Представьте, что вы отправились в научную экспедицию на далёкий север. Там, во время раскопок вечной мерзлоты, вы с другими членами команды, сами того не зная, выпустили на свободу древний опасный вирус. Некоторые члены вашей экспедиции заразились. Ничего не подозревая, вы пришли в гости к жителям крупного поселения. Вскоре некоторые ваши коллеги и местные жители слегли в постель с разными симптомами — одни начали кашлять кровью, другие терять слух, третьи мучаться от припадков. Заражённые стали умирать — заболевание (назовём его алтайской цигейкой) оказалось очень серьёзным. Ответственность за распространение болезни лежит на вас — и вы начинаете думать, как остановить мор, который уже начал распространяться и на другие поселения.
И вот вы открываете учебник и начинаете изучать, как устроен иммунитет и можно ли его усилить. И обнаруживаете, что иммунитет — это очень сложная штука. И говорить «иммунитет вырос», «иммунитет ослаб» на самом деле не очень корректно, потому что иногда человек обладает очень сильным иммунитетом против одного патогена и слабым — против другого. Например, пациент, уже переболевший ветрянкой, скорее всего, не заразится этим заболеванием повторно — зато может стать жертвой гепатита B или коронавируса.
«Началась инфекция, все сюда, боритесь с чужаками!»
Иммунитет условно делится на две «ветки»: одна называется адаптивным (обучаемым) иммунитетом, а вторая — врождённым. Врождённый иммунитет сложно «прокачать», потому что он действует всегда. Он всё время «мониторит» попадание в организм разных чужеродных объектов — например, бактерий. Бактерии отличаются от наших с вами клеток. Например, у большинства из них есть специальная клеточная стенка, а на этой стенке «живут» разные необычные вещества. По таким специфичным для патогенов сигналам иммунитет сразу «понимает», что в гости заглянул чужак, которого надо немедленно изгнать. С вирусами та же история — они очень сильно отличается от клеток. Генетический материал в наших клетках — это двухцепочечная молекула ДНК, с которой считывается молекула РНК, которая потом используется для синтеза различных белков. А у вирусов (не у всех) встречается, например, двухцепочечная молекула РНК. Если наша клетка обнаруживает такую странность внутри себя, в ней запускается РНК-интерференция — клетка начинает «нарезать» двухцепочечную РНК и даже обычные РНК, похожие на неё, от греха подальше. Кроме того, клетка «бьёт тревогу». Говоря простым языком, она выделяет разные вещества, которые кричат соседним клеткам: «Началась инфекция, все сюда, боритесь с чужаками!» Вы наверняка слышали про интерфероны — это и есть «молекулы тревоги», которые сообщают собратьям о вторжении вируса. В итоге клетки иммунной системы набегают и пытаются побороть инфекцию.
Если клетка определила, что заражена вирусом, она также может совершить самоубийство. Делает она это очень аккуратно. Не просто разрушается с вываливанием содержимого наружу, а проходит через запрограммированную клеточную смерть, которую ещё называют апоптозом. Клетка разбирает себя на части, превращаясь в множество небольших мембранных пузырьков, хранящих её содержимое, избегая распространения вируса по организму. Части умершей клетки обычно «съедают» другие клетки, в частности, иммунной системы. В общем, у нашего организма есть целый набор стандартных защитных схем на разного рода инфекции, которые не вдаются в подробности, какой именно патоген вторгся, но распознают некоторые их универсальные признаки.
А как обстоят дела с адаптивным иммунитетом? Это удивительное изобретение природы! Представьте: у нас есть наш геном, 3 млрд букв нуклеотидов, из которых состоит наша ДНК. И в этом огромном тексте есть порядка 20 тыс. осмысленных предложений, которые мы называем генами. Гены, в свою очередь, кодируют белки — а белки обеспечивают массу полезных штук в нашем организме. Одни белки — это ферменты, которые отвечают за разные химические реакции, другие — рецепторы, которые находятся на поверхности клетки и помогают воспринимать разные сигналы. Третьи белки — структурные, они помогают клеткам двигаться или держать форму. В общем, белков очень много — и они очень разные.
При этом у нас есть миллионы (!) разных генов, которые кодируют антитела — специальные белки для распознавания чужеродных молекул и патогенов. Всего генов двадцать тысяч, а разнообразие генов антител миллионы — не видите парадокса? Дело в том, что 20 тыс. генов в нашем геноме — это универсальные, стандартные гены-чертежи, которые есть в каждой клетке. А вот клетки иммунной системы «изобретают» новые гены, которые и кодируют антитела: они как маленькие мастерские, работающие на заказ. Технически это называется «рекомбинацией»: берём ДНК, режем-клеим фрагменты — и получается новый уникальный ген, который кодирует новый специальный белок-антитело. Вариантов, как резать и клеить, огромное количество. Отсюда и берётся миллион разных генов и антител. Причем в каждом B-лимфоците будет реализована одна из множества этих комбинаций. Аналогично возникает огромное разнообразие рецепторов на поверхности лимфоцитов, помогающих распознавать самые разные инфекции.
Лимфоциты — основа нашей адаптивной иммунной системы. Почему она адаптивная? Потому что умеет обучаться. Как она обучается? По сути благодаря эволюции внутри нас. Организм не знает заранее, с какими инфекциями он может столкнуться, поэтому создаёт огромное количество генетически разнообразных клеток-охотников. Один охотник готовится встречать «серых волков», а другой «фиолетовых зайцев с одним красным ухом». Понятно, что какие-то охотники могут никогда не встретить свою жертву — и это нормально. Но если охотнику повезло встретить свою цель, то он на радостях начинает активно размножаться и производит целую армию своих клонов. Теперь ни один фиолетовый заяц с одним красным ухом не пройдет.
Алтайская цигейка — инфекция очень хитрая. Она научилась избегать врождённого иммунитета, который с ней просто не справляется. И вот инфекция ползёт по организму... И сталкивается с элементами адаптивного иммунитета. Но большая часть клеток адаптивного иммунитета не узнают патоген и проходят мимо, потому что они умеют бороться с другими врагами, а цигейка им совсем не интересна. После тысяч таких встреч ключик случайно подбирается к замку: одна из клеток-«охотников» нападает на вирус! Её рецептор как раз подходит к приметам цигейки. Вот зачем нужно столько разных версий генов — чтобы организм мог узнавать новую заразу, даже если никогда раньше её не видел. Причём, когда клетка-«охотник» начинает делиться, она ещё слегка меняет свои гены, отвечающие за распознавание патогена. Более удачливые охотники, получившие мутацию, усиливающую распознавание, получают эволюционное преимущество и плодятся ещё активнее. Это тоже важная составляющая обучения.
Что происходит с клетками-охотниками, когда алтайская цигейка побеждена? Кто-то из них распадается и умирает, кто-то остаётся в организме в качестве «клеток памяти», которые, в случае повторного визита цигейки, тут же её прикончат. Думаю, теперь вы понимаете, почему почти никто не болеет ветрянкой повторно — иммунитет к этой болезни сохраняется у человека практически на всю жизнь.
«Что, если просто ввести в тело ослабленную версию вируса?»
Итак, мы немного разобрались, как работает иммунитет. Теперь нам надо применить знания на практике и победить алтайскую цигейку! Самый верный способ приобрести иммунитет против цигейки — ей заразиться, конечно же. Вирус в вас попадёт, вы выздоровеете и останетесь с классным иммунитетом. Ну или умрёте. А ещё не забывайте, что наш древний вирус вызывает глухоту, рвоту, судороги и прочие неприятности. Так что вряд ли бы вы захотели ей переболеть. Тогда давайте думать, как приобрести иммунитет, при этом не заражаясь инфекцией.
Предлагаю такой вариант: можно взять цигейку и её ослабить — тогда при попадании недуга в организм человек выработает иммунитет, но без рвоты и возможной смерти. Кстати, этот же вариант в интернете предлагают и пользователи без медицинского или биологического образования. Вот что написал в социальных сетях один парень: «Что если вместо вакцины мы подвергнем себя ослабленной версии вируса — и это поможет нам построить антитела и бороться с реальным патогеном». Этот интернет-пользователь только что изобрёл... вакцинацию! Имя автора цитаты, кстати — Джек Пособец. Это ультраправый блогер, который очень любит Трампа и конспирологию, зато не любит прививки.
Получается, вакцинация — это процесс, который, по идее, должен радовать любителей всего натурального и естественного. Ведь иммунизация — это способ обучения нашей естественной иммунной системы путём введения более слабого или обезвреженного патогена или его частей! Круто же! Почему тогда так много людей выступают против прививок?
Вообще первую вакцину создали по описанному мной принципу: раньше во многих странах бушевала обычная оспа, а ещё была коровья оспа, которая вызывала гораздо менее опасные последствия для человека. И учёные решили прививать людей ослабленной коровьей оспой, чтобы те не болели оспой настоящей. Так наука спасла планету от огромного количества смертей.
«Прививки слишком быстро разработали»
Разумеется, со времён первых вакцин иммунизация стала намного безопаснее и эффективнее. Потому что заражение пациентов ослабленным патогеном всё равно может вызвать неприятные симптомы — ведь иммунная система даже на ослабленный вирус порой реагирует очень бурно. Кроме того, коровья оспа — не то же самое, что оспа обыкновенная, поэтому вакцина была не идеальной.
Учёные вскоре выяснили, что ослабить вирус можно с помощью нагревания или радиации. Так вирус перестаёт размножаться, но его белки, на которые реагирует иммунитет, сохраняются. Сейчас наступила эпоха векторных вакцин. Это вакцины, в которых используется вирусная оболочка для доставки генетического материала, кодирующего требуемый антиген, в клетки-хозяева реципиента. На этом принципе основаны, например, некоторые прививки против коронавируса и Эболы. Ещё можно отдельно в пробирке синтезировать белок вируса — и его ввести в тело. В общем, вакцины можно разрабатывать самыми разными способами. При этом главный принцип всех видов прививок одинаков — они доставляют в организм безопасную версию патогена или его части, и организм учится с ним бороться.
В общем, вирус нашей цигейки можно просто убить — и ввести его пациентам (но это долго и сложно, потому что вирус надо научиться выделять и производить в промышленных масштабах). Проще прочитать геном вируса (его генетический материал). Тогда по его генам мы можем точно узнать, какие у вируса белки на поверхности, ведь гены — это инструкции для сборки белков. А дальше мы можем эти гены запихнуть в какой-нибудь уже проверенный носитель — будь то вирусный вектор или мембранные оболочки (как в случае с мРНК-вакцинами), для производствах которых уже налажена вся инфраструктура.
Именно так разработали прививки против коронавируса! В Китае учёные прочитали геном вируса, отправили его по интернету в лабораторию на другом конце света — и другие учёные разработали вакцины, не имея на руках живого образца опасного вируса. Правда, тогда многие испугались, что «прививки слишком быстро разработали». Но вообще-то использованный метод тем и хорош, что позволяет разработать вакцину и наладить её производство в самые короткие сроки.
Насколько безопасны вакцины
Конечно, у вакцин бывают нежелательные эффекты, ведь они по задумке должны вызывать реакцию иммунной системы. И иногда реакция может быть более сильной, чем хотелось бы. Примерно в 1 случае на 1 000 000 введённых инъекций люди сталкиваются с острой аллергической реакцией немедленного типа — анафилактическим шоком. Это потенциально опасно, но не смертельно, если рядом есть грамотный врач или медсестра, поэтому после вакцинации людей просят посидеть недолго в приемной.
Возможны и другие (менее острые) проблемы, связанные с вакцинами, ведь люди разные и у всех могут быть свои особенности. Но самое главное, что надо понимать: вакцина заведомо безопасней, чем сам вирус. Если организм плохо отреагировал на часть вируса или на его ослабленную версию, то представьте, что было бы при встрече с его размножающейся патогенной версией. Поэтому, если вы думаете, делать прививку или нет, сравните возможные «эффекты» от вакцины и от настоящей болезни. Что лучше — посидеть с небольшой температурой после вакцины от коклюша, или месяцами кашлять и страдать от слабости? По-моему, ответ очевиден.
Конечно, во время эпидемии можно посидеть в бункере и не вакцинироваться. Но всё равно из бункера вам рано или поздно придётся выйти. И тогда вы можете столкнуться с эволюционировавшей формой цигейки, возможно — более опасной и смертельной.
Но почему тогда так много людей выступает против вакцинации? Во-первых, многие люди верят, что именно их инфекция не коснётся. Ведь у них «крепкий» иммунитет, они носят на шее чеснок, едят имбирь с мёдом и обливаются холодной водой! Кто-то считает, что молитвы и вера в бога помогут не заразиться корью или гриппом. Такие товарищи рассуждают следующим образом: «Ага, если я сделаю прививку, значит, я не до конца доверяю богу». Увы, болеют даже люди с идеальным здоровьем, спортсмены и любитель ЗОЖ. Вирус — это молекулярная машина, для которого вы — просто среда для размножения. Плевать ему и на ваши религиозные взгляды: католики и православные болеют не реже, чем буддисты и атеисты. Во-вторых, есть вопрос ответственности: если что-то пойдёт не так после вакцины, то человек может почувствовать себя виноватым. А если что-то плохое случится из-за самой болезни, то «на все воля Божья». Это может толкать нас к нерациональному поведению.
Ещё бывают люди, которые просто боятся уколов или вида крови, поэтому для них сама идея вакцинации неприятна. И они ищут всевозможные поводы этого не делать. Работает здесь и эвристика доступности, когда человеку кажется более вероятным то, что интуитивно легче приходит на ум. Человек слышал о нескольких случаях осложнений после вакцинации, например, из упоминаний в СМИ, и предполагает, что такое случается часто. Хотя на самом деле риск невелик. Тут как с аэрофобией: мы все слышали об авиакатастрофах и часто боимся, что это может произойти с нами, но, по статистике, самолёты — это один из самых безопасных способов передвижения по миру. Наконец, к сожалению, есть огромное количество наукообразных мифов о вакцинах, вроде того, что они якобы вызывают аутизм.
Сейчас в интернете гуляет множество страшилок о вакцинации. Например, очень популярен миф о том, что прививки вызывают аутизм. Его автор — британский врач по имени Эндрю Уэйкфилд. Однажды он опубликовал на страницах престижного журнала The Lancet исследование о связи между вакциной против кори, эпидемического паротита и краснухи (MMR) и аутизмом. При этом Уэйкфилд отметил, что его выборка — небольшая, всего из 12 человек (!), а выводы из его статьи — лишь предположение. По словам врача, тройная вакцина опасна — поэтому от каждой болезни нужно вводить свою отдельную вакцину. Интересный факт: сам Эндрю Уэйкфилд являлся... автором патента на однокомпонентную вакцину от кори. Налицо конфликт интересов — о котором британец вежливо умолчал.
Вскоре вскрылось множество других неприятных деталей — например, что медик внаглую подтасовывал данные детей, участвовавших в исследовании. Выяснилось, что у одних мальчиков и девочек признаки аутизма появились до вакцинации, а у других диагноз вообще не подтвердился. К счастью, The Lancet отозвал статью. Самого Эндрю Уэйкфилда вычеркнули из медицинского реестра Великобритании и запретили заниматься медицинской деятельностью. Множественные проверки MMR-вакцин (в том числе с выборкой в 1 256 000 детей) не нашли никакой связи между вакцинацией и РАС. Тем не менее, до сих пор многие родители боятся прививать своих детей, чтобы те «не стали аутистами». Причём, по мнению антивакцинаторов, РАС может вызвать абсолютно любая прививка. И не только РАС. Так, однажды по федеральному каналу объявили, что певица Юлия Самойлова «росла здоровой девочкой, но после прививки заболела спинально-мышечной атрофией». Но спинально-мышечная атрофия (СМА) — это генетическое заболевание, которое можно диагностировать ещё на стадии одноклеточного эмбриона. Ни внутриутробное развитие, ни прививки не могут повлиять на появление или отсутствие у человека СМА.
Множество детей прививают. У множества детей диагностируют аутизм. Было бы странно, если бы не было вакцинированных мальчиков и девочек, диагностированных с тем или иным недугом. И действительно, бывает, что ребёнок получает прививку, а после (часто сильно после) у него диагностируют аутизм. А бывает, что после прививки кому-то на голову падает кирпич. Напоминаю, что «после — не значит вследствие». По этой теме провели огромное количество исследований и не нашли никакой связи между вакцинами и риском аутизма. Аналогично не выдерживают критики и другие аргументы противников вакцин, преимущественно связанных с пересказом опровергнутых исследований и некорректными цитированиями.
Есть одно интересное исследование — о том, как лучше всего убеждать людей вакцинироваться. В нём учёные взяли довольно большую выборку мужчин и женщин и опробовали на них пять вариантов преподнесения информации: нейтральная; только антинаучная; только научная; сначала антинаучная, потом разоблачение с помощью научной; сначала научная, потом уже конспирология.
После этого добровольцам говорили: допустим, есть ребёнок, которого нужно вакцинировать от некой малоизвестной болезни — например, от алтайской цигейки. Решение зависит только от вас. Будете ли вы вакцинировать ребёнка? Если человеку сообщали хорошие, полезные факты о вакцинации, он с большей охотой соглашался вакцинировать гипотетического ребёнка и меньше верил в мифы о прививках. В общем, наука — это своего рода вакцина от антивакцинных мифов.
А ещё в ходе этого эксперимента учёные выяснили: если сначала дезинформировать человека, убедить его в опасности вакцин — а потом уже информировать реальными данными о вакцинах, он уже хуже будет воспринимать научную информацию. То есть конспирологические теории, в свою очередь, могут прививать людям иммунитет к фактам, вызывать фактоустойчивость. Есть о чём задуматься.
Я убежден, что нет более опасной лженауки, чем отрицание важности вакцин. Не так давно я составлял рейтинг лженаук и поставил антивакцинаторство на первое место. Поделитесь своим мнением о том, согласны ли вы в такой оценкой — и не забудьте прислать этот текст или мой новый ролик про вакцины подругам и родственникам, которые отрицают пользу вакцинации. Давайте привьем их от опасного мракобесия.
