кабинете повисла гнетущая тишина.

– Что-то не так? – Елена подалась вперед, впившись наманикюренными пальцами в подлокотники кресла.

Доктор нахмурилась, нажала несколько кнопок на аппарате.

– Анна Сергеевна, – голос Марины дрогнул. – Скажите уже что-нибудь.

– Вижу некоторые особенности развития плода, – медленно проговорила врач. – Нужно провести дополнительные исследования.

– Какие, к черту, особенности? – Елена вскочила. – Говорите конкретнее!

– Присядьте, пожалуйста, – Анна Сергеевна сняла очки. – По предварительным данным, у плода синдром Дауна. Вероятность около 90 процентов.

Марина почувствовала, как комната поплыла перед глазами. "Только не это, господи, только не это..."

– Нет-нет-нет, – Елена замотала головой. – Быть такого не может. Мы же все проверили! Анализы, генетика...

– К сожалению, такое случается, – доктор протянула Марине салфетку. – Даже при идеальных анализах.

– Прервать, – отрезала Елена. – Немедленно.

– Что? – Марина резко села на кушетке, прикрывая живот руками.

– По договору, – Елена повернулась к юристу, – в случае патологий плода мы имеем право...

– Подождите, – перебил Павел. – Давайте не будем спешить. Нужно все обдумать.

– Что тут думать? – в голосе Елены зазвенела истерика. – Я хочу здорового ребенка! Нормального!

– А я не хочу убивать его, – тихо, но твердо сказала Марина.

В кабинете повисла звенящая тишина.

– Простите, что? – Елена медленно повернулась к ней. – Вы, кажется, забываетесь. Это не ваш ребенок.

– Но он живет во мне! – Марина почувствовала, как к горлу подступают слезы. – Я чувствую его! Он шевелится, он...

– Вы подписали договор, – ледяным тоном произнесла Елена. – Вы – суррогатная мать. Инкубатор, как вы сами сказали.

– Елена, – одернул жену Павел. – Прекрати.

– Нет, пусть знает свое место! – Елена перевела взгляд на юриста. – Каковы наши права?

– По договору, – юрист откашлялся, – биологические родители имеют право настаивать на прерывании беременности в случае выявления серьезных патологий плода. Суррогатная мать обязана...

– Идите вы все со своим договором! – Марина вскочила, путаясь в больничной рубашке. – Я не позволю его убить!

– Так, всем успокоиться, – Анна Сергеевна встала между ними. – Сейчас никто ничего не решает. Марина, оденьтесь. Елена, присядьте. Нам нужно спокойно все обсудить.

Вечером Марина сидела у кровати матери. Вера Николаевна дремала после капельницы, и дочь впервые была рада, что мама не видит ее заплаканного лица.

Телефон звякнул сообщением. Павел:

"Простите за сегодняшнее. Давайте встретимся завтра, поговорим спокойно. Без Елены".

"Дура ты, Маринка, – думала она, глядя в темное окно. – Сама же обещала не привязываться. Сама говорила – чужой ребенок..."

Новое сообщение. Елена:

"Завтра в 10:00 в клинике. Все уже решено".

ЧАСТЬ 3: "БОРЬБА"

Марина опоздала в клинику на полчаса. Намеренно. В кабинете её уже ждали – Елена мерила шагами пространство у окна, Павел хмуро листал телефон.

– Явилась, – процедила Елена. – Мы вас ждем.

– В пробке застряла, – соврала Марина, поправляя сумку на плече. В животе что-то екнуло – то ли тошнота, то ли малыш пошевелился.

– Присаживайтесь, – Павел кивнул на кресло. – Нам нужно спокойно поговорить.

– О чем говорить? – Елена нервно поправила идеально уложенные волосы. – По договору...

– Хватит! – Марина с силой сжала подлокотники. – Надоело слушать про этот чертов договор! Вы хоть понимаете, что речь о живом ребенке?

– О больном ребенке, – отчеканила Елена. – Который сломает нам всю жизнь.

– Лена! – Павел резко встал. – Прекрати истерику.

– Это я истеричка? – Елена рассмеялась каким-то жутким смехом. – Я десять лет ждала ребенка! Делала ЭКО, пила гормоны, терпела уколы! И ради чего? Чтобы получить... – она осеклась.

– Получить что? – тихо спросила Марина. – Урода? Больного? Как вы там еще это называете?

В кабинет вошла Анна Сергеевна, и все невольно замолчали.

– Так, – доктор оглядела присутствующих. – Я получила результаты дополнительных анализов.

– И? – Елена вцепилась в спинку стула.

– Вероятность синдрома Дауна подтвердилась, – Анна Сергеевна говорила спокойно, по-деловому. – Но других патологий нет. Сердце, внутренние органы – все в норме.

– Какая разница? – взорвалась Елена. – Он все равно будет... неполноценным!

– Он будет особенным, – вдруг произнес Павел. – И, может быть...

– Что "может быть"? – Елена повернулась к мужу. – Ты готов всю жизнь нянчиться с инвалидом? Возить по врачам? Стыдиться перед друзьями, партнерами?

– Стыдиться? – Марина почувствовала, как внутри все закипает. – Вы... вы просто чудовище.

– Я реалистка! – крикнула Елена. – А вы... вы привязались к нему, как к собственному! Но это НАШ ребенок! И решать НАМ!

– Тогда я подам в суд, – Марина встала. – Буду судиться за право выносить и родить его.

– На какие деньги? – усмехнулась Елена. – На те, что нужны на мамину операцию?

Марина пошатнулась. В глазах потемнело.

– Марина! – Павел подхватил её под локоть. – Вам нехорошо?

– Не трогай её! – взвизгнула Елена. – Она специально давит на жалость!

– Всем успокоиться! – громко сказала Анна Сергеевна. – Марине нужно прилечь. А вам, – она посмотрела на Елену, – рекомендую взять паузу и подумать.

Вечером в палате у матери Марина впервые за день разрыдалась.

– Доченька, – Вера Николаевна гладила её по голове. – Что случилось? Расскажи маме.

И Марина рассказала. Все. Про договор, про беременность, про синдром Дауна. Про ультиматум Елены.

– Вот оно что, – мать тяжело вздохнула. – А я-то думаю, почему ты такая бледная ходишь.

– Прости, мам. Я хотела как лучше...

– И что теперь думаешь делать?

Марина положила руку на живот:
– Не знаю. Но убивать его не дам. Пусть особенный, пусть больной – он живой. Он уже есть.

ЧАСТЬ 4: "ПРЕОБРАЖЕНИЕ"

В коридоре клиники было тихо. Марина сидела на неудобном пластиковом стуле, машинально поглаживая уже заметно округлившийся живот. Рядом нервно постукивал ногой Павел.

– Знаете, – вдруг произнес он, глядя в пространство, – у моей сестры ребенок с ДЦП.

Марина повернулась к нему:
– Я не знала, что у вас есть сестра.

– Елена... не любит об этом говорить, – он горько усмехнулся. – Мы почти не общаемся с ними. Точнее, она не общается.

– А вы?

– Я езжу к ним тайком. Привожу игрушки, лекарства. Знаете, этот мальчик... он удивительный. Да, он не может ходить, но когда улыбается – словно солнце встает.

В животе вдруг сильно толкнулось. Марина охнула.

– Что? – встревожился Павел. – Вам плохо?

– Нет, – она улыбнулась. – Просто пинается. Любит, когда разговаривают.

Дверь кабинета распахнулась. Вышла заплаканная Елена, за ней – Анна Сергеевна.

– Я все решила, – глухо произнесла Елена. – Я... я не могу так.

– Лена... – Павел встал.

– Нет, дай договорить, – она подняла руку. – Я отказываюсь от ребенка. От всех прав на него.

Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног:
– Что?

– Вы правы, – Елена смотрела куда-то сквозь неё. – Я чудовище. Я не готова... не могу принять особенного ребенка. Я слишком... – она всхлипнула, – слишком труслива для этого.

– А я? – тихо спросил Павел.

– Что – ты?

– А если я хочу этого ребенка? – он подошел к жене. – Если я готов?

– Ты с ума сошел? – Елена отшатнулась. – Это разрушит нашу жизнь!

– Нет, – он покачал головой. – Это и есть жизнь. Настоящая. Со всеми её сложностями, болью и... любовью.

– Тогда выбирай, – Елена расправила плечи. – Или я, или этот... ребенок.

Павел молчал долго. Потом медленно снял обручальное кольцо:
– Я уже выбрал.

Елена развернулась и быстро пошла по коридору, цокая каблуками. У выхода обернулась:
– Ты пожалеешь об этом.

...Прошло три месяца.

Марина лежала в родильном отделении. За окном падал первый снег.

– Тужься! – командовала акушерка. – Еще немного!

Судорожно вцепившись в руку Павла, она рожала их сына. Их особенного, но такого желанного мальчика.

– С днем рождения, малыш, – прошептала Марина, когда ей на грудь положили крошечное, сморщенное тельце.

– Он прекрасен, – Павел смотрел на сына сияющими глазами.

В палату вошла Вера Николаевна – уже окрепшая после операции:
– Дай-ка взглянуть на внука.

– Мам, он... – Марина запнулась.

– Он – чудо, – твердо сказала мать. – Самое настоящее чудо.

...А где-то в другом конце города Елена сидела у окна в пустой квартире. На коленях лежала фотография – УЗИ того самого, первого обследования. Она провела пальцем по размытому силуэту:
– Прости меня, – прошептала одними губами. – Прости, если сможешь.

КОНЕЦ

• `Спасибо за чудесный вечер! Ты лучший` – жена нашла переписку мужа

• Ещё рассказы про семью

Телефонный звонок прозвучал как-то особенно пронзительно в тот декабрьский вечер. Лена вздрогнула, оторвавшись от приготовления ужина. По спине пробежал холодок – она всегда чувствовала, когда звонила свекровь. И сейчас внутренний голос не подвел.

– Андрюша, солнышко, – раздался в трубке медовый голос Нины Петровны. – Как ты, сыночек?

Лена замерла у кухонной двери, прислушиваясь к разговору мужа в гостиной. Она не хотела подслушивать, но что-то заставляло её стоять и ловить каждое слово.

– Да, мам, нормально все, – голос Андрея звучал устало. – Работаем помаленьку...

– Сынок, я вот что хотела сказать... – В голосе свекрови появились особые, вкрадчивые нотки. – Мы с папой так соскучились. Новый год на носу. Может, придешь к нам встречать? Как раньше, помнишь? Я твой любимый салат оливье сделаю, папа шампанское купил...

Пауза. Лена почувствовала, как участился пульс.

– Только... – Нина Петровна сделала многозначительную паузу. – Приходи один, ладно? Посидим по-семейному, как раньше. Без Лены.

Кухонное полотенце выпало из рук. Лена прислонилась к стене, чувствуя, как предательски подгибаются колени. Три года брака, и каждый раз одно и то же. Каждый праздник превращается в поле боя, где свекровь пытается перетянуть сына на свою сторону.

– Мам, – голос Андрея стал жестче. – Мы уже обсуждали это. Лена – моя семья.

– Семья – это мы с папой! – В голосе Нины Петровны зазвенели истеричные нотки. – Мы тебя растили, ночей не спали! А она... Она просто...

– Мама, прекрати.

– Нет, ты послушай! – Свекровь уже не сдерживалась. – Она же тебя приворожила! Ты совсем другим стал! Раньше каждые выходные домой приезжал, а теперь...

Лена беззвучно опустилась на пол. Перед глазами всплыли воспоминания трехлетней давности – их свадьба, на которой свекровь демонстративно рыдала, крича, что сын совершает ошибку. Первый семейный ужин, когда Нина Петровна "случайно" облила её борщом. Бесконечные придирки, колкости, попытки поссорить их с Андреем.

– Мама, я все сказал. Мы придем вместе или не придем совсем.

– Ну и оставайся со своей... – Последовала грубость, от которой у Лены защипало глаза.

Звук брошенной трубки. Тяжелые шаги мужа. Лена быстро встала, делая вид, что занята ужином. Руки предательски дрожали.

– Ты все слышала? – Андрей обнял её сзади, уткнувшись носом в шею.

– Нет, – соврала она, размешивая уже давно готовый соус. – Что-то случилось?

– Все как обычно. – Он развернул её к себе. – Мама зовет на Новый год. Без тебя.

Лена попыталась улыбнуться, но губы дрожали:
– Может, правда сходишь? Она же твоя мама...

– Прекрати, – Андрей взял её лицо в ладони. – Ты – моя жена. Моя семья. И никто не заставит меня выбирать между вами.

Лена уткнулась ему в грудь, пытаясь сдержать слезы. Она любила мужа всем сердцем, но иногда ей казалось, что эта любовь разрушает его отношения с родителями. Может, она действительно эгоистка?

Вечер медленно опускался на город. За окном падал снег, укрывая улицы белым покрывалом. Лена смотрела на кружащиеся снежинки и думала о том, что через неделю Новый год. Праздник, который должен объединять семьи, снова станет причиной раздора.

В эту ночь она долго не могла уснуть. Андрей мирно сопел рядом, а она прокручивала в голове события прошедшего вечера. Может, стоит попробовать еще раз наладить отношения со свекровью? Сделать первый шаг? Но все предыдущие попытки заканчивались унижением и слезами.

Утро встретило их хмурым небом и температурой у Андрея. Простуда свалила его неожиданно – температура под сорок, кашель, слабость. Лена металась между работой и домом, отпаивала мужа травами, ставила компрессы.

– Это все ты виновата! – раздался звонок свекрови на третий день болезни Андрея. – Не уберегла моего мальчика! Я приеду и заберу его к себе!

– Нина Петровна, – Лена старалась говорить спокойно, хотя внутри все кипело. – Андрею уже лучше. Я о нем забочусь.

– Заботишься? – В трубке послышался издевательский смех. – Да что ты можешь? Только деньги из него тянуть! Думаешь, я не вижу, как он на работе перерабатывает? Все для тебя старается!

Лена сжала трубку так, что побелели костяшки пальцев. Хотелось кричать, что она тоже работает, что половину ипотеки платит она, что любит Андрея просто за то, что он есть. Но свекровь не хотела ничего слышать.

Вечером, меняя компресс на лбу мужа, Лена решилась:
– Андрей, может, правда съездишь к родителям на праздники? Я понимаю, как твоя мама скучает...

Он открыл воспаленные глаза:
– Ты что, действительно хочешь от меня избавиться?

– Нет, что ты! – Она присела рядом, поправляя одеяло. – Просто подумала... может, стоит попробовать наладить отношения?

– Лен, – Андрей взял её за руку. – Я знаю свою маму. Если я приду один, она решит, что победила. И будет давить еще сильнее. Я не могу так с тобой поступить.

Лена молчала, глядя в окно. Там продолжал падать снег, создавая иллюзию праздника и уюта. Где-то в соседних домах люди готовились к Новому году, покупали подарки, строили планы. А в их семье праздник снова превращался в испытание.

До Нового года оставалось пять дней, и каждый из них был наполнен звонками свекрови. Она то умоляла, то угрожала, то пыталась давить на жалость. Андрей молчал, но Лена видела, как тяжело ему дается это противостояние.

В предновогодний вечер, украшая елку, Лена вдруг поняла, что больше так не может. Она достала телефон и набрала номер свекрови:
– Нина Петровна, я хочу с вами поговорить. Давайте встретимся?

В трубке повисла тяжёлая пауза. Лена почти физически ощущала, как свекровь борется с желанием бросить трубку.

– Хорошо, – наконец процедила Нина Петровна. – Приходи завтра к двум. Только Андрею не говори.

На следующий день Лена стояла перед знакомой дверью, сжимая в руках коробку с тортом – маленьким актом доброй воли. Её сердце колотилось как сумасшедшее, но она понимала – этот разговор нужно было провести давно.

Нина Петровна открыла дверь, окинув невестку холодным взглядом. В квартире пахло пирогами – свекровь всегда пекла их, когда нервничала.

– Проходи, – бросила она, разворачиваясь к кухне.

Лена прошла знакомым маршрутом. Здесь ничего не менялось годами: те же занавески, те же фотографии Андрея на стенах – от младенчества до выпускного. Только их свадебной фотографии здесь не было.

– Я вас слушаю, – Нина Петровна села напротив, сложив руки на груди.

Лена глубоко вздохнула:

– Нина Петровна, я знаю, что вы меня не любите. И, возможно, никогда не полюбите. Но я люблю вашего сына. И мне больно видеть, как он разрывается между нами.

– Любишь? – свекровь усмехнулась. – А ты знаешь, что он в детстве боялся темноты? Что у него аллергия на цитрусовые? Что он...

– Что он храпит, когда простужен, – тихо продолжила Лена. – Что он не может уснуть без привычной подушки. Что он обожает ваши пирожки с капустой, но стесняется просить их. Что он каждый день звонит вам, даже когда очень занят, потому что знает – вы волнуетесь.

Нина Петровна замолчала, впервые посмотрев на невестку внимательно.

– Я не пытаюсь занять ваше место, – продолжила Лена. – Я просто хочу быть частью семьи. Чтобы Андрей не чувствовал себя предателем, когда проводит время с вами или со мной. Чтобы наши будущие дети знали свою бабушку не как врага их матери, а как любящую и мудрую женщину.

В глазах Нины Петровны что-то дрогнуло при упоминании внуков.

– Будущие дети? – переспросила она севшим голосом.

– Мы с Андреем хотим детей, – Лена положила руку на живот. – И... кажется, это случится раньше, чем мы планировали. Я узнала на прошлой неделе, но ещё не говорила Андрею. Хотела сначала поговорить с вами.

Нина Петровна застыла, переваривая информацию. Её руки, всё ещё сложенные на груди, заметно дрожали.

– Почему? – наконец спросила она. – Почему сначала со мной?

– Потому что вы его мать, – просто ответила Лена. – И я хочу, чтобы наш ребёнок рос в семье, где все любят друг друга. Или хотя бы пытаются.

Свекровь встала, подошла к плите и начала механически перебирать чайные чашки. Лена видела, как подрагивают её плечи.

– Андрюша всегда хотел братика или сестричку, – вдруг сказала Нина Петровна, не оборачиваясь. – Но у нас с отцом не получилось. Может, поэтому я так... – она не закончила фразу.

– Я понимаю, – мягко сказала Лена. – И я не прошу вас полюбить меня прямо сейчас. Просто давайте попробуем. Ради Андрея. Ради малыша.

Нина Петровна медленно повернулась. В её глазах блестели слёзы.

– Пирожки с капустой, говоришь? – спросила она, пытаясь улыбнуться. – Может, научу тебя их делать? Андрюша обрадуется.

Лена почувствовала, как тяжесть, давившая на сердце последние три года, начинает понемногу отступать.

– С удовольствием, – ответила она. – А может... может, вы с отцом всё-таки придёте к нам на Новый год? Я приготовлю оливье по вашему рецепту.

Нина Петровна молча подошла к невестке и неловко обняла её. Это объятие было далеко от материнского, но это было начало. Маленький шаг к тому, чтобы их семья наконец стала настоящей.

Вечером, когда Андрей вернулся с работы, он застал жену на кухне. Она колдовала над разделочной доской, а рядом лежала знакомая тетрадь с мамиными рецептами.

– Что это ты делаешь? – удивлённо спросил он.

– Учусь готовить пирожки с капустой, – улыбнулась Лена. – Кстати, у меня для тебя два сюрприза. Присядь.

Андрей опустился на стул, с тревогой глядя на жену. Последний раз она так серьёзно начинала разговор, когда сообщала о повышении ипотечной ставки.

– Во-первых, – Лена вытерла руки о фартук, – твои родители придут к нам на Новый год.

Андрей моргнул, явно не веря своим ушам.

– Мама согласилась? – он покачал головой. – Как тебе это удалось?

– Мы просто поговорили, – Лена подошла к мужу и взяла его за руку. – По-настоящему поговорили. Впервые за три года.

Она замолчала, собираясь с мыслями. Сердце колотилось как сумасшедшее – сейчас она скажет то, что изменит их жизнь навсегда.

– А второй сюрприз... – Лена глубоко вздохнула. – Помнишь, мы говорили о том, что хотим детей?

Андрей замер, его глаза расширились.

– Ты... – он запнулся, боясь произнести это вслух, словно слова могли спугнуть чудо.

– Да, – Лена улыбнулась, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. – Я беременна.

Андрей вскочил со стула, подхватил жену на руки и закружил по кухне. Мука с её фартука осела на его рубашке, но ему было всё равно.

– Я люблю тебя, – шептал он, покрывая её лицо поцелуями. – Боже, как я тебя люблю!

Внезапно он остановился, осторожно опустил Лену на пол.

– Прости, – испуганно произнёс он. – Я не должен был так... Тебе нельзя волноваться.

Лена рассмеялась:

– Андрей, я беременна, а не больна. Всё хорошо.

Он притянул её к себе, уткнулся носом в макушку.

– Мама знает? – спросил он тихо.

– Да, – Лена подняла голову, встречаясь с ним взглядом. – Поэтому мы и поговорили. Знаешь, кажется, известие о внуках творит чудеса.

– Поверить не могу, – Андрей покачал головой. – Столько событий за один день...

Звонок телефона прервал их разговор. На экране высветилось "Мама".

– Включи громкую связь, – попросила Лена.

– Андрюша, – голос Нины Петровны звучал непривычно мягко. – Как ты, сынок?

– Хорошо, мам, – Андрей сжал руку жены. – Даже отлично.

– Лена... она сказала тебе?

– Да, – он улыбнулся. – Спасибо, что придёте к нам на Новый год.

– Я тут подумала... – В голосе свекрови появились знакомые командные нотки, но теперь они звучали почти забавно. – Может, вам к нам переехать? Временно, конечно. У вас же квартира маленькая, а с ребёнком нужно пространство. И я помогу с малышом, опыт всё-таки...

Лена и Андрей переглянулись, сдерживая смех. Нина Петровна оставалась собой – властной, привыкшей командовать. Но теперь в её голосе звучала забота – пусть немного неуклюжая, но искренняя.

– Спасибо, мам, – мягко ответил Андрей. – Но мы справимся. Хотя твоя помощь нам очень пригодится.

– Конечно справитесь, – фыркнула Нина Петровна. – Но я всё равно буду рядом. Кстати, Лена, ты тесто поставила как я сказала? Не перемешивай больше, чем нужно, а то пирожки жёсткие будут.

– Всё сделала точно по рецепту, – улыбнулась Лена.

– Ну ладно... – свекровь помолчала. – Тогда до вечера. Я ещё зайду, проверю, как у вас дела.

Попрощавшись, они сели на диван. Андрей положил руку на живот жены.

– Знаешь, – задумчиво произнёс он, – а ведь у нас получилось. Настоящая семья.

Лена прижалась к мужу:

– Да, родной. У нас всё получилось.

За окном продолжал падать снег. До Нового года оставалось четыре дня, и впервые за долгое время они оба с нетерпением ждали праздника. Ведь теперь это будет настоящий семейный праздник – без обид и упрёков, без необходимости выбирать между близкими людьми.

Лена закрыла глаза, чувствуя, как шевелится под ладонью мужа их будущий малыш. Возможно, это была лишь игра воображения – срок ещё слишком маленький. Но ей казалось, что ребёнок тоже радуется тому, что в их семье наконец воцарился мир.

31 декабря выдалось морозным и ясным. С самого утра Лена хлопотала на кухне, то и дело поглядывая на часы. Нина Петровна обещала прийти к четырём, чтобы помочь с приготовлениями.

– Не перетруждайся, – Андрей обнял жену сзади, когда она в третий раз принялась протирать столешницу. – Мама всё равно всё переделает по-своему.

– Знаю, – улыбнулась Лена. – Но мне хочется, чтобы всё было идеально.

Ровно в четыре раздался звонок в дверь. На пороге стояла Нина Петровна с внушительными пакетами, за её спиной маячил Михаил Степанович, муж, с коробкой шампанского.

– Так, показывай свой оливье, – с порога скомандовала свекровь, решительно направляясь на кухню. – Надеюсь, морковку не переварила?

Лена и Андрей переглянулись с улыбкой. Некоторые вещи не менялись.

– Папа, проходи, – Андрей забрал у отца коробку. – Как дела на работе?

– Да какая работа, сынок, – махнул рукой Михаил Степанович. – На пенсию собираюсь. Внуку пора время уделять.

– Или внучке, – подал голос с кухни Нина Петровна. – Лена, а ты к врачу записалась? Я тут узнавала, в двадцать третьей женской консультации очень хороший специалист...

Следующие несколько часов прошли в суете приготовлений. Нина Петровна командовала парадом на кухне, то и дело отправляя мужчин за недостающими продуктами. Лена послушно выполняла указания свекрови, отмечая про себя, как изменились её интонации – теперь в них звучала не злость, а искренняя забота.

К десяти вечера стол был накрыт. Посередине красовалась огромная миска с оливье – совместное творение невестки и свекрови. Нина Петровна придирчиво осмотрела результат и, наконец, одобрительно кивнула:

– Вполне съедобно. Для первого раза даже очень неплохо.

От неё не укрылось, как просияла Лена от этой скупой похвалы.

– Давайте включим телевизор, – предложил Михаил Степанович. – Скоро президент говорить будет.

Они расселись в гостиной. Андрей приобнял жену, незаметно положив руку на её живот. Нина Петровна сделала вид, что не заметила этого жеста, но её глаза подозрительно заблестели.

– Знаете, – вдруг сказала она, когда куранты начали отбивать полночь, – я хочу извиниться. Перед вами обоими. Я была несправедлива...

– Мам, – перебил её Андрей. – Давай не будем о прошлом. Главное – мы все здесь, вместе.

– И это только начало, – добавила Лена, накрывая ладонь мужа своей.

Бой курантов, звон бокалов с безалкогольным шампанским для Лены, традиционное "С Новым годом!" – всё слилось в один счастливый момент. Нина Петровна украдкой вытирала слёзы, Михаил Степанович улыбался в усы, а Лена и Андрей не могли оторвать друг от друга влюблённых глаз.

Позже, когда часы показывали третий час ночи, а Михаил Степанович мирно посапывал в кресле, Нина Петровна вдруг достала из сумки старый фотоальбом.

– Вот, – она протянула его Лене. – Хочу, чтобы он был у вас. Здесь все фотографии Андрюши с рождения. И ещё... – она замялась. – Я подумала, может, начнём новый? Для малыша.

Лена осторожно взяла альбом, пролистала пожелтевшие страницы. Маленький Андрей на каждом снимке, его первые шаги, первый день в школе, выпускной...

– Спасибо, – тихо сказала она. – Это очень важно для нас.

Нина Петровна неловко обняла невестку:

– Это я тебе спасибо. За то, что не сдалась. За то, что любишь его так сильно.

Андрей наблюдал за ними, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Все его женщины – мама, которая дала ему жизнь, жена, которая подарила ему любовь, и крошечная доченька или сынок, который пока существовал только под сердцем Лены, – все они были здесь, рядом, и наконец-то в мире друг с другом.

За окном занимался рассвет первого дня нового года. Снег искрился в свете фонарей, а на стекле медленно таяли снежинки. Лена положила голову на плечо мужа и прошептала:

– С новым годом, родной. С новым счастьем.

И в этих простых словах было всё – благодарность за прошлое, радость настоящего и вера в будущее, где их ребёнок будет расти в семье, полной любви и понимания. Где не нужно будет выбирать между близкими людьми. Где каждый праздник будет объединять, а не разделять.

А через несколько месяцев, когда в их семье появится маленькая Машенька, Нина Петровна первая возьмёт внучку на руки и скажет, глядя на невестку повлажневшими глазами:

– Наша девочка. Вылитая мама.

И это "наша" станет самым главным подарком для всех них.

• — Ты для него просто красивая игрушка! — выпалила подруга, и эти слова изменили мою жизнь

• Ещё рассказы