История + Проза

Эта история – про двух людей, про нее и про него. Эта история – попытка разобраться в сложном процессе под названием Любовь. Эта история в какой-то степени реальна.

Итак, двое. Он и Она.

Он – обычный парень, мужчина, около 30 лет. Таких вы видите на каждом шагу. Он среднего роста, среднего телосложения и средних взглядов. У него есть мнения по многим вопросам, но он предпочитает отмалчиваться. Зачем лишний раз привлекать к себе внимание?

Онаа – девушка 26 лет с красивой фигурой и ростом чуть ниже его. Карьеристка с четко поставленной целью и планом ее достижения. Она редкий тип людей, но именно эти люди добиваются всего. Естественно, она не идеальна, у нее есть свои недостатки, но об этом позже.

Среда

Осенний желтый лист застрял в дворниках его синей тойоты. И как бы он ни старался его выдернуть, все никак не получалось, он не мог ухватить краешек листочка.

Его машина стоит на парковке супермаркета в спальном районе, здесь она и будет ночевать, потому что ему лень ее заводить ради поездки в двадцать метров до подъезда.

Вечернее солнце все еще греет, и вроде бы можно радоваться, но его окружает тоска. Даже сейчас он ненароком рассматривает угрюмую женщину, выходящую из супермаркета с прозрачными пакетами. В ее взгляде тоска.

Неудержимая тоска поглощает всех в этом сером провинциальном городе. Спросите у знакомого: как дела? И он вам расскажет, почему ему скверно живется, а потом и вы ему расскажете то же самое, только он вас спрашивать не будет. Лучше всего эти разговоры проходят под пиво, утром ведь на работу, а пиво слабоалкогольный напиток. Пиво ненадолго уберет тоску, а когда оно перестанет действовать, можно переходить на водку.

Он не был исключением из правил, он тоже вел эти душные пивные разговоры, но по скайпу. Первый этап уничтожения тоски давно прошел, ему мало было пары банок пива, теперь ему нужно около 6-7 пинт (0,547 л).

И вот, плюнув на желтый осенний лист, естественно, в переносном смысле, он заходит в супермаркет, покупает 7 банок пива и одну пачку сухарей. Платит за это около 1000 рублей, хотя его ставка в день 700, и выходит из магазина.

Чистая тротуарная дорога, желтые деревья, старая выцветшая скамейка, дверь его подъезда. Писк домофона.

Он поднимается на первый этаж, смотрит на серые двери лифта. Заманчиво подняться на нем вверх. Просто стоять, и раз – нужный этаж. Но он боялся лифта, как многие боятся маленьких собак.

Поэтому он поворачивает налево в сторону двери, за которой спрятана лестница.

Ступеньки мелькают у него перед глазами, однажды он пробовал их сосчитать, но сбился на цифре 115. На пролете между девятым и десятым этажом он останавливается, переводит дух, когда-то, еще этой зимой, она встречала его возле двери, ведущей на площадку квартир. Когда-то, еще совсем недавно, он ждал ее дома и готовил ужин.

Когда-то…

Очень страшно понимать, что время прошло, а ты его не ценил, воспринимал все, как само собой, а надо было жить.

Он усмехается, вспомнив смешной эпизод с ней, и поднимается, толкает дверь от себя. И возле лифта он видит ее.

Мираж? Нет. Это точно она!

Брюнетка с длинными волосами, пронзительными зелеными глазами, маленьким носом и веснушками, разбросанными по лицу.

Он кусает себя за палец, чувствует боль. Это все наяву. Он делает несколько шагов вперед.

– Привет, – говорит она, а он останавливается.

Их взгляды… их знакомые взгляды встречаются, но теперь в них нет той прежней искры. В его взгляде чувствуется некая неуверенность, будто бы перед ним стоит полицейский, который просит его пройти с ним. В ее взгляде извинение, она извиняется, она не хотела его тревожить.

– Не скажешь мне привет, – говорит она.

– А… это… Привет. Ты просто неожиданно, я вот там… вспоминал…

– А ты снова пешком? – перебивает его она.

– Ну да, физкультура… как обычно, – он выдавливает улыбку.

Она тоже улыбается, не показав зубы.

– Зайдешь? – говорит он. – Кофе?

– Нет, я как бы… – она мнется, не знает, как начать, как объяснить ему свой приход. – Меня… В Томске открывается наш магазин, в смысле… наш, не мой…

– Я понял, ты же все там и работаешь! Как он там, «Квартино» торговый дом.

– Откуда ты знаешь?

– Что?

– Что я там работаю?

– Ну ты же у меня в друзьях.

– Точно, – говорит она. – Вот в Томске открывается филиал, и мне предложили стать его управляющей.

– Круто. Ты всегда хотела жить в тихом городке.

– Это да… Помоги мне переехать.

– В каком смысле?

– Я вещи собрала, одежду там, ноут, книги, мелочь всякую. Хотела на поезде, но поняла, что не смогу все с собой взять сразу. Автобус тоже отпал. Есть только такси, но ты же знаешь…

– Ты боишься ездить на машине, - перебивает он ее.

– Да, но я не боюсь с тобой. Ты медленно едешь и все такое.

– Ты хочешь, чтобы я тебя отвез?

– Да, просто отвез и все. Я узнала, это примерно семь тысяч стоит, я тебе восемь дам.

– Восемь тысяч, чтобы отвезти тебя?

– Ну да. Поможешь погрузить и все.

– А разгружать?

– Ну и это!

– А почему ты не позвонила? – спрашивает он. – Это же можно было по телефону…

– Я удалила твой номер … Прости.

– Почему?

Она пытается подобрать ответ, но в голову ничего не идет. Молчание затягивается.

– Ну так что ты скажешь про поездку? – спрашивает она.

– Восемь тысяч вполне нормально. Когда ехать?

– В эти выходные, точнее, вечером в пятницу нужно выехать.

– Я тебе обещать не буду, скорее всего да, завтра вечером позвоню.

– Тебе продиктовать мой номер?

– Я помню… Мой оканчивается на 3472, если ты вдруг…

– Я помню, – говорит она и нажимает на кнопку возле серых дверей.

Эхом проносится звук включившегося лифта.

Они молчат, смотрят друг на друга.

- Точно! – вдруг восклицает она и вынимает из кармана маленький ключ от домофона – Это твой – она протягивает его ему.

Он делает несколько шагов к ней, забирает ключ.

- А я его потерял, - усмехается он и тут же спрашивает - Может, все-таки кофе?

– Нет… – она отводит взгляд, ищет что-то на полу, снова на него. – Я просто хотела сказать, как бы… Расставить все точки над «и», что ли. Это не попытка тебя вернуть, это обыкновенная просьба к знакомому. Если тебе тяжело, я лучше…

– Все нормально. Я все понимаю, как это говорят…

Его обрывают двери лифта.

– Жду звонка, – говорит она, заходя в лифт.

– Окей.

Двери закрываются, лифт трогается вниз.

– Дважды в одну реку не зайти, – говорит он, но она уже не слышит.

Его однокомнатная квартира, когда-то они тут жили вместе, а теперь о ней напоминает только ее фото на заставке его ноутбука и порванная москитная сетка на кухонном окне, которую он забывает поменять.

Он сидит на кухне, перед ним ноутбук и банка пива, на экране в маленьком окошке толстое лицо Витали. И это маленькое окошко лишь немного прикрывает ее шею на фото.

– Наверно, это шанс, – говорит он Витале.

– Шанс, она же тебе сказала, что все это туфта… Ты ее просто довезешь и все.

– Да это она для отвода, точно говорю. Вот это меня и бесит в людях!

– Что?

– Нет, чтобы прямо все сказать, а люди начинают вокруг ходить. Выдумала поездку, – говорит он и делает глоток пива. – Я просто на сто процентов уверен, что мы сойдемся после нее.

– Может, ты выдаешь желаемое за реальность?

– Да ни хера! Вот вспомни, когда мы расстались, мне нужно было купить телек. Я пошел в ее магазин? Нет. Хотя ценник там был дешевле, чем везде. Знаешь почему?

– Почему?

– Я не хотел ее видеть, я не хотел, чтобы меня накрыло воспоминаниями. Я ее специально избегал, а она, прикинь, пришла ко мне, – он допивает пиво до конца, едет к холодильнику за еще одной банкой.

– Вот ты как ссышь? – спрашивает Виталя.

– В смысле как? – он садится обратно.

– Ты ссышь стоя, а она сидя.

– Это физиология, к чему ты это.

– Да к тому, что все люди разные. Ты не захотел ее видеть, она захотела! Это ничего не значит.

– Ха, а срем-то мы одинаково.

– Ты меня не хочешь слышать. Она к тебе пришла, ты на кофе ее позвал, она не захотела. Это же прямой, сука, повод не думать, что она пришла, потому что хочет вернуться.

– Она не зашла на кофе, потому что не знает про меня ничего. Может, у меня девушка, может, я не хочу с ней сходиться. Она почву проверяет, но основная проверка будет в машине… Во! Я специально отвезу ее в кафе, где мы познакомились. Скажу, что с работы и жрать хочу. Это будет намек.

– Ты дурак. Ты, как обычно, не хочешь слышать людей…

– Эй…

– Ты сам говорил, почему люди не могут говорить, что думают. Она тебе сказала, а ты ей не веришь.

– Что она сказала? Что?

– Она сказала, что это тупая обыкновенная просьба к знакомому. Это с твоих слов.

– Да, но ты бы видел, как она это сказала, словно подразумевая что-то другое.

– Потом только не говори мне, что я тебе не предупреждал. Ок?

– И не скажу, в следующий раз она мне будет подавать пиво, – он делает глоток.

Воскресный вечер. Он заходит в почти пустую кофейню, заказывает черный кофе, садится за стойку возле окна. Несколько пустых мгновений смотрит сквозь чистое стекло, думая о чем-то. Там идет снег, и нет прохожих. Чашка кофе согревает руку, он делает глоток. Его передёргивает от перепада температур. Он ставит чашку, снимает шапку, достает обычный альбомный лист и ручку.

«Привет в прошлом знакомая мне девушка А.

Как сложилась твоя жизнь? Как ты вообще?

Глупо, я ведь знаю, что ты не прочитаешь это письмо, а если прочитаешь, то мило улыбнешься и все.

Да, собственно, и не знаю, зачем я это пишу. А впрочем, я, как, наверное, и ты (сейчас это стало модным) ходим к психологу.

А у меня, по его словам, проблема одна, в каждой девушке я вижу тебя. И как не крути, не могу от этого избавиться. И вот психолог, предложил написать тебя письмо и отправить почтой. Интересное предложение, я, кажется, это уже видел в фильме «Нечестных прошу не беспокоить». Помнишь, если смотрела они та изливали душу под саке, а в конце остались вместе. Я же надеюсь, что, прочитав это письмо, ты не посчитаешь меня сумасшедшим.

Почему я уверен, что ты прочитаешь? Легко. Моя мама еще общается с теть Валей, мама Кати, а та еще общается с т. Галей, мама Жени, ну а та знает адрес твоих родителей, ну а они скажут тебе, если ты живешь не с ними.

Судя по социальным сетям, у нас с тобой очень много общего. Я тоже обожаю этот дурацкий фильм с Жан-Полем Бельмондо «На последнем дыхание». Почему дурацкий?

Да потому что я никому не могу объяснить, почему он мне нравится. Так же как я просто с ума схожу от французской старой кинематографии, особенно «Двое в городе» с Габеном и Делоном. В моих наушниках сейчас играет главная тема из этого фильма.

Я действительно рад, что твоя мечта с кино, хоть наполовину и сбылась, скоро и моя сбудется (надеюсь).

Письмо получается не складным, да и как может получится складно, я столько хочу тебе сказать, мысли прыгают от одного к другому.

Рекомендую тебе посмотреть «Новый кинотеатр Парадизо» - сногсшибательная эпитафия всему европейскому кино.

О фильмах будем говорить при встрече, а сейчас я должен излить душу, так сказала психолог. Но разве тебе интересна душа незнакомца? Я представляю, что, если бы кто ни будь мне из класса написал сейчас, спустя кучу лет и рассказал все это. Я бы не ответил…

Только В. уже точно не напишет, его убили, если ты не знаешь. Он первый из нашего класса, может уже есть и другие, но В мне особенно жалко.

Я уже рад, если ты дочитала до сюда. Но я ничего хорошего не сказал, да и плохого тоже.

Было бы классно встретиться, знаешь, как у Бродского, именно ты подсадила меня на него. Помнишь его эссе про Италию:

«I was standing there waiting for only person I knew in that city to meet me. She was quite late».

При нашей встречи ты бы тоже опоздала, а я бы заказал два эспрессо. Сразу бы два. Пока бы их пил, может быть написал несколько строк в блокноте. У меня такая привычка, блокнот и несколько строк. Да, эти строки бывают вторичны, но что уже в нашей жизни может быть первичным? Кажется, что благодаря интернету мы пережили все, что только можно.

Знаешь, в чем преимущество обычного черного кофе? Его вкус не приукрашен различными добавками. Он немного горьковат, от него желтеют зубы, он дает работу сердцу. Он наносит вред организму, а люди его пьют. Не в этом ли великая человеческая глупость? Временное ощущение вкуса и бодрости, а взамен отходняки. Многие ругают наркоманов. Но чем я лучше него, выпивая за раз два эспрессо?

Кофе кончается, а тебя нет. Я с горечью убираю блокнот в плечевую сумку. Выхожу из кафе. На удивление на улице тишина, а крупный снег медленно покрывает асфальт. Меня немного морозит, в кафе было тепло. Я поворачиваю направо, делаю несколько шагов. И вдруг слышу свое имя. Резко разворачиваюсь, поскальзываюсь на льду и падаю. Не больно падаю, и вижу тебя. Ты весело смеешься, я тоже начинаю смеяться…

Вот это, на мой взгляд, наша идеальная встреча.

Что еще? Что еще?

Я где-то читал, что любовь и свобода – самые важные вещи для человека. А мне вот кажется, что любовь все равно ограничивает свободу. Ты как думаешь?

Я на досуге написал несколько произведений, ну так баловство пока что. Мне было бы приятно осознавать, что ты их читала. Знаешь, как в песни.

«Но ты конечно совсем другое хотел услышать,

Что я читаю тебя в газетах,

Что нравится мне как ты думаешь, как пишешь( забыл слова)»

На днях, по работе, меня заставили, я заходил в клуб – театр. Там своя труппа, которая ставит спектакли. Знаешь, какие красивые интервью дают участники, особенно про образы в классических произведениях. Когда я туда пришел, они репетировали что-то. И там, кроме мата не было других слов.

К чему я это?

Я прекрасно понимаю, что в моей голове твой образ, созданный мной, да в некоторых аспектах он не совпадает с реальностью…

Но наверняка ты еще лучше!

Твой знакомый незнакомец М.

PS. Сейчас я работаю над сценарием, и думаю, что он однажды попадет на твой редакторский стол. Ты посмотришь на его автора, именно так мы и встретимся. Ах, да ты найдешь здесь кучу ошибок, но разве в жизни бывает, что-то идеальное?»

В принципе он доволен результатом, он вынимает конверт из сумки, сворачивает туда письмо, заклеивает. Одевает шапку, замирает, пытаясь перебороть желание выпить еще кофе, не получается. Он покупает стакан черного кофе. Выходит, из кафе.

Сейчас очень сложно найти почтовый ящик, но возле его дома еще осталось отделение почты.

Именно туда и упадет конверт….

Этот случай произошел в обычном подъезде обычного пятиэтажного дома в обычный поздний зимний вечер.

Сергей, высокий, полный мужчина средних лет, задержался на работе. Все как обычно: шефу срочно был нужен отчет к завтрашнему собранию, а про него шеф вспомнил только за десять минут до конца работы. Пришлось делать.

Именно поэтому дверь подъезда Сергей открывал около одиннадцати вечера, и он уже успел подняться на площадку между первым и вторым этажом, когда заметил мужчину средних лет. Одет он был в обычную куртку, джинсы, но в руках держал пистолет, дуло которого уже целилось на Сергея.

-Только тихо, – шепотом произнес незнакомец– Будет тихо – будешь жить. Короче, деньги и телефон гони.

Это всегда происходит неожиданно. И Сергей впал в ступор, он не знал, что делать – деньги на карточке, телефон жалко. Да еще почему-то лицо грабителя показалось знакомым.

-Ты че, не понял! – так же шепотом, но уже грозно добавил грабитель. – Ты это самое, торопись.

«Ему бы очки – и вылитый», - промелькнуло в голове у Сергея.

-Дюшес! – почти крикнул он.

Грабитель почесал шею свободной рукой, приопустил пистолет.

-Это самое, – проговорил он – Меня же так в школе звали… Погоди… Молчи…Ну-ка, в сторону, на свет.

Сергей сделал шаг вправо.

-Е-мое … Лобзик! А ты че так разжирел!

-Работа такая, сидячая.

-Прям как у меня, хе. А ты кто?

-Аналитик в банке.

-Во блин, у меня кореш в банке работает, а я по подъездам. Ха. Есть предложение. Хе. ….Да ладно, че, шучу я, – усмехнулся грабитель.

-А ты как? – Сергея смущал пистолет.

-Да как, люмпеном стал. Мы же всегда хотели жить не работая, так вот я не работаю. Куришь?

-Нет.

Дюшес закурил, при этом продолжал говорить:

-Ограничен во всем. Не куришь, не употребляешь, работаешь как проклятый. Не боишься сдохнуть, как хомяк в колесе?

-Не понял.

-Ну, хомяк бежит в колесе по кругу, за иллюзорную цель, а потом хоп – и нет его.

-А ты лучше живешь?

-Если бы не тюрьма, то все было бы роскошно. Ну и вообще, жаловаться я не буду. Меня в принципе все устраивает, я как бы счастлив. У меня же основной смысл в жизни –не работать. Мы ведь родились не для того, чтобы работать, мы родились, чтобы жить. Хе, ну, иногда и на нарах посидеть, – Дюшес задумался и добавил: – Ну, а ты че, как?

-Да вроде нормально. Жена, Аньку помнишь?

-Наша Анька?

-Моя Анька.

-С которой ты в школе встречался?

-Да. Ребенка ждем, вот ипотеку взяли.

-Ты взял квартиру в ипотеку в этой сраной пятиэтажке? У меня бабка в такой померла, когда я еще в школе учился. Сколько эта хрень холодная еще простоит?

-Это был лучший вариант, среди всех. Времена такие.

-Ну да, – согласился Дюшес. – Раньше я брал наликом за вечер тысячи две. А вот уже третью ночь и сотки ни у кого в кармане нет, приходится безделушками забирать. У тебя тоже, поди, нала нет?

-Так щас все на карточках, все деньги электронные.

-Ля, точно, времена говно. Электронные деньги – это же воздух. Деньги типа там где-то есть, но их типа нет. Мне бы такой развод замутить … Это самое, у тебя, че, совсем нала нет?

-Ну, у меня, это, косарь есть. Надо?

-Конечно, гони.

Сергей достал портмоне, вынул из него деньги, отдал грабителю.

-И кошелек давай, – потребовал тот. – Кожаный, сдам куда-нибудь.

-Не дам. Это подарок, батя мне на Новый год подарил. Он умер два года назад.

-Дядь Саня? Соболезную. Я никогда не забывал, как он нас с тобой учил водить на своей «копейке». У вас же «копейка» была. Помню, ехали в поле, он тебя садил за руль, потом меня. Хороший мужик был. Сколько раз меня его уроки вождения спасали. Ладно, из уважения не возьму.

И тут Дюшес увидел, как блеснуло кольцо на пальце Сергея.

-А вот колечко гони, –обрадовался он.

-Тоже не дам. Дед Боря мне его на окончание института подарил.

-Только не говори, что он тоже умер…

-Умер.

-Да блин! Долбаное время, никого не щадит, как ни сопротивляйся, все равно умрешь. Дед Боря. Он же нам с тобой самогон наливал, сигареты давал, заступался. Как щас помню: до нас с тобой гопота докопалась, а он мимо проходил и с ходу самому главному долбанул. Помнишь?

-Конечно.

-Так вмазал – тот сразу в нокаут. Блин, отличный мужик был. А теть Света-то жива?

-Мамка жива. В деревню к сестре переехала.

-Ну, хоть это. Картошку так же вкусно жарит?

-Щас еще лучше, на сале, – Сергей похлопал себя по животу. - А твои как там?

-Не знаю. Давно с ними связь потерял….Кстати, связь – телефон гони, или тоже чей-то подарок?

-Сам купил. Симку выну?

-Можешь даже все с него стереть.

Сергей вытащил телефон из кармана, вынул сим-карту, отдал телефон грабителю.

-Это самое, если в мусарню пойдешь закладывать, то иди завтра, лады? Дай мне сегодня отметить. Хочется посидеть, выпить. Лады?

-Ладно.

Дюшес убрал пистолет в карман.

-Ладно, че, - сказал он, – пора мне.

-Был рад тебя видеть.

-И я тоже. Кстати, не обижайся, как говорится, это бизнес.

-Понимаю.

Они пожали руки.

Дюшес медленно пошел вниз, а Сергей вверх.

Он открыл дверь, зашел в квартиру. Красивая брюнетка выглянула в коридор.

-Знаешь, кого видел? – сказал он ей.

-Кого?

-Андрюху, Дюшеса.

-Да-а? И как он?

-Ограбить меня хотел, – улыбнулся Сергей, – точнее, даже ограбил.

-В каком смысле?

-В прямом – наставил ствол и забрал деньги, телефон.

-Серьёзно? – удивилась брюнетка.

-Еще как…Вот скажи, кто бы мог подумать, что он станет вором…Кто бы мог подумать, что я буду аналитиком…

Лу Синь.

За свою читательскую карьеру, я сталкивался с очень разными авторами и их произведениями. Есть много заслуженно известных имен по настоящему больших мастеров, известных даже людям не слишком читающим. Но есть и такие мастера, что не пользуются популярностью,их имена, как говорится не на слуху, и не встречаются в многочисленных ныне " литературных"статьях и обзорах книг. Поэтому я решил посвятить таким авторам цикл статей, чтобы напомнить широкой публике об этих мастерах. Я буду публиковать короткие отрывки из их произведений, надеясь заинтересовать читателей их творчеством. Начать хочу с китайского поэта, писателя и публициста Лу Синя. Приведенное ниже произведение воспроизводится по собранию сочинений в четырех томах 1955 г. , вышедшему в издательстве "Художественная литература" Представляю вашему вниманию небольшое эссе из сборника " О погоде болтать разрешается".

ЛУ СИНЬ
ВОСПЕВАЮ НОЧЬ

Ночь любят одинокие и праздные, те кто бессильны в борьбе, те, что боятся света.

При свете дня и говорят и поступают иначе, чем темной ночью, при свете солнца иначе, чем при свете лампы. Бывает предрассветная мгла, а бывает такая черная темнота, что не разглядишь даже ладони вытянутой руки. Ночь - это покров природы. Она, точно черный пух, окутывает человека так нежно и ласково, что он невольно сбрасывает с себя и маску и одежду. Но тот, кто любит ночь, должен иметь острый слух, зоркий глаз и различать все черное в темноте ночи.

Выходя из ярко освещенной комнаты в темную, благородные мужи потягиваются. У влюбленных, когда они уходят в тень от лунного света, меняется выражение лица. Блестящие, хаотические, бурные, безумные, сверхчеловеческие произведения, написанные при дневном свете на белой бумаге, с приближением темноты тускнеют, точно блестящий золотой нимб вокруг всезнающей головы на буддийских иконах, проступает их подлинное содержание: жалкое, льстивое, ложное, обманывающие, хвастливое и интригующее.

Любители ночи черпают в темноте свою славу.

Молодая девушка, энергично постукивая каблучками, идет по освещенной фонарями улице.Нот поблескивающая под носом капелька пота доказывает, что она только учится быть "модной".если ей часто придется проходить под сверкающими фонарями, ее ожидает падение. Но темнота, перед рядом закрытых магазинов, протягивает ей руку помощи, и, вздохнув полной грудью, она замедляет шаг, ощущаю, как ласкает ее ночной прохладный ветерок.

Ночь шлет свои милости и любителям темноты и "модным" девушкам.

Но вот наступает день. Люди встают и выходят осторожно, с оглядкой. Лица у супругов совсем иные, чем пять - шесть часов назад. Становится оживленно и шумно. Но за высокими стенами больших особняков, теремов, гостиниц, тайных учреждений, тюрем все так же царит подлинный страшный мрак. Сейчас при свете солнца людские толпы снуют взад и вперед. о это украшение_ золотая крышка на чане с месивом из человечины, белила на лице сатаны...

Лишь ночью видна правда. Я люблю ночь и ночью написал " Воспеваю ночь".

Надеюсь, вам понравилось, и вы захотите прочитать еще что нибудь