Вечером, за полночь, мы собирались на полати, а мама ещё и ткала или пряла, штопала, шила — в общем, или-или.
Замуж мама вышла от попов. С первым мужем прожила она четыре года. На втором же году замужества её мужа и всех призывников взяли на сплав леса, где он простыл. Домой его привезли обезноженным, то есть ноги его не поднимались. Проболев два года, он умер. От него у мамы остался мальчик. И когда родители сошлись, у них было уже двое детей.
В памятную мою жизнь у мамы ещё были дети. Один мальчик умер от воспаления лёгких, девочка умерла от кори, мальчик — от скарлатины. Был ещё мальчик Федя. У него был туберкулёз лёгких и туберкулёз костей. Между лопатками на спине был горбик. Умер он в 6 лет.
Он никогда не сделал шага своими ножками, сидел за столом — на скамейке, на пенёчке. На пенёк и на стол под руки подкладывались подушки. Когда Федя уставал сидеть, он клал голову на руки и спал. В коленочках и в локтях суставы не разгибались и были всегда отёчными.
Почему-то он никогда не жаловался на свои боли. Не помню я такого случая, чтобы Федя попросил пить или есть. Как-то я ему предложила, хочет ли он что-либо покушать. «Не надо меня поважать. Когда будут все, тогда и я», — отвечал Федя. Память у него была хорошая. Мама всегда с ним советовалась — ежедневно, вечером. Отчитывалась о проделанной за день работе, говорила, что куда положила: «Феденька, вот я семена конопли повесила туда», — или ещё что-нибудь. Всегда он помнил, знал, где что лежит.
Когда мама собиралась на мельницу или за дровами, Федя ей говорил, чтобы она не забыла взять с собой два снопа соломы и спички: ехать лесом — могут напасть волки.
У дяди Тимы был мальчик Вася, одногодок Феди. Он часто заходил к нам поиграть: прыгал, кувыркался. Я наблюдала за Федей, как у него загорались глазки — он завидовал Васе. Но когда заметил, что я наблюдаю за ним, тут же поник и стал равнодушным. Сказал: «Фаечка, надо собрать яички в гнёздах, а то куры их испачкают».
Мы всей семьёй любили этого мальчика, но он не позволял жалеть его и не хотел хотя бы каких-то привилегий.
С соседкой Дашей нас связывало то, что однажды она пришла к нам рассказать свой сон — такой, что у неё выпали два зуба. Мама сказала, что такие сны она не любит видеть.
Наш Феденька ей сказал, что кто-то близкий ей выпадет из семьи. Она заплакала.
Муж много лет болеет. Если умрёт — то она к этому готова, а вот если что случится с Дарькой — она этого не перенесёт. Федя её успокоил, что Дарья может выйти замуж — это тоже выпадает из семьи. А когда Дарья умерла, тётя Даша всем говорила, что Федя — ясновидящий, и к нам пошли бабоньки разгадывать сны.
Тяте такая политика не нравилась, и он строго-настрого сказал Феде не разгадывать сны. О Феде можно много рассказать, хотя он прожил очень короткую жизнь.
Он изучил всю нашу семью. Ко мне у него был особый подход. Когда я начала учиться, он следил за моими уроками, чем мы занимались в школе. Я говорила, что писали цифры до десяти. — А запомнила ли ты? Напиши мне их на столе и дай книгу, я проверю. — Я из печи доставала уголёк и писала, а он по книге проверял и сам запоминал. Как ему хотелось писать самому, но руки у него не работали. Что в школе мы читали — он заставлял меня повторять.
К Нине у него было другое отношение. Когда она была свободна от работы, он просил её спеть ему песню. Говорил: «Я люблю, как ты поёшь». Она пела, и он, положив голову на руки, вскоре засыпал. Нина, перекрестив его, убегала на улицу.
Тасю он просил вывезти на улицу козляток. Они играли между собой, а Федя смотрел в окно и от души смеялся. И хвалил Тасю за воспитание козлят.
Про маму он так говорил: «Сегодня ещё петухи не пели, а наша кормилица уже затопила печь». Тятю хвалить было нельзя — он терпеть не мог, когда ему кто-нибудь делает комплименты. Когда тятя сплёл сачок для ловли рыбы, Федя сказал, что в такой сачок будет попадать много рыбы. Тятя погладил по голове Федю и поцеловал. Это для всей семьи было громадное событие и радость. Мы даже украдкой прослезились.
Ещё был мальчик, но он умер годовалым. Когда стали садиться ужинать, мама полезла на печку кормить Колю — он уже был мёртв. Врач поставил диагноз: «скарлатина». Он умер за 20 дней до смерти отца, а Федя — за 10. Но об этом — позднее.
Сейчас хочется вспомнить, чем мы занимались в зимние вечера. Тятя плёл лапти для всей семьи — праздничные и для повседневной носки. Они отличались переплетением и размером ячеек. Для работы — широкие лычки и простое переплетение. Для праздников — строченички и семерички. Плелись из узких семилычек, переплетённых в ёлочку.
