Средневековье + Фэнтези

Когда гордыня сильнее разума, рождаются чудовища...

🕯 Вступление

История загадочного мутанта — Голубуса.
В тёмные века, когда алхимики и чёрные маги тайно проводили эксперименты в мрачных подземельях, один из них — изгнанный учёный по имени Сигфрид Мокер — пытался создать идеальную птицу: умную, выносливую и грозную.

Он взял голубя — символ мира, и гуся — хранителя деревенского двора. В ходе обряда с использованием крови дракона, ртути и молитв мёртвым богам, он создал чудовище:
— тело серого голубя, но огромное и мускулистое;
— голову гуся с пронзительным взглядом и шипящим криком;
— лапы — когтистые и грязные, как у болотного чудища.

Голубусь стал проклятием деревни Досех. Он летал и падал с неба, как кара небес. Его крик предвещал голод.
Стая таких созданий могла унести младенца, напасть на скот, пробить копытом дверь в трактир.

Легенда гласит:
Пока в мире сохраняется гордыня и алчность,
Голубусь будет возвращаться из тумана...

🧪 Сигфрид Мокер — Кузнец Твари

В века, когда солнце едва проглядывало сквозь дым человеческих грехов, и колокола звучали чаще по мёртвым, чем по праздникам, жил изгнанник.
Его звали Сигфрид Мокер.

Когда-то он был учеником великого натурфилософа Магнуса Хофенбрюка, учился в скрипториях, писал формулы в книгах, переплетённых кожей прокажённых, и спорил с богословами о границе между жизнью и душой.

Его тетради полны были рисунков, где кости птиц соединялись с жабрами рыб, а кровеносные сосуды — с рунами.
Сигфрид Мокер жаждал жизни без изъяна — создания, которое выживет и в войне, и в голоде, и в морозе, и в одиночестве.

«Бог допустил ошибку, создав слабых, — говорил он. — Я исправлю её.»

Но церковный трибунал признал его сочинения ересью, а опыт — осквернением.
Его выгнали из Глессенского университета и прокляли три ордена:
— монахи-зоологи,
— чёрные певчие,
— пепельные врачи.

Он бежал из академии и укрылся в старую шахту под холмами к югу от Досеха, где когда-то добывали серебро для храмов.
Там, в сырости, он построил лабораторию из костей и зеркал, зажёг свечи, чьё пламя питалось ртутью, и начал великий грех.

Он собирал трупы птиц, держал живых гусей в железных клетьях, слушал их дыхание, записывал частоту шипения, вскрывал голубей и вставлял в их грудные клетки осколки солнечного стекла, пытаясь уловить «память неба».

В его записях есть фраза:
«Голубь — это молитва. Гусь — это гнев. Я дам им тело, достойное апокалипсиса.»

В один момент он взял голубя — светлого вестника мира, и гуся — сторожа деревенской души.
Смешав их кровь с ртутью, каплей драконьей крови и шёпотом к забытому богу Аар-Брууму, он сотворил нечто.

Ростом с телёнка, с крыльями, словно парус ветхого корабля, он летал и обрушивался на землю с огромным грохотом.
Его тело — как у сизого голубя, но надутое мускулами и злобой.
Его клюв — как секира.
Голова — гусиная, с глазами, от взгляда которых появлялось чувство страха и беспомощности.
Крик его звучал, как предвестие голода, и был слышен за три деревни.

В ту ночь даже лягушки в болоте умолкли, и мир наполнился гробовой тишиной.
Так и родился на свет Голубусь.

⚰ Последний ритуал

Сигфрид Мокер подошёл к своему созданию.
Он дрожал — не от страха, но от величия момента.
Его руки, исписанные алхимическими формулами, тянулись к тёплому телу мутанта, как отец тянется к младенцу.

Но не успел он вымолвить заклинание связывания, как острый, изогнутый, словно серп, клюв Голобуся со свистом вонзился ему в грудь.

Кровь хлынула на алхимический круг, зашипела на рунах, и тварь издала шипящий, почти ликующий вскрик.

Сигфрид упал, захлебнувшись в собственной боли. Его тело выгнулось в адской агонии, пальцы искали воздух, но нашли только холод камня.
И всё же... он дотянулся до фляги, спрятанной в складках рясы — зелье из крови дракона, ртути и сушёного корня из болота мёртвых ведьм.

С последним стоном он выпил его, и его глаза закатились.

Сознание потухло.
Тьма приняла его.
Но смерть — нет.

Хочешь продолжение — ставь «+» в комменты или делись, чтобы легенда жила...

https://t.me/station_25 ТГ

Из раздумий Варфоломея вырвал крик людей. Трое пытались привести в чувство осевшего на землю человека. Тот пытается сделать вдох, держится рукой за грудину и раскрывает рот в безмолвном крике. Варфоломей метнулся туда, оттолкнул прохожего, который навис над несчастным и лупил того по щекам. В глазах ужас, кожа над губой посинела, хватает ртом воздух. И в то же время делает попытки оттолкнуть Варфоломея. Вокруг ещё собрались люди. Кто-то схватил за плечи, оттаскивая.
- Да чтоб вас! А ну быстро дали воздух несчастному! Смерть страшнее моего костюма! За его кончину вы будете мучимы удушением в аду!

Люди, толкаясь, отступили. Варфоломей быстро достал пузырёк с зельем из кошеля, прикрепленного на поясном ремне. Влил в рот мужчины несколько капель. Провёл двумя пальцами по его горлу, заставляя сделать глоток. Через короткое время человек сделал судорожный вдох, ещё один и ещё. Вдохнул уже глубже. Пришел в чувства.

- Не забирай мою жизнь, прошу...
- Живи, так и быть, - Варфоломей усмехается и подмигивает глазом. Затем поднимается и уходит.

История о ветеране-наемнике, отказавшемся от жестокостей войны ради спокойствия деревенской жизни, затерянной в глубинке.

Прямой удар пики пронзил грудь высокого юноши с волосами цвета спелой пшеницы в шлеме без забрала, но вместо того чтобы рухнуть на траву, заплакать или закричать от боли, мальчишка крепко сжал зубы и подался вперёд, загоняя глубже пику в своё тело. Это позволило храбрецу в накидке с изображением галки на золотом блюде, достать мечом, клинок которого был весь в зазубринах, до противника. Взмах и повреждённая, но всё ещё острая сталь перерубила горло копейщика. Именно эта сцена заставила меня остаться…

Армии графа Раймунда фон Монфора и опального герцога Бернара де Лирендаля сошлись возле небольшой безымянной речки. Ломались копья, скрежетали мечи, доспехи и шлемы жалобно стенали под ударами противника. Ржание лошадей, крики людей слились в хорошо знакомую мне мелодию отчаяния. Никто не собирался отступать сегодня, слишком долго они друг друга ненавидели.

Я прихожу ко всем. Я тот, кого никогда не ждут, но и не упрекают в том, что он опаздывает.

Де Лирендаль был в меньшинстве. Его солдаты устали, вымотались, среди них было много раненных, но всё же они не бросили герцога так как считали делом правым то, за что тот сражался. Да и по-другому быть не могло, в огне гражданской войны погибли трое сыновей аристократа и супруга с младшей дочерью. Окружившие плотным кольцом де Лирендаля солдаты в помятых, починенных наспех доспехах и не думали опустить оружие. Наоборот, они всё отчаянней бросались в атаку.

Люди графа Раймунда над головами которых развевался флаг с золотым львом на красном фоне были в новеньких доспехах, большая часть из них успела отдохнуть и набраться сил на зимних квартирах. У королевского посланника было втрое больше людей нежели у герцога, силы были не равны, и тем не менее лёгкой победы не получалось. Уже немало воинов графа уставились остекленевшими, мёртвыми глазами в по-весеннему чистое, голубое небо.

Не торопясь я шёл мимо сражающихся воинов в доспехах, кольчугах, ловко уклонялся от ударов копий, выпадов мечей, замахов топоров, кистеней и дубин, часто усеянных шипами. Изрубленные мечами и топорами, пронзённые стрелами, арбалетными болтами, наконечниками пик окровавленные тела падали к моим ногам. Эти бедняги не видели меня, а если бы даже и смогли увидеть ничего бы не изменилось.

Я прихожу ко всем. Я тот, кого никогда не ждут, но и не упрекают в том, что он опаздывает.

Железный круг вокруг смельчаков сжимался, их становилось всё меньше и меньше, но ужаса, того что парализует тело и высасывает волю к жизни, не было в их глазах. Конечно они боятся, но страх их заперт за решёткой выкованной волей и опытом. Они герои. Все герои…

- ХВАТИТ! – рука моя взмывает вверх и поле боя погружается в абсолютную, оглушающую тишину.

* * *

Сбросив с голову помятый шлем, мешавший видеть противника, смахнув ладонью лившуюся со лба на глаза кровь, герцог Бернар де Лирендаль, всё ещё оставаясь в седле, отпихнул ногой одного из нападавших. Размахнувшись он приготовился обрушить свой меч на бросившегося ему наперерез головореза с щитом и топором, но клинок его словно натолкнулся на что-то в воздухе. Рука загудела от вибрации…

Странное ощущение внутри тела заставило герцога опустить оружие. Ненависти, ярости к врагу будто не было, она словно внезапно испарилась без следа. Наоборот, в голове ожили воспоминания десятилетней давности. Вот они вместе с Раймундом на охоте, приятные разговоры, дружный смех, а вот они уже прогуливаются в парке вместе с детьми. Анна его младшенькая выскочила вперёд и чуть не свалилась с моста. В последний момент граф подхватил её на руки. А теперь он на похоронах единственного сына Раймундо. Рука его лежит на плече графа. Солнечный мальчишка с зелёными как у отца глазами не дожил и до семи лет.

- Да что за дьявол?! – будто какая-то пелена спала с глаз.

Неожиданностью для герцога стало и то что противник вокруг тоже начал опускать оружие. Некоторые даже переглядываясь с товарищами убирали его в ножны.

Взгляд Бернара всё ещё остававшегося в седле вдруг оказался прикован к одинокой идущей фигуре. Что-то с ней было не так. Да-да, именно спокойно идущей, словно та не шла по полю боя, а прогуливалась по улочке города. Мужчина в тёмно-бордовом плаще с надвинутым на голову капюшоном, в солдатских брюках и сапогах (на поясе незнакомца висел короткий меч в простых, но почему-то позолоченных ножнах) невозмутимо шёл мимо. Как-то так выходило, что по одну его сторону находились солдаты герцога, а по другую бойцы графа и расстояние между ними всё больше увеличивалось.

- Кто это ваша светлость? – спросил Бернара де Лирендаля замерший у седла Чарльз один из оставшихся его оруженосцев (коренастый, широкоплечий парень удерживая в зубах длинную, чистую тряпицу ловко наматывал её на раненую левую руку).

В ответ герцог только сглотнул ком в горле и по спине его побежали мурашки.

* * *

Кажется, герцог и его оруженосец увидели меня, но это уже не имеет значение. Битва закончилась. Достаточно жизней на сегодня.

Свежий, озорной ветерок треплет разноцветные флаги, остужает разгорячённых вояк всё ещё сжимающих оружие. Наступило время заняться ранеными и проводить в последний путь убитых.

Я прихожу ко всем. Я тот, кого никогда не ждут, но и не упрекают в том, что он опаздывает. Я смерть, но я уважаю смельчаков…

Появился канал в телеграме там выкладывать рассказы буду рандомно всех приглашаю.

Страничка ВК здесь

Канал на дзене тут

Ссылка на литрес здесь