Из дневника военного министра колчаковского правительства барона А. П. Будберга (1918 г.):
10 февраля:
"Вечером был у Самойлова и слушал про бесчинства, чинимые Семеновым и его отрядом; приехавший недавно пограничник генерал Чевакинский был свидетелем, как на ст. Даурия Семеновские офицеры убили взятого ими с поезда пассажира за его отчаянные протесты по поводу отобрания у него законно ему принадлежавших 200000 рублей; этого пассажира пристрелили тут же на платформе и тело его выбросили за перила, ограждавшие платформу.
И таких случаев десятки."
"Особенно шумит и безобразничает здесь генерального штаба генерал Доманевский; судя по рассказам об его деяниях, это совершенно спившийся алкоголик, распустившийся до полной потери офицерского достоинства, и которому место только в больнице для алкоголиков и нервнобольных. А он играет здесь какую-то роль государственного и военного деятеля. Все потешаются над его пьяными и дикими выходками, но нет власти, которая положила бы предел таким безобразиям, он кутит по кабакам, не платит, награждает орденами лакеев, рубит шашкой пальмы, делает из них букеты и, перевязав снятой с шеи Владимирской лентой, отправляет их певицам на сцену, посылает ресторанные счеты обратно с надписью "Китайскому генералу Ма, рассмотреть и доложить"... и т. п." Харбин скалит на все это зубы, не понимая, какой печальный ужас для будущего заключается в самой возможности наличия в нашей жизни таких явлений."
Источник: белоэмигрантский сборник "Архив русской революции", том XII. Издательство "Слово". Берлин. 1923 г.
----------------------------------------------------------------
Из дневника барона А. П. Будберга (1918 г.):
6 мая:
"Присматриваюсь к представителям того русского офицерства, которое, по-холопски нацепив на себя инициалы разных атаманов, бродит по улицам Харбина, и чужды они мне. Такое же чувство я испытал в 1900 году, когда в Сретенске встретился с разухабистой волной того третьесортного офицерства, которое ехало на Дальний Восток для занятия разных тыловых должностей.
Та же внешняя расхлястанность, то же утрированное отдание чести, те же случаи пьянства и безобразия на улицах, то же хватание за оружие и угрозы при малейшем неудовольствии, та же слабость нравственных устоев и способность ради выгоды поступиться многим из того, что настоящий офицер считал святым и нерушимым."
1 июня:
"Потапов, живущий в одной гостинице с Харбинским посланником Семенова, полковником Скипетровым, рассказывает, что, как только Скипетров напьется (а это бывает почти каждый день), то сейчас же требуются казенные автомобили, добываются девки и бешеное катанье продолжается до утра."
6 августа:
"Вечером в железнодорожном собрании очередная драка офицеров, кончившаяся грандиозной попойкой."
24 октября:
"Вернулся со станции Эхо полковник Волков, ездивший туда чтобы познакомиться с состоянием тамошнего офицерства (на случай формирования новых надежных частей); по его мнению 3/4 молодых офицеров распущены и развращены до полной невозможности их исправить, а некоторые из них готовые уже преступники, опасные для общества и государства, ибо за деньги на все способны."
26 октября:
"Семеновский комендант Владивостока генерал Скипетров продолжает свои пьяные оргии; в одном из шантанов он содрал кожу с лица и переломал ноги штабс-капитану Викену, заключив этим какие-то пьяные пререкания."
1919 г.
3 января:
"На Русском Острове во Владивостоке уже работает русско-английская школа, назначенная для окончания подготовки недоученных прежде молодых офицеров; там установлен порядок и офицеров заставляют учиться и работать весь день."
4 января:
"Испугавшись мобилизации и Русскоостровской школы, многие [офицеры] готовы улизнуть из наших стран; здесь идет запись желающих ехать на Кавказский фронт; охотников не мало, так как предстоит новое ничегонеделание во время долгого переезда."
Источник: белоэмигрантский сборник "Архив русской революции", том XIII. Издательство "Слово". Берлин. 1924 г.
-------------------------------------------------------------
Из дневника барона А. П. Будберга (1919 г.):
14 августа:
"большинство присылаемых офицеров ниже всякой критики; наряду с небольшим числом настоящих дельных офицеров прибывают целый толпы наружно дисциплинированной, но внутренне распущенной молодежи, очень кичащейся своими погонами и правами, но совершенно не приученной к труду и к повиновению долгу".
"Очень много уже приучившихся к алкоголю и кокаину; особенно жалуются на отсутствие душевной стойкости, на повышенную способность поддаваться панике и унынию; свидетельствуют — что мне говорили и раньше и что отмечено в донесениях посылаемых мной на фронт офицеров — что очень часто неустойчивость и даже трусость офицеров являются причинами ухода частей с их боевых участков и панического бегства. Мне показали донесение начальника Ижевского гарнизона, в котором отмечалось, что задолго до прихода на Ижевский завод отходивших через него войск, он наполнился десятками бросивших свои части офицеров, которые верхом и на повозках удирали в тыл."
24 сентября:
"я имел случай беседовать с несколькими старшими священниками фронта и они в один голос жалуются на пошатнувшиеся нравственные основы офицерства, преимущественно молодого, сильно тронутого переживаниями войны и революции; по мнению главного священника западной армии, из восьми случаев насилия над населением семь приходится на долю офицеров (за исключением казачьих частей, где "пользование местными средствами" составляет общий и непреложный закон). Особенно возмущает население отбор офицерами лучших крестьянских лошадей и притом не для войск, а для торговли."
Источник: белоэмигрантский сборник "Архив русской революции", том XV. Издательство "Слово". Берлин. 1924 г.
