Дедушка Дмитрия родом из Ирана. После Первой мировой войны он попал в детский дом, где ему дали фамилию Нагиев, что означает «спаситель мира». А имя Гулам поменяли на более привычное — Николай. Позже выдуманная фамилия перешла отцу Дмитрия, а потом и самому артисту.
Кстати, отец будущего шоумена хотел стать актером и передал сыну мечту. Владимир Нагиев до 17 лет играл в Театре Красной Армии, но в театральный вуз поступить так и не смог. Впоследствии он работал на заводе, но Дмитрий успел заразиться актерским азартом.
Детство Дмитрия прошло в Санкт-Петербурге, и его можно назвать хулиганским. Будущий «величайший шоумен» состоял на учете в детской комнате милиции. Как выразился сам актер, «мы дети помоек. Все стройки и помойки были наши. Ходили в кирзовых сапогах. Куртках, перетянутых солдатским ремнем. Это мое детство, такая босота питерских окраин».
В школе маленького Диму дразнили «Жирная бочка родила сыночка», потому что он был пухляшом, но позже начал активно заниматься спортом и похудел. Нагиев стал мастером спорта по дзюдо, а в 1980-е годы завоевал звание чемпиона СССР по самбо среди юниоров.
После школы он поступил в Ленинградский электротехнический институт на факультет автоматики и вычислительной техники. Чтобы заработать на жизнь, занялся фарцовкой. Дело пошло, но им снова заинтересовались правоохранительные органы. Чтобы избежать уголовного преследования, Дмитрий отправился в армию. После службы, решив стать актером, Нагиев поступил в Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии.
В 1990 году во время репетиции выпускного спектакля в институте у Нагиева случился паралич лицевого нерва. Восстановление заняло 40 дней, а «фирменный» прищур остался на всю жизнь. После этого и появились очки: «Когда съемки длятся долго, тяжело контролировать левый глаз, он закрывается». А странностей с лицом актер не стыдится: «Возможно, не благодаря, а вопреки такой болезни все в моей жизни получилось».
После института Нагиев устроился на радио «Модерн». Ведущие тогда были настоящими диск-жокеями и сами выбирали песни для своего собственного эфира. Позже Дмитрия 4 раза признают лучшим радиоведущим страны, а пока это было время творческих поисков: он исполнял песни и монологи, читал стихи, вел конкурсы красоты, вел открытые эфиры, посещал ток-шоу, у него даже появились первые поклонники.
О Нагиеве заговорили, и в это же время у него случилось первое интервью, которое закончилось провалом: «Мои эфиры стали слушать, и мне позвонили договориться на первое в жизни интервью. Я чуть с ума не сошел, ведь обещали, что я буду на обложке. И вот долгожданный выход, а на обложке написано „Дмитрий Нечаев“. А я маме хотел принести и почитать...» — рассказывает артист.
В 1995-ом году два локально известных питерских радио-диджея, Дмитрий Нагиев и Сергей Рост, задумали создать предтечу комедийного фрик-шоу, в будущем ставшего настоящей легендой отечественного телевидения. Тогда еще не было никакого прапорщика Задова, Пети Тракторенко и других культовых персонажей, было только желание снять «что-то смешное». Но это будет чуть позже.
Началось же всё с радио «Модерн». Андрей Балашов, будущий продюсер «Осторожно, модерн!» видел, что Дмитрию Нагиеву было тесно в рамках радио-вещания. Нагиев был молод и амбициозен, ему хотелось большего: настоящей всероссийской славы и больших денег. Когда появился вариант с телевидением, все понимали, что это классная возможность выйти на новый уровень. Никто не представлял, сколько стоит труд режиссера, оператора, монтажера, актеров, но все хотели участвовать, снимать и сниматься. Назвали это дело «Полный модерн» и тихо выпустили на региональном питерском канале, дабы прощупать аудиторию.
Первые выпуски «Полный модерн» представляли из себя довольно стандартный придаток к радио-передаче, по типу тех, что вы могли видеть на раннем MTV: Дмитрий Нагиев с напарницей по говорению ртом Аллой Довлатовой показывали свежие на тот момент клипы и комментировали их, разбавляя не самое оригинальное зрелище интервью с известными музыкантами. Интересно, но ничего более, плюс Нагиев банально не сработался с Аллой, которая перетягивала одеяло на себя.
Спустя пару выпусков Дмитрий привел в передачу Сергея Роста, кардинально переделавшего концепцию шоу. Вместо показа клипов — юмористические скетчи, без единого сюжета. Концепция оказалась на удивление популярной, народу нравилось смотреть на забавные кривляния набирающих популярность молодых шоуменов; шоу продержалось 40 выпусков. На мой скромный взгляд, «Полный модерн» — это именно предтеча будущих свершений. Скетчи в меру забавные, но без каких либо откровений, идейно «Полный модерн» не сильно отличался от того же «Городка» — выпуски представляли собой не столько самостоятельные истории, сколько экранизацию средней паршивости анекдотов, а то и одной единственной шутки. Чистейший андерграунд не для всех. Если уж на то пошло, то кто даже из вполне себе фанатов «Осторожно, модерн!» помнит это шоу.
Василий Петрович Задов — прапорщик танковых войск (в/ч 30303), хотя в разных сериях носит разные эмблемы войск, боец, преданный Родине. Собственник, в семье хозяин. Любит жену Нину, хотя периодически изменяет ей с буфетчицей Клавой (также в разных эпизодах Задов вступает в связь с Зиной Тракторенко, женой комбата, женой генерала Сисько и некоторыми другими). Больше всего на свете мечтает о повышении и об автомобиле «Москвич-Святогор» с оцинкованным кузовом. Часто упоминает о том, что занимался в одной секции дзюдо с В. В. Путиным.
Ворует из своей части масло, патроны, уран и т. п. Отчаянно заискивает перед комбатом. Живет в Санкт-Петербурге по ул. Красивых (Красных) Молдавских Партизан. Конфликтует с прапорщиком Пастушенко. Рассеян, забывчив (в частности, постоянно забывает имена соседей и родственников). Предан родине (хотя и ворует государственное имущество). Всегда не прочь изменить своей жене Нине с любой понравившейся ему женщиной. Периодически говорит о себе в третьем лице, называя себя «Прапорщик». Имеет привычку щелкать пальцами, когда что-то вспоминает. Наиболее характерный жест — поднятый вверх согнутый указательный палец, используется Задовым при каких-либо утверждениях.
Находится в крайне напряжённых отношениях с тёщей, однако в критических случаях помогает ей (хлопает по спине, когда тёща давится конфеткой, оплачивает операцию на аденоиды). В школе имел по физкультуре «тройку».+
Во всех сериалах где присутствует данный персонаж есть намеки на его нетрадиционную ориентацию. Так, в серии 91 при очередной конфронтации с дворником, который обзывает его педерастом, вместо возмущения, начинает оглядываться и спрашивает «Ты чего шумишь?», а в конце той же серии открыто заявляет что голубой (хотя, возможно, делает это дабы присвоить кольцо посла). В сериале «Осторожно, Задов!» говорит что после знакомства «До сих пор сидит стоя». В серии "Дорожное приключение" выясняется, что у него есть голубой друг Михаил, там же Задов после потери сознания признаёт в себе пассивного гомосексуала. В одноименной серии Задов меняет пол. В сериале «Zaдов in reality» под воздействием куска антенны признается Приходько в любви. С другой стороны, в оригинальном сериале за исключением сцены с пришельцем демонстрирует исключительно гетеросексуальные отношения а в ряде серий и исключительную гомофобию (например, в серии 43 хочет расстрелять Пашку, притворившегося голубым).
О съёмке Анна Пармас, режиссер и сценарист
Съемочная группа состояла из трех-четырех человек: оператор, осветитель, звукорежиссер (он же видеоинженер), гример. Ну и я с Балашовым.
Тогда уже были переводные «Шоу Бенни Хилла», фильмы с Джимом Керри. Особенно выносил мозг «Тупой и еще тупее», абсолютно дурацкий юмор, который почему-то очень привлекал. Даже не столько комедии являлись триггером, сколько кино смешанных жанров типа Квентино Тарантино или братьев Коэнов.
Западло брать у людей, которые трудятся рядом с тобой. Эффективнее было тырить из-за границы, но прямых цитат мы всё равно избегали. Это были переработки всего, что мы тогда видели. Вот музыку брали не стесняясь и не боясь, вообще любую. Надо Майкла Джексона — берем Джексона.
Нам был близок абсурдный юмор «Монти Пайтон», нравилась программа «Знак качества». Для русского человека, наблюдающего легкое безумие ежедневно, это узнаваемая норма.
Отсюда же брались и сюжеты. Скажем, адекватный, ничем не примечательный человек вдруг сталкивается с фантастическим глупцом и сам начинает тупеть. Или попадает в абсурдную ситуацию, где вынужден действовать как тупица. Тот же Задов — полный кретин, но с фантазией. Он был источником бесконечных идиотских ситуаций.
В юморе нельзя ерничать и отстраняться. Если дурак, то дурак по-честному. Всегда ведь понятно, точное попадание или нет. В этом и заключался секрет «Осторожно, модерн!»: мы часто попадали.
В наших персонажах была узнаваемость, шершавость. Они были живыми. Ты не встречал таких дебилов ни в книжках, ни в театре, но в жизни точно видел.
Недолго снимались в одной студии с «Городком», но никак с ними себя не соотносили. Просто знали, что они есть, и считали их старперами.
Нас же всегда считали каким-то говном. Мы были маргиналами. Мнение первых критиков — вот оно: «Какие-то придурки с носами. Это что, смешно? Фу!» Хорошо, что мы были молоды, и нам было насрать.
На мой вкус, лучшее, что мы сделали, это «Осторожно, модерн! — 2» на СТС. Хотя потом всё быстро кончилось.
Актерская пара — она как супружеская, такие же взаимоотношения и разговоры на уровне «кто в семье главный?». История с Нагиевым и Ростом была не то чтобы конфликтная, но всегда остренькая, тепленькая.
Какое-то время нам удавалось сглаживать углы, но напряжение ощущалось с самых первых выпусков.
— Первые скетчи снимались в гостинице «Европейская». Мы с Димой были в образах Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Галимая импровизация, сценария я вообще не помню. Потом переиграли остальных персонажей из «Холмса» и даже близко не представляли, как всё будет смонтировано.
Нас показали по одному питерскому каналу, который вещал-то даже не на весь город, но о проекте заговорили. Он вдруг стал популярным.
Называлось всё сперва «Полный модерн» по аналогии с русским выражением «полный ****** [необратимый конец]».
Я и Пармас стали писать сценарии. Сначала решали, о чем будет сюжет, потом рождались герои, события, диалоги. Я не знаю, откуда всё бралось, мы импровизировали. Не было интернета, переводных сериалов. Наверняка мы кого-то напоминали, но не знали об этом. У нас даже не было возможности проверить на публике, смешно или нет то, что мы сняли.
Вы, кстати, писали, что «Модерн» продолжал традиции «Монти Пайтон», но лично я увидел их, когда мы уже были известны. Никаких пересечений не нахожу. Мы ни на кого не ориентировались, действовали вслепую, на ощупь. Часто толчок давала внешность героя, было ясно, как он должен говорить и ходить. Надеваешь костюм — и рождается образ.
Мы первыми стали делать получасовые фильмы, а не просто разрозненные скетчи. До нас везде был условный «Мистер Бин» или «Шоу Бенни Хилла», какие-то смешные зарисовки на две-три минуты. Мы мыслили историями с фактурными персонажами типа бандитов, врачей и военных.
араллельно с нами развивался «Городок», но он нам сразу не понравился как идея. Это были анекдоты. Мы торжественно поклялись, что каким бы ни был наш юмор, он будет наш.
Нам платили 100 долларов за серию, потом 150, самое крупное — 1000. Ни я, ни Дима этой математики не знали, в цифры нас никто не погружал. Нам говорили: «С такой славой вы скоро будете зарабатывать на корпоративах». Тоже вариант, но, вообще-то, мы хотели зарабатывать на производстве.
Популярность была такой, что я в какой-то момент перестал пользоваться документами. Везде пропускали просто так.
Стали приходить спонсоры. Иногда они рассчитывались не деньгами, а продукцией. Помню, договорились на рекламу салона сантехники, и нам заплатили товарами из магазина, в котором проходила съемка. Мы с Димой получили по смесителю для душа. Но если я сразу догадался, что там прокладка не просто так шла в комплекте, и надо ее оставить, то Дима нет. Он перевязал кран скотчем-изолентой, и у него из всех щелей била вода. Он жил так около года, пока я случайно не зашел к нему и не увидел эту красоту. Говорю, ты что сделал? «Так бракованный смеситель дали!» Ага, говорю, а прокладка где? Мы очень смеялись.
Чтобы Cadbury оплатил нашу копеечную программу, я съел в кадре целую гору их шоколадок. Откусывал и говорил, как вкусно, а фоном шло: «Это Сергей Рост, он обожает батончики Picnic».
Я чуть не умер тогда от сахара. На последних дублях тянул улыбку, жевал и ждал, когда скажут «стоп», чтобы выплюнуть всё в корзину. Потом была водка «Ять». Мы ставили ее на стол в кадре, но, слава богу, пили воду.
1998 год, мы только подписали очень хороший контракт с СТС, как вдруг грянул дефолт.
Пришлось прекращать съемку и расторгать договор. С горя поехали на последние деньги с Пармас в Египет. На пляже начали придумывать новый проект и новых героев. У меня была книжка, где редакторами числились: Рылов, Животов и Задин. Я сказал: «Смешно, если бы третий был Жопин». Пармас ответила, что это грубо. «А Задов? — Задов лучше». Так и порешили. Какая может быть профессия у героя с такой фамилией? Конечно, прапорщик нашей армии. К нему тут же по контрасту придумался интеллигент Тракторенко.
Я ушел из «Модерна», потому что много всего накопилось. Как я сейчас понимаю, Дима с самого начала распланировал свою жизнь на много лет вперед, «Модерн» для него был одним из этапов. Я не такой человек, я так далеко не загадываю.
Нагиев нам с улыбкой говорил, что, если понадобится, он для карьеры всех бросит и предаст. Когда это в лицо говорит твой друг, это вызывает улыбку. Я тоже так шутил, мы смеялись.
Но потом он стал без конца повторять, что он красивее, что девушки выбирают только его, что он талантливее и должен получать больше. Звездная болезнь стала резко прогрессировать. Кончилось тем, что выпады в мой адрес превратились в оскорбления.
Нагиев говорил, что тянет всю команду, что мы к нему присосались. Тот факт, что мы писали и снимали, а я был с ним на одной площадке, он уже не учитывал.
Он мне прямым текстом объявлял, что я не артист и он может взять на мое место кого угодно. Он забыл, что только на моем фоне он выглядел высоким и худеньким, а с другими смотрелся уже не так эффектно. Забыл, что он нравился одним, я — другим, но вместе мы нравились всем. Так зачем же убивать курицу, которая несет золотые яйца? Я не видел никакого повода для ссор, но повод всегда был: он хотел остаться один.
В конце 2003 года мы писали сценарий новогодней программы, в которой я и Дима были помещиками, и к нам приходили все звезды от Цекало до Киркорова. Дима захотел, чтобы в следующем сезоне он и звезды остались, а я с Аней писал им диалоги.
Обещал большие деньги, говорил, что так будет правильнее. В другом проекте я бы, может, на это и пошел, но «Модерн» — это наше общее. Он же предлагал захватить лодку и оставить меня за бортом. Я чувствовал себя униженным.
Такой расклад не устраивал меня ни как мужчину, ни как артиста. Я отказался, Пармас тоже ушла.
С тех пор мы ни разу не виделись. Один раз он мне написал, поздравил с рождением дочери: «Добро пожаловать на борт отцов, с меня коляска». Через месяц я позвонил поздравить его с днем рождения, и он с ходу спросил: «Тебе чего, так коляска нужна?!» Я ответил, что нет, и повесил трубку.
Андрей Балашов, сценарист и режиссер
— В те годы никто не знал, что такое продюсер, слов «сезон» и «ситком» на телевидении просто не было. Как делать программы и сериалы, никто не понимал, пробовали методом тыка. Не было индустрии, каналы не заказывали контент. Любой мог прийти и сказать: «Я хочу делать передачу, у меня есть на это деньги».
Я помню гонорар Нагиева, когда он еще составлял 50 долларов за эпизод. Дима был звездой № 1 в Питере — но как радиоведущий, его никто не видел вживую.
Поэтому когда появился вариант с телевидением, все понимали, что это классная возможность выйти на новый уровень.
Никто не представлял, сколько стоит труд режиссера, оператора, монтажера, актеров, но все хотели участвовать и сниматься.
Когда мы подписали договор с СТС, гонорар Нагиева поднялся до 100 долларов. Бюджет одного выпуска тогда был, дай бог, долларов 500. Сколько бы всё стоило сейчас? Умножьте на сто.
Все спонсоры держались на личных контактах. Давайте, мол, напишем коммерческое предложение тем-то и тем-то, отправим им нашу кассету, вдруг понравится. Я сам этим занимался, и директора радиостанции «Модерн» тоже.
На одну из съемок позвали представителя Cadbury. Приезжаем, а Роста нет, проспал. Мобильных нет, можно только послать гонца. Ждем, заказчики хмурятся, все-таки раздолбайство на площадке не лучший способ наладить деловой контакт. Часа через полтора появляется Рост, слушает мат в свой адрес, заказчики всё видят. Тем не менее мы смогли развернуть ситуацию в свою пользу, предоставив им возможность творчески поучаствовать в создании программы. После этого Cadbury спонсировал приличное количество выпусков.
Когда мы монтировали «Осторожно, модерн!» на «Леннаучфильме», в той же самой монтажной писался Сережа Шнуров, которого тогда никто не знал. Мы знали его как пиарщика радио «Модерн».
Захожу в монтажку, а там Шнуров: «Только никому! — Ладно, но послушать-то дашь?» Я был одним из первых, кто услышал «Пулю» и другие песни с дебютного альбома «Ленинграда».
Все деньги уходили на гонорары и аренду. Везде почасовая оплата, очень дорого. Думаешь, черт, надо перемонтировать, а откуда взять деньги? Только из своего кармана. Приходилось изворачиваться, что-то придумывать. Всё гениальное в «Осторожно, модерн!» рождалось от безденежья.
Мы всегда работали под эфир. Если выходим в воскресенье, то в ночь с пятницы на субботу кассета отправлялась на канал. Суббота — условный выходной. В воскресенье опять садимся придумывать, потому что в среду надо уже снимать. В таком режиме мы существовали несколько лет.
Разрыв Роста с Нагиевым был двойным: профессиональным и человеческим. Дима быстро прогрессировал, а Сергей в какой-то момент остановился. На этой почве, видя, как его обходят, у него накопилось недовольство.
Росту стало психологически тяжело быть вторым, потому что это тоже нужно уметь. Началось мерение амбициями, и Нагиев победил.
Проблемы в команде не утаить ни от заказчиков, ни от вещателя. Проект стали заказывать конкретно под Нагиева. Когда Сергей это окончательно понял, он, возможно, стал подумывать о сольной карьере. Спустя годы могу сказать, что он поступил некрасиво. Представьте, у нас подписан контракт на новый сезон, уже есть сценарии, должны начаться съемки. Он отказывается и просто пропадает. Ему звонили, писали, никто не понимал, что происходит. Потом он объявил, что уходит.
Нам стоило неимоверных усилий замять это дело. Мы собрались с руководством СТС, чтобы решить, что делать дальше, и тогда с подачи [продюсера Александра] Роднянского возникла идея «Осторожно, Задов!» Запустились, но зритель не так чтобы очень хорошо принял этот проект. Вау-эффекта он не произвел.
К середине 2000-х появился новый телеюмор. Ниша, которую мы занимали, стала уходить, пришел гламур. У людей происходил удивительный разрыв шаблона. Вроде бы те же подъезды, та же грязь, те же алкоголики вокруг, смешные прапорщики за стенкой, но это перестало быть в тренде на телевидении.
На всех каналах вдруг победила теория, что все устали от чернухи, и всем нужен бурлеск. Всё должно быть ярко и необычно, как во сне. Мы оглянулись по сторонам и решили, что выработали запас реактора. Огламуривать Задова было бессмысленно. Юмор ушел куда-то не туда и перестал быть народным.
Ирина Кузьмина, гример и художник по костюмам
— Реквизит и костюмы — это всё, собственно, наши вещи или кого-то из родителей и знакомых. Нагиев ходил в платьях [своей жены, диджея радио «Модерн»] Алисы Шер, Рост принес мамин халат, я забрала отцовскую жилетку. Нормальных вещей не было.
Какое-то время весь этот хлам хранился у нашего администратора Саши Яковлева. Мы как челноки складывали у него огромные сумки и раз в неделю-две брали что-то по необходимости. Иногда Саша водил в гости девушек под предлогом показать разные модные платья и аксессуары, не знаю, с продолжением или без.
Обычно было так. Передо мной ставили две сумки с вещами и велели идти одевать актеров. «А во что? — Ну, тут посмотри». Смотрела, одевала.
Иногда ставились такие задачи, что, казалось, выполнить их нельзя. Помню, Балашов пришел с историей про йети: «Я хочу, чтобы он жрал из таза огурцы с колбасой. Есть идеи?»
Я взяла маску тигра, там поджала, тут подмяла, сделала волосы. Очень натуральный чел получился. В другой раз было: «Хочу продавщицу с сиськами не меньше 12-го размера в кримпленовом платье». Я не знаю, откуда у них брались эти образы теток с огромными батонами, наверное, это что-то из детства.
Была серия, когда Нагиев изображал революционного матроса. В кои-то веки нашли костюмы, бушлаты, бескозырки. И тут он говорит: «А патрончики?» Патронов не было. Из чего делать ленту, чем матроса обвешивать? Естественно, в воскресенье утром ни один театр не работал, нигде ничего не достать. Я побежала в аптеку. «Слушайте, у вас свечи есть? — Да. Вам какие? — А покажите все. Мне самые большие». Смотрят на меня, как на идиотку. Я выбрала, они говорят, вообще-то, есть еще больше. Принесли. Спрашиваю, а еще больше есть? Они мне почти шепотом: «Больше не бывает». Ну, что делать, значит, эти. «Дайте восемь коробок». У них был ступор.
Аптека вообще спасала. Одна из жен то ли Задова, то ли Приходько по сценарию съела какую-то левую таблетку, и у нее вырос феерический бюст. Ни лифчиков таких, ни подклада не найти. Пошла в аптеку, купила пачку презервативов, штук десять. Дома налила в один воды, попрыгала — вроде держится, хорошо, красиво. И тут его разорвало. Через пятнадцать минут вернулась в аптеку, говорю давайте еще, только самые большие. Можно было, конечно, со стыда сгореть, но если держишь в уме, что это для «Модерна», то нормально. Мне кажется, его так все смотрели и всё нам прощали.
Ставьте лайки, подписывайтесь на канал, делитесь ссылками в социальных сетях. Спасибо за внимание!
