На службу в уголовный розыск меня привел в 1998 году начальник антикварного отдела ГУУР МВД России Владимир Прозоров. А познакомились мы с ним за два года до этого. Тогда он грудью бросился на амбразуру, пытаясь помешать ельцинским либералам умыкнуть сокровища Романовых под видом вывоза экспозиции за рубеж.
Я тоже пытался как-то ему помочь со стороны СМИ, потому что ситуация была серьезная с плавным перетеканием в национальную катастрофу. Мало того, что эти сокровища по рыночным ценам тянут миллиардов на пять долларов. Но это еще и живая история нашей Державы. И как то получилось пресечь эти поползновения, хотя вся власть тогда была полностью у ельцинских мародеров и крохоборов.
Прозоров человек неординарный и с интереснейшей судьбой. Его всегда магнитом тянуло море и военно-морской флот. В итоге стал специалистом по его истории, пишет теперь на пенсии монографии. Куда б ни ехали мы в командировку, где было рядом море или хотя бы река, получали от шефа специальное задание – какие корабли и в каком ракурсе сфотографировать.
Но так уж судьба распорядилась – привела его на службу в милицию. Там и открылись у него таланты оперативника. Это только дураки считают, что хорошим опером стать нетрудно. На самом деле работа требует ряда врожденных и редких качеств.
При советской власти Прозоров пятнадцать лет прослужил в ОБХСС. Признавался лучшим оперуполномоченным службы в Москве. Работал замначальника районного отдела ОБХСС.
Начинал с того, что обслуживал ГУМ. До его прихода там годами не было уголовных дел. То есть огромный магазин, в котором работают отпетые торгаши, есть. А дел нет. Может такое быть? Прозоров показал, что не может. Поднапрягся, приобрел источники. И одно за другим пошли дела. Хищения, левая продукция от цеховиков, сбываемая через главный магазин Державы, межрегиональные ОПГ.
Он же совместно с КГБ поднял уникальное дело середины восьмидесятых по контрабанде.
Свинтковский был такой – поляк по национальности, личность известная в среде антикваров, а заодно сын заместителя прокурора Москвы. Он скупал в товарных количествах антиквариат – иконы, изделия Фаберже и прочее. И менял его у негров-дипломатов на всякий ширпотреб – платки, импортные часы, которые скидывал в комиссионки. И все это уходило за границу. Обороты были громадные. Антиквариата и денег у него при обыске изъяли на несколько миллионов рублей, и это в середине восьмидесятых годов, когда инженер получал сто двадцать рублей в месяц.
Настолько широко было поставлено дело, что ПГУ КГБ СССР зафиксировало резкий прирост русского антиквариата на Западном рынке.
Подработали. Отдокументировали фигуранта. И настало время брать.
Тут начался полицейский боевик. Партнеры Свинтковского как правило имели отношение к разведке и были обучены соответствующим премудростям. И все встречи, передача товара выдержаны в лучших традициях шпионских фильмов. Останавливаются две машины рядом. Моментально происходит переброска вещей. А потом машины уходят на максимальной скорости, нарушая все правила дорожного движения, чтобы сбросить возможную наружку с хвоста. И в укромном месте скидывают товар.
Чтобы прихлопнуть этих затейников, оперативники тогда развернули в Москве уникальную систему наружного наблюдения, опущу подробности, которые не для печати. И все же взяли под колпак контрабандистов.
Когда брали Свинтковского и его телохранителя-шофера, такие гонки по Москве устроили, что в хлам разбили две оперативные машины. А когда догнали, телохранитель-шофер махал новой для тех времен и понтовой телескопической дубинкой. Но, как поет классик:
«Супротив милиции он ничего не смог.
Повели родимого, руки ему за спину.
И с размаху кинули в черный воронок».
С колоссальным трудом Свинтковского посадили. Несмотря на то, что тот, ходят зловредные слухи, отсыпал почти сто тысяч рублей в Институт Сербского за соответствующий диагноз и справку о невменяемости. В Ленинграде пришлось проводить дополнительную стационарную психиатрическую экспертизу. Отбились.
Пока клиент сидел в местах не столь отдаленных, сколь малонаселенных, его бывшие партнеры убили его отца, вышедшего на пенсию. Откинувшись в начале девяностых, поляк затеял на воле вендетту и передел антикварного рынка.
В итоге собственноручно расстрелял пять человек в Германии и России. При помощи нашего МВД был изобличён. При этом наши эксперты-баллистики продемонстрировали такой класс, что немцам, зашедшим в тупик, и не снилось. В итоге Свинтковский был помещен в дурдом в Гермашке, как опасный больной. Почему не осудили? Как мне сказали те, кто в курсе этой ситуации: «Ты думаешь, там коррупция дремлет невинным котеночком. Нет, она там жрёт в три горла?»
Такие вот типажи были. Такие встречались дела в СССР восьмидесятых годов.
продолжение следует
автор - Илья Рясной Пенсионер Полковник полицейский Член Союза писателей, издано более 50 художественных книг, псевдонимы Илья Стальнов, Сергей Зверев и далее
