С наступающим, уважаемые!
Сегодня мы знакомимся с книгой Самира Пури "Великое имперское похмелье. Как империи сформировали мир." Молодой автор пока неизвестен нашей публике, и его книга, вышедшая в прошлом июле - дебют. Самир успел поработать во всемирно известном мозговом танке RAND и Форин-офисе, а в настоящее время преподаёт. Мне нравится спокойный уравновешенный тон его повествования. Хотелось бы, что повествование это оказалось ещё и непредвзятым. Но посмотрим.
Наша сознательная история пропитана империями, хотя в настоящее время ни одна из стран так уже не называется. Они были "сосудами для порядка, современности, культуры и завоевания". Они распространяли идеи, технологии, правовые системы и формы правления, в конечном случае приведя к установлению суверенных государств. Столкновения между цивилизациями снова и снова приводили к подчинению одних народов другими, что стало определённым шаблоном для действия. Империи много столетий служили инструментов для устройства международных дел. А время без них лишь только началось. И пусть прогресс выбросил империи из истории, наследие их осталось, как никуда не делись неравные структуры власти с их неравенством, расизмом и эксплуатацией. Границы, народы, торговые потоки. Религии, традиции, языки, даже места традиционных отпусков - всё это "оттуда". Имперское наследие живо в привычках элит Москвы и Лондона. Антиимперская риторика по-прежнему сильна в Восточной Европе, на Филиппинах и в Кении. Наш автор решил рассмотреть тени, которые бросило имперское прошлое на нас и нашу картину мира. Самир рассмотрел преломление этих теней на примере регионов планеты.
Военное влияние США на мир
Начал он со Штатов. Страна родилась в антиколониальной борьбе. Война за независимость была одновременно и первой гражданской войной: хватало лоялистов. Успехом победившие обязаны помощи французских и испанских колониальных держав, атаковавших Британию на суше и на море. Антиколониализм повстанцев не означал отказа от имперских традиций, особенно в то время. Джефферсон ещё в 1780 году произнёс знаковую фразу "империя свободы", которая осела в сознании американцев. Экспансия обосновывалась интересами гуманности. В бытность Джефферсона президентом у Франции была куплена удвоившая территорию страны Луизиана и отправлена первая экспедиция к Тихому океану. Была выработана идея явного предначертания. Эта идея подводила обоснование для аннексий западных территорий. Страна была всё еще уязвима для бывшей метрополии, и та этим воспользовалась, развязав англо-американскую войну в начале девятнадцатого века. Однако бывшая колония отстояла свою независимость и приняла на вооружение доктрину Монро. Американский континент провозглашался зоной, закрытой для вмешательства европейских держав. В процессе продвижения к тихоокеанским берегам понятие свободы распространялась только на тех, кто "способен к самоуправлению". Индейцы в их число не входили, и были согнаны по дороге слёз в концентрационные лагеря резервации, а их духовный символ стал гербом США. Движение на Запад породило идеологический отрыв от европейских корней. Новые идеалы, замешанные на индивидуализме, демократии и экспансии, двигали переселенцами. Потом была аннексия Техаса, война с Мексикой и новые территории. Американские рабовладельцы почувствовали жажду расширения своих частных бизнес-империй, но их надеждам не суждено было сбыться. После Гражданской войны с экономикой, основанном на рабском труде, было покончено. Однако шрамы от рабства не зажили до сих пор.
Оправившись от войны, Штаты стали бурно развиваться на дрожжах осваиваемого Запада, реконструируемого Юга и прикупленной Аляски. Война с Испанией за колонии ознаменовала начало борьбы за морское доминирование. При этом были заимствованы британская военная практика с опорой не только на флот, но и на заморские базы. Но США не стали классической колониальной империей. Основой Pax Americana стало не управление, а влияние на территории. Классическим примером послужил отрыв Панамы от Колумбии и строительство Панамского канала. Зачем завоёвывать территорию, если пользу можно извлечь гораздо меньшими вложениями? Мировые войны послужили стартовыми площадками для превращения страны в глобальную сверхдержаву. Высказанное в 14 пунктах Вильсона желание покончить со старыми колониальными империями вызвало отклик в сердцах по всему миру. После Второй мировой американская "империя по приглашению" протягивать щупальца туда, где не была доселе. В присоединяемой стране устанавливалась демократия как основа порядка, подкрепляемого течением долларовых потоков. США "заполняли пробелы, оставляемые уходящими европейскими колонизаторами". То, что эти колонизаторы уходили и оставляли свои колонии не по своей воле, а под давлением тех же США, не пишется, хотя это факт. Рузвельт только тогда согласился помогать Черчиллю в войне, когда тому пришлось отказаться от привилегий в торговле с колониями.
Потом был Вьетнам, показавший, что у экспансии существует предел, и что экспорт демократии - не всегда решение проблем. Тем не менее технологическое мировое лидерство позволило и успешно противостоять СССР в холодной войне, и добиться глобального доминирования после неё. Сейчас, не являясь формально империей, американцы имеют военные базы во всех углах Земли и сбывает свою культурную и техническую продукцию по всей планете. Американские граждане, движимые "патриотическим национализмом", обеспечивают политику сверхдержавы. Вмешательства в дела иностранных держав, подобно Войне в Персидском заливе или Второй мировой, были "правым делом", но то, что случалось уже в нынешнем веке, трудно обосновать идеалами свободы. То, что США вредят миру, не укрывается и от значительного числа самих американцев. Не все верят в доктрину "незаменимой нации" Мадлен Олбрайт. Америка специально стремится создавать ситуации для сохранения глобального военного присутствия. Военная база на Окинаве была создана в сороковых, но и сейчас она не теряет актуальности в свете противостояния с Китаем. Демократия - это прекрасно. Но ести ты веришь в демократию, то ты не можешь подчинять других своей воле против их желания. Однако американцы в большинстве своём верят в свою "невинность" и потому остро реагируют на оправданные упрёки, когда они вмешиваются в чужие дела. Фиксация на добрых намерениях, а не на результатах своей политики - слепое пятно штатовского правления.
Президентская форма правления накладывает свою печать на политику, которая порой страдает от шараханий в стороны после смены президента. Нынешний восход Китая заставляет американцев учиться жить в многополярном мире. А так жить они уже давно отвыкли. Торговые войны Трампа - тому выражение. Нам еще предстоит стать свидетелями дальнейших битв, холодных и, быть может, горячих. США предстоит доказывать миру, почему они не такие, как другие империи, и делать это, не скатываясь в изоляционизм.
Автору делает честь его независимая позиция. Как человек, знакомый с системой изнутри, он демонстрирует способность схватывать суть, абстрагируясь от идеологии. Только хочу добавить: "фирменный" стиль доминирования американцев коренится в их системе хозяйствования, ориентированной на прибыль. Американцы поняли, что для извлечения пользы из территории не нужен физический контроль. Американский президент - не царь. Ему не нужны новые подданные. Всегда важно застолбить за собой рынки сбыта и сырья. Почему США удалось сделать это в условиях свободной торговли двадцатого века? А потому, что они добились технологического лидерства. Оно - залог лидерства на рынках. Американцы в девятнадцатом веке научились делать дешевле всех, и потому им не страшна была конкуренция. А теперь, когда уже азиаты делают дешевле, им ничего не остаётся, как строить стены и начинать (пока только) торговые войны. Или снова добиваться лидерства в производстве. Второе - труднее.
Британская империя на пике могущества
Эта империя была величайшей в человеческой истории. И, как любая империя, она оставила своё наследие, как позитивное, так и негативное. Лондон по сей день остаётся мировым финансовым центром. Британские университеты собирают, как магнит, талантливую молодёжь со всего мира. Да и люди постарше любят приезжать в старую добрую Британию тратить свои деньги. В то же время отсталая ментальность создаёт самим британцам ощутимые проблемы.
В прежние времена территориальное расширение было вполне нормальным направлением развития для энергичных и предприимчивых наций. Англичане не были исключением. Секретами успеха Империи автор называет органичное развитие и изоляция морем от ближайших конкурентов. Первым и ближайшим объектом для экспансии послужила территория Франции. Но оттуда англичан выперли eщё в пятнадцатом веке. Следующая возможность открылась столетием позже, и они ей воспользовались. Дорогу протоптали морские разбойники навроде Уолтера Рэли и Фрэнсиса Дрейка.
Соперничество с Испанской империей и победы закалили и укрепили дух Англии. Процесс продвигало топливо коммерции, работавшее в машине войны. Союз 1707 года с Шотландией и Уэльсом и ганноверская династия оформили Британию и национальную идентичность, состоящую из лоскутов отдельных идентичностей.Триумфальным и поворотным событием для империи послужила Семилетняя война. Разбив Францию в Канаде, Индии, Африке и Вест-Индии, а испанцев в Гаване и Маниле, протестанская Британия стала править католиками в Квебеке и множеством индийских народов. Затем последовал удар судьбы с потерей тринадцати североамериканских колоний. Испания с Францией посодействовали бывшим колонистам, чтобы те разбили нос метрополии.
Но экспансия продолжилась. В 1788 году прибавилась Австралия, в 1840 году - Новая Зеландия. Фокус, однако, сместился с "освоения" территорий на управление другими, чужеродными по религии и культуре народами. Промышленная революция помогла этой экспансии. Британцы лучше других воспользовались её плодами. Например, они построили непревзойдённый флот, не позволивший прогнуться под Наполеона. И после Ватерлоо Британия отгрызла себе львиную долю добычи. При королеве Виктории могущество Империи достигло максимума.
Французы отошли в тень, а на востоке главным соперником стала уже Российская империя. Началась Большая игра, в которой игроки делили азиатские пространства. В Европе Россию удалось после Крымской войны (на время) сдержать. В целом на континенте в конце девятнадцатого века всё было сравнительно тихо-мирно. Можно было сконцентрироваться на колониальных захватах. И хотя африканские похождения британцев не могли служить примером человечности, девятнадцатый век вошёл в историю и временем отмены рабства в их владениях.
Мотивами британского империализма автор называет распространение современной цивилизации, христианское миссионерство, военную логику превосходства и извлечение прибыли из центрального положения в торговой империи. То, что эта прибыль извлекалась посредством неравноправных договоров, не упоминается. Тогдашние колонизаторы осознавали несправедливости, лежащие в основе Империи. Но сдать всё и откатить назад они тоже "не имели права". Сами жители метрополии были переполнены энтузиазмом, порождённым величием Британии.
Двадцатый век сразу принёс дурные вести в виде жестокой Англо-бурской войны. 80 территорий с четвертью населения планеты - внушительно. И это многообразие управлялись разными методами, иначе и быть не могло. История с США кое-чему научила. Что-то было "просто" колониями, а что-то стало доминионами, получив определённое самоуправление. Первая мировая война, которую сами англичане называют Великой, зажгла огни национального пробуждения и заложила взрывчатку под фундамент Империи, которая после войны ещё более расширилась за счёт бывших германских и турецких владений. В этот раз территории росли быстрее, чем способность метрополии их контролировать.
Вторая мировая ускорила падение Империи. Британия сыграла "жизненно важную" роль в разгроме Японии и Германии. Победа над бесчеловечными и агрессивными режимами очень много значит в британской исторической памяти. Самоидентичность и смысл глобального предназначения Британии были под влиянием и того, что факел глобального лидерства был передан былым североамериканским колониям. Франция, будучи оккупирована Германией, потеряла черты сверхдержавы ещё раньше и, потерпев поражение в процессе деколонизации, стала строить новое будущее в рамках ЕЭС. Британия же сохраняла свои амбиции до поры до времени, однако гнилой фасад был продемонстрирован всему миру уже в 1956 году во время Суэцкого кризиса. Новые сверхдержавы показали старым своё место в современном мире. Британия осталась на обочине мировой политики, подчинясь США в ходе холодной войны и нехотя вступив в ЕЭС. Деколонизация была логичным результатом как снижения материальных возможностей, так и идеологического банкротства Империи. Никто уже не верил ни в превосходство определённого слоя британцев над другими, ни в особенный экономический динамизм и креативность колонизаторов. В метрополии стали было рассуждать , что колонии-дети выросли под руководством "родителя" и стали способны сами вести свои дела, повторяя достижения по инструкции. Но независимые нации захотели идти своим путём. Они получили свою независимость каждая по-своему, и не всегда добровольно. С передачей Гонконга Китаю в 1997 году Британская Империя приказала долго жить.
Отношение британцев к своему прошлому неоднозначно. Оно метается между прославлением распространения прогресса и либерального капитализма и обвинениями в жестокостями, перевешивающими пользу от осовременивания. Звучат призывы демонтировать статуи Сесила Родса в Оксфорде. Кембридж исследует свою историю на предмет получения пользы от работорговли. И, хотя общество далеко от консенсуса, имперское сознание потихоньку уходит из умов,тем более, что в школах тему стараются не педалировать.
Тем не менее старые замашки явно не ушли из голов правящих элит. Тони Блэр смог закрыть глаза на прошлое, подписав мир с североирландскими экстремистами, но с готовностью пошёл на поводу у Буша-младшего, отправив войска и в Афганистан, и в Ирак. И если в первой стране британцы были в довольно широкой компании, то во второй - практически наедине с американцами. Ещё бы: как оказалось, повод к войне был липовый. Страну разрушили в лучших имперских традициях. Прошло немного времени, и британцы получили ответку от ИГИЛа в виде терактов.
Завтра Великобритания откроет новую страницу в своей истории. Вступит в силу Брекзит. Истоки этого исторического решения лежат в имперском прошлом. Несмотря на то, что было много других причин, как то стремление избавиться от потерь при глобализации и желание избавиться от мигрантов, автор считает, что это была и защитная реакция на изменение характера Британии. Люди неуверены ни в своём настоящем, ни в будущем. Столько лет они жили в центре мировых событий, а тут приходится жить в "придатке Европы"... В этом желании уйти проявилось стремление обратить ход истории. На эмоциональном уровне кажется, что это возможно. В итоге страна оказалась и без империи, и без европейских союзников. И лишь непредсказуемые американские президенты "старшего партнёра" всё ещё составляют компанию.
Подъем Азии заставляет британцев искать друзей на другом краю Земли, но воскрешает при этом в памяти не самые приятные страницы истории. Понятно, что Индия в своё время натерпелась, однако и Китай получил свою долю бедствий от просвещённой империи в виде опиумных войн. Оставшаяся "плюшка" имперского наследства - финансовая сеть с 45 процентами мировых финансовых потоков - позволяет держаться потомкам колонизаторов на плаву (хотя уже сегодня многие евробанки собирают в Лондоне свои манатки, чтобы дёрнуть во Франкфурт или ещё куда). Автор считает, что для того, чтобы понять эволюцию своего общества и разграничить своё имперское прошлое, британцы должны задавать трудные вопросы самим себе. Непосредственная память об империи будет неизбежно потеряна по мере смены поколений. Те, кто помнят - уйдут, как уйдёт Елизавета Вторая, правящая с 1952 года. Но глобальная миссия - должна остаться. Британия с её пёстрым населением, этим позитивным имперским наследием, продолжит оставаться одним из центров влияния глобальной паутины идей и коммерции.
Что ж, неплохо. Рассказ в начальных главах оказался вполне искренним, хоть и не очень глубоким и с множеством повторений и банальностей. Но видно, что Самир хорошо знает страны, о которых он пишет, и потому пишет в целом верные вещи. Будет интересно узнать его мнение о других империях и о том, какой след они оставили в умах современников.
