Рассказ + Романтика

Моя девушка заболела. Мы лежим рядом, она уже спит, а я все ворочаюсь.

Фонарь у окна дает тусклый свет, который освещает нежный овал ее лица. Оно чуть раскрасневшееся из-за температуры. Как и прелестный носик, который наглухо заложен, что заставляет её приоткрыть свои пухлые розовые губы, обнажив белый ряд зубов.

Она глубоко дышит, лицо расслабленно и спокойно. Но я замечаю, что она то приподнимет бровь, то кивает какому-то невидимому собеседнику. Может быть, это я сам?

Я смотрю на нее, запечатлевая в памяти каждую ее черту.

Я люблю ее.

Осторожно придвигаюсь чуть ближе, тихо и спокойно, боясь потревожить ее сон.

Мне ужасно хочется ее поцеловать.

Едва касаясь Вали носом, чувствую на лице ее дыхание. В груди у меня поднимается волна нежности.

Я ее целую.

Именно такую версию событий она рассказывает своим подругам, а они громко восторгаются моей романтичностью.

Ведь я не стал говорить, что когда к ней приблизился, она резко набрала воздуха в грудь и чихнула мне прямо в лицо. Потом вытерла нос рукой, и, не открывая глаз, перевернулась на другой бок.

А я еще минут десять лежал оплеванный, вытирал ее сопли, стекающие по моей щеке, изо всех сил пытаясь не заржать в голос.

Сегодня снова было это чувство. Мимолетное и непонятное. Одна,  максимум две секунды,  но этого хватило,  чтобы озадачить меня на часы. И,  в конце концов,  изменить взгляд на всю свою жизнь.

Это был мой только второй гарнизонный патруль за два года службы.  Мне казалось это странным,  ибо в обычные наряды вне роты мы начали ходить ещё на первом курсе,  тогда ж почему в город нас стали отправлять  только на втором? Мы что,  резко изменились в лучшую сторону?  Даже звучит смешно.

Все происходило как обычно. Суета и крики командиров групп и отделений при подъеме в роте, страх и волнение в военной комендантуре,  чувство облегчения,  когда твой начальник патруля оказался нормальным мужиком,  а место патрулирования "рыбным" : Финляндский вокзал находился как раз на стыке нескольких военных академий, и военнослужащих на улице было  больше,  чем обычных людей. В общем,  день обещал пройти на славу.
К сожалению,  погода в Санкт-Петербурге не знала про это. Спустя два часа после нашего прибытия на вокзал,  начался дождь,  сначала слабый, моросящий,  но постепенно набирающий обороты,  пока не стал полноценным ливнем. А нам-то что,  у нас служба,  как никак. Вот и ходили по улицам и мокли, изредка останавливая неудачливых курсантов. Товарищество товариществом,  но пару человек записать надо было, для "галочки".

Всё резко поменялось на вокзале.  Начальник патруля решил посмотреть на старый музейный экспонат,  коим являлся  паровоз на которым Ленин когда-то давно катался в Финляндию и обратно, скрываясь от Временного Правительства. Конечно,  никто из нашего отряда патруля не был яростным фанатом коммунизма и прочего,  но за даром и уксус сладкий,  правда же?

Пока начпат и Вован,  мой напарник,  ходили и рассматривали столетнюю машину,  я решил пройтись вдоль перрона. Практического смысла в этом не было,  все просматривовалось, как на ладони, но меня словно что-то тянуло туда. Я медленно шёл,  обходя лужи и стряхивая кивком головы капли с козырька кепки,  и чем дальше я уходил,  тем сильнее была тяга к какой-то точке невдалеке. Между тем хочу отметить,  что подобное уже со мной случалось и не раз,  поэтому ничего необычного я в этом не видел, бывает и все тут.  Однако,  не в этот день.

Когда я дошёл до края перрона и остановился,  вглядываясь в стоящие в ста метрах составы,  висящий надо мной динамик болезненно откашлялся, и,  ставший за  годы работы механическим голос уставшей женщины известил всех,  что такие-то поезда отправляются туда-то,  другие скоро должны приехать,  и чтобы пассажиры были готовы.  

"О,  мой подъехал. - подумал я,  глядя, как двери одной из электричек беззвучно открываются, и делая шаг,  чтобы зайти внутрь, - Света, наверное,  заждалась уже меня. День какой-то кошмарный,  поскорей бы до... " И тут я пришёл в себя. Поезда не было. Ещё не в силах понять,  что же со мной произошло,  я заметил,  что стою на самом краю перрона,  будто бы собираясь зайти куда-то...  В электричку,  которая только что тут стояла. Я не мог ошибиться, она была тут! И я собирался войти в неё! Не могло ж причудиться такого,  не могло...

Я опасливо  огляделся по сторонам,  но никто не обратил на меня внимания. Лишь какая-то парочка странно на меня смотрела, видимо, заметив мои странные телодвижения. Ну и ладно,  пусть смотрят. Ничего сверх меры я не сделал,  а так меня уже давно считают странным, человеком больше,  человеком меньше. И все же,  что это было...

-Эй,  Егор!  Чего встал? Пойдем уже,  майор ждёт, - крикнул  Вова,  выведя меня из ступора.
-Да,  конечно,  уже иду. - спохватился я и взял себя в руки. Главное - это успокоится,  а там все будет.


Все оставшееся время патруля я пробыл в относительном одиночестве. Начальник патруля шёл впереди и что-то с интересом рассказывал Вове, а тот в свою очередь лишь кивал и соглашался.  Тротуар был узким,  поэтому я не мог идти с ними в одну линию и вставлять свои пять копеек в их разговор,  но это меня ни сколько не тяготило. Моё внимание  больше волновали внезапно нахлынувшие,  словно в памяти какую-то дамбу прорвало,  воспоминания о странных вещах в моей жизни.
Слишком реалистичные сны,  прохожие,  лица которых мне казались знакомыми, и каждый раз,  когда я оборачивался и пытался ещё раз их разглядеть,  они исчезали. Видений,  подобных этому,  раньше не было,  поэтому оно заставило меня задуматься о чем-то более серьёзном,  чем как спрятать телефон от начальства,  а именно -  не схожу ли я с ума? Мысль возникла как шутка,  но, как известно, в каждой шутке есть доля шутки.  Остальное - правда. Легче от понимания этой истины не стало, но, впрочем, я другого и не ожидал.

Но это было лишь начало. Как только у меня начали появляться вспонтанные и безумные мысли о том,  что это всего лишь сон,  иллюзия или что-то подобное,  на глаза стали попадаться очень странные надписи на стенах зданий и заборов, которые были как бы "в тему":
"Проснись!"
"Не бойся,  правда сильнее страха. "
"Только через боль мы познаем истину."
Я,  конечно,  люблю символизм,  но это было уже слишком.

Спустя ещё полчаса, чувство тревоги начало заполнять моё нутро. Несложно сказать ,  что стало источником этого беспокойства. Ладно, на надписи я уже не обращал внимания,  однако весь мир вокру меня будто ожил и завертелся,  будто испуганный зверь, которого заметил в кустах охотник. Казалось,  что машины меняют свои марки прямо на глазах,  однако, уже спустя пять секунд я не мог вспомнить,  что именно видел. Проходящие мимо меня люди казались одновременно и на одно лицо и  полностью разными.

"Так,  Егор,  это всего лишь твоё воображение. - уверял я себя,  -Пару совпадений,  ничего более. Не может же быть,  чтобы все это было взаправду. Соберись. Помни,  железо внутри - железо снаружи. "
Это была жалкая попытка восстановить над собой контроль с помощью фразы из не существующей игровой вселенной. И,  что удивительно,  она сработала. Люди снова приобрела четкость,  тени в периферии зрения немного рассеялись.  Чувство реальности снова вернулось ко мне.  
Облегченно вздохнув,  я посмотрел на время : половина пятого. Ещё два часа патруля. В принципе,  не так уж и много,  к тому же,  вся эта мистическая штука здорово подняла мне настроение. Хоть что-то интересное в жизни, такое и парням рассказать можно. Приободренный новыми впечатлениями,  я ускорил шаг,  чтобы догнать своих сослуживцев,  уже конкретно отдалившихся от меня.
И,  уже практически повернув за здание  с кафешкой на углу, я заметил ту самую пару,  мужчину и женщину,  которые смотрели на меня на вокзале. Мужчина буквально пронзал своим взглядом и хмурился,  будто недовольный чем-то,  женщина же с довольной улыбкой переводила взгляд то на меня,  то на своего спутника.
Честно говоря,  к тому моменту я уже довольно устал от всякого рода мистики и странностей,  хоть это и было поначалу забавно,  и решил,  что мысли этих людей и то,  что они делают,  пусть это и касается созерцания меня,  самого меня не касается,  да и вообще пошло оно к черту.
Поэтому, с неким трудом  оторвав взгляд от этой парочки,  я пошёл к своим. Догнав их, я подсуетился и попросил у майора законный перекур.  Он против не был. Вован тоже,  ибо сигареты были только у меня. Мы закурили.
Обычно,  после одной сигареты мне становилось легче.  Проблемы уходили куда-то на второй план,  уплывали далеко-далеко вместе со сладким дымом. Однако, сейчас что-то давило на меня. Было чувство,  будто этот день ещё сможет удивить меня. Я тогда даже не подозревал,  насколько был прав.

Ноябрь 2015.

-Кто-нибудь,  помогите ему! Господи,  да сделайте же... - отчаянный крик о помощи прервался очередным всхлипом,  и убивающуюся горем  девушку оттащили  от лежащего в крови парня. Лежащего,  как думала она,  по её вине. Но это была неправда.
Улица гудела от возгласов десятков людей,  большинство которых было знакомы с этим парнишкой. Они были его одноклассниками и одноклассницами,  а также свидетелями его самоотверженного  героизма и глупой случайности.
Каких-то десять минут назад все ещё было хорошо.  Группа школьников, частью которой был тот юноша, возвращалась в свою гостиницу с очередной экскурсии, когда неожиданно произошло ДТП. Пьяный водитель решил,  что жёлтый - это почти как зеленый и он однозначно успеет проскочить и не опоздает на свой любимый сериал. Девушка,  которая в это время уже вышла на дорогу,  к сожалению, не увидела этот порыв, как и водитель не увидел её. Но это усмотрел Егор Стародубцев,  и,  за долю секунды поняв,  что будет дальше,он  рванул к ней и успел оттолкнуть,  приняв весь удар на себя. В чем же заключается глупая случайность этого? Удар,  по идее,  не должен был быть слишком сильным,  в центре города особо не разгонишься, можно было отделаться минимум синяками и максимум переломом ,  однако нашему парню просто не повезло. Шок неопытного водителя,  не та поза в момент соприкосновения,  близко стоящие столбы сделали свое дело: парня завернуло так,  что он тяжело ударился головой сначала о столб,  а потом рухнул на асфальт, по пути ударившись виском о припаркованную машину. На мгновение, улицу словно покрыл саван тишины и словно само время остановилось,  наблюдая,  как парень обмякает, а из раны на затылке идёт кровь.  А потом начался хаос,  анархия,  попытки привести поверженного Егора в чувство и мольбы Богу,  чтобы он остался жив. И лишь спустя драгоценную минуту кто-то догадался позвонить в Скорую помощь. Нашлись даже те,  кто запомнили номер быстро уехавшей машины и уже сообщили об этом куда надо. Теперь оставалось самое страшное - ждать.

На фоне всей толпы,  окружившей лежащего парня,  выделялись двое. Высокий мужчина,  на вид лет сорок,  с сединой в висках и суровым выражением лица глядел на Егора и что-то пробормотал себе под нос. Его спутница,  лет на десять моложе его и с красивыми, длинными рыжими волосами,  собранными в одну косу,  с ехидством смотрела на него.
-Ну что, парень не плох,  да? - спросила она, будто не видя,  как её собеседник напряжен,  - Большинство на его месте уже давно сходят с ума,  а его даже частичный разрыв Завесы толком не испугал. Эмоции в нем также сильны,  как и его воля. Мне он нравится.
-И что ты предлагаешь,  Аза,  отпустить его? Дать ему второй шанс? -  низкий голос мужчины прямо излучал сомнение, - Нет,  ещё рано.  Конечно,  он сильнее многих,  но право жить дальше после пересечения Грани нужно заслужить. Я ещё испытаю его.
-Ты и так его уже всюду испытал и он со всем справился. Он в Завесе уже три года и показал себя с лучшей стороны, что ещё тебе нужно?
Мужчина улыбнулся. Это была самоуверенная  улыбка стратега,  осознающего собственное превосходство как над противником,  так и над союзником. Самоуверенная и циничная.
-Я хочу понять,  насколько сильно он хочет жить.
И с этими словами, он снова потянулся разумом к Егору,  готовя ему последнее испытание.

2017, октябрь.

Ещё час.  Один.  Чёртов. Час. Господи,  быстрее...
Обычно,  гарнизонные патрули у нас ассоциировались с чем-то на вроде увольнения,  то есть с манной небесной.  Ходи по городу,  ешь,  как едят все нормальные люди,  наслаждайся жизнью,  да утоляй свои садистские  наклонности,  направляя курантов и сержантов на строевые подготовки. Лепота...
Сегодня  же я молился,  чтобы он поскорей закончился. Тени и прочие странности ,  докучавшие мне час назад,  вернулись,  в голове был какой-то мусор и я ни на чем не мог сосредоточиться. В ушах стоял такой  шум,  будто мне на голову надели пакет и начали им шуршать, и от этой напасти я никуда не мог спрятаться,  только терпеть.
Так продолжалось минут двадцать.  Все это время я стойко держал "лицо войны",  чтобы у майора и Вовы не появилось сомнений насчёт моего "нормального состояния". Это было довольно сложно,  когда в каждом пятом прохожем видишь свою мать,  а в каждом десятом - отвергнувшую тебя первую любовь. Но я держался.  До одного момента.
Случилось это до того внезапно,  что у меня перехватило дыхание.  В одно мгновение,  казавшееся невероятно долгим,  я увидел все.  Все свои ошибки,  всю перенесенную боль,  все предательства. Первая глупая ложь,  стыд из-за которой не давал мне спать несколько дней,  добрые дела, за которые  мне оплачивали синяками и унижениями. Все эти моменты моей жизни проносились перед глазами с головокружительной скоростью,  однако я каким-то образом успевал увидеть и вспомнить и почувствовать каждый из них. Я чувствовал,  что волна боли и отчаяния готова захлестнуть меня, да и я сам был бы рад упасть в эту бездну,  если бы это могло остановить безумие,  творящееся  в моей голове.
Но я ещё держался.
Какая то часть меня понимала,  что это не естественно,  что что-то на меня давит и пытается сломать. Что нужно держаться чисто из чувства противоречия. Никто не сможет сломать меня,  кроме меня самого!
-Ты уверен?
Голос пришёл из ниоткуда. Он не был просто в голове либо на улице.  Он просто был.
-Ты так твердишь о своей силе духа,  однако, действительно ли ты так силен,  как пытаешься выглядеть?
Да! То есть,  были,  конечно,  моменты...
-И таких моментов достаточно много,  не правда ли? Все люди иногда проявляют слабость,  но ты...
Картины, видные только мною,  изменились, став более...  Жестокими. Я не помнил,  что делал бы что-то подобное,  что-то настолько мерзкое и противное моему существу,  но вот же оно,  доказательство... Прямо у меня перед глазами, из которых уже лились горячие  слезы.
-Нет,  пожалуйста... - прошептал я,  моля кого-то о прощении несуществующих  грехов, - Я не делал этого...  Прошу...
Но я сам уже не верил своим словам.  Все,  все это было правдой. Грязной,  мерзкой,  но ей. И самая горькая правда заключалась в том,  что...
-Ты ужасен.
Да...
-Ты отвратителен.
Именно так...
-Ты не заслужил даже тех немногих друзей,  что остались верны такому жалкому существу,  как ты.
Не достоин...
-Ты словно паразит,  мусор. От тебя нет никакого толку в этой жизни.  Ты только портишь её другим одним своим присутствием. Именно ты мешаешь им жить счастливо.
Простите,  я не хотел,  правда...
-Но это так. Те,  что умнее,  сразу от тебя ушли.  Остальные же просто слишком добры по своей натуре,  чтобы бросить тебя. Мне их жаль, а тебе? Разве ты не хочешь помочь тем людям,  которые дарили тебе тепло и заботу все это время? Отплатить им раз и навсегда,  сделать лучший подарок,  который искупит все твои грехи?
Да,  конечно,  я хочу! Все что угодно!  Что я должен сделать?
-Убей себя. Найди свой конец под рельсами и все тебя полюбят. Ты ж этого всегда хотел?
Да! Я сделаю это.  Я должен,  ради тех,  кто мне дорог.
-Тогда действуй.
Егор кивнул. С того момента,  как у него из-за чего-то,  он уже не помнил из-за чего именно, перехватило дыхание, прошло две секунды.  Его напарник обернулся и странно посмотрел на Егора,  после чего поинтересовался, как тот себя чувствует. Улыбнувшись,  парень отмахнулся,  мол просто глубоко задумался и внезапно "проснулся". Бывает,  что поделаешь. Слава Богу,  Вова (так,  кажется,  его звали), этот ответ принял и отвернулся. Они как раз спускались в метро,  и Егору было важно,  чтобы никто ничего не заподозрил.  Люди могут не понять,  что он это делает для них.

2015, ноябрь.

-Слушай, это уже перебор! Прекрати его мучить! - рыжеволосая девушка не на шутку разволновалась,  поняв,  какую игру её напарник решил затеять , - Этого никто не сможет вынести,  черт тебя возьми!
-Отвали ,  Аза. - сквозь зубы произнёс мужчина. Было  отчётливо видно,  как  вздулись вены на его шее,  и как выступают на гладкой коже лица капельки пота, - Я знаю,  что делаю.

-Ты убьешь его!  Разве не спасение душ - наша миссия?!

Мужчина резко развернулся к напарнице и буквально пригвоздил её взглядом к месту. Он и в обычном состоянии был тем ещё зверем,  а в гневе же...
-Он должен заслужить право жить.  Не сможет - умрёт,  как и обязан был. Не мешай мне,  все ясно?

Аза смогла только кивнуть в ответ.

Грустно и как-то виновато она взглянула на лежащего на спине Егора. Возможно,  он был ещё жив. Был призрачный шанс этого,  но как и все прозрачное,  другие люди этого не замечали.
Все его одноклассники и одноклассницы уже оставили свои горестные рыдания и лишь смотрели в стороне на медленно остывающее тело. Около парня осталась только та девушка,  ради спасения которой он пожертвовал собой. Она сидела рядом с ним на коленях и что-то тихо шептала, изредка вытирая с подбородка скатившиеся по бледным щекам горькие слезы.
Азе это показалось  странным. Друг друга они не знали, общих знакомых нет. Они жили абсолютно параллельно,  никогда не пересекаясь. Откуда же такая привязанность?
Но это уже не имело значения. Егор должен был  умереть уже очень скоро и она ничего не могла с этим поделать.


2017, октябрь.
Две минуты.
Егор стоял у жёлтой предупредительной линии. Со стороны,  парень выглядел спокойным. Однако, если присмотреться, можно было увидеть что-то странное в его поведении.
Он был слишком спокоен, словно человек,  стоявший одной ногой в могиле и уже смирившийся с этим. В каком-то смысле,  это являлось правдой.
Одна минута.
За его спиной ходили люди. Кто просто шлялся туда-сюда,  ожидая кого-то,  кто спешил уйти в дальний угол перрона,  чтобы на следующей станции выйти ближе к выходу. Его начальник патруля с товарищем все также обсуждали что-то касающееся ремонта машин,  изредка бросая на него взгляды,  просто проверяя,  что он рядом. Они ничего не поймут,  пока не станет слишком поздно.
Тридцать секунд.
Егор был готов.  Готов покончить со всем этим раз и навсегда. Покончить со своими и с чужими страданиями,  случившимися по его вине. Он не был достоин этой жизни. Он не был никому нужен. Если его не станет,  будет только лучше.
Пятнадцать секунд.
Парень уже слышал приближающийся поезд и видел свет его мощных фар. Нарастающий гул работающих двигателей окончательно очистил мысли от сомнений. Пора.
Егор сделал небольшой шаг,  и уже заносил ногу для второго,  как тут чьи-то руки обвили его грудь со спины.
-Пожалуйста,  не уходи...
Несколько долгих секунд парень не мог понять,  что произошло. Туман,  настолько плотно обволакивавший его разум,  что казался незаметным,  стал рассеиваться, а пролетевший мимо поезд моментально привел Егора в чувство.
Я моргнул.
И резко сделал шаг назад, испугавшись столь близко проезжавшего состава, и чуть ли не сбил с ног кого-то за моей спиной. Того,  кто,  походу, спас мою жизнь.
Обернувшись, я с глазами по пять рублей  уставился на своего спасителя. А он,  точнее она,  смотрела на меня улыбаясь,  лёгким движением руки убрав катящиеся по удивительно гладким и чистым щекам слезы.
-С-спасибо...
Это был мой максимум. Я буквально потерял дар речи. Передо мной стояла девушка. Даже Девушка. Та самая,  что снилась мне так часто. Она появлялась ко мне под разными именами и в разных обстоятельствах, и даже следующим утром,  чтоб его,  я уже забывал её лицо,  но сейчас... Я был абсолютно уверен,  что это именно Она.
Нельзя терять этот момент. Нет времени на глупые вопросы на тему загадочности моего спасения или о том,  кто она вообще такая. Я должен узнать её имя,  чтобы потом мог спать спокойно.
-Как тебя зовут?..
Её синие глаза смотрели на меня с такой радостью и нежностью,  что мне пришлось собрать всю силу волю,  чтоб выдавить даже эти простые слова.  

Её же, походу, позабавило моё оцепеневшее состояние, поэтому,  усмехнувшись, она протянула мне свою тоненькую руку.

-Меня Света зовут. А тебя?

-Я Его...

Меня резко дернули за рукав парки,  из-за я чуть не снова не упал,  чудом удержавшись на ногах. Плата за это стала для меня подобна смерти : я оказался в вагоне, а она снаружи, все также протягивая мне руку. Я попытался выйти,  но на этот раз более тяжёлая рука остановила меня за плечо. Все моё существо требовало развернуться и ударить эту мразь,  посмевшую встать на моем пути,  но басовитый голос майора протрезвил меня.

-Осторожней курсант,  не охреневай тут.  Успеешь ещё с бабами погулять.

И сразу после этих слов двери закрылись. Я неверяще смотрел на одиноко стоящую на перроне Свету. Нет, не может быть. Это не могло ТАК закончится, нет!
Поезд тронулся.  Девушка не сдвинулась ни на шаг,  в то время как её взгляд все также был прикован к моему. В её глазах не было ни печали,  ни гнева,  ни обиды, ничего такого,  что было в моих. Только счастье.
Через пять секунд я потерял её взгляд. Вместо него пришли вереницы труб,  проводов и старого бетона, воплощения серости этого мира. Чёрт,  чёрт,  да как же так...
-Хэй,  да ладно тебе,  столько ещё в своей жизни встретишь таких.  Ещё слать их будешь,  я-то знаю...
"Да на кой мне твои утешения,  мужик? -  думал я, - Мне нужна она,  только она! Мне нужно моё Солнце... "
-Ты нужна мне... - тихо прошептал я только себе,  зная,  что та,  кому я хотел это сказать,  все равно не услышит. Возможно,  уже никогда. Жизнь снова утратила свои краски,  но я поклялся себе,  что никогда не забуду этот день. Она будет со мной,  пусть только и в этом  кратком воспоминании. Кратком,  даже мимолетном,  но дороже любого другого в моей жизни.

Свет в вагоне незаметно стал угасать.  Егор почувствовал наплывшую за день усталость и решил немного вздохнуть,  пока было время. Парень прислонился спиной к пустому углу, и, под мерный гул поезда и тихие разговоры пассажиров,  медленно закрыл глаза. Спустя пару мгновений,  тьма вокруг него стала абсолютной,  а все звуки этого серого мира исчезли. Правда,  снова ненадолго.


2015, ноябрь.

Аза с изумлением переводила взгляд со своего напарника на лежащего парня, ещё недавно сщитавшегося мёртвым. Произошло что-то невероятное.  Он выжил.

Санитары,  пытавшиеся увести от "трупа"  сопротивляющуюся девушку,  встали как вкопанные,  в шоке смотря на случившееся чудо.  На улице воцарилась гробовая тишина,  нарушаемая лишь еле слышимыми стонами приходящего в себя Егора.

-Он что...  Смог? - недоуменно спросила рыжеволосая девушка,  повернувшись к товарищу.
-Они смогли. - просто ответил мужчина,  вытирая платком потекшую из носа кровь. Увидя недопонимание у подруги,  он пояснил,  -  Егор и Света уже были знакомы до этого.
-То есть? Когда,  где? Они же ранее никогда не встречались!
-Здесь -  нет. - он позволил себе улыбнуться,  - Во снах. Эти оба познакомились там,  хотя и не осозновали этого.
- Вот оно как... - Аза переваривала услышанное,  - И что дальше?
Напарник посмотрел на неё и ещё раз улыбнулся. Аза очень редко видела эту улыбку - так улыбались те,  кто хоть и проиграл в борьбе,  но достойно признавал свое поражение и был рад за победителя. В их случае,  за обоих.
-Что-что,  пошли отсюда.  Наша работа здесь закончена.
И,  развернувшись, он не спеша направился к центру города.  Немного погодя,  Аза последовала за ним.  Ухода этой странной пары так никто и не заметил.


Когда я засыпал,  меня грела мысль,  что,  возможно,  я снова увижу Свету во сне. Эта мысль была навязчивой,  но,  черт возьми,  в тот момент я ни о чем другом думать не мог и не хотел.
И вот тебе,  пожалуйста. Первое,  что прорвалось в моё пробуждающееся сознание, было болью. Было чувство,  будто мою голову разможили кувалдой. Огромной, тяжеленной,  шипастой кувалдой.  Может,  опять метро взорвали?..
Мои размышления прервали голоса. Удивленные,  восторженные и просто ужас какие громкие. Я пытался сказать,  чтоб они помолчали,  но из моего рта вырвалось только нечленораздельное бормотание. Прекрасно...
Я попытался немного приподняться на локтях,  но заботливый и до боли знакомый голос остановил мои стремления.
-Не надо, лежи.  Скорая уже тут,  тебе помогут.
Нет... Этот голос,  он же... Не может быть! Она же осталась на той станции!  Как?..
Не понимая,  что происходит ,  я все-таки решил открыть глаза.
И увидел Её,  в окружении толпы моих одноклассников, с заплаканными глазами,  в которых сверкало то самое счастье.
-Света...
Собрав остатки сил я протянул ей руку.  Девушка присела и аккуратно взяла её в две своих.
-Да?..
Я чувствовал,  что мне остаётся буквально несколько секунд перед тем,  как я потеряю сознание. Боль раскаленными иглами впивалась мне прямо в мозг,  грозя расплавить его,  но осталось ещё одно незаконченное дело, а символизм ситуации (кстати,  а что собственно происходит?..) требовал идти до победного.
Тяжело вздохнув,  мне удалось улыбнуться.
-Мы так и не познакомились до конца, - тихо произнёс я,  краем глаза замечая разширившиеся от удивления глаза врачей,  -  Меня зовут Егор. Приятно познакомиться...  И,  спасибо тебе. За все.
Как только я это сказал,  мир снова потемнел,  однако теперь мне было наплевать на эту  тьму. Где-то тут,  совсем рядом,  меня ждало Солнце, которое я так долго искал и наконец нашёл, а остальное...  Уже неважно.

– Я могу достать до звезды. А ты?

– Не могу. И ты не можешь.

– Нет, я могу.

– Нет, не можешь.

– Нет, могу!

– Нет, не можешь! Не ври. Терпеть не могу, когда ты врешь.

– Я не вру.

– Нет, врешь.

– Нет, не вру.

– Хорошо. Если не врешь, достань прямо сейчас!

Он протянул руку и коснулся звезды. Она плавала в большой осенней луже у нас под ногами.

– А теперь ты достань до звезды.

Я наклонилась к луже, но он перехватил мою руку.

– Нет, на небе достань!

– Так нечестно! Я не достану.

– Нет, достанешь.

– Нет, не достану.

– Нет, достанешь. Ты же знаешь, я не вру. Какую хочешь?

Я недоверчиво посмотрела на него, потом на звезды и снова на него.

– Ну? Какую? Выбирай! – Его глаза блестели. Хитрая улыбка до ушей. Что он еще придумал?

– Вон ту! – Ткнула я пальцем в небо.

– Отлично!

Он крепко обхватил меня сзади, взял за руку, нацелил ее вверх и спросил, щекоча дыханием мою шею:

– Вон ту?

– Нет, вон ту! – Все-таки вредность у меня в крови.

– Эту?

– Да.

– Точно?

– Точно!

– Хорошо. Теперь закрой левый глаз и дай мне указательный пальчик.

Я послушно закрыла глаз, протянула палец. Он навел его на звезду, и она скрылась из виду.

– Вот видишь? Достала! – торжествующе шепнул он горячими губами мне в ухо. – Только осторожно, не поцарапай ее своим ноготком.

Я развернулась к своему астроному. Да к лешему эту звезду! Как же я люблю его!

А звезды все светили и светили. Они были везде: на небе, в лужах под ногами и даже в капельках дождя, повисших на желтых листьях. Осень ведь.

От нее всегда пахло молоком и медом. В своих пышных юбках, в косынке, которая была повязана на вечно растрепанные волосы, она бегала от койки к койке и собранные в хвост волосы едва поспевали за ней, развиваясь за спиной. Я был еще слишком мал, для того, чтобы звать ее «Милочкой», но уже слишком взрослым, для того, чтобы звать ее «Нянечкой». Однажды я осмелился спросить ее:

— Как тебя звать-то?

— Как хочешь, так и зови. – улыбнулась она и, спешно подоткнув мне одеяло, побежала к следующему.

Я решил, что буду звать ее Эн. Как в книжке про Эн и ее дачу с зеленной крышей.

Нас было много: террор все же. Раненных поступало такое огромное количество, что даже самых тяжело больных детей переводили с койки-места на груду постеленных простыней, валяющихся везде: в коридорах больницы, в углах палат, даже в душевой. Мне пока «везло». Я оставался на своей койке, хотя мой кашель и боль в легких каждый день усиливалась. Отчасти, меня потому и не переводили – какой бы тогда был прок от моего лечения?

Эн была милашкой. Должен сказать, она была самой симпатичной, самой веселой и услужливой медсестрой. У нее всегда было мало времени, но каждый день она забегала к каждому из нас и поправляла одеяло, улыбалась и иногда даже перебрасывалась парой словечек. Пышные ее груди беспрерывно покачивались, хотя я помню времена, когда они были перетянуты таким узким корсетом, что можно было услышать, с каким трудом она дышит. Теперь не было средств, не было жизни как таковой, а, значит, не было и корсетов.

В какой момент я начал влюбляться в нее – я не скажу. Я просто каждый день лежал, убаюкивая свою ноющую от вечных вакцинаций руку, и смотрел в сторону. Я бы мог попросить себе книгу, но на меня бы просто посмотрели, как на идиота и побежали бы дальше. А ведь и правда – какие книги сейчас, в самый разгар гражданских восстаний?

Эн прибегала каждый день, но, как ни силился я разговориться с ней, она только улыбалась, кивала и бежала дальше. В какой-то момент я понял, что непроизвольно жду этих нескольких секунд нашей встречи, в течение которых я буду слышать ее сбившееся от бега дыхание, смотреть, как она поправляет мое белье и вдыхать ее аромат.

В какой-то день она не пришла. Я не придал этому должного значения, потому что как раз в этот день поступило большое количество раненных. Кажется, был взорван состав, в котором находились все эти люди. Наслышавшиеся о тех ужасающий ранах, мы, мальчишки, столпились в коридорах, стараясь выловить хотя бы кусочек, хотя бы одного человека, одно повреждение. Наверное, оттого, что мы легли в больницу до начала действий, мы не понимали того ужаса, что творился на улицах.

На следующий день пришла другая сестра. Заполнив нашу палату зловонием кислой капусты, она резкими движениями поправляла одеяла, окидывала нас злым взглядом и, доставая из передника смолу, пихала себе в рот и уходила. Так продолжалось около недели, а потом:

— А где прежняя сестра?

— Катька что ли? – голос у нее был грубый и хриплый. – Да дура она. Кинулась на помощь в состав, видите ли, роженица там. А тот возьми да и взорвись.

Мои мысли оборвались.

— Вот если бы меня послали в тот участок, я бы ни в какую не поехала, а если б и поехала, то шла бы подземными путями. В состав! Ну надо же быть такой дурой? – с этими словами старуха ушла, снова закинув себе в рот смолу, а я заплакал.

Ее звали Катей. Мне всегда нравилось это имя. Наверное, узнай я его раньше, я бы каждый раз окликал ее: «Катя, Катенька, Екатерина».

Всего через неделю мое состояние ухудшилось, а еще через пару дней мою койку освободили для новопоступившего. Меня же, как безнадежного, положили на матрас в нашей палате. На нем раньше спала двенадцатилетняя девочка, но вчера она умерла.

Я часто вспоминаю ее теперь. С тех пор, как она перестала появляться, в нашей больнице пропала надежда на выздоровление, которую вселяла ее добрая, пускай в такой спешке брошенная улыбка. Меня перестали навещать сестры, а врачи качали головами, ощупывая мой горячий лоб и слушая дыхание. Когда я услышал «пневмония», я не расстроился. Смотря в окна, я видел темные металлические завесы, а приходящие с улицы люди въезжали на каталках, находясь при смерти. Так разве же есть жизнь в этом обществе?

Знаете, я уже час готовлюсь к смерти. Я почему-то уверен, что это случится сегодня. Возможно, потому, что врач похлопал меня по плечу и сказал молоденькой, недавно поступившей на службу сестричке не отходить на меня ни на шаг и фиксировать время. Возможно, оттого, что с каждой секундой мне все тяжелее и тяжелее дышать. А может, потому, что моих ноздрей вновь достиг тот запах, коим пахла моя Эн. Запах меда и теплого молока.

________________________________________________________________________________

P.S. На пулитцеровскую премию не претендую, да и рассказ писала аж в 2013 году. Однако мне он очень нравится, потому решила показать его вам и вынести на суд.

- здесь офигенно!

- ну

- блин, да ты посмотри, там ни одной живой души

- крысы по любому есть

- да откуда им взяться-то, здесь никто не живет

- не гони, в начале самом — есть дворники

- так это на въезде, они же типа утром и вечером здесь появляются — и то не каждый день — чисто проверить — есть мусор или нет

- все-равно надо быть осторожнее и не светиться, тем более нас сразу все выдает

- ага, наши широкие глаза, и это Масик, просто юмор мой чёрный

- все норм, Киса, я люблю тебя

Она улыбнулась и посмотрела на него своими большими грустными глазами. Она его тоже любит и готова для него на все. В очередной раз они сматывались, собирались вроде бы быстро, не оставляя о себе следов, но буквально получилось медленно убегать. Перед тем как уехать из квартиры в Барселоне, они долго выбирали место — куда свалить. Он понимал — что рано или поздно его вычислят, немного протянул бы и все. Она хотела на Филлипины, но этот вариант не подходил — слишком тяжело затеряться. Да и острова, не легко убежать. А с этими ребятами мы дружим вроде бы. Власти постоянно укрепляют с ними связи торгово-деловые и еще культурно-фиг знает какие. Да и места у них навалом — и есть они: целые города-призраки, где никто не живет, не хотят или еще что-то, но именно они настолько сильно завораживают, здесь можно скрыться от толпы и раздражающих звуков, здесь есть все для жизни. Можно официально зарегистрироваться, но не в их случае. Он понимает, что это опять временно: максимум три месяца, она надеется, что это уже на совсем. Она хочет дом свой, детей, он хочет, чтобы ей было хорошо, но отказаться от своей работы не может. Просто, ничего больше не умеет делать. А может его просто не отпускает азарт — он ломает сеть, перед ним все дяди в костюмах Армани, кидающие взгляд на свои Люксури, становятся едва ли ни маленькими девочками, готовыми на любые «сделки», лишь бы не была выложена в сеть их конфеденциальная информация и не взломаны серваки с инфой клиентов. Да, он чертов хакер, а она его Киса.

- какой займем этаж?

- не заметный

- мы здесь опять временно? Сколько скажи?

- не знаю полгода, 4-3 месяца

- понятно, значит на месяц

- да не мороси ты, я думаю, ну Кис, пойми надо еще немного заработать, чтобы нам до старости, и на старость хватило, чтобы предкам нашим помочь, потерпи.

- хорошо, пойдем спать, я там нам "апартаменты" присмотрела, мы надуем наш матрас, громко, блин, будет, ну, а тут все равно никто не ходит в такое время, еще эти бесячие кузнечики скачут, на саранчу похожи, может из-за них здесь никто не живет?

- да по хрену, вода есть здесь — помыться можно — по фиг, что холодная, хочу в душ.

В доме было тепло, он прижался к ней своим прохладным, после душа телом, одарив ее теплом своей души. Он поцеловал ее в шею, она у нее длинная и чувственная, по ее телу пробежали мурашки. В ответ она прильнула к его губам. Они не могли оторваться друг от друга, они ловили каждую секунду, мгновение — будто понимая, что их уже почти не осталось. А их и не осталось, утром их разбудили и порекомендовали ему, пройти в определённом направлении с определёнными людьми. Он не стал сопротивляться, всего лишь попросил, чтобы ее не трогали, она не причем, она всего лишь всей душой и искренне любит его, своего Масика.

Тихие шаги в осеннем сквере. Последнее время что-то зачастил я сюда.

Ласковый и тихий шепот листьев под дуновением вечернего ветра, медленно нагоняющего тучи чернее копоти на славный город-герой Минск. Редкие прохожие, настолько сильно потерявшие себя в пылу сражений за маленькие радости по типу пачки сигарет, быстрым шагом спешат домой, в теплую и уютную конуру.

"А мне не важно то, мне не важно это,

Мне не важно, на улице зима или лето,

Мне не важно зачем, не важно почему,

Я просто делаю все, так как я хочу…"

Последняя песня плейлиста, составленная мною же в пьяном угаре, наполненная оптимизмом и надеждой на счастливое завтра.

Последняя песня, означающая, что мне пора уже вернуться назад, в любимую квартиру, бардак в которой можно сравнить лишь с бардаком на бирже в 2010-ом.

Небольшой фонтанчик, брусчатка, поворот - и вот я уже иду в обратном направлении, по привычке доставая сигарету.

В моей жизни даже прогулки были распланированы: до фонтана слушаем первый плейлист, разворот, сигарета, новый плейлист - теперь уже с грустной музыкой. Обычная необычная рутина. Кто-то вкалывает на заводе, без перебоя штампуя гвозди для вечного пьяного по пятницам бизнесмена, рутина которого - сидеть на пятой точке, медленно листая новости, во время перерывов на кофе пытаясь дописать ежемесячный отчет.

А моя рутина - вот такие вот прогулки. Хотя с некоторых пор они начинают приобретать некоторые оттенки, словно на вечно серой картине стали медленно вырисовываться более темные тени прохожих, более светлый - облаков.

Вот, например, парочка на скамейке. Здесь они уже третий день подряд, в одно и то же время, сидят, мило воркуя о своих, неведомых мне проблемах. Факт отпечатался в голове, после чего снова был завален бесполезным мусором знаний, специфика которых не позволяла мне даже устроиться на самую простенькую работу, способную удовлетворять все мои потребности.

Халтурка, еще одна, подачка родителей… Тоже рутина. Всё однотипное, сливающееся воедино. И никакого разно…

Неожиданный толчок в спину. Резко выставленные руки, группировка. Спасен - и на том спасибо, ладони сами пройдут.

- Ой, извините, я вас не заметила,- тонкий женский голос прозвучал откуда-то сзади.

Я медленно поднялся, отряхнулся, поправил наушники, из приличия, задатки которого когда-то были положены моими родителями, вытащив один из них, и только потом поднял взгляд на девушку.

Симпатичное лицо, приятная фигура, смущенно-извиняющаяся улыбка, странного цвета волосы, больше похожие на морские волны, картинок в интернете с которыми больше, чем подписчиков у Элтона Джона. Гитара, болтающаяся за спиной в необъятном чехле.

- Ничего страшного. Не ушиблись?

"Ух ты. На вы даже. Ей ведь столько же, сколько и мне. Откуда учтивость, сударь? Или вдруг манеры прорезались?"

Смущенная улыбка, по-детски опущенные в потрескавшийся под натиском стихии асфальт.

- Спасибо, все хорошо. Мику.

Беглая мысль. "Странное имя."

Протянутая рука. Рефлексы не обманешь - теплая ладошка приятно согревают саднящую руку. Беглый взгляд на вторую - тонкая полоса, перечеркивающая линию жизни, из которой безостановочно течет алая жидкость, насколько я помню, стального привкуса. Вскрик девушки.

- Это из-за меня? Плохо упал? Я тебя поранила? Извини, сейчас. Сейчас…

"Забота о ближнем своем, насколько я помню - одна из заповедей Иисуса. Судя по которым, я уже как минимум должен стать одним из демонов, и, вытащив из-за спины трезубец, отправится в советскую Россию 80-х годов, наводить порядок в обнимку с огромным черным котом."

Девушка сбросила с плеч чехол, покопалась в одном из многочисленных карманов, вытащила пачку бинтов и перекись. Ранние мысли о том, откуда у такой хрупкой девушки-гитаристки бинты и перекись, были стерты в пыль резким уколом боли, наконец вырвавшего меня из озера задумчивого забвения, заставив мозг заработать хотя бы процентов на 5.

- Ай, твою же…

Милая улыбка девушки, только что сбившей меня с ног, растопила ледяной нарост сердца, оголив лишь старый булыжник, лет которому чуть больше, чем мне самому.

- Терпи уже - не маленький ведь.

***

- Ужинать будешь?

- Конечно, буду. А что у нас на ужин? Неужто пельмени?

- Не угадал - тайский суп.

Смех сам собой вырвался из легких, разнесясь по аккуратно убранной комнате. Пару шаркающих шагов - и вот я уже на кухне, со спины обнимаю прекрасную девушку, год назад порезавшей мне артерию случайным толчком в спину.

- Обожаю твою еду. И тебя тоже обожаю.

Легкий поцелуй в шею.

- Сёма, отстань. Я занята. Ужин будет через пять минут - иди, погуляй пока.

Тихо ухмыльнувшись, я развернулся на месте, и, сопровождаемый безобидным и тёплым "бака", вернулся в комнату, упав в удобное кресло, совсем недавно купленное моей прекрасной спутницей на мою же зарплату.

"Сохранить изменения, отправить, закрыть."

Вот и всё. Заказчику осталось разве что скопировать код, да вставить в нужное окошко - и вуаля, работающая программа по сбору и анализу всего и вся в распоряжении очередного светила науки. Мне же- мой скромный гонорар.

- А что, не так уж и страшна жизнь...
-Что ты там про жизнь сказал?!
-Хорошо все, говорю. Даже замечательно...

　　Я смотрел на него бездумным взглядом пока он, совсем не обращая на меня никакого внимания, продолжал нести околесицу о своей бывшей. Великолепная, красивая, изысканная, этакая местная чудо женщина, днём спасающая детей, а по ночам защищая город от негодяев. И образ был бы идеальным до конца, вот только омрачает его одна маленькая деталь: она его бросила.

　　По сути, это был обычный монолог и все, что от меня требовалось так, это периодически сочувственно кивать, а кивать мне нравилось больше, чем идти пешком по такой погоде. Его рассказ это стандартная история влюблённого по уши олуха и, быть может, в другой момент моей чёртовой жизни я бы отнёсся к нему с состраданием, дал бы уместный совет да и ободряюще похлопал по плечу... Но не сейчас. Сейчас же мне хотелось силой мысли открыть водительскую дверь и одним сильным ударом вытолкнуть его из автомобиля. К сожалению, телепатическими способностями я не обладал, по этому всё, что мне оставалось - в очередной раз кивнуть и откинуться на спинку кожаного сидения.

　　— Знаешь, найти именно ту самую девушку, с которой хотелось бы создать семью - большая редкость.

　　— Ага, мужик.

　　Не знаю почему, но сама идея создания семьи, продолжения рода и прочей навязываемой нам чепухи выглядела несказанно далёкой в тот момент. Он довольно молодой, в меру привлекательный парень, но он был печальным, посвящая все свои мысли той, которая уже не с ним. Я задумался: а вспоминает ли она о нём? Думаю, что нет. По крайней мере совсем не так, как он о ней. В лучшем случае, отвечая на вопрос о бывших новому ухажёру, она бросит что-то типа "была некоторое время время с одним парнем". Всегда удивляло то, как же быстро некоторые люди могут перевести вас из разряда "любовь всей жизни" в ранг "одного из".

　　Мне это показалось даже забавным и на моём лице появилась тень улыбки. К счастью, собеседник как раз рассказывал очередную историю из их прошлого и не заметил этого. Больше меня волновало, чтобы он смотрел на дорогу.

　　Картинки, мелькавшие за окном, были сказочно красивыми, но мне не было до них дела. Ни к чему не было дела. Хотелось разве что хорошо выспаться, выпить чего-то горячего и абстрагируется от этой мирской суеты. Пока водитель описывал прелестность мест, которые они посетили во время их последнего путешествия, я всерьёз раздумывал об идеи пойти в монахи или стать затворником. Правда, маловероятно, что монахи могут выпить пиво и посмотреть новый сезон любимого сериала, так что пелена с глаз быстренько спадала и эта безумная мысль пряталась в дальний угол моего сознания.

　　— Эх, потерял я её. Всё время о ней думаю, моменты все с ней прокручиваю, что делать не знаю.

　　— Хреново, чувак.

　　Самое глупое, что такие люди как он, даже не понимают происходящего. Они околдованы и не осознают дерьма вокруг них. Быть может, это даже к лучшему. Даже знай я всю его ситуацию и дай ему действительной дельный совет — парень бы его не услышал. Оторванность от реальности фильтрует все слова, цепляющие объект его воздыханий, блокируя все те, что хоть как-то отличаются от его позиции.

　　Мне было его жаль.

　　Когда-то, определенно, я был таким же как он. Но сейчас, если мне и захочется в какой-то момент опечалится, то пусть это будет связано с недостаточно хорошим пивом, скатившимся на дно сериалом или распадом любимой музыкальной группы. Хотелось достать мобильный и обзвонить, извиняясь за своё поведение, всех старых друзей, которым довелось лицезреть меня поглощённого любовной лихорадкой, но, почему-то, была уверенность, что меня не будут рады слышать.

　　— Помню, на Рождество подарил ей...

　　— Мужик, мне правда жаль, но ты не думал, что всё, что происходит, это к лучшему?

　　— Ты просто не понимаешь...

　　— Понимаю, но мне не хочется цитировать тебе ванильные фразы и говорить "братан, всё пройдёт, братан". Да, сейчас за окном дождь, который кажется бесконечным. Утром будет туман, из-за которого ты не сможешь увидеть даже свои пять пальцев. Днём будет солнце, которые высушит и росу и лужи. Всё меняется, понимаешь? А ты как баран ухватился за что-то и пытаешься потащить его с собой. Может, если вы не вместе, то это она тебя недостойна?

　　— Та ну...

　　— Ты ничего такой мужик, знаешь. Уверен, девушки штабелями падают.

　　— Ну есть парочку, не без этого.

　　— Среди них, наверное, есть даже такая, которая вообще ничего такая, небось.

　　— Да, есть. Но ты пойми, я же люблю... — растерянно ответил он.

　　— Так, притормози, возле того поворота, достань свой чертов мобильник, вспомни, что ты свободный мужик с яйцами и позвони ей. Позови в театр или барчик, развеешься

　　— Что прямо сейчас? Надо подобрать момент.

　　— Повторяй за мной: мууужик. Звучит горда, да? — он кивнул. — Смотри на дорогу, кстати, я таки хочу добраться до того злополучного городка. Так вот, а мужики берут и звонят. Возьми её неожиданностью. Даже лучше, не предлагай, а конкретно скажи ей время и место, где ты её ждешь. Она точно согласится. Давай же.

　　Парень растерянно нажал на тормоз и съехал на обочину. Робко достал до телефон и глянул на меня. Я придал своему лицу серъёзности, как полководец, отдававшись приказ на атаку, и кивнул.

　　— Алло, привет. Не хочешь завтра пойти в театр, а потом чего-то выпить? — я осуждающе помотал головой — Эм, то есть, завтра 6 идем в театр, а потом в бар, выпьем вина, я угощаю. Окей? Да, до завтра тогда. Да, я тоже рад тебя слышать.

　　— Ты лучший. Хорошо тебе провести вечер, чувак.

　　— А ты куда?

　　— Надо проветриться. Спасибо за поездку. Будь счастлив, ладно?

　　Хотя до города ещё парочку километров, но погода была терпимой, дождь прекратился и даже вышло солнце, так что перспектива немного освежить голову и поразмять ноги была не такой и плохой.

　　Что же, я либо только что сделал хорошее дело и вытащил человека из тёмного омута, либо подписал его ещё на большее дерьмо, чем даже было до этого. Эта неопределенность меня крайне смешила. Вся чёртова планета будто рой печальных людей, каждый из которых ищет себя, испытывая боль и разочарование от неудач. Прямо как он. Или я. Или ты.