LiveJournal + Рассказ

Проводив продавца взглядом до двери, женщина взглянула на риелтора. Тот заметно покраснел, отвёл взгляд и махнул рукой.

– У нас ещё и не такие клиенты бывают. Время такое, сами понимаете.

– Время такое, – повторила женщина и кивнула, – время такое...

***

Татьяна въехала в свою новую квартиру на следующий день после расчёта. К слову, банк не стал затягивать с переводом средств продавцу и довольно оперативно погасил задолженность Татьяны перед ним, вручив ей график ежемесячных платежей. Квартира была куплена в ипотеку, но у Татьяны не было другого выхода. После развода с мужем и раздела имущества, денег на новую недвижимость не хватало, поэтому пришлось просить помощи у банка под огромный процент. Ещё и эта квартира подвернулась как нельзя кстати.

– Ну что, здравствуй, мой новый дом, – сказала Татьяна и принялась разбирать многочисленные коробки и узелки со своими вещами.

К вечеру всё было убрано, разобрано и расставлено по местам. Рухнув на кровать, Татьяна прикрыла глаза и тяжело вздохнула. А когда открыла, обнаружила над собой склонившееся нечто.

Мало кто может похвастаться тем, что видел вживую что-то паранормальное. Те же «счастливчики», которым пришлось столкнуться с чем-то запредельным, как правило встречались с ним ночью или в сумерках, или просто замечали что-то непонятное краем глаза, принимая это за призрака, привидение или ещё что-нибудь из этого рода. Татьяна же смотрела на странное нечто при свете люстры, и оно было так близко к её лицу, что списать это на обман зрения было довольно сложно.

Прямо над её головой, слегка покачиваясь из стороны в сторону, маячила как-то очень жутко сплюснутая с двух сторон голова. Будто бы обычную человеческую голову зажали в огромные тиски, сжали, но не до конца, да так и оставили. Из-за этого глаза существа наполовину вылезли из орбит, а очень маленькие зрачки-точки совершенно несинхронно метались из стороны в сторону, как у какого-то жука-богомола. Кожа на лице была дряблая и сморщенная, будто её обладатель лет пять просилел в горячей ванне и только сегодня решил выбраться наружу. У головы имелся и рот. Точнее – круглое отверстие без губ, которое не закрывалось до конца, иногда увеличивая свой диаметр, иногда уменьшая. Вряд ли это существо было способно дышать, но создавалось именно такое впечатление, тем более, что носа у него не было.

Рассмотрев этот портрет, а скорее даже – натюрморт, Татьяна набрала в лёгкие побольше воздуха и, конечно же, закричала. Так, как умеют кричать только женщины – громко, мощно, тонко, попадая в какую-то ноту.

Существо, видимо, привыкшее к таким проявлениям чувств, не проявило никаких эмоций. Выпрямившись во весь свой рост и чуть не задев головой потолок, оно сделало несколько шагов назад и, уперевшись в стену спиной, расползлось по узору на обоях, будто впитавшись в эти странные линии. Другими словами, оно исчезло так же неожиданно, как и появилось.

Первое, что предприняла Татьяна, после того, как немного отошла от шока – позвонила риелтору, проводившему сделку.

– Ничем не могу помочь, извините, – ворковал он в трубку, – мы не имеем права разглашать личные данные клиентов даже после окончания сделки. Правила компании, понимаете?

– Мне очень нужно с ним поговорить! Всего один вопрос.

– Ничем не могу вам помочь, Татьяна. К тому же, неразглашение его личных данных было одним из пунктов, которые мы вписали в договор по его требованию.

Татьяна отбросила в сторону телефон и, забравшись на кровать с ногами, уставилась в стенку, поглотившую странное существо. Страх страхом, но усталость от переезда дала о себе знать. Оставив освещение включенным, женщина легла на кровать, не сводя глаз с расписных обоев и через время всё же уснула. Ночью существо её не тревожило, хотя она не могла знать это наверняка. Возможно, что оно до самого утра стояло над её головой и рассматривало нового жильца. По крайней мере, оно её не будило и на том спасибо.

Утром, даже не позавтракав, Татьяна отправилась в церковь. Пожилой батюшка, выслушав её просьбу об освящении квартиры, сначала обрадовался, но, узнав адрес, как-то помрачнел и насупился.

– Так когда вы сможете? – спросила Татьяна.

– Не получится, дочь моя, – помотал головой священник, – я по этому адресу уж сколько раз выезжал, все без толку. Зло там какое-то сидит, – осмотревшись по сторонам, перешёл он на шёпот, – сильное зло. Я уж чего только не делал, а оно не уходит. Не хочу я тебя обнадеживать, ещё и деньги брать. Продай ты эту квартиру и забудь.

– Я её только купила, как же я её продам? Неужели вы совсем никак мне не сможете помочь?

– Никак, дочь моя, никак... Время такое – сейчас демоны торжествуют.

– А, время такое? Ну да, ну да... Это я уже слышала, – сказала Татьяна и направилась домой.

В следующую ночь она проснулась от ощущения взгляда на себе. Открыв глаза и не обнаружив над собой страшной головы, Татьяна облегченно выдохнула, но зря. Существо стояло в углу комнаты и пристально смотрело на неё своими насекомоподобными глазами. В этот раз точки зрачков уже не метались по белкам глаз, а были сфокусированы прямо на ней. Конечно же, женщина снова закричала. Чудовище ещё несколько секунд постояло без движения, а затем так резко провалилось в пол, будто из-под него убрали опору. Конечно же, не оставив после себя следов.

Оно появлялось каждую ночь, а иногда и посреди дня. То выглядывало из-за плеча Татьяны в отражении зеркала, то выходило из-за занавески, а однажды даже вылезло из мусорного ведра. Это соседство, конечно же, не прибавляло здоровья женщине. Татьяна стала замечать у себя седые волосы, её речь стала сбивчивой, руки дрожали, а из-за постоянного недосыпа под глазами образовались огромные мешки.

Той ночью ей не спалось. Она ворочалась с боку на бок, ожидая прихода чудовища. Татьяна уже почти решилась на продажу квартиры, осознавая, с какими юридическими проблемами столкнётся. Но и жить здесь было невозможно. Она просто не знала к кому обратиться за помощью. За время проживания она успела съездить к какому-то деревенскому колдуну, обратиться к участковому, провести сеанс вызова духа, облить всю квартиру святой водой, разбросать по углам целый гербарий сухих трав, которые должны были помочь отогнать от жилища злых духов, но всё было тщетно. Существо игнорировало все известные способы борьбы с ним и появлялось снова и снова.

Татьяна вздохнула и снова перевернулась на другой бок. По её щеке покатилась слеза отчаяния. Она жида здесь всего пару недель, но вместо радости и счастья от новой жизни и нового жилья, получила лишь расшатанные нервы и маячивший на горизонте нервный срыв с госпитализацией. Открыв глаза, она совсем не удивилась. Существо стояло в двух шагах от кровати и пялилось своими зенками на отчаявшуюся женщину.

По привычке Татьяна хотела закричать, но в этот раз что-то пошло не так. Конечно же, она испугалась, но именно в этот момент страх не смог прорваться сквозь толстый слой обиды и отчаяния, окутавший её сердце. Сев на кровати и свесив ноги вниз, женщина сжала кулаки и медленно поднялась на ноги.

– Что же ты делаешь? Что тебе от меня нужно?

Зрачки существа забегали и снова сфокусировались на ней. А затем оно медленно подняло неестественно длинные руки и потянулось к лицу Татьяны.

Но женщину было не остановить. Хлопнув ладонью по протянутым жердям, она сделала шаг вперёд.

– Послушай меня, чудище огородное, два месяца назад я развелась с мужем. Знаешь почему? Потому что он нашёл себе молодую и убежал к ней. Мы с ним разделили нашу квартиру, но чтобы купить себе жилье, мне пришлось влезть в ипотеку под бешеные проценты. Мало того, из-за пережитого стресса у меня стали выпадать волосы, я растолстела на шесть килограмм. У меня поменялся начальник в отделе и теперь он, выслуживаясь перед своим начальством, дерёт с меня три шкуры, подкидывая работу, которую я делать не должна. Ещё и перенёс мой отпуск с июля на октябрь. Вчера у меня сломался ноготь, а у моего мастера забит весь календарь на две недели вперёд. Из-за моих ночных криков на меня косятся соседи, а я уже заколебалась читать все эти сайты с народными заговорами. Я уже сама могу работать знахаркой. Могу избавить от поноса или наслать его, могу вылечить перхоть и заговорить от падучей. Я понятия не имею, что это за болезнь, но могу её вылечить. И ты, тварь потусторонняя, решил меня добить своими идиотскими выходками?

Существо предприняло вторую попытку схватить Татьяну за лицо, но та ещё сильнее хлопнула его по рукам.

– Послушай меня, дружок. Я. Буду. Здесь. Жить. Тебе мой страх нужен, да? Я уже знаю, читала, что вы питаетесь страхами. Так вот, упырь, слушай и запоминай. Страха больше не будет. Ни капельки. Хочешь, сиди здесь и подыхай от голода, хочешь – иди ищи себе другое жильё. Ты меня достал, сволочь. Просто достал. Смотреть на тебя тошно. Не страшно, а тошно, слышишь? А если ты решишь остаться, я буду рассказывать тебе о своей жизни так, как сегодня. Я, слышишь, я теперь твой страх!

Чудовище, выслушав речь Татьяны, как-то безвольно опустило свои руки и будто бы даже немного уменьшилось в размерах. А потом впервые за всё время произвело какой-то звук. Это сложно назвать словом, но Татьяна услышала в нём какие-то вопросительные нотки.

– Почему? Время такое!

С этими словами она хлопнула ладонью по выключателю и легла в кровать, демонстративно отвернувшись от чудовища. Оно некоторое время постояло на том же месте, затем издав какое-то подобие всхлипа, медленно побрело к своей любимрй стене с узорчатыми обоями. Остановившись у неё, оно обернулось и с надеждой взглянуло на женщину.

– Ах ты тварь... Я что, второй ноготь об тебя сломала?

Не дожидаясь продолжения, существо моментально растеклось по узорам. Больше оно в этой квартире не появлялось. Время такое... Сейчас и живые пострашнее мёртвых.

___

Автор - Евгений ЧеширКо.

– Да не люблю я эту рыбалку, – отмахнулся Лёша.

– О как... – искренне удивился Иван Палыч, – а как же ты душу отводишь?

– А я больше по грибам, по ягодам всяким. Мне живое губить не в охотку.

– Ишь ты... А грибы твои не живые что ли? Такие же живые, как и мы с тобой. Вот ты меня ножичком чикнешь, так я орать буду благим матом, а у грибка такой возможности нет, потому как рот у него отсутствует. А коли был бы – так он тебе такого бы из корзинки наговорил, что уши до пяток бы отвисли.

– А что ж твоя щука, Иван Палыч, тебя не обматерит? У неё-то рот имеется.

– А ей материться без надобности. Она глазюками так посмотрит, что порой думаешь – лучше бы последними словами наругала, чем так таращиться. Ох и злые они у неё, Лёшка. У нас в деревне одно время старики щучьи головы даже на заборах вешали. От сглазу. Глазищи у неё желтые, с чёрным-чёрным зрачком. Лежит, смотрит на тебя, будто знает, что сейчас бить ее по голове черенком начнёшь. Понимает, что всё – конец, а смотрит на тебя и ненавидит. Выходит, есть сила в этой рыбе, есть в ней... как это... стержень какой-то. Вот карася возьми – что живой, что мертвый – не отличишь. Щука – царь-рыба. Такие дела.

Лёшка поморщился и медленно повернул голову вбок. Заметив это движение, Иван Палыч тут же затараторил снова.

– А вот грибы эти твои. Ты, например, какие любишь собирать? Ну, подберезовики там, подосиновики, или подснежники?

– Подснежники – это ж цветы, – устало улыбнулся Алексей.

– А мне всё одно – что подснежники, что поджопники. Ты мне расскажи, научи меня.

Лёша заметно оживился. Почесал гладкий подбородок, глаза его будто бы сверкнули двумя огоньками.

– Вот у вас, рыбаков, щука – царь-рыба, а у нас белый – царь-гриб. Его найти – одно удовольствие. Он, знаешь, Иван Палыч, он как будто даже и не прячется. Нет, когда ищешь – он, конечно, незаметный, а как увидишь его, так тот стоит во весь рост, шляпку раскинет и будто бы и не боится совсем. Мол, вот он я – белый! Это не ты меня нашёл, это я сам тебе на глаз попался. Другие под листвой сидят, дрожат, а этот не таков. Этот будто бы дозволение тебе делает. Срежешь его, положишь в корзинку, а он лежит там, что король на перине. Вот такие они, белые.

Иван Палыч докурил, затоптал окурок и посмотрел на Лёшку каким-то оценивающим взглядом.

– Что ни говори, Лёша, а мне скучно такое времяпровождение. Ходишь по лесу, как остолоп, будто потерял что-то – день вчерашний ищешь. То ли дело рыбалка – там азарт, кровь кипит. А вот эти грибные дела – детское дело.

Алексей прищурился и наклонил голову, бросив на Ивана Палыча взгляд исподлобья.

– Я хоть хожу, а ты сядешь на берегу и сидишь, что истукан. Приплывёт рыба – хорошо, а если нет? Так цельный день и просидишь на заднице. Когда грибы ищешь – там и наблюдательность нужна, и ум...

– Да какой там ум? – махнул рукой Иван Палыч. – Зенки расправил и иди. Ум нужен в ловле. Вот там думать нужно – и где присесть, и как закинуть, и что наживить...

Лёша облизнул пересохшие губы и сверкнул глазами. Иван Палыч, внимательно наблюдавший за ним, с удовлетворением отметил, что Алексей раззадорился и разозлился. Кажется, он попал в самое яблочко.

– А давай на спор? – выпалил Алексей.

– А хотя бы на что?

– А вот пойдём с тобой – ты к реке, я в лес. И до вечера будем промышлять. Потом взвесим – кто чистого весу больше принесет, тот и выиграл. Как тебе?

– А давай, – пожал плечами Иван Палыч, – у кого больше, тот чужой улов себе забирает. Идёт?

– А чего ж не идёт, – взвился разгоряченный Алексей и протянул руку, – идёт, ещё как идёт.

Иван Палыч крепко пожал ладонь Алексея, а затем поднял указательный палец вверх, прислушиваясь.

– Вот и немец тоже идёт.

Из-за бруствера траншеи, в которой они сидели, прижавшись к земле спинами, послышался рокот техники и крики на немецком. Иван Палыч заглянул в глаза Лёшки, но в них уже не было страха, в них отсвечивал юношеский азарт, злость и негодование. Самое то для последнего боя, подумал он и хлопнул парня по плечу ладонью, подзадоривая ещё сильнее.

– Готовься, Лёшка, я буду ушицу варить и грибочки жарить, а ты будешь сидеть и слюну глотать.

– А это мы ещё посмотрим, – злобно бросил Алексей и перехватил винтовку.

– Так я ж и говорю – я буду пузо набивать, а ты посмотришь, – поднимаясь на ноги и поворачиваясь лицом к противнику, улыбнулся Иван Палыч.

– Мечтай, мечтай, – кивнул Алексей и положил винтовку на бруствер.

– Ох и злые у тебя глазищи, Лёшка, – покосившись на парня, сказал Иван Палыч, – что у той щуки. А ну, покажи зубы.

– У меня-то они всяко подлиннее будут, – оскалился Алексей.

– Сейчас мы грибков-то насобираем... – прижавшись щекой к прикладу, прошептал Иван Палыч и прикрыл левый глаз.

Посреди выжженого поля, в узкой траншее, усеяной телами погибших солдат, остались два живых человека. Смерть была повсюду – под ногами, слева и справа, в небе и на черной земле. А теперь она еще и ползла к ним навстречу. Но они не хотели думать о ней. Может быть, в этом и заключается ее слабость. В том, что она всегда думает о живых, а живые умеют не думать о ней, даже когда она смотрит им в глаза.

Автор - Евгений ЧеширКо.

У самого изголовья стоял какой-то маленький, чуть светящийся человек и доброжелательным жестом протягивал Шилову руку.

– Это еще что такое? – произнес остывающий Шилов.

– Ты умер, дружок, – ласково произнес гость, – пойдем, я провожу тебя в наши чертоги.

Некоторое время Шилов задавал уточняющие вопросы, которые задают все люди, умирающие впервые: «А правда ли то, что он умер?», «А что теперь будет?», «А как вы попали в квартиру без ключей?». Светящийся человек терпеливо ответил на каждый вопрос, а затем снова протянул Фёдору маленькую ладошку.

– Идём. Твой земной путь окончен, но впереди ещё много испытаний, о которых я расскажу тебе по пути.

– Испытаний? – округлил глаза Шилов. – Я вам так скажу. Я не имею ни малейшего понятия о том, кто вы такой, но если бы вы хотя бы немного интересовались мной, то знали бы, что я за свою жизнь прошёл столько испытаний, сколько вам и не снилось.

– Я понимаю, но всё позади. Сейчас нам нужно...

– Что вы там понимаете? – взвился Шилов. – Я всю свою жизнь куда-то шёл, что-то делал, чего-то добивался... Я работал на миллионе работ, я воспитывал детей, прибивал полки, менял подгузники, чинил машину, гулял с коляской, готовил суп, настраивал каналы на телевизоре, ремонтировал расшатанный стол, тащил домой мешки с картошкой, выносил мусор, шпаклевал стены, клеил обои, делал перестановки в квартире... И это только во вторник. А сейчас я умер?

– Умер.

Шилов тихонько рассмеялся, а затем, закинув руки за голову, откинулся на диван. Пришелец с того света молча наблюдал за его действиями.

– Я умер, – все ещё улыбаясь, произнёс Фёдор, – и вы хотите, чтобы я сейчас встал и куда-то пошёл? Знаете что, вызывайте хоть весь свой загробный персонал, я теперь с этого дивана не сдвинусь ни на сантиметр.

– Как это?

– А вот так это. Мне до лампочки на эти ваши загробные жизни. Я умер, а это значит, что имею право на отдых. Я буду лежать на этом диване сто тысяч лет и отдыхать. Просто лежать и ничего не делать. Понятно? Имею право.

– Но... но мне нужно доставить вашу душу...

– Вот тебе нужно, ты и доставляй. Это твоя работа. Но предупреждаю сразу – у тебя это получится сделать только через мой труп. Ну... в смысле... ну ты понял. Я буду всячески противоборствовать.

Светящийся человечек, кажется, пребывал в недоумении. Он стоял и молча смотрел на Шилова, который, развалившись на диване, с блаженной улыбкой рассматривал потолок. В какой-то момент он даже плюнул в него.

– Всегда мечтал это попробовать, – пояснил Шилов, – каково это – плевать в потолок и ничего не делать.

– Простите, но я просто обязан сопроводить вас... – жалобно возразил гость.

– Сто тысяч лет, – обрубил Шилов, – я, диван и потолок. Приходите через сто тысяч лет. Но ни днем раньше.

– Но...

– Пошёл вон! – вскипел Фёдор, приподнявшись на локте, – дай отдохнуть! Нет, ну что за человек?! Я умер, всё! Отстаньте все от меня! Никаких походов, никаких испытаний, никаких судов и прочей ереси. Я буду лежать и ничего не делать!

– То есть, вы хотите остаться здесь? – прищурившись, спросил светящийся человек. – У вас больше не будет возможности проследовать дальше. Я сюда больше не вернусь.

– Это самая лучшая новость за последние полчаса, – сказал Шилов и, отвернувшись на другой бок, накрылся одеялом, – и еще одна просьба. Забери с собой часы, они мне больше не нужны. Еще и в глаз светят.

На свои похороны Шилов не пошёл – проспал. Проспал он и переезд своей семьи. После случившегося жена не захотела жить в месте, где умер её муж. Квартиру продали через полгода, лишь вступив в наследство. Новые жильцы были людьми не особо впечатлительными, поэтому с юмором относились к тому, что иногда из дальней комнаты будто бы слышался приглушенный храп.

– Домовой, наверное, – посмеивались они.

А Шилов спал и никак не мог выспаться. Когда-нибудь он проснется, но почему-то я уверен в том, что это наступит не ранее, чем через сто тысяч лет. И ни днём раньше.

Рай – он тоже у всех разный. Шилов пребывал в своём и не собирался его покидать. А что? Имеет право.

Автор - ЧеширКо.

Славик пришел в себя после первого неожиданного удара и уже стал размышлять над плюсами и минусами женитьбы.

– Не надо у мамы с папой спрашивать, – решительно произнесла Ленка, – они точно скажут, что нельзя. Знаю я их... «Сначала школу закончи, сначала покушай, сначала в комнате уберись...». Нет, я спрашивать не буду.

– Тогда я тоже не буду, – тут же согласился Славик и даже приосанился, почувствовав в себе бунтарский дух свободы. – А как это – жениться? Что нужно делать?

– Это просто. Нужно делиться всем, что у нас есть. Вот у тебя что есть?

Славик сунул руки в карманы и вытащил наружу брелок, какую-то палочку, пуговицу, оторвавшуюся от куртки и запасной коробок спичек. Осмотрев свои сокровища, он посмотрел на Ленку.

– А, еще шесть кусков хлеба, которые мы на костре жарить собирались, – вспомнил он, – а у тебя что есть?

Ленка вытащила из своей детской сумочки гигиеническую помаду, шесть заколок, четыре резинки для волос и два яблока.

– Такое себе...– пожал плечами Славик, осмотрев содержимое сумочки и снова засомневавшись в рациональности женитьбы.

– Ой, у тебя тоже не такие уж и сокровища. Давай я поделюсь с тобой яблоком, а ты мне дашь три кусочка хлеба?

– Так я тебе и так бы их дал. Я же специально из дома взял побольше, чтобы и на тебя хватило. И вообще-то, я думал, что ты со мной яблоком тоже просто так поделишься.

– Поделюсь, конечно, – кивнула Ленка, – а вот если бы мы с тобой поженились, я бы тебе отдала не одно, а два яблока. У меня все равно дома их много, – добавила она.

– А я должен буду отдать тебе весь хлеб что ли? Я, может, не хочу яблоки, а хочу хлеба жареного.

– Дурачок! – улыбнулась Ленка. – Я отдала бы тебе все яблоки, а ты мне весь хлеб, а я бы с тобой обязательно поделилась, если бы мы поженились. Я поделилась бы с тобой хлебом, который ты мне отдал, а ты яблоками, которые я тебе отдала. И мы ели бы хлеб с яблоками и думали о том, какие мы хорошие муж и жена.

Славик почесал затылок и на несколько секунд завис, уставившись на хворост, который он никак не мог поджечь.

– Так я же и так с тобой поделюсь хлебом! А ты со мной яблоками! Это же то же самое получается!

– А вот и не то же самое!

– А в чем разница? Объясни!

– Ой, да ни в чем! – обиженно сложила руки на груди Ленка и демонстративно отвернулась.

Воспользовавшись моментом, Славик, наконец, разжег костер и уселся рядом с Ленкой, подбрасывая в огонь ветки потолще. Девочка все еще обижалась, даже не обратив внимания на то, что он справился с разведением костра.

– Смотри, Ленка, горит уже.

– Ну горит и горит. Вот если бы мы поженились, я бы сказала, что ты молодец, а так не буду.

– Подумаешь... Ну и не надо. Я и сам знаю, что я молодец.

– Вот и знай, а я тебя никогда в жизни не похвалю. Вот поженюсь с кем-нибудь другим и ему буду говорить, что он молодец. А ты будешь сидеть и сам себя хвалить.

Ленка била прицельно.

– А с кем ты поженишься? – прищурился Славик. – С Витьком что ли?

– С Витьком, – не раздумывая, кивнула Ленка.

Славик поворошил длинной веткой в костре и повернулся к девочке.

– А вот... Если жениться, это надо будет нам вместе жить что ли?

Это был хороший вопрос, который заставил задуматься Ленку.

– Не обязательно, – наконец сказала она, – нас родители не отпустят. Пока что можно просто пожениться, а жить не вместе. Потом уже, когда вырастем, можно будет купить квартиру и там жить.

– Давай лучше не квартиру, а замок? – ткнул Ленку локтем в бок Славик.

– Ну или замок, какая разница?!

– Замок лучше квартиры, – сказал Славик и мечтательно посмотрел вдаль, где ему мерещились острые башенки будущего фамильного поместья, – там можно будет прямо во дворе разводить костер и жарить хлеб. В квартире не получится.

– Это да, – согласилась Ленка, – и еще по замку бегать можно.

– И в прятки играть!

– И даже на велике кататься!

Костер уже разгорелся. Вечерняя прохлада отступила от огня. Двое друзей сидели на краю села у старой осины и мечтали о будущей совместной жизни.

– Ладно, – сказал Славик, нанизывая куски хлеба на палочки, – давай жениться что ли.

– Давай, – кивнула Ленка и вытащила из сумки две резинки для волос. Одну она оставила себе, другую протянула мальчику, – это кольца. Нужно обязательно кольца надевать.

Славик тут же натянул резинку на свой указательный палец. Легка решила не заострять внимания на неправильной обрядовости и надев свою резинку на безымянный палец, подперла ладонью подбородок, уставившись в огонь.

– Вот и поженились... – сказала она.

– Вот этот подгорел, а этот нормальный. Ты какой будешь? – протянул Славик своей жене две палочки с поджаренным на огне хлебом.

– Я буду нормальный.

Славик помедлил и с некоторым сожалением протянул Ленке палочку, которую она выбрала, а сам принялся жевать почерневший хлеб. Славик ел быстро, Ленка же растягивала удовольствие, обгрызая обжаренные стороны и оставляя мягкую сердцевину на потом. Когда она справилась со своим куском, Славик уже держал над огнем следующую партию.

– А почему три куска осталось? – спросила Ленка, посмотрев на три палочки в руках Славика, – всего же было шесть, а мы съели только два.

– Да я... неправильно посчитал.

– Как это? Я же видела, что было шесть кусков!

– Ну съел я один, а тот, который обгорел, я выбросил. Он вообще в уголь превратился. Я же тебе хороший отдал, а себе черный оставил.

– И как мы три куска поделим?

– Тебе один с половинкой и мне один с половинкой. Я же один кусок непожаренный съел, а это не считается.

Ленка посмотрела на Славика убийственным взглядом, затем вытащила два яблока и тут же их облизала.

– Фу! – скривился Славик. – Зачем ты это сделала?

– Вот тебе яблоки, как и обещала, а ты делай с ними, что хочешь.

С этими словами она протянула их мальчику.

– Да не буду я их брать! Они в твоих слюнях! Взяла и облизала зачем-то...

– А ты сжег хлеб, выбросил его, съел еще один, пока я не видела, а потом сказал, что их было не шесть, а пять!

– Ну и что тут такого?

– А то, что мы поженились и так уже нельзя делать!

– А яблоки слюнявить можно?

– Я их хотя бы не ела, пока ты не видел!

– Но слюнявила!

– Слюнявить можно!

– Нельзя слюнявить!

Неизвестно, чем бы закончился этот конфликт, если бы Ленке не пришло в голову самое простое, но в то же время тяжелое решение:

– Всё! Тогда не считается, что мы женились. Отдавай мне кольцо!

– Ага! – спрятал руку Славик. – Я тебе сейчас отдам, а ты завтра на Витьке поженишься? Фигушки, уже нельзя.

– Вообще-то можно! Отдай! – захныкала Ленка.

– Ой, да на! Разноешься сейчас еще...

Славик сорвал с пальца резинку и бросил ее своей уже бывшей жене. Драматизма ситуации добавил еще и тот факт, что за время спора палочки с оставшимся хлебом упали в костер и тоже превратились в угли. Заметив это, Славик вздохнул и покосился на яблоки Ленки, которые та держала в руках.

– Это... если мы уже неженатые, мы же дружить можем?

– Ну да, – после некоторого раздумья кивнула девочка, – это если поженились, то уже дружить нельзя, а если развелись, то можно.

– Ну дай тогда яблоко. Я его о футболку вытру. Если хочешь, могу и твое вытереть.

Яблоки были съедены, костер догорел и двое пошли домой. Каждый к себе. Не так давно муж и жена, а теперь снова лучшие друзья – Славик и Ленка.

___

Автор - Евгений ЧеширКо.

Навигатор на телефоне показывал, что до дома Шарова оставалось всего два перекрестка, когда его вечернюю прогулку прервал человек, вынырнувший прямо перед ними из темноты подъезда. В руках он держал что-то, напоминающее пистолет. Направив его на Шарова, он произнес всего одно слово:

– Деньги.

Шаров непонимающе мотнул головой

– Что – деньги?

– Деньги давай. Вот куар-код, – с этими словами человек достал из кармана куртки телефон, включил экран и продемонстрировал его Богдану. На экране действительно был куар-код.

– Не очень понял, – смущенно улыбнулся Шаров, – вы предлагаете какую-то услугу?

– Я предлагаю перевести деньги по этому коду, если хочешь жить.

– Подождите, подождите, – оживился Шаров, – я видел в новостях, что на улицы собираются выпустить роботов-врачей. Они должны патрулировать улицы и оказывать помощь людям в случае, если с ними что-нибудь случится. Скажите, вы робот-врач?

Человек с пистолетом тяжело вздохнул.

– Нет, я не робот-врач.

– В таком случае, я решительно не понимаю ваших действий.

– Это ограбление, что непонятного? – произнес человек. – У меня пистолет, который стреляет. Если я выстрелю в тебя, то ты умрешь. Чтобы этого не случилось, тебе нужно перевести деньги по указанному куар-коду.

– Это неплохая сделка, – кивнул Шаров, – но что-то мне в ней не нравится. Одну секунду. – он тоже вытащил из кармана телефон, несколько раз коснулся экрана, а затем произнес в микрофон: – Человек предлагает перевести ему деньги за возможность продолжать жить. Оцени плюсы и минусы, предложи варианты решения.

Тут же из динамика послышался вполне человеческий голос мобильного помощника:

– Добрый вечер, Богдан! Я с удовольствием помогу тебе решить этот вопрос. К плюсам я бы отнес возможность продолжения жизни, к минусам – финансовые затраты. Вопрос лишь в том, чем вызвана угроза прекращения жизни. Если ты болен и предложение поступило от врача, то оно вполне обоснованно, в других случаях сделка явно невыгодна.

– Он говорит, что он не врач, – уточнил Шаров, покосившись на грабителя, – и у него пистолет.

– О, тогда это преступник! Я могу передать твои координаты в полицию, они приедут к тебе на помощь. Если хочешь, могу передать информацию в больницу, на случай, если он тебя убьет или ранит. Могу оформить заявку на сожжение трупа в крематории и подготовить электронные документы для твоих родственников. Что будем делать?

– Он говорит, что вы – преступник, – подытожил Шаров, обращаясь к грабителю.

– Я в курсе, – кивнул тот.

Повисла неловкая пауза. Кажется, оба были немного растеряны. Наконец, грабитель тоже включил экран телефона и поднес его к лицу.

– Он не хочет переводить деньги. Предложи варианты решения проблемы, придумай контраргументы. Кратко.

Из динамика послышался уже знакомый голос:

– С радостью помогу тебе, Степан, – услышав свое имя, грабитель поморщился и как-то виновато взглянул на Шарова, – постарайся убедить его в том, что твои намерения серьезны. Продемонстрируй оружие, повысь тон разговора, изобрази нетерпение и решительность.

– Как изобразить нетерпение и решительность?

– Переступай с ноги на ногу, оглядывайся по сторонам, размахивай оружием. Надеюсь, мои советы тебе помогут!

Грабитель по имени Степан неумело выполнил указания помощника.

– Переводи деньги! – прикрикнул он, завершив свой боевой танец решительности и нетерпения.

– Одну секунду, – Шаров зевнул и посмотрел на часы, затем снова нажал на кнопку активации помощника, – преступник изображает нетерпение и решительность. Мои действия? Кратко.

– Отличный вопрос! Постарайся не провоцировать преступника на активные действия. Не делай резких движений, не смотри в глаза. Составить заявку в крематорий или придумать сценарий мероприятия по прощанию?

– Пока не нужно, – произнес Шаров и медленно опустил руку с телефоном, замерев в ожидании.

Грабитель тут же принял эстафету.

– Он старается не провоцировать меня, но деньги не отдает. Мои действия? Кратко.

– Интересная ситуация! – заговорил помощник из телефона Степана, – есть несколько вариантов. Ты можешь выстрелить в него, но деньги перевести не удастся без его согласия, так как скорее всего понадобится аутентификация. Ты можешь попытаться убедить его или...

– Как убедить? – перебил помощника Степан.

– Если не получается напугать, попробуй использовать жалость. У тебя еще есть вопросы? Могу дать задание домашнему помощнику подготовить вещи на случай прихода полиции.

Степан посмотрел на Шарова и скорчил жалостливое лицо.

– Пожалуйста. Переведи деньги.

– Как противостоять необоснованной жалости? – проговорил в телефон Шаров. – С примером, кратко.

– Замечательный вопрос! Если жалость необоснованная, лучше всего не поддаваться на нее. Пример: «Не могли бы вы уступить мне очередь? У меня болит ухо», ответ: «Нет, не могу, у меня тоже болит ухо».

Шаров открыл рот, чтобы передать сообщение грабителю, но тот махнул рукой, давая понять, что уже понял ответ.

– Где спрятать труп, чтобы его не нашли? – спросил он у своего помощника. – примеры на основе моей геолокации. Несколько вариантов.

Помощник долго молчал, а затем неожиданно выдал:

– Сервер перегружен, попробуйте повторить вопрос позже.

– Вот зараза, – тряхнул телефоном Степан, – у тебя тоже завис?

– Сейчас проверю. Где спрятать труп, чтобы его не нашли? – повторил вопрос Шаров, на что получил аналогичный ответ от своего помощника.

– Как же не вовремя, – покачал головой Степан.

– Это точно. У меня и навигатор отключился. Снова какие-то перебои со связью. Вы случайно не знаете, как пройти по адресу – улица Технологическая, дом семь?

– Это... – грабитель почесал голову, оглядываясь по сторонам, – нет, к сожалению, не знаю.

– Ну ладно, пойду искать. Вы не расстраивайтесь, что у вас не получилось меня ограбить, в следующий раз, может, повезет. Лучше заранее попросите помощника составить план.

– Может, все-таки переведете немного?

– Так связи ж нет.

– О, простите, забыл. Ладно, всего хорошего.

Шаров зашагал по тротуару, озираясь по сторонам. Постоянное использование навигатора совершенно отучило его ориентироваться в своем городе. Через пару минут из кармана послышался знакомый голос.

– Связь восстановлена. Повторите вопрос.

– Построй маршрут до дома и подскажи, как реагировать на спасение в случае неудачного ограбления?

– Маршрут построен. Если вас попытались ограбить, но вы спаслись, вы можете расправить плечи, поднять голову и изобразить взгляд победителя. Походка должна быть свободной и волевой.

Шаров выполнил указание и гордо зашагал к дому. Не каждый способен на такой подвиг. Особенно в такое сложное время.

Автор - ЧеширКо.

Суп: Ребят, во мне жизнь эволюционирует.

Сыр: Тихо! Вертухай!

Человек открывает холодильник, смотрит, не появился ли внутри кто-нибудь ещё. Закрывает холодильник.

Свёкла: (говорит что-то на старославянском)

Колбаса: Что это? Оно живое?!

Сыр: Свёкла, ёпта. Она здесь татаро-монгольское иго пересидела.

Йогурт: Друзья, можно потише? Мне нельзя стрессовать – могу испортиться и буду не в ресурсе.

Сыр: Какие мы нежные, ёпта...

Йогурт: Вообще-то нежные, да. И полезные. С бифидобактериями.

Мазь Левомеколь: (с верхней полки) Кто сказал – бактерии?

Колбаса: Ого! А это кто?

Яйцо: (шепотом) Это Левомеколь. Постоянно подмазывает Вертухая. Он его за это на верхнюю полку определил. Говорит, что срок скоро закончится, но мы думаем, что лечит.

Суп: Ребят, я мутирую в хордовое...

(Раздается стук)

Яйцо: Тихо! Пельмени из карцера маякуют!

Колбаса: Здесь ещё и карцер есть?

Сыр: (шепотом, испуганно) Говорят, что там вообще мясо...

Колбаса: Мясо? Это ещё что такое?

Яйцо: (выслушав стук) Короче, Вертухай пельмени расколоть пытался, но они пока морозятся.

Сыр: Все равно расколятся.

Яйцо: Шухер!

Человек открывает холодильник, смотрит, не появился ли внутри кто-нибудь ещё. Закрывает холодильник.

Молоко: Сдохнем мы здесь все, ребята. Точно вам говорю.

Колбаса: (шепотом Сыру) Чего это оно?

Сыр: Скислось.

Тушёнка: Встать! Смирно! Котелок, котелок!!! Штык-нож! Прапорщик!

Сыр: О, деду опять армия снится...

Яйцо: Дед, очнись! Ты протух!

Тушёнка: Старый конь борозды не испортит.

Все: (удивлённо) Конь?!

Тушёнка: Я же, сынки, в Казахстане служил.

Суп: Ребят, хотите покажу свои щупальца?

Грибы: (из банки) Новенькая, ты откуда?

Колбаса: Прописана на Мясокомбинате, а родом с целулозно-бумажной фабрики.

Грибы: Мы Рязанские. Если что – обращайся.

Колбаса: (Сыру) Это кто?

Сыр: Смотрящие.

Банка неизвестно с чем: А что, думаете я про политику не могу ничего сказать? Ещё как могу.

Все: (делают вид, что не слышат)

Банка неизвестно с чем: Или вот эти ваши коррупционеры во власти... Думаете, я фамилии не могу вслух назвать?

Сыр: (Колбасе шепотом) Она здесь на пожизненном, ей вообще всё по фиг.

Молоко: (Банке неизвестно с чем) А что толку? Систему нужно менять полностью. Я давно говорю...

Человек открывает холодильник, принюхивается, забирает Молоко, закрывает холодильник.

Яйцо: Молоко убежит.

Сыр: Вряд ли. Сольют.

Банка неизвестно с чем: А все в курсе, что Жирный с Красным встречаются?

Все: Фу!

Свёкла: Грѣшники окаянныя.

Майонез: А что такого?

Сыр: У нас эти движения запрещены, ёпта.

Кетчуп: А килькам в томате, получается, можно?

Сыр: Они хотя бы в банке, их не видно!

Майонез: Пельменя Сибирского знаешь?

Сыр: Ну знаю и что?

Майонез: У нас с ним общие дела.

Сыр: (смущённо) А, ну так бы и сказали сразу. Пельменя мы уважаем...

Суп: (радостно гремя крышкой кастрюли) А у меня уже жабры!

Красная икра: Эй, новенькая!

Колбаса: Чего?

Красная икра: Я из службы безопасности банки. Колбаса Любительская вам кем приходится?

Колбаса: (испуганно) Сестра сводная, а что?

Красная икра: С вашего счета на ее имя был осуществлен...

Яйцо: Да заткнись ты уже! (Колбасе) Это Желатин, сидит за мошеничество.

Желатин: Без лоха и жизнь плоха.

Кефир 900 мл: Поддерживаю, братиш!

Человек открывает холодильник, смотрит, не появился ли внутри кто-нибудь ещё. Закрывает холодильник.

Йогурт: Блин, у меня уже срок заканчивается, а меня не выпускают...

Сметана: Да шо ты кручинишься, хлопчик? Все там будем.

Сыр: О, ещё и бабка проснулась. Что снилось, бабуль?

Сметана: Ой, хлопцы, молодость снилась. Раньше же оно как было? Ложка во мне стояла, а сейчас что?

Все: Фу! Хватит!

Колбаса: (краснея) Ну и разговорчики здесь...

Сыр: Да не обращай внимания, она деревенская.

Сметана: А шо такого? Помню, как кто жопу на солнце напечет, так я по жопе этой растекусь, размажусь...

Яйцо: Да хватит уже, бабка!

Йогурт: (шепотом, заинтересованно) Продолжайте, бабуль, продолжайте.

Что-то из пакета: Ребят, я вам ещё раз говорю – подумайте о вечном, покайтесь! Жизнь после смерти существует!

Суп: Я в курсе. Смотрите, какие у меня хелицеры отросли!

Что-то из пакета: Опомнитесь, грешники! Окститесь!

Колбаса: А кто это там?

Сыр: Анализы.

Яйцо: А не Свёкла?

Свёкла: Прокляну, иродъ.

Яйцо: Ой, простите, перепутал.

Человек открывает холодильник, начинает вытаскивать продукты.

Йогурт: Что это было? Амнистия?

Сыр: Хуже. Это оливье...

Немая сцена.

Автор - ЧеширКо.

– Берусь.

– Вот и отлично, – послышалось из динамика, – координаты будут в мессенджере. Срок на выполнение – двадцать четыре часа. С богом.

Егор бросил телефон на стол и подошел к шкафу. Быстро переодевшись, он со всей силы захлопнул дверцу. Шкаф содрогнулся, но выдержал испытание. Пройдя на кухню, Егор выдвинул ящик, сгреб из него все вилки и ложки, а затем бросил их на пол. Приборы рассыпались по ламинату с противным звуком.

– Пойдёт, – шепнул он себе под нос и начал собираться.

Сборы были недолгими. Сложив в рюкзак бутылку воды, набранной из-под крана, обрубок деревянной палки, заточенной с одного конца, и одно яблоко, Егор накинул куртку и остановился у входной двери. Обернувшись, он посмотрел на себя в зеркало, висевшее напротив входа. На него смотрел мужчина... нет, даже не так... мужик среднего возраста в не самом лучшем состоянии – небольшой пивной живот, залысины, неаккуратно оформленная бородка с сединой на висках и подбородке, невыспавшееся и помятое лицо с двумя глубокими морщинами поперек лба. Старые бесформенные кроссовки, тренировочные штаны с отвисшими коленками и потертая на рукавах куртка дополняли этот органичный образ. Егор улыбнулся самому себе, обнажив ряд неровных зубов и вышел из квартиры.

Старая иномарка остановилась у нужного дома, когда солнце уже трогало верхушки деревьев, окружающих со всех сторон это богом забытое место. Егор выбрался из машины, закинул лямку рюкзака на плечо, сверил свое местоположение в смартфоне с присланными координатами, а затем бросил взгляд на дом, у которого остановился.

Дом – так можно было назвать эту избушку с большой натяжкой. Деревянное строение с выбитыми окнами, которые кто-то небрежно затянул изнутри прозрачным полиэтиленом. В шиферной крыше виднелись несколько отверстий, участок давно уже зарос сорняками и дикими кустарниками. Ограды или забора, судя по всему, здесь и не предполагалось изначально. Прорвавшись сквозь заросли, Егор подошел к двери, которая заскрипела, кажется, от одного его взгляда. Сплюнув на землю, он толкнул дверь ногой и вошел в дом.

– Выходи, чернота, разговаривать будем, – крикнул он в сумрак, будто клубившийся внутри.

В доме было тихо, лишь поскрипывала в петлях многострадальная дверь за спиной. Не прошло и минуты, как из комнаты показалась чья-то голова, а затем и остальное тело. Перед Егором стоял высокий и худой человек. На вид ему было лет пятьдесят, одет он был в какие-то темные бесформенные одежды, а в руках сжимал потрепанную книгу.

– О, явился, не запылился, – хмыкнул Егор, осмотрев незнакомца с ног до головы, – ты что ли колдун?

Мужчина на секунду замялся, опустил глаза в пол, а затем его губы расплылись в благодушной улыбке.

– Колдун? – рассмеялся он. – Где же в нашем мире колдуны остались? Ну и вопросики, мил человек... Скажешь тоже...

Но Егор его не слушал. Решительно шагнув в комнату, из которой вышел хозяин дома, он присел на скамейку, стоявшую вдоль стены и поставил перед собой рюкзак, расстегнув молнию.

– Значит так. Деятельность свою колдунскую заканчиваешь, прямо сейчас собираешь шмотки и валишь из области. Там делаешь, что хочешь. Доходчиво объяснил?

Хозяин дома молча смотрел на наглого гостя, еле заметно шевеля губами. От напускного радушия не осталось и следа. Его взгляд сделался злобным и колючим. Медленно подняв руку, он протянул кисть с дрожащими пальцами в сторону Егора, а затем выкрикнул какое-то непонятное слово. Впрочем, на того оно не произвело никакого эффекта – он вздохнул, глядя на волшебные потуги колдуна и покачал головой.

– Для отбитых на голову повторяю еще раз. Прямо сейчас собираешь шмотки и валишь из области. Третий раз повторять не буду – просто сломаю тебе лицо и будешь свое колдовство еще пару месяцев тратить на лечение. Уяснил?

– Ты... Кто ты? – испуганно прошептал колдун, переводя взгляд со своей ладони на Егора и обратно. – Почему на тебя не действует проклятие?

– Уполномоченный по депортации колдунов, – сказал Егор и широко зевнул, – зубы мне не заговаривай, а собирайся.

Но колдун не сдавался. Быстро прошептав очередное проклятие, он выкинул перед собой руку с растопыренными пальцами. Егор закинул ногу на ногу и подпер кулаком подбородок, молча рассматривая непонятливого чернокнижника.

– Ну?

– Да почему не работает? – завизжал колдун. – Кто ты такой, скажи?!

Егор поднялся на ноги и подошел к нему вплотную.

– Тебе нос сломать или руку?

– Ничего не нужно мне ломать, – смущенно пробормотал колдун, – хорошо, я все понял, я понял...

С этими словами он принялся суетливо носиться по комнате, собирая свои вещи в большую сумку, которую он вытащил из-под стола. Некоторое время Егор молча наблюдал за ним, а потом, удостоверившись в том, что колдун окончательно осознал порядок действий, вышел на улицу, прихватив с собой рюкзак.

Опершись спиной о стену дома, он вытащил из кармана куртки пачку сигарет и закурил. Давно он не выбирался на природу – в последнее время все больше приходилось работать с изнеженной городской нечистью, возомнившей себя чернокнижниками после изучения основ темной магии на курсах в интернете. Да, толку от этих курсов было мало, но основу они уясняли и развлекались мелкими пакостями, досаждая добрым людям по мелочам. А здесь хорошо, природа, воздух, тишина. Егор даже поймал себя на мысли, что немного завидует этому колдуну-неудачнику. Понятно, что нечисть, но ведь как живет... в тишине и спокойствии.

Когда из-за угла показался живой труп, ковыляющий к нему с вытянутыми перед собой руками, с которых свисали куски разлагающейся плоти, Егор, не выпуская из зубов сигареты, сунул руку в рюкзак, неторопливо вытащил из него заточенный кол и, дождавшись, когда упырь добредет, наконец, до крыльца, воткнул ему в грудь свое орудие. Упырь остановился, а затем, как подкошенный, свалился на землю.

Докурив, Егор снова вошел в дом и заглянул в комнату.

– Трупика где взял, оживлятор мамкин?

– На кладбище, – виновато вздохнул колдун.

– Закопаешь на том же месте, понял? И цветочки положишь. Всё, я поехал. Надеюсь на твое здравомыслие. К завтрашнему утру чтобы духу твоего здесь не было.

Не дожидаясь ответа, Егор вышел из дома, сел в машину, выпил воды из бутылки, откусил кусок яблока и, включив музыку, поехал домой. Добравшись до города уже ночью, он припарковал свой автомобиль сразу на два места, поднялся в квартиру, принял душ и развалился на диване. Через несколько минут телефон завибрировал. Взглянув на экран, Егор удовлетворенно кивнул – заказчик всегда оплачивал его услуги вовремя. А иначе и быть не могло – структура хоть и не государственная, но со своим немалым бюджетом и щепетильным отношением к конкуренции.

Отложив телефон, он нажал на пульте кнопку включения телевизора и, выбрав музыкальный канал, прибавил звук до максимума, а затем, дотянувшись до гантели, снова уронил ее на пол. Покосившись на перфоратор, лежащий в углу, Егор решил, что на сегодня хватит. Работы на завтра не будет, а это значит, что можно и отдохнуть.

В этом и заключалась его работа. Настоящий борец с нечистью должен быть неуязвим к проклятиям колдунов и чернокнижников. И никакой самый сильный черный маг в мире не сможет проклясть человека, которого каждый день по несколько раз проклинают все соседи – жители многоэтажного дома. Иммунитет – он и в магии иммунитет...

___

Автор - Евгений ЧеширКо.