Отношения + Прощение

— Так и есть – она сказала, что понимает почему я решила уехать, но почему-то чувствует, что я больше не вернусь. И что есть веские причины, по которым мне не стоит бросать Питер и свою карьеру здесь. Но начала рассказ она совсем не с меня – видать говорить на эту тему ей было нелегко. Она, ненадолго замолчала, пытаясь понять, о чем рассказать в первую очередь, а затем заявила, что Кристина действительно дочь нашего отца. На самом деле я тоже догадывалась об этом, учитывая, что она была довольно похожа на бабушку по отцовской линии. Мама сказала, что тогда очень любила отца и даже не задумывалась об изменах и всем прочем. Что все у них тогда шло хорошо, даже несмотря на то, что папы подолгу не было дома. А затем наступило озарение…

— Произошло что-то изменившее ее отношение к отцу?

— Ей позвонила его любовница, хотя скорее следовало бы сказать – вторая жена. Все по классике: наш папочка завел другую семью в городке, неподалеку от того места, где у него проходила вахта. Ну и этой дамочке оказалось мало того дохода, который приносил ей сожитель, а может ей хотелось получить все его время – мать не знает. Дальше по стандартному сценарию: скандал, извинения, мольбы простить его, – мол, бес попутал, переспал по пьяни и все такое. Ну она его и простила, причем не просто простила, а разрешила жить на две семьи – там же у него ребенок появился. Мама сказала, что пошла на это потому, что сама в то время не работала и боялась остаться одна с двумя детьми на шее. Но чувств к отцу уже не осталось – она почувствовала себя преданной.

— И тогда в ее жизни появился Анатолий?

— Все банально – он пришел чтобы вернуть отцу инструменты, а застал мать, всю заплаканную. Попытался утешить, как мог. Чтобы хоть как-то помочь, рассказал о своей бывшей и о том, как поймал ее на измене пока он упахивался на двух работах, чтобы прокормить семью. Слово за слово, она предложила выпить, ну а дальше вы сами понимаете, что произошло... Мама сказала, что впервые за долгие годы почувствовала себя женщиной, любимой и желанной. Собственно говоря, спустя какое-то время в результате этой связи родился Данька.

— Но почему ваша мать не бросила отца после этого и пошла к новому мужчине?

— Она не хотела допустить того, что сотворила я – разрушения нашей счастливой жизни. Боялась, что если она подаст на развод и уйдет от отца, то это разобьет нам, его детям сердце. Плюс к этому, дядя Толя тоже был против – в те времена он работал в муниципалитете и не хотел лишних скандалов, поскольку они могли сильно помешать его карьере. Но договорились, что, когда мы вырастем, они все расскажут и дадут Даньке самому выбрать кого считать отцом и с кем жить.

— Сложные получились взаимоотношения.

— Не то слово – мама сказала, что вообще перестала спать с отцом, даже поставила вторую кровать. А на его возмущение, заявила, что раз уж он нашел себе другую женщину, то пусть с ней и спит. Так что они стали кем-то вроде сожителей, что, впрочем, никак не отразилось на нас, их детях. Они надели маски счастливых людей и при нас ходили только в них. Собственно говоря, поэтому мама и бросилась на меня с кулаками – за то, что я сорвала их с дядей Толей план, который они вот-вот хотели привести в исполнение. Все это время он как мог помогал Даньке и нам, его сестрам. Организовал дополнительное обучение, дарил подарки, передавал матери деньги, чтобы у нас была хорошая жизнь. Отец, как оказалось, приносил в нашу семью, едва ли треть от своего заработка – большая часть оставалась там, в Сибири. А я еще хотела сделать его жизнь проще, чтобы он меньше работал…

— Должно быть вы разочарованы в нем?

— А как же иначе: все, что я знала об отце, вся эта забота, как оказалось, исходила от совершенного другого человека. Все эти платья, учеба в университете, машина – все это шло от дяди Толи, а не от отца. Что когда он приезжал к нам и рассказывал, как ему трудно жить на чужбине – все это было одно сплошное вранье. Ему было настолько тяжело что он нашел себе там потаскуху и… а черт с ним!

— Но это не объясняет того, почему ваша мать зачала вас от другого мужчины – вы же старшая в семье.

— А вот теперь мы переходим к самому интересному. Мама долго плакала, а я, разом простив ей все, сидела и утешала ее, но чем больше тепла я давала, тем сильнее она замыкалась в себе. Потом, аккуратно отстранила меня и заявила, что сейчас скажет то, после чего я действительно вряд ли смогу ее простить… В общем, примерно за год до моего рождения, отец попал в очень серьезную аварию, причем он был виноват в ней. Его лечение, ремонт машины и заодно выплаты пострадавшим, а никакой страховки у них тогда не было, вышли в просто астрономическую сумму для их, тогда еще молодой семьи. Мама сказала, что собрала все, что можно у всех, кого знала, но этого все равно было мало. Даже думала пойти на панель, или заняться чем-нибудь похуже – но даже там она вряд ли могла бы наскрести нужную сумму в такой короткий срок. Но ей улыбнулась удача, если это можно так сказать – в НИИ, где она тогда работала, был один профессор, который, прознав о ее проблемах, однажды постучался в дверь их комнаты в общежитии и предложил решить денежные проблемы в обмен на одну услугу.

— Вот, выпейте, - я протянула несколько подуставшей Анне стакан с водой.

— Благодарю, - кивнула она и продолжила. – Услуга была следующая – мать соглашалась на искусственное оплодотворение, но при этом обязалась сделать вид что этот ребенок от ее мужа, и воспитывать его в нормальной обстановке. Еще одним важным условием стало постоянное наблюдение за дитем – мама должна была постоянно водить меня на обследования и передавать самые разные данные о моем поведении, болезнях и эмоциональных переживаниях. Это решение, как вы понимаете, далось ей нелегко – но она согласилась. Ее привезли в какое-то здание за городом и сделали соответствующую операцию. Все прошло хорошо и спустя девять месяцев родилась я, где меня уже ждали любящие папа и мама.

— Разве в России в девяностые было запрещено искусственное оплодотворение – зачем такие сложности?

— Оплодотворение запрещено не было, а вот внесение изменений в человеческий геном, мягко говоря – не поощрялось. Мама не знала, что они со мной сделали, перед тем как оплодотворили ее, но факт остается фактом – я оказалась не совсем такой как остальные дети. Они обещали ей что я стану мало восприимчива к болезням – так оно и произошло: я практически никогда не болела. Даже если вокруг все чихали и кашляли я, в худшем случае, отделывалась легким насморком. Во всем остальном, вроде физического или умственного развития, я ничем сильно отличалась – то есть, меня не сделали каким-то суперчеловеком, просто укрепили иммунитет. Во всяком случае так полагает мама.

— Это, должно быть, ошеломило вас? – спросила я, по-новому взглянув на свою клиентку.

— Известие о том, что я результат евгенического эксперимента? – горько усмехнулась Анна. – Да, я была шокирована этим признанием, но, когда я попыталась спросить о подробностях, то узнала следующее… Когда мне исполнилось двенадцать тот профессор и его ассистенты просто исчезли - когда мама пришла туда с очередным пакетом документов с наблюдениями, ей сказали, что они уехали заграницу. Она еще несколько раз пыталась найти тех, кто ответственен за мое рождение, но они будто в воду канули. В последствии она много искала их в интернете, но так ничего и не нашла. Собственно говоря, именно поэтому она и настояла на том, чтобы я пошла учиться на врача-генетика, я бы даже сказала, что она не оставила мне иного выбора. Все вокруг удивлялись почему именно эта профессия – но она стояла на своем, поскольку думала, что, если вдруг со мной что-нибудь случится, я буду единственным человеком, кто сможет разобраться в чем дело. Потому-то она и завела весь этот разговор, когда узнала, что я решила бросить все и уехать на другой конец страны, чтобы начать новую жизнь.

— Да уж, вот это история! Как же вы поступили, узнав все это? Ожидания вашей матери оправдались?

— Вы имеете ввиду – возненавидела ли я ее после всего этого? – женщина вопросительно подняла брови. - Нет, ничего подобного – возможно, потому что я уже истратила на нее всю злость, с тех пор как произошла предыдущая ссора, а может из-за того, что узнала об изменах отца и той тяжкой ноше, которая выпала на ее долю. Мы помирились, я пообещала, что все будет хорошо, после чего полезла в интернет – искать ответы.

— Вы нашли того ученого?

— Нет, не нашла, - с сожалением ответила Анна. – Но я узнала, что не одна такая – по всему миру есть множество людей, которые за последние сорок лет так или иначе становились жертвами евгенических операций, причем мне очень повезло – у большинства их них развились страшные заболевания, некоторые даже умерли Хотя, следует признать, что имелись и другие случаи - кто-то оказался непревзойденным гением в математике, а кому-то легко давались физические нагрузки. Плюс к этому нашлись сотни объявлений от всевозможных «клиник», предлагающих подобные услуги – там даже свои прейскуранты были, где значились такие вещи, как: выбор цвета глаз и волос будущего ребенка, его пол, рост и так далее. Причем большинство этих «клиник» располагается в так называемых «развивающихся» странах, например в Мексике, где имеется гораздо более мягкое законодательство в части, касающейся генной инженерии. Короче, я насмотрелась всего этого и пришла к выводу что теперь у меня появилась новая цель в жизни…

— Вы решили начать изучать саму себя?

— Ну да, не зря же мама с дядей Толей старались изо всех сил чтобы дать мне соответствующее образование. Да и было бы глупо взять и проигнорировать все, что я узнала о своем происхождении и просто жить дальше, не задумываясь об этом, - впервые за все время Анна улыбнулась. - Впрочем, нужно будет серьезно подойти к этому, поскольку генная инженерия в вопросах, касающихся человека – одна из самых табуированных тем в нашем обществе.

— Но дело ведь не только в этом? - я попыталась догадаться. - Вы столько лет жили, не зная кто вы на самом деле, что теперь не можете просто взять и переопределить свои ценности и найти место в жизни?

— Вы правы - я не знаю, как дальше строить отношения с родными и близкими, - тяжело вздохнула она. – Можно ли им рассказать правду или нет? С чего начать работу над собой? Как воспринимать свою природу? Вы сможете помочь мне с этим?

— Случаев, подобных вашему, у меня, конечно же, не было, но я сделаю все что в моих силах…

Примеров смены парадигмы существует немало, например, смена матрилинейности (наследования и определения принадлежности к роду по матери) на патрилинейность. Достоверно установить родственную связь можно было только фактом, что этот конкретный ребенок вылез из этой конкретной женщины, а кто уж там папа в отсутствие ДНК-тестов определить не представлялось возможным. Когда имущественные права перешли не к роду, а к мужчине (в том числе как главе рода), единственной гарантией отцовства по отношению к наследникам стало исключение половых контактов женщины с другими мужчинами. Вариантов реализации множество, можно запереть и не пущать, можно дуэнью приставить, можно приструнить репутационными потерями, но суть в том, что стратегия сменилась, и появилась патриархальная семья. Которая в свою очередь сменилась нуклеарной при переходе к индустриальному обществу.

Есть и более пикантные истории. Так, например, вполне откровенно бытовавшая в Италии до Ренессанса половая свобода сменилась куртуазностью и священностью брака, стоило армии Карла VIII принести сифилис в завоеванный им в конце XV века Неаполь.

Примеров разнообразия моделей в недавнем прошлом — и даже в настоящем — тоже хватает. Например, сравнительно недавно бытовавшая традиция кое-каких малочисленных народов Севера предлагать гостю переспать с женой хозяина — это при том, что у них там моногамия. Опять-таки, это обусловлено средой: мало живущего группами народу на большой площади при очень жестких природных условиях — количество потомства, которое можно в условиях Крайнего Севера прокормить, не может прирастать бесконечно. Возможное зачатие от отца, не принадлежащего к группе, обеспечивает генетическое разнообразие и более здоровых детей.

Конечно, чукчи такими категориями не мыслили, но когда у тебя из поколения в поколение наблюдается тенденция, что чем ближе в смысле родства друг к другу мать и отец, тем менее здоровые у них дети и внуки — и наоборот — то это закрепляется на уровне традиций. Пейзане сто лет назад тоже не могли объяснить, почему низко летающие ласточки это к дождю, но тем менее вполне успешно этой приметой в своих интересах пользовались.

И вот смотрите что получается. В подавляющем большинстве обществ и культур — а биология это вообще нередко про закон больших чисел и тенденции — на данный момент превалирует моногамия. Да, есть Непал с его фратернальной полиандрией (несколько родных братьев женаты на одной женщине) — да и вообще полиандрия относительно распространена в местах, где природных ресурсов недостаточно и для выращивания потомства требуются усилия двух и более мужчин. Есть некоторые племена, где половой партнер матери отцом ребенка не считается, а братья матери считаются. Очень нередко встречается многоженство, хотя в том же исламе как в наиболее известном примере многоженства оно обставлено таким количеством ограничений — например, купить каждой жене по отдельному дому, — что по факту доступно только элите. Но основная модель это именно моногамная семья. Что, собственно, говорит о ее эффективности для подавляющего большинства  человеческих обществ и культур.

Так что ваша исходная посылка, что «с точки зрения биологии иметь разнообразных партнёров хорошо, и является очевидно признаком жизнеспособности вида в плане генетического отбора» неверна. Неверна для огромного множества биологических видов и вида homo sapiens в частности, тем более что для нас чистая генетика уже не решает. Это гепард может быть самым быстрым и этого при прочих равных достаточно, чтоб ловить больше антилоп, чем остальные. Если человеческий детеныш генетически семи пядей во лбу, ничего это ему без обучения в школе и (потенциально) высшего образования в современном мире не даст. Можно быть очень умным грузчиком, а толку? Для того, чтобы человеческое потомство вырастало жизне- и конкурентоспособным — а внутривидовая динамика в целом вся про конкуренцию и кооперацию — ему нужны определенные условия в течение минимум 15ти лет. И так уж вышло, что при актуальных для нас реалиях это с наибольшей эффективностью обеспечивает моногамная нуклеарная семья. Так что верность у нас не «вопреки биологии», это как раз наоборот инструмент биологии. Человек как биологический вид условно моногамен.

Опять же оговорюсь, что мы тут про закон больших чисел. Я не сомневаюсь, что существуют психологически здоровые зрелые личности, способные в моногамном обществе выстроить гармоничные полигамные отношения. Но по факту это сопряжено с таким количеством сложностей, что в настоящий момент это может быть осуществлено только вопреки, а не благодаря. В основном такие «полиаморы» это испытывающие трудности с реализацией себя в качестве супруга и родителя невротики. Неликвид брачного рынка. И тусят они в своей среде, среди таких же. Свингеры и прочее, даже когда это укладывается в медицинскую норму, составляют довольно незначительный процент — дай им бог всяческого здоровья и благополучия, как и любому человеку, который пытается реализовать свои потребности экологично.

Теперь к вашему вопросу: ежели моя «биология» требует полового разнообразия, то почему я должен себя искусственно ограничивать?

Во-первых, секс не является витальной потребностью: от отсутствия секса не помирают. Среда (социум) витальные и не витальные потребности различает критически четко. Одно дело кто-то украл булку, потому что три дня не ел, другое, если на спор. Одно дело убийство в порядке самообороны, другое дело по пьяни. Пища и безопасность это витальные потребности. А секс к ним не относится. Поэтому вот «я джва года не трахался» не является смягчающим обстоятельством при изнасиловании.

Во-вторых, огромное эволюционное преимущество человека как вида заключается в том, что неадаптивные (неэффективные в плане приспособления к среде) моменты мы способны компенсировать с помощью нашей рациональной части. Если мы говорим о материальном, то мы исправили отсутствие когтей заточенными камнями, а отсутствие четырех ног с копытами присобачиванием телеги к тем, у кого эти копыта оказались. Если мы говорим о поведении, то мы способны сдерживать наши порывы или наоборот делать то, что не хочется, имея в виду отдаленные полезные перспективы. Для этого у нас над рептильным мозгом нарос неокортекс и всякие прочие лобные доли.

И вот смотрите, что получается: ежели у вас перманентный «играй гормон» на каждую третью женщину (каждого мужчину) в условиях моногамной стратегии как наиболее эффективной и потому в вашей культуре общепринятой, то вы менее приспособлены к этой среде, чем те, кто довольствуется — по выражению вашего уважаемого оппонента @Boring727 — «пиршеством духа». То есть вероятность появления жизнеспособного и успешного потомства у вас при прочих равных ниже, чем у моногамов. И тут у вас есть выбор: или задействовать свой неокортекс, компенсируя свою неадаптивную черту волей, рационально, а не эмоционально, или пуститься во все тяжкие со всеми возможными потерями, начиная репутационными (напоминаю, вы живете в моногамном обществе) и заканчивая, например, ЗППП. Решать вам. Чистая биология как она есть.

Здесь я вижу несколько возможных возражений, но оговорю только два.

Первое: «и все равно все ходят налево и многие растят не своих детей». Вот если бы у нас не было моногамии — а она есть по причине своей эффективности — то не сопровождалось бы это действо таким количеством негатива и стигм. Можно сказать, что так работает общественный иммунитет, он же мораль: клеймит вредное для общества. Не было бы это вредным, не было б клейма.

В принципе, я также не исключаю, что это тоже стратегия. Мы рожаем от красивого здорового ух какого Пети, который нам в качестве мужа не светит, а воспитывает приплод верный и заботливый, но не такой ух какой Вася. Но это стратегия побочная, так как на данный момент она, собственно, способна существовать только в условиях моногамии )

Второе: ну вон те, которых уважаемый доктор вот тута описывает, ну им же норм? Она трахается направо и налево, он ее пиздит, и так миллионы живут, и ничего.

Мы тут говорим о стратегиях, обеспечивающих вероятность (закон больших чисел!) получения жизнеспособного, успешного потомства, то есть способного эффективно конкурировать в своей среде. Среда современного человека это довольно значительный социум, и для того, чтобы конкурировать в нем и как следствие получать социальные же блага, все те плюшки, которые нас так манят — деньги, статус, востребованность у противоположного пола, уважение, комфорт, здоровье, безопасность и так далее — легче, когда у тебя есть определенный бэкграунд. Это возможность учиться, это эмоционально комфортная среда в семье, это оба родителя, дающие действенные полоролевые модели, это финансовая безопасность. И все это при прочих равных легче обеспечить, когда мать не рыдает из-за измен отца, когда отец не изводит мать ревностью, когда мама читает ребенку на ночь сказку, а не бежит к очередному любовнику, когда деньги не утекают из семьи на любовниц и блат-хаты. И это я сейчас про условный средний класс, потому что те, из поста выше, это маргиналы. Там дно, там не деньги на любовниц, там мама при ребенке не трахается, уже неплохо. Есть и оттуда выкарабкавшиеся дети, но ведь опять же, не благодаря, а вопреки, а мы тут про большие числа. Элиты, кстати, где папа может троих любовниц обеспечивать и все равно ребенку оплатить Оксфорд, тоже весьма специфичны, просто они на другом хвосте кривой Гаусса и относительно масс являются исключением. И то, либо по согласию с женой, либо втайне, потому что чуть что, жена сразу:

Там в посте еще есть вопрос, почему психологи не советуют просто выбирать замухрышек, которые уж точно не изменят. Во-первых, многие так и поступают (и это еще не значит, что не изменяют сами, Петя и Вася же). Во-вторых, тогда придется еще писать про половой отбор, и тогда мой моногамный муж сделает мне а-та-та за отсутствие законной жены в постели )

Спокойной ночи!