Убедительная просьба: если не хотите испортить себе новогоднее настроение, прошу, не читайте дальше. Это пост памяти, а не радости.
С тех пор, как я прошла по всем лагерям пленных вместе с найденным в этом году дедом Закусиным и написала об этом книгу "Непобеждённые", я не могу перестать думать о забытом подвиге его и той группы офицеров из "10460 Erlmühle". Новый год - праздник семейный. А я не могу перестать думать о том, как встретили тот Новый год они... Знаю, многие бойцы встретили тот праздник на фронте в землянках, в окопах, а в тылу кто-то у станка. А Закусин и его братья по оружию вот так... в цепях, в концлагере Флоссенбюрг за подготовку восстания в лагере пленных в Чехословакии...
***
А в Южной Баварии нет зимы
И снега тут нет, а я весь продрог:
Не греют браслеты железных цепей
И холод от шеи до кончиков ног.
Концлагерь не место, где ждёшь тепла,
Особенно - бункер, где нас сторожат.
Мелькает в окошке белесая мгла,
Я в бога не верю, я верю в ад:
Разбитые губы горят огнём
И горло стонет: "Воды, воды..."
Глумилось эсэсовское зверьё,
Кричали от боли мы на все лады,
Но наших не выдали никого.
Хоть знали: теперь уж не пощадят.
Не выдали нам полосатых роб,
И не расстреляют, так здесь сгноят.
А где-то у нас, на Урале зима
И снега навалено, что не пройти...
За то, что уже не вернусь домой,
Прости меня, мама, и, папа, прости.
Прости меня, Галя, сестра моя,
Что больше не будет подарков, лент,
Ты вспомни брата, что вдруг пропал:
В один конец я достал билет.
За то, что выжить в плену не смог,
Прости меня, мама, и, папа, прости:
У немцев валяться не стал у ног,
Пришлось в феврале мне в вечность уйти.
А дома мама накроет стол
И папа крепкий поставит чай.
Пусть в Новый сорок четвёртый год
Заплачет по мне хоть одна свеча...
