Небольшой островок посреди водной глади отчего-то совсем не интересовал жителей Города на Озере, было ли причинной этому местное спокойствие, некоторая флегматичность ежедневной жизни, или просто привычка, Сэмми не знал, но сам он почти каждый день любовался башней, величественно возвышавшейся, как над самим островом, так и над всем городком. В послеобеденный час, в ее тени было здорово укрываться от солнца и успевшей надоесть за долгие годы работы: быть осликом-водовозом то еще удовольствие. И только сегодня он решился предпочесть привычному отдыху несколько иное предприятие.
Теплый ветер дул со стороны Кантерлота, он нес запах давно забытых и не исполненных желаний, а Сэмми сидел на вершине башни, глядя в небо. Его солнце стремилось к горизонту. Сам бы ослик и не заметил этого, для него изо дня в день ничего не менялось: солнце было на привычном месте, а привычные домики бросали привычные тени на улицы и гуляющих по ним пони. Но ему подсказали и теперь знание того, что с каждым новым днем солнце будет восходить всё ближе к горизонту, через который вскоре закатиться, не давала ему покоя. Ведь жить водовозом еще можно, но жить водовозом-потерявшем-солнце совсем-совсем не хотелось.
Новый день начался, как обычно, в неспешном таскание бочки за спиной. Мистер Фловер Ван ждал воду для своего небольшого сада. Восхитительные лилии, старик собрал и вырастил, по его собственным словам, более ста сортов, Сэмми же, не разбираясь в таких тонкостях, просто отмечал для себя, что это море высоких цветов самых разных оттенков могло бы украсить своим видом да дурманящем ароматом и дом аристократа, но вместо этого радовало лишь самого садовода, да ослика, которому было позволено ждать окончание полива непосредственно в саду.
— Мистер Фловер Ван, — решился задать давно мучивший его вопрос ослик.
Но был перебит:
— Просто Флори, неужто я для тебя слишком стар, чтоб звать меня мистером?
— Флори, — Сэмми чуть-чуть помолчал в нерешительности, буквально пару секунд, — почему никто не видит этих цветов? Вы вырастили сад, но обложили его забором, здесь сотни цветов, но вы не продаете их. Местный магазинчик почел бы за честь торговать ими, у них я никогда не видел ничего столь же красивого.
— Они не для продажи, и не для красоты. — Мистер Фловер отвлекся и посмотрел на Сэмми, будто ожидая дальнейших расспросов.
Но их не последовало и садовод вернулся к своим делам, а ослик остался стоять в тишине, думая о своем. И только после того, как старик расплатился и надо было двигаться дальше, Сэмми задал еще один вопрос:
— А вы не боитесь осени?
— А чего ее бояться? — Не понял вопроса мистер Фловер.
— Солнца становится меньше, а еще после осени наступает зима.
— Ну, зима тоже по-своему хороша. Тем более после нее приходит весна.
— А если зима одна, последняя, и после нее ничего не будет?
— Зима по-своему тоже хороша, как я и сказал уже. — Хитро улыбнулся простак Флори.
— Но зимой солнце не греет. — Пробормотал Сэмми и не дождавшись ответа поплёл дальше.
После работы осел опять забрался на башню. Солнце было неумолимо — оно приблизилось к горизонту еще сильнее.
Прошло несколько дней, наступили выходные. Свободное время Сэмми решил посвятить поиску ответов на свои вопросы, а никто не отвечал на вопросы лучше, чем его друг — не летающий пегас по прозвищу Летчик.
— Вечное лето, Летчик, — вдохновленный парой кружек сидра, ослик рассказывал другу, как ему казалось самые главные вещи — место, в котором солнце никогда не зайдет за горизонт. Разве ты никогда не думал об этом, не мечтал, чтобы небо никогда не осиротело, чтобы тебе не пришлось испытывать пустоту, глядя вверх и пытаться не замерзнуть раньше времени?
— Нет.
Такой ответ отрезвил Сэмми не хуже ушата холодной воды.
— Ты не боишься зимы?
— У меня не было лета, о котором ты говоришь, которое сейчас горит в твоих глазах. Только весна, и мечты, что солнце разгорится в полную силу.
— Но…я думал, ты подскажешь как остановить солнце.
— Прости, но с этим вопросом, ты пришел не к тому пони.
В этот раз Сэмми не ушел с башни, даже когда ночь вступила в свои права.
— На самом деле бояться совсем нечего.
Ослик повернул голову в сторону звука и увидел полупрозрачный силуэт Селестии, который всегда появлялся рядом в особо горестные минуты. Но раньше его фантазии никогда не говорили.
— Осень мистера Фловера подходит к концу. Он не собрал ароматных трав во время жизни, чтобы пить согревающий чай на её исходе. И теперь все что его согревает это забота о саде. Пустая, как и его дом, но не дающая замерзнуть.
Сэмми представил старика, каждое утро пропалывающего сад, который никто не увидит и ему стало невообразимой грустно, а его солнце, что было видно даже ночью, качнулось вниз.
— Твой друг мечтал ворваться в летнюю жару на своих здоровых и крепких крыльях, которые оказались не способны на такой полет. Он не видел солнца, лишь узкую полоску восхода, которой суждено рано или поздно превратится в закат. Но он не унывает и не замерзает. Возможно, отчасти и из-за тебя, твоего тепла и солнца.
Ослика обуял стыд за то, что хотел научиться летать у того, кто никогда этого не умел. Солнце опустилось еще ниже.
— Не бойся, я всегда согрею тебя.
Мираж укрыл Сэмми своим огромным крылом. Он закрыл глаза. Солнце скатилось с небосвода.
Открыв глаза ослик, обнаружил, прижавшуюся к боку теплую и мягкую подругу — вишневую единорожку, искристый взгляд которой с интересом изучал его.
— Я тебя обыскалась, — в звонком голосе не было ни капли осуждения.
— Прости, я хотел немного побыть один.
— Это ты любишь, да. Ко мне приходил Летчик, он сказал: «Я понял, вечное лето там, где сбываются мечты». — Единорожка смешно пародировала говор пегаса. — Не имею ни малейшего понятия, что он имел в виду, но, знаешь, я с ним, кажется, согласна.
— Он не прав, как в общем-то ты всегда и говоришь. Там, где сбываются мечты, тепло. А вечного лета не существует, да и не нужно оно. Ты отпустишь меня ненадолго?
— Конечно. Буду тебя ждать и греть постель.
Пони и осел, сидящие на крыше башни, рассмеялись и обняли друг друга. Теплый ветер дул со стороны Кантерлота, он нес запах давно забытых и не исполненных желаний.
