– А у вас, домовых, вообще, принято сострадать своим близким?
– Что делать?
– Я так и думал.
Кот ещё сильнее растянулся на полу и горестно вздохнул.
– Я просто не расслышал, – виноватым тоном произнес Домовой и тут же поймал себя на мысли о том, что Кот обладает редким талантом – он умеет вселять чувство вины одним своим печальным видом, даже когда виниться, в общем-то, и не из-за чего.
– Или не хотел расслышать, – безучастно вымолвил Кот, отрешённо уставившись в одну точку.
Чувство вины Домового тут же сменилось чувством стыда. Ему даже захотелось извиниться перед своим другом за то, что он не расслышал его вопроса, но, собрав волю в кулак и тряхнув головой, он сбросил с себя кошачьи чары.
– Да потому что ты бубнишь себе там что-то под нос, а я потом виноватый!
– Простите меня за то, что у меня нет сил разговаривать громко, – обиженно прижал уши Кот. – И еще заранее простите, если я вдруг внезапно умру от этой жары, ведь своей смертью я доставлю вам кучу неприятностей.
Произнеся эту фразу, Кот прижался головой к кафелю на полу и прикрыл глаза. А Домовой снова принялся бороться с чувством вины. Это давалось ему с трудом, поэтому он не придумал ничего лучше, как произнести:
– А мне, может быть, тоже жарко.
Кот приоткрыл один глаз, снова закрыл его и, перевернувшись на другой бок, заговорил таким тоном, будто бы перед ним был не его друг – Домовой, а нашкодивший котенок двух месяцев от роду, которого нужно было отчитать за проступок:
– Тебе не может быть жарко, ты – дух бесплотный, а я очень даже плотный кот, к тому же, покрытый прекрасной, но все же жаркой шерстью. Мой хрупкий организм не предназначен для такой жары.
– А для чего же он предназначен?
– Для ласки, вкусной еды и развлечений. По-моему, это очевидно. Так что давай придумывать, как справляться с этой жарой.
– Погоди, – нахмурился Домовой, – я прекрасно помню, как ты осенью ныл по поводу дождей и холода, и ещё хотел, чтобы вместо ноября был еще один июль. Вот твой июль, – он протянул руку, указывая на окно, в которое заглядывал кусочек неба без единого облачка, – что тебе снова не так?
– Не было такого.
– Было!
– Не было.
– Было! У меня всё записано!
– Ой, ну было и было. Это что-то меняет?
– Ну... Нет, не меняет.
– Вот и всё. План есть?
– Какой план?
– По борьбе с моим перегреванием.
Домовой на несколько секунд задумался.
– Может, тебя водой облить?
Кот одарил Домового таким презрительным взглядом, что тот даже вздрогнул, всей своей сущностью осознав всю вселенскую глупость своего необдуманного предложения.
– Я тебе что... этот что ли... – Кот попытался быстро придумать какой-нибудь острый ответ, который был бы одновременно и жёстким, и смешным, но, как обычно, у него ничего не вышло, – Я что, огурец что ли?
– Почему огурец? – не понял Домовой.
– Потому что огурцы поливают водой, – закатив глаза, принялся объяснять Кот. – Ну включай уже соображалку свою. Мне каждое слово нужно тебе разжёвывать? Ещё какие предложения?
– Можно ещё... – неуверенно произнес Домовой.
– Смелее!
– Можно ещё побрить тебя налысо.
Предыдущий презрительный взгляд Кота показался ироничным прищуром по сравнению с этим испепеляющим всполохом, которым Кот на этот раз опалил Домового.
– По-твоему я похож на этого... как его... на кого-нибудь другого?
Домовой немного растерялся от такой постановки вопроса, но решил не злить друга, переспрашивая.
– Нет, совсем не похож.
– Вот и оставь тогда свое предложение для него.
– Для кого?
– Для кого-нибудь другого, пустая твоя голова! Ты посмотри, что выдумал! Побрить налысо! Совсем уже это... ум закончился!
Кот очень быстро раздражался, но и так же быстро забывал об обиде, поэтому, снова прикрыв глаза, спокойно произнес:
– Ещё какие планы?
Домовой пребывал в полной растерянности. У него изначально не было никаких планов по спасению Кота от перегрева, так как он всю свою жизнь вполне справедливо считал, что жара, наряду с лишним весом, бессонницей и камешком в ботинке – проблемы сугубо индивидуальные, с которыми каждый должен справляться самостоятельно. Но Кот умудрился в считанные мгновения вовлечь его в свои переживания настолько, что Домовой сам не заметил, как стал раздумывать над проблемой своего друга.
– Я больше не знаю способов борьбы с жарой, – после нескольких минут размышлений пожал Домовой плечами, – разве что – спрятаться в тени.
Казалось, что Кот ждал этого предложения, так как в этот раз ему не пришлось выдумывать остроумный ответ, а вместо этого он выдал подготовленный заранее:
– Я всю жизнь нахожусь в тени твоей несообразительности и эгоизма, мой лапотный друг! – пафосно изрек он. – Запомни, если проблема не имеет решения, то всегда есть выход, который облегчает её вдвое.
– И какой же?
– А такой, с которого мы и начали нашу беседу. Поэтому я повторю свой вопрос, на который не получил ответа. У вас, домовых, принято сострадать своим близким?
– Как и у всех...
– Да или нет?
– Ну, конечно, принято.
На этот раз Кот выдавил из себя печально-снисходительно-обреченный взгляд, который Домовому показался ещё более тяжелым, чем два предыдущих презрительных взгляда. Ему как-то сразу стало очень неудобно.
– Так почему же ты, видя, как я страдаю, не сострадаешь мне? – на выдохе промолвил Кот.
– А как?
– Ну вот, а говоришь, что у вас это принято. Эгоисты вы, домовые. Не то что мы – коты. Ложись рядом.
Домовой спрыгнул с холодильника и растянулся на полу рядом с Котом.
– Теперь я начну страдать, а ты всячески сострадай, понял?
Домовой не успел ничего ответить, так как Кот тут же приступил к страданиям:
– Ну и жара...
Он повернулся к другу и вытаращил глаза, давая тому понять, что уже пора.
– Ага, жара страшная, – согласился Домовой и бросил на Кота вопросительный взгляд, как бы спрашивая – правильно ли он сострадает? Кот в ответ утвердительно кивнул.
– Фух... Когда уже дождь?
– Ага, скорее бы.
– Так ведь и растаять можно.
– Растечься по всему полу.
– Вечером, может, посвежеет?
– Обязательно посвежеет.
– Скорее бы уже вечер.
– Ага, скорее бы уже.
– Ну и жара...
– Очень жаркая жара... А у тебя же ещё и шерсть.
– Очень жаркая шерсть. Но красивая.
– Безусловно красивая.
– Но жара...
– Да, жара...
Не прошло и получаса, как Кот уснул. То ли полоска солнечного света, в которой он возлежал, ленясь подвинуться, укоротилась и перестала нагревать его хрупкий страдающий организм, то ли это загадочное сострадание, действительно, заработало.
©ЧеширКо
