Книги + США

Даже несмотря на покупки трежерис на сотни миллиардов долларов после закрытия «золотого окна» в начале семидесятых, доллар постоянно терял в цене относительно других твёрдых валют. Третий мир, продающий своё сырьё за обесценивающиеся доллары, был вынужден терпеть побочный ущерб. Они были неспособны создать альтернативу, так что цены в Японии и Европе оставались низкими, а существенная часть американского долга съела инфляция семидесятых.

Американское правительство не смогло извлечь ощутимую пользу из девальвации доллара и пыталось застолбить за собой рынки методом дипломатического давления. Они принуждали союзников покупать американское оружие, платить за присутствие американских солдат на своей территории и ссужать эквивалентные суммы правительству США на неопределённый срок.

Политика пренебрежения платёжным дефицитом продолжается: ведь он всё так же закрывается покупкой казначейских ценных бумаг. Иностранные центробанки делают это для того, чтобы защитить своего производителя от дальнейшей девальвации доллара. По-прежнему, трежерис остаются единственной возможностью для утилизации избыточных долларов, ведь скупка контрольных пакетов американских компаний или возврат к золоту рассматриваются как недружественные акты. Эти «утилизированные» доллары – своего рода сеньораж, который Соединённые Штаты собирают со всего мира. Центробанки ведущих экспортёров прогнулись под американцев, так что кризисы, подобные тому, что случился в начале семидесятых, больше не случаются. Американские дипломаты дали в своё время понять, что не боятся погрузить мир в финансовый хаос, ведь США не так сильно зависят от внешней торговли, как другие страны. Мировой должник продолжает собирать свой сеньораж.

Так и будет продолжаться, пока «стандарт американских ценных бумаг» не будет замещён валютной системой, основанной на взаимных обязательствах стран мира. Но ценой самодостаточности может стать торговая и финансовая война, ведь американцы уже давно отвыкли жить по средствам. Им проще принудить других покупать американское зерно и оружие, а также собрать монопольную ренту на электронные технологии. Наглядным примером может служить Япония, которую заставили подписать самоубийственные соглашения Плаза и Лувр, которые на фоне снижения ставок привели к финансовому краху 1990 года.

В то же время страны Третьего мира были вынуждены подписываться под программами жёсткой экономии для того, чтобы расплатиться с МВФ. Падение правительства в Аргентине в 2001 году побудило функционеров Фонда сказать, что они «никогда больше» не будут выдавать столь дестабилизирующие «стабилизирующие» кредитов»... просто для того, чтобы снова это сделать в 2019-20 годах для поддержки очередного проамериканского режима в Аргентине. Всё, что надо американцам для продавливания своих интересов – это центральные банкиры других стран, приученные к монетаризму Чикагской школы. И, несмотря на длинный список провалов, несмотря на лопнувший японский пузырь, на катастрофическую приватизацию в России, страны не спешат что-то менять.

После Второй мировой экономическое планирование на планете всё больше централизуется в руках не правительств, но финансовых центров. Цель последних – выдавить как можно больший доход. Потому-то критикуется государственное налогообложение: меньше останется средств на вывоз из страны. Эта система работает, конечно, и внутри самих Соединённых Штатов.

Ввиду роли, которую играли американские интересы при создании этой пост-Бреттон-Вудской системы, движение в сторону мультиполярного мира не будет спокойным. Оно связано с риском глобального финансового краха в переходный период. До недавних пор страх перед подобным крахом сдерживал правительства мира, но теперь американские санкции против Китая, России, Ирана и других стран стали катализатором при поиске альтернатив.

Какими могут быть эти альтернативы? Первым на ум приходит, конечно, золото. Долгие годы дефицит золота заставлял сдерживать военные аппетиты монархов и правительств. И американцы не смогли бы так легко скупать чужие активы. Но для внутреннего кредитования оно не подходит. Естественная основа для денег внутри страны – это гарантия, что их примут для уплаты налогов и сборов. Но международные расчёты – другое дело. Там оно помогает сдерживать платёжные дисбалансы. Можно предположить, что Япония и Европа слишком рано покинули золотой стандарт: надо было загодя придумать альтернативу доллару. Но, увы, по состоянию на 2021 год евро не хватило «критической массы», чтобы составить такую альтернативу. Да и политической воли у европейцев явно тоже недостаёт. Когда-нибудь в будущем историки найдут примечательным, что регионы мира не смогли создать Новый Международный Экономический Порядок, при котором они бы смогли в полной мере воспользоваться плодами своего роста, а не дать их вывезти за океан.

В эпилоге Майкл пробегает глазами по крупнейшим событиям прошлых дней. С начала шестидесятых американское правительство поощряло инвестиции за рубежом для того, чтобы потоком прибыли улучшить платёжный дефицит страны. Ведущие компании страны стали многонациональными, и как только это случилось, они стали искать рабочую силу подешевле. За рубежом то есть. Процесс ускорился с созданием зоны свободной торговли NAFTA, после чего в 2001 году усилиями администрации Клинтона членом ВТО стал Китай. Промышленное производство стало перемещаться в Азию. Страна стала деиндустриализироваться, несмотря на стагнацию зарплат. Благодаря «стандарту американских ценных бумаг» страны мира помогали финансировать импорт Соединённых Штатов. Правда, неизвестно, сколько ещё они будут терпеть.

Сутью сегодняшнего конфликта является противостояние экономики рантье, в которой заправляет FIRE-сектор (финансы, страхование, недвижимость) промышленным экономикам остального мира. Эксплуатация этим сектором рент (под которыми автор понимает незаработанный доход) сделала экономику США неконкурентоспособной на мировых рынках, за исключением, пожалуй, вооружений, сельхозпродукции, интеллектуальной собственности IT, фармацевтических монополий и индустрии развлечений. В стремлении не пустить Китай на рынки Европы и Азии американцы продвигали торговые партнёрства TPP и TTIP, но успеха при этом не имели. Трамп сам вышел из TPP, а судьба TTIP тоже была неясной (сегодня можно сказать, что и он потерпел фиаско).

Увы, Соединённые Штаты больше не «незаменимая нация». Они мало что могут предложить, вот и продолжают широкой рекой литься доллары. Главным средством служат «асимметричные войны», такие как попытка дестабилизировать финансовую систему России путём отключения от SWIFT, смена режима в Ливии и попытка сделать то же самое в Венесуэле. Эти операции по смене режима сопровождались конфискацией золотого запаса этих стран, хранившегося за рубежом. Но мир не остался безучастным. Страны объединяются в международные организации типа ШОС, они всё больше полагаются на свои силы. Кто-то противостоит напрямую американскому давлению, как это имело дело в случае со строительством газопровода Северный Поток 2. Налагая санкции на одну страну за другой, Америка изолирует сама себя. Автор приводит слова Сергея Лаврова:

Мы не хотим изолироваться от мировой жизни, но надо быть готовым к этому. Хочешь мира — готовься к войне.

После Второй мировой Британия и континентальная Европа поняли, что их ввергают в экономическую зависимость, но не попытались создать альтернативную систему. Они мечтали, что Соединённые Штаты станут действовать в общих интересах. Сегодня с этой иллюзией покончено. Страны мира устали нести на себе бремя гегемонии страны, которая мало что предлагает взамен того, что берёт. Неолиберальная оппозиция Америки по отношению к автономии других стран является сутью разворачивающейся новой Холодной войны против России, Китая и стран-членов ШОС. Саморазрушительные торговые санкции ускоряют формирование альтернативного экономического порядка и замену доллара посредством свопинг-схем и золота. Успех их начинания зависит от того, смогут ли страны ограничить доминирование сектора FIRE с приватизациями и фаворитизмом рантье. Новый международный центральный банк вне влияния дипломатов США также мог бы помочь создать нечто подобное банкору – международной валюте, которую в Бреттон-Вуде предлагал Кейнс. Кто победит – финансы или смешанная экономика – покажет время. Грядущий многополярный мир не будет «китайским столетием», которое придёт  на смену «американскому столетию». Возможно, он будет просто «неамериканским столетием» восстановленного баланса, который был разрушен после Первой мировой войны.

Прошло три года после выхода книги. Сегодня можно сказать, что автор был прав в том, что гегемонии Америки постепенно наступает конец. Но новый экономический порядок всё ещё не создан. Быть может, Майкл был прав, говоря, что без финансового краха это не произойдёт. К сожалению, на горизонте у нас сегодня одни лишь тучи. И тучи эти идут не только из экономики. Все мы знаем, что за Великой Депрессией пришла Вторая мировая. Мировая экономика пока худо-бедно, но функционирует, а вот о Третьей мировой говорят уже на каждом углу. Вот, что тревожит. И поводов для оптимизма – увы, немного.

Дефицит Соединённых Штатов продолжал расти, превысив только лишь в первом квартале 1973 года десять миллиардов – сумму, эквивалентную годовому дефициту предыдущего 1972 года. Их официальные лица продолжали делать вид, что их это не заботит, предлагая европейцам потратить избыточные доллары на покупку американской сельхозпродукции. Рост немецкой марки ухудшал перспективы машиностроителей ФРГ, ведь уже тогда каждый третий Фольксваген уходил за океан. США стали угрожать повторным введением пятнадцатипроцентного импортного сбора, но иностранные правительства отказались ревальвировать свои валюты, так что волей-неволей США сами девальвировали доллар на 10%. Единственной уступкой европейцам стал подъём официальной цены унции до 44,20 долларов (рыночная цена была вдвое выше и продолжала расти). Они стерпели и даже пытались давить на японцев, чтобы те согласились на американские условия. В Японии на фоне финансового кризиса зазвучали призывы отправить премьер-министра Танаку в отставку, а иена подскочила аж на 14%.

Обстановка накалялась. Конгресс дал Никсону особые полномочия для ведения торговых войн против остального мира. Они сами хотели этот кризис, и сами вызвали его. Европейцы только злились в ответ, но ничего не предпринимали. Никсон объявил, что снимет ограничения на иностранные инвестиции в 1974 году. Да-да, ещё больше долларов на экспорт. Европе не оставалось ничего иного, кроме как ускорить интеграцию своих финансов, заключив валютный союз. Так начинался евро. Но это был долгий путь, а пока защищаться было нечем. 5 марта мировые валютные биржи закрылись на целых две недели на волне хаоса. Бундесбанк был вынужден скупить 8 миллиардов долларов, чтобы удержать курс марки, но 14 марта всё же снова ревальвировал марку. К моменту повторного открытия валютных бирж страны Европы объявили об ограничениях на движение капитала, чтобы удержать поток долларов, в то время, как США сняли свои ограничения, нарушив своё же обещание.

Американские газетчики в сложившейся ситуации винили кого угодно: транснациональные компании, нефтяных шейхов, русских. Но только не своё правительство, которое продолжало твердить о необходимости дальнейших девальваций. К 29 июня марку снова пришлось ревальвировать, так что в целом за четыре года она подросла на 60%. По официальной цене золото уже никому не продавали, поэтому отдуваться пришлось рыночной цене, которая достигла 125 долларов за унцию. Падение доллара в комплекте с американским протекционизмом не способствовало свободе торговли, и у дипломатов было много работы. Американцы указывали пальцем на европейские квоты, имея у себя подобные ограничения. У них были даже квоты на экспорт, вызванные подорожанием продуктов питания на мировых рынках на 50%. Ограничивался вывоз соевых бобов, хлопкового семени и других продуктов.

Но зато продвигался оружейный экспорт. В обмен на нефть Ирану продавали истребители и вертолёты, подобные сделки были заключены с Кувейтом и Саудовской Аравией. Идеальным выходом для американцев была бы война их оружейных клиентов со своевольными членами ОПЕК. Вместо этого арабы напали на Израиль в октябре.

Но военка – особый экспорт. Там цены диктует производитель. Там же, где присутствует конкуренция, у американских товаров дела шли не так хорошо по причине отставания роста производительности труда. Некоторые комментаторы восхваляли этот процесс, называя его переходом к постиндустриальному обществу. Но, похоже, что это была простая деиндустриализация вследствие разгула «Пентагон-капитализма», при котором ежегодные военные расходы превышали 6 миллиардов, во Вьетнаме маячило позорное поражение, а войска надолго застряли в Европе и других регионах. Ведь если их вывести, США превратились бы в ещё одну обычную страну. Этого они не хотели. Но перспективы были довольно мрачные.

Оказавшись не в состоянии конкурировать с капиталистическими союзниками, американцы обратились к социалистическому сопернику в поисках перспектив роста экспорта. Это помогло несколько снизить градус Холодной войны. Также стоит заметить, что советская и американская экономики имели хорошие перспективы для взаимовыгодной торговли. Советам нужно было зерно, а взамен они могли поставить золото и нефть. Железный занавес стал приподниматься.

В принципе, процесс пошёл ещё при Хрущёве, когда страны стали договариваться об урегулировании военного долга СССР. Американцы хотели 800 миллиардов, Советы предлагали 300. Летом 1972 года сошлись на полумиллиарде. Вместе с процентами получалось 722 миллиона на 29 лет. И примерно на эту же сумму было закуплено зерно на трёхлетний срок по договору от 8 июля 1973 года. Началось сотрудничество в нефтегазовой отрасли, энергетике, производстве удобрений.

Политика разрядки поддерживала этот процесс. Такой парадоксальный поворот в Холодной войне стал результатом ухудшения платёжного баланса США по причине военных расходов и желания застолбить за собой рынок зерна (цены на котором сразу взлетели). Сближение с русскими произошло за счёт Западной Европы и Японии, а также стран-импортёров зерна. Правда, Советский Союз, не будь дурак, стал заключать конкурентные соглашения и с другими странами мира, начиная с той же ФРГ.

Финальный акт пьесы состоялся с войной Судного дня и связанным с этой войной нефтяным эмбарго стран ОПЕК. Нефть подорожала вчетверо, и доллары потекли на Ближний Восток. В это время американские дипломаты стали открытым текстом требовать утилизации долларовых доходов стран-экспортёров на американских рынках капитала. Покупайте акции, бонды, векселя, облигации – но только не контрольные пакеты голубых фишек! Кто не будет – тому мы объявим войну.

Вряд ли это улучшило торговые отношения в треугольнике США-Европа-Япония. Возник новый экономический порядок, отличающийся от Бреттон-Вудской системы с её свободой торговли. При нём партнёры США становились статистами. При нём же американцы продолжали достигать свои цели. Автор описал этот процесс в книге-продолжении, которую он назвал «Глобальный разрыв».

Но наша книга на этом не закончилась. Хадсон приписал ещё две небольшие главы о том, что случилось потом. Жаль, конечно, что советско-американское сотрудничество семидесятых не получило развития. ЦРУ удалось втянуть СССР в афганскую войну, после чего всё пошло прахом. Пришёл Рейган, который закрутил гайки и возродил доллар из пепла. К сожалению, наша страна воспользоваться золотым дождём семидесятых, как следует, не смогла и прекратила своё существование десятилетие спустя. Но остался шанс начать всё сначала. Его нельзя упускать.

Для Соединённых Штатов создалась уникальная ситуация, при которой они оказались способны экспортировать свою инфляцию посредством закрывания торгового дефицита через трежеря, то есть казначейские ценные бумаги. Конечно, они были номинированы в мировой валюте, которым был доллар. Но американский дефицит обесценивал эту валюту и вздувал цены во всём капиталистическом мире. При таких обстоятельствах и ввели СПЗ, которые стал эмитировать МВФ в пропорции вкладам его членов. Так что США с их тогдашними 22% получили хорошее дополнительное средство для закрытия своего торгового дефицита. Эта мера заставила основательно переписать устав Фонда, который запрещал подобные штучки. Недовольство стран ЕЭС удалось преодолеть: ведь у них в сумме было всего 17%: недостаточно для права вето. В конце концов, договорились, что для того, чтобы предотвратить введение СПЗ, необходимо было вето 20%, но для блокирования  уже введённого – всего 15%. Замечу, что новая валюта со временем нашла популярное применение в качестве средства для тушения мировых финансовых пожаров, что можно увидеть на примере её последних эмиссий.

Частью пропагандистской кампании, которая была призвана обелить имидж нового мирового должника стала аргументация, распространяемая официальными лицами Соединённых Штатов, а также влиятельными аналитическими центрами. Они говорили об уникальном положении их страны в мировой экономике, которое позволяло им не затягивать свои пояса. Говорили о том, что дефицит США – это цена зонтика безопасности, который они раскрыли над своими союзниками для защиты от Советов. Присутствовала и откровенная софистика: инвестирование резервов в трежеря выставлялось субъективным желанием их держателей. Зачем вкладывать в золото, ведь оно не даёт процентного дохода? Американская экономика – бездефицитная в том смысле, что она занимает на короткий срок и даёт взаймы на долгий. Она удовлетворяет спрос на ликвидные долларовые активы, вот! Короче, центробанки мира только спали и видели, как бы им вложиться поприбыльнее.

На самом деле, всё было не так, конечно. Это американцы стали тратить «горячие деньги», эмитированные на войну во Вьетнаме (и, добавлю, на социалку тоже). Частники скупали европейские компании, правительство финансировало военные операции. Так мировые центробанки и оказались с крупными суммами долларов в резервах, которые им девать-то было и некуда. Пока процентные ставки в США оставались на высоком уровне, они могли ссудить эти излишки резервов коммерческим банкам. Но потом, когда проценты упали параллельно с введением запрета для американских банков занимать евродоллары, эти доллары легли мёртвым грузом на балансе центробанков. Профессор Триффин, который сформулировал свой знаменитый парадокс, заметил тогда, что инициатива в этой истории лежала на американской стороне, и это важно. Реальной причиной, по которой страны-кредиторы стали покупать американские трежеря, было не их желание навариться, а боязнь разрушить основу международной торговли.

Но американцы этого, конечно, не признавали, а говорили о новом мировом финансовом равновесии, при котором их торговый дефицит являлся лишь дефицитом «политическим», о котором должны заботиться политики, а не экономисты. То, что европейцы так не считали, соответствовало асимметрии реального мира.  Пусть и дальше так не считают. Автор констатирует:

Отныне предлагалось, что уникальное положение Америки-должника должно быть принято и узаконено, а не ограничено или сокращено. Вот что делало Соединённые Штаты «исключительной нацией» в глазах их воспевателей.

Путь к новой системе был не гладок. Экономическая агрессия Штатов встретила сопротивление. После того, как госдеп предложил Японии принять «добровольные» квоты на экспорт своего текстиля в США зимой 1970 года, та отказалась. В ответ на это американцы стали рассматривать введение импортных квот и прочих протекционистстких мер. Угрозы квот стали поступать и в адрес других стран и торговых блоков. И японцы, и ЕЭС стали обещать жёсткий ответ. И им было что ответить, если учесть, что они были на этот раз в роли кредиторов. Но нельзя было забывать о «жёсткой» силе американцев. Никто тогда не был уверен в исходе противостояния.

На фоне разгорающегося кризиса финансовые спекулянты стали играть против доллара, переводя его в другие валюты. Средства стали покидать страну, однако американские стратеги на это не реагировали. Тогда центробанки Нидерландов, Бельгии и Франции обменяли 422 миллиона из своих резервов на золото. И всё равно администрация Никсона по-прежнему не заботилась о контроле движения капитала. К 5 мая резервы Бундесбанка достигли 19 миллиардов, после чего они закрыли  обменные площадки, ожидая принятия коллективного решения стран ЕЭС. 7 мая свеженазначенный министр финансов США Джон Коннали дал понять, что не пойдёт навстречу европейцам, и предложил им нарастить покупку американских ценных бумаг для утилизации своих долларов.

Паритет между маркой и франком оказался под угрозой, что угрожало в свою очередь гармонии интересов между немецкими и французскими аграриями. Немцам не оставалось ничего иного, как отвязать марку от доллара. Вместе с немцами ревальвировали свои  валюты голландцы, швейцарцы и австрийцы. В дополнение к этому были ограничены займы в евродолларах. Не американцы, но немцы стали ставить преграды для бегства капиталов в их валюту. Американцы же были довольны фактической девальвацией доллара, удешевляющей их экспорт. 17 мая они потребовали также у японцев, чтобы те ревальвировали иену. Вместо этого японцы стали снимать старые ограничения на движение капитала, приняв при этом те самые «добровольные» квоты на текстиль. Их примеру последовали Южная Корея, Тайвань и другие азиатские страны. Конечно, это никак не соответствовало свободе торговли в общем и статье IX ГАТТ в частности.

На фоне всего этого всплыла история, как Соединённые Штаты угрожали ФРГ вывести свои войска в случае, если Бундесбанк не откажется конвертировать свои избыточные доллары в золото. Связь между солдатами и золотом из тайной стала явной. Теперь уже в мае 1971 года предложения сократить контингент в Европе зазвучали в американском Сенате. Но президент Никсон был непоколебим. Ведь дела складывались так, как он хотел: доллар дешевел, а американский долг хоть и вырос, но стал необязательным к уплате.

15 августа новый статус-кво был формализован. Никсон объявил об остановке конвертации долларов в золото. Бреттон-Вудская система приказала долго жить. 61 миллиард иностранного долга мог быть выплачен лишь в виде ценных бумаг.

Шок Никсона: Нью-Йорк Таймс 16 августа 1971 года

По мнению американцев, ревальвации чужих валют было недостаточно, потому вдобавок к системе квот Никсон ввёл и тот самый десятипроцентный сбор на импорт, не попавший под квоты. Страны мира капитулировали, за исключением, быть может, Франции. Курсы европейских валют пошли вверх. В результате применения всех этих мер американский экспорт подешевел суммарно на 40%. 15 сентября Коннали без стеснения сказал на телекамеры:

У нас была проблема, и мы поделились ею с миром, как мы делились своим благосостоянием. Вот для чего существуют друзья.

«Друзьям» пришлось бы согласиться на рост безработицы у себя вследствие потери рынков американцам. Ещё более заботили европейских дипломатов требования американцев ослабить защиту своего агрорынка. Здесь, как и в валютных делах, сопротивление возглавила Франция. Коннали не удалось тогда добиться уступок, и фокус давления переместился на Восток. Восток в лице Японии, Тайваня и Гонгконга капитулировал, согласившись на сокращение своего текстильного экспорта, лишь бы только США не облагали его дополнительными пошлинами.

Тем временем Европа потихоньку сползала в рецессию. Американцы собирались поколебать единство европейцев, заключая сепаратные соглашения с отдельными странами в обмен на отмену десятипроцентного сбора, что было уже сделано в отношении Канады и Мексики. 4 ноября американский сенат разрешил Никсону поднять сбор до 15% и ввести дополнительные квоты в случае угрозы международному положению страны. Американские переговорщики объявили 29 ноября, что они готовы отменить сбор в обмен на ревальвацию иностранных валют в среднем на 11%.

Так и случилось. В результате Смитсоновского соглашения 20 декабря требуемые 11% были достигнуты, а в уставе МВФ расширили валютные коридоры. Также было получено разрешение Конгресса на подъём официальной цены унции золота до 38 долларов. Десятипроцентный сбор был отменён, а гражданам США снова разрешили владеть золотом, отменив запрет, введённый ещё Рузвельтом. ЕЭС ответил мерами по защите своего агрорынка, но, несмотря на это, капитуляция Европы и Азии оказалась тотальной.

Пройдут годы, и страны Европы объединятся в третью силу, и тогда они смогли бы ускорить свой рост за счёт Соединённых Штатов, за чей экспорт расплатились бы их же облигациями. Чтобы избежать этого сценария, США продолжали укреплять свою финансовую империю в 1972-73 годах. Трежеря заменили золото в резервах центробанков и стали основой новых «мировых денег». Стандарт ценных бумаг США стал новым средством доминирования американцев взамен их золота.

С тем живём и ныне. Полвека трежеря служили надёжным и удобным средством для держания своих резервов. Финансовая гегемония США сохранилась, как остались на высоком уровне их военные расходы, что привело уже не только к хроническому платёжному дефициту, но и к астрономической величине госдолга. Страны стали отказываться от американских облигаций и векселей, особенно после того, как финансовая система стала использоваться для наложения санкций на неугодные страны, начиная с Ирана. Центробанки снова обрели аппетит на золото. Кавалерийский наскок Трампа с попыткой наложить пошлины на весь мир обратился в пшик после того, как Япония стала сбрасывать трежеря на рынках. Ситуация в мировых финансах остаётся нестабильной, и чем это закончится – никто не знает. Что вполне понятно – это что на глобализации можно ставить жирный крест. Происходит повсеместное возрождение протекционизма. Снова каждый сам за себя. Когда это было в последний раз? Правильно: накануне Второй мировой…

МВФ управляется по системе квот, которая изначально была выбрана в расчёте на доминирование англосаксов. В конце 1945 года суммарные квоты стран-участниц составили  7,3 миллиардов. Из них США имели 2,75 миллиардов, так что у них было право вето. Но такое право де-факто было и у британцев, которые вместе с колониями и доминионами имели 2,475 миллиарда. Правда, Австралия и Новая Зеландия не являлись тогда членами Фонда, а канадцы относились больше к долларовой зоне, чем к зоне фунта. Поэтому Британия не могла мобилизовать своё право вето.

Таким образом, европейцы и латиноамериканцы продолжали наблюдать, как остатки их золота утекают за океан на фоне их переоцененных валют. МВФ помочь тогда не мог, потому что изначально он кредитовал лишь для того, чтобы избежать краткосрочных проблем в международных расчётах. Потом им всё-таки пришлось девальвировать свои валюты на фоне опасности инфляции уже в самих США. Но время и, главное, резервы, были уже потеряны. В 1961 году, наконец, МВФ разрешил использовать свои средства для финансирования дефицита общего плана.

Система привязки валют к доллару имела одного чистого бенефициара: Соединённые Штаты. Если доллар стал эквивалентом золоту, как это было прописано Фондом, то центробанки стран мира стали накапливать доллары в качестве резервов. К МВФ стали относиться не столько как к кредитору, сколько как к разработчику финансовой политики. Политика эта, несмотря на некоторый идеализм, исправно служила национальным интересам США во всех важнейших аспектах на протяжении пятидесятых годов. Рост Европы и Третьего мира сдерживался необходимостью поддерживать равновесие в международных расчётах, а также политикой Всемирного Банка, поощрявшей сырьевой экспорт в ущерб общему развитию. Но в шестидесятых ситуация стала меняться, и главная причина опять была в США.

В шестидесятых Соединённые Штаты отдали приоритет своему внутреннему развитию и военным расходам, наплевав на свой торговый баланс. Уже в 1963 году появились опасения, что эти расходы выросли настолько, что угрожают золотому обеспечению доллара. США превратились из кредитора в заёмщика, главным образом у стран ЕЭС. Разумеется, мысль о том, что новые кредиторы могут со временем начинать выдвигать определённые требования, не нравилась американским официальным лицам. Стало ясно, что компенсировать ежегодный отток трёх миллиардов на военку может только частный сектор либо посредством торгового профицита, либо балансом инвестиций и дохода. Администрация стала пытаться ограничить поток средств за рубеж путём квот и запретов, что было в противоречии с проповедуемой ею свободой рынка. Но всё это не помогало, баланс частного сектора продолжал ухудшаться.

Как следствие, дефицит США лёг на плечи иностранных центробанков. Их долларовые резервы продолжали расти в том числе в результате процесса скупки американскими инвесторами прибыльных европейских предприятий. Поменять эти доллары на золото мешало американское казначейство под предлогом угрозы стабильности мировых финансов. Что им оставалось делать с долларами? Правильно, покупать американские обязательства, прибыльность которых не шла в сравнение с прибыльностью скупленных европейских фирм. Таким образом, американцы скупали европейскую индустрию за деньги, взятые взаймы у европейцев же.

Конечно, Европе сразу это не понравилось. Президент Бундесбанка Карл Блессинг уже в 1964 году призывал американцев жить по средствам:

Ни одна система, как бы искусно она ни была задумана, не может функционировать удовлетворительно без финансовой дисциплины. При системе жёстких обменных курсов даже страны с прочной финансовой политикой вынуждены импортировать инфляцию, если другие страны не соблюдают достаточную финансовую дисциплину. Если мы хотим избежать продолжения ползучей инфляции, дефицитные страны тоже должны предпринять корректирующие меры, как бы болезненны они ни были.

Предпринимать меры, конечно, никто не собирался. Немцы не критиковали войну во Вьетнаме, но Франция делала это неустанно, и не только словом, а делом: она стала обменивать свои долларовые резервы на физическое золото, истощая запас американцев. Соединённые Штаты превращались из диктатора в нищего, обивавшего пороги европейских центробанков.

Весьма агрессивного нищего, надо признать. Американское правительство не собирало деньги на войну через налоги, а продавало ценные бумаги иностранцам. Их стратеги поняли, что в золоте – на самом деле сила, так что его лучше не терять. Потому-то они всеми силами стали стремиться заместить золото своими долговыми расписками. Потому-то они стали продвигать идеи Кейнса, которым они противились в Бреттон-Вуде. Они захотели реформировать Фонд. Предлогом послужило решение парадокса Триффина, который делал платёжный дефицит США неизбежным в силу развития мировой экономики. Чтобы обеспечить приток ликвидности, предлагалось добавить к долларовой массе Специальные права заимствования (СПЗ) – искусственную валюту, которые центробанки стали использовать для взаиморасчётов. Так МВФ превратился из всемирного «общака» в поставщика ликвидности для стран с дефицитом, во главе с Соединёнными Штатами. И остаётся им по сей день.

Европейцы сопротивлялись новой политике Америки, хоть и не столь эффективно. Им пришлось продавать своё золото, будучи членами Лондонского золотого фонда. И всё же доверие к доллару продолжало падать вместе с американскими резервами. Золотой фонд был распущен 17 марта 1968 года, несмотря на все старания Соединённых Штатов. Спекулянты победили, и их победа была предрешена тем, что, начиная с 1964 года, американские золотые резервы уже не обеспечивали всю долларовую массу. Единственным решением была ревальвация золота. Главной причиной была не позиция французов, покинувших золотой фонд в 1967 году, а, конечно, война в Индокитае, которая только в 1968 году проглотила 2,5 миллиарда долларов.

Американцы уже давно поняли, что надо где-то срочно брать деньги. В ход пошли сомнительные средства, в числе которых была организация офшоров в разных уголках мира. Американское правительство даже предоставило специальный стимул мировой преступности и укрывательству от налогов, которого не имел свой родной налогоплательщик. Их освободили от налога на доход от ценных бумаг Казначейства. Но и деньги офшоров  смогли закрыть дефицит Соединённых Штатов лишь частично. Европейцы всё энергичнее отказывались его финансировать. Золотой фонд крякнул. Последовала паника на рынке золота, так что лондонскую площадку пришлось временно закрыть. Вдобавок к официальному курсу в 35 долларов за унцию появилась новая цена, рыночная, которая сразу выросла до 38. Сегодня, как мы знаем, она превышает 3000.

Пертурбации в финансах неизбежно вызывают политические катаклизмы. Страны ОПЕК, поняв, что за свою нефть они будут иметь меньше золота, стали искать возможность поднять если не цены, то хотя бы пошлины или акцизы. 31 марта американский президент Линдон Джонсон объявил по телевизору, что не будет избираться на следующий срок.

Для Соединённых Штатов дело выглядело не слишком хорошо. И всё же, несмотря на то, что их расточительность уже больше ничего не сдерживало, мир не готов был расставаться с организациями, обеспечивавшими их господство. Военные расходы США стали в форме ценных бумаг минфина активами стран-членов МВФ. Центробанкам мира не оставалось ничего иного, что они могли бы делать с лишними долларами.

Что же помогло американцам раз за разом достигать успеха? Автор пеняет на тогдашнюю податливость европейцев. Мол, не хватило настойчивости ни в сороковых, ни в шестидесятых. А я думаю, что важную роль играла «жёсткая сила». Американские войска – всегда серьёзный аргумент для стран, на чьей земле они находятся. Пусть их не было в Британии, но на немецкой земле они противостояли угрозе с Востока, к которой европейцы всегда относились серьёзно. А помогала так относиться массированная антисоветская пропаганда, которую лили в уши западному обывателю с утра до вечера. Так что, в конечном счёте, за своё спокойствие Европа заплатила финансовым суверенитетом.

С самого начала позиция США в отношении либерализации мировой торговли характеризовалась двойными стандартами. Другие должны были соблюдать правила и не поднимать пошлины, но только не они. В конце концов, переговоры о создании МТО застопорились на фоне желания США получить и там право вето. Американские переговорщики также требовали специальные правила для своей страны, как то возможности выдавать связанные кредиты. Они намекали, что Конгресс не сможет ратифицировать соглашения в противном случае. Так и получилось. Началась война в Корее, и экономику нужно было мобилизовать, а тут уже не до свободы торговли. На конференции в Торки американцы сказали, что предлагаемая Хартия не будет даже ставиться на голосование. МТО оказалась мертворожденной.

Но тема свободы торговли не умерла. Вместо МТО решили сделать более ограниченное и скромное начинание на базе одной из её временных комиссий. Это агентство стали называть GATT: генеральное соглашение по тарифам и торговле. И хоть его основали американцы, сами США никогда не собирались становиться полноправными его членами. Конгресс не желал делиться властью и ставить чужие законы выше собственных.

Чаще всего в рамках ГАТТ согласовывали взаимное снижение пошлин между индустриальными страны, оставляя менее развитым странам пассивную роль. Соглашение состояло из 35 статей, но не все из них были обязательны для исполнения Соединёнными Штатами. Им можно было продолжать практику связанных кредитов, иметь особые ограничения в области торгового флота, а также тарифные предпочтения. Какие-то принципы нарушало и ЕЭС, торгуя со своими бывшими колониями. В 1955 году США получили разрешение накладывать квоты и пошлины по желанию в рамках своих сельскохозяйственных программ. Правда, была подстатья, разрешающая делать это и другим членам Соглашения, если они имеют проблемы с платёжным балансом. И многие пользовались, подражая Штатам.

И всё-таки весь потенциал смягчения торгового режима оказался потерян после того, как в 1971 году американское правительство потребовало, чтобы весь остальной мир гарантировал США ежегодное улучшение их платёжного баланса на 13 миллиардов. Вот тебе и свобода торговли! Первым шагом стало эмбарго на платежи золотом. Конвертация в него доллара была «временно» прекращена. Странам, которые накопили огромные долларовые резервы, оставалось покупать на них американские товары и услуги, платить кредиторам, инвестировать в ценные бумаги или даже приобретать доли в компаниях США, если это не было запрещено законом. Далее, США потребовали, чтобы валюты стран-партнёров были ревальвированы на 10 процентов и выше. Но и это было не всё. На весь бесквотный импорт накладывалась дополнительный десятипроцентный сбор. Специальные тарифные соглашения, как, например, между США и Канадой, при этом просто игнорировались.

Подобно МТО, ГАТТ больше не служило интересам США. Оно не умерло, нет. Его разгромили. В который уж раз другие страны превратились в рынки для американских производителей.

Экономический империализм произвёл некоторые странные и почти непостижимые результаты в своей истории, но никогда ранее обанкротившаяся нация не настаивала, что её банкротство должно стать основой мирового экономического порядка.

Мы видим, что стремление Трампа обложить пошлинами весь мир не представляет собой ничего принципиально нового. У него лишь процент повыше, чем у Никсона. Кстати, те 10% долго не продержались тогда, зато США удалось добиться успеха на финансовом фронте. В этот раз новизна, скорее всего, будет в том, что на мир может не прогнуться под требования «обанкротившейся нации». Посмотрим, чем это закончится.

К 1969 году 52% всей американской помощи составляли военные поставки. Вряд ли они помогли экономическому и социальному прогрессу в странах получателя. Цель их была стабилизация существующих режимах, с которыми американцам удобно было иметь дело. В 1968 году главными получателями были Южная Корея, Тайвань, Греция и Турция. Американские стратеги делили клиентуру на две категории: развитые и недоразвитые страны. Если первые могли иметь какие-то свои цели, противоречащие политике США, то вторые могли лишь решить, к какой сфере влияния они должны присоединиться: США или ЕЭС. Ну а если хочешь быть сам по себе – будь готов, что тебя назовут коммунистом и завалят санкциями.

Кстати, если какая-то страна имела позитивный торговый баланс с США, то это не всегда рассматривалось, как угроза. Япония была в жирном плюсе, но свои излишки они вкладывали в американские облигации, а также закупали за них сырьё, добываемое часто американскими компаниями в странах Третьего мира. Третий мир после этого расплачивался этими средствами за американский импорт. Но по мере снижения экспортного потенциала Штатов эта треугольная схема стала сбоить, и в отношениях с Японией появились проблемы.

Потенциал этот снизился не на ровном месте, а в результате осуществления политики «пушек и масла», когда социалкой не решились поступаться, несмотря на отток средств на войну во Вьетнаме. Результатом этого стал растущий торговый дефицит, так что, начиная с 1971 года, США стали прессовать страны остального мира в сторону замедления производства и долларизации их валютных резервов.

Автор подробно описывает, как продовольственная помощь поощряла аграрную зависимость развивающихся стран. Ещё при Эйзенхауэре был принят закон PL480, целью которого было продвижение сельскохозяйственного экспорта. Излишки зерна продавались за рубеж, причём платить можно было не в долларах, а в национальной валюте. Эта валюта затем обменивалась на доллары или использовалась для других целей. Это схема стала одним из важнейших каналов иностранной помощи. Примерно половина инвалютных средств была израсходована напрямую Пентагоном. Правительственные агентства США были избавлены от необходимости тратить доллары на покупку валют стран-клиентов. Конечно, развитие сельского хозяйства этих стран эта схема не поощряла, скорее наоборот. Более того, PL480 требовал, чтобы все сделки проводились через американские банки. Ну и, конечно, одним из требований для «осуществление добровольных программ по контролю численности населения». Непонятно только, как подобные программы могут быть добровольными. Вплоть до конца шестидесятых по линии PL480 прошло 23% всего агроэкспорта США. Им это ничего не стоило. Наоборот, они сэкономили средства на хранение этих излишков, а также снизили расходы Пентагона за рубежом.

В 1966 году в закон внесли изменения, которые усилили продвижение экспорта. Были приняты меры по противодействию национализации американских инвестиций. Всё больше кредитов становились связанных покупкой американских товаров и услуг. Не стоит забывать, что и поставки сельхозпродукции должны были обеспечивать суда под американским флагом. В результате столь неприкрытого лоббизма собственных интересов стоимость американской помощи превышала мировые цены на 15%. Так что не удивляет, что в одном только 1968 году за счёт иностранной помощи торговый баланс страны прирос на 1,7 миллиардов. Так получатели помощи сами финансировали своё подчинение Соединённым Штатам.

Были и политические бонусы. Макнамара в свою бытность министром обороны отмечал, что продовольственная помощь стабилизирует страны, и туда потому не надо направлять американских солдат. И всё же Конгрессу не нравилось распыление средств на военные цели, поэтому после прихода к власти республиканцев в 1969 году программы помощи были переведены с двусторонней на многостороннюю основу. Теперь уже другие (в основном европейские) страны вносили свою лепту в программы помощи, имевшие военное назначение. При этом страны-получатели помощи были обязаны предоставлять живую силу, которая бы воевала поставленным американцами оружием.

Изменение политики оказания помощи имело и другие причины. Как известно, помощь была не безвозмездной. Кредиты требовалось отдавать, да ещё с процентами. Далеко не у всех это получалось. Складывалась ситуация, похожая на тридцатые годы, когда бывшим союзникам США было нечем расплачиваться за военные займы. Для того, чтобы предотвратить их нежелательное поведение, которое могло выразиться в примыкании к чужому торговому блоку, их держали на коротком поводке, выдавая связанные кредиты и прекращая помощь при попытках национализации американской собственности. Как результат, американцы держали под контролем мировые цены на медь, принуждая Чили продавать свою руду напрямую их корпорациям, а Гайане и Боливии отказали в кредитах.

В предисловии Майкл рассказал, как американский Минторг изменил форму своей отчётности после того, как «какой-то джокер» раскопал, что США делает деньги на оказании иностранной помощи. Это вызвало серьёзный переполох, так что им не осталось ничего другого, кроме как скрыть эти цифры. Майкл услышал эту историю после того, как сам позвонил в статистический отдел, чтобы узнать, почему они их больше не публикуют. Нетрудно было догадаться, что этим джокером был он сам.