Империализм + История (наука)

Мухаммед Али будет править до 1848 года. Ему наследовал внук Аббас-паша (если вдаваться в подробности, то перед ним правил несколько месяцев Ибрагим-паша). В стране назрел ряд новых вопросов и проблем: ещё в 1844 году долг Египта составлял 80 000 000 франков; активные реформы было необходимо продолжать, без них капитализм будет развиваться медленно, что означает судьбу полуколонии какой-нибудь Франции или Великобритании для Египта; не легка была и внешнеполитическая ситуация.

Аббас-паша не был таким же энергичным правителем, как его дед. При нём в Египет проникнет иностранный преимущественно английский капитал, что означает экономическую зависимость от Великобритании. Но каким же образом появляется эта зависимость? Рассмотрим на примере строительства первой в Египте железной дороги (первый участок завершён к 1854 г.). Вот английские предприятия достигают настолько высокого уровня развития, что производят больше товара, чем могут купить жители Британских островов. Тогда необходимо найти рынки сбыта за пределами страны. Ими могут стать колонизированные земли, захваченные страны или просто отсталые государства, рынки которых ещё не заполнены товарами. Одним из таких государств и стал Египет. Практически вся неконкурентоспособная египетская буржуазия вымерла, когда британские товары заполонили страну. Выжила только та часть, что согласилась быть как бы в подчинении у английской, т.е. войти в состав британских компаний, чтобы поставлять им сырьё, добываемое в Египте и другие компоненты производства. Вот эта часть египетской буржуазии и осталась, но она стала зависимой от английской, т.е. Египет стал экономически зависим от Британской империи, которая поставляла в него товары. Проблема заключается ещё и в том, что экономическая зависимость означает зависимость и политическую. Представьте: вот, скажем, нужно Великобритании, чтобы Египет присоединился к условной войне на её стороне. Тогда египетской буржуазии обещаются выгодные контракты в случае согласия, в противной же ситуации грозят разрывом существующих и другими мерами. Поэтому Египет вынужден принять британские условия. Так вот постройка первой египетской железной дороги на британские средства – как раз пример сотрудничества зависимой египетской буржуазии с английской. С этого дела английская буржуазия имеет выгоду в том, что из Египта будет быстрее и менее затратным путём поставляться сырьё в метрополию. Египетская буржуазия же имеет выгодный контракт, помогая строить железную дорогу, к примеру, хотя бы поставляя еду на стройку или материалы для неё. Итак, Египет стал зависим от Великобритании экономически и, как следствие, политически. И чем больше британский капитал будет инвестировать средств в свою колонию, тем сильнее будет становиться её зависимость. Продолжаться это будет до тех пор, пока египетская буржуазия не окрепнет настолько, чтобы объявить о независимости. Побочным эффектом зависимости будет некоторое развитие страны: хотя бы и появление тех же самых железных дорог или постройка школ и университетов (чтобы обучать работников на предприятия, т.е. конечно же ради выгоды, а не из-за доброты).

В 1854-1863 гг. Египтом правит Мухаммед Саид-паша. При нём продолжается капиталистическое развитие страны, хотя и не слишком быстрыми темпами. Одним из главных событий было основание в 1854 году Банка Египта. Следующим правителем стал Исмаил-паша (1863-1879). При этом правителе мы видим ярко выраженный процесс «мирной» колонизации Египта британским капиталом. Заметнее всего он проявляется в виде стандартной схемы империалистов, которая своей хитростью и продуманностью поражает воображение: зависимая страна берёт кредит у метрополии, строя на него разные вещи по типу школ, университетов, железных дорог, телеграфных линий и т.д. Метропольная (британская) буржуазия при этом испытывает двойную выгоду: во-первых, ей идут проценты с взятого кредита; во-вторых, она, как уже было описано выше, имеет пользу от постройки школ и всего остального (образование будущим работникам, более удобный и дешёвый вывоз ресурсов…). Приведём несколько примеров: при Исмаил-паше на деньги с займов у европейских стран было построено около 4 500 школ, более 1000 железных дорог, несколько тысяч километров телеграфных линий. Но неотрывны от развития капитализма и демократические реформы.

Развивающаяся буржуазия должна как-то править. В европейских государствах она находила себе парламент для этих целей, совершая буржуазную революцию. Мы уже описывали выше, как буржуазия правит при помощи парламента, но кратко повторимся: капиталистами финансируется определённая партия, та, что им наиболее выгодна, что в наибольшей степени соответствует их интересам. Эта партия становится влиятельнее остальных и побеждает на выборах. И если не предоставить развивающейся египетской буржуазии парламент, то она поднимет народ на революцию, чтобы захватить власть. Поэтому в 1866 году был созван первый представительный орган, предшественник египетского парламента, Совещательное собрание депутатов. Развитие тем временем не останавливается: в 1859-1869 гг. ведётся строительство Суэцкого канала, которое инвестируется британским и французским капиталом. Уже через 6 лет канал стал целиком принадлежать Великобритании и Франции.

В 1879 году был совершён госпереворот. Сын Тевфик сверг своего отца при поддержке Османской империи и Великих держав. Тауфик-паша (Тевфик) будет править до 1892 года. При нём происходили восстания: оппозиционной группировки феодалов и буржуазии во главе с Ахмадом Ораби-пашой, которые использовали националистические и антианглийские лозунги, т.е. представляли интересы антианглийской группировки буржуазии и феодалов; мятеж феодального Судана - мятеж махдистов. Восстание оппозиции было подавлено в ходе британской интервенции 1882 года, мятеж махдистов тоже окончился неудачей для повстанцев. После подавления восстания британские войска остались в Египте. Судан же фактически стал колонией Великобритании, хотя формально и стал Англо-египетским (в 1899 г.).

В 1892-1914 гг. царствовал Аббас II Хильми-паша. Он пытался проводить независимую от Великобритании политику, представляя таким образом интересы второй группировки буржуазии, той, что желала получить независимость от Британии. Из наиболее значительных событий при нём можно назвать обнародование конституции, предусматривавшей создание парламента Египта. Правление Аббаса II Хильми-паши завершилось в 1914 году, когда британские войска свергли его. Появился Египетский султанат, протекторат Великобритании, который уже не был зависим даже формально от Османской империи. Править в Египте теперь стала пробританская группировка во главе с хедивом Хусейн Камилем.
1914 год стал знаменательным не только для египетской истории. В этот год началась Первая мировая война, на причинах которой мы должны здесь остановиться. Буржуазия в условиях развития капитализма, когда производство товара растёт, нуждается в рынках сбыта – колониях, куда можно поставлять товар без конкуренции с иностранной буржуазией и откуда можно дёшево импортировать сырьё для производства этого самого товара. К началу XX века империалисты уже поделили весь мир, весь земной шар просто физически кончился. Оставалось только переделить захваченное. Все страны желали войны, и она случилась, унеся в могилу жизни 18 с половиной миллионов. Только вдумайтесь в это число… 18 500 000!.. За что погибли все эти люди?..

В Первой империалистической мировой войне Египет, как государство, зависимое от Великобритании, принял строну Антанты. В стране было объявлено военное положение, установлена военная цензура, а из египтян были созданы «трудовые корпуса». Фронт, как ни странно, двигался в первый год войны в пользу Османской империи, которая захватила Синайский полуостров. В 1915 году турецкие войска пытались захватить Суэцкий канал, но неудачно: так, в ходе первого наступления на Суэцкий канал османская армия потеряла в 9 раз больше солдат, чем британская. 1916 год стал решающим: либо османы берут Суэцкий канал, либо британцы выбивают их из Синая. Турецкое командование решило начать второе наступление на канал вместе с немецким экспедиционным корпусом. Наступление провалилось, и 400 000-ой британской армии удалось перейти в контратаку. Османские соединения были отброшены на границу Палестины. К концу 1917 года турки были вытеснены из Палестины. 1918 год положил конец Османской империи, как и Первой мировой. Британские части прорвали фронт и заняли Ирак и Сирию. В Турции началась буржуазная революция.

Спасибо за прочтение! С остальными частями вы можете ознакомиться в профиле канала.

Вот так всё это выглядело в первой половине века. Тогда юг, центр и север Италии были самостоятельны друг от друга. Фактически же, они развивались отдельно сотни лет до этого. Южная оконечность полуострова и Сицилия управлялись крайне консервативным королевством обеих Сицилий во главе с монархами из династии Бурбонов.

Это был абсолютно аграрный регион практически без промышленности, с сильнейшими пережитками феодализма. Кроме того, в первые десятилетия века на охране цитрусовых плантаций здесь поднялись группировки, из которых эволюционирует итальянская мафия. Как раз к тому времени, когда в 1861 году королевство Обеих Сицилий будет упразднено, мафия окрепнет и получит широкую известность, став второй, а местами и первой, властью на юге Апеннин.

Центральная часть Италии была контролируемой Папой Римским теократией. Глава Католической церкви имел над ней не духовную, а вполне светскую власть, чеканил собственную валюту и строил во имя Бога роскошные церкви и дворцы в Вечном городе.

Севернее Папской области располагались небольшие образования, такие как Тосканское герцогство. Ломбардия и Венеция на северо-востоке с 1815 года принадлежали Австрийской империи.

На северо-западе же, у границы с Францией, располагалось Сардинское королевство, управляемое савойской династией. Именно оно в течение 1850-ых и 1860-х годов поглотило расположенные к югу образования, отвоевало северо-восток у Вены и объявило о создании в 1861 году королевства Италия. В 1870-ом королевство включило в свой состав Рим и сделало его своей столицей, а папская теократия была ликвидирована. Папа Пий IX отказался признавать утрату светской власти и переехал на Ватиканский холм, откуда Святой Престол будет ещё долго "воевать" с королями.

Само же новое королевство, на удивление, имело светские устои. Церковь в нём не обладала властью, что совершенно удивительно для такой глубоко католической территории. Савойская династия пыталась строить более современное государство.

Но у неё это не то чтобы безупречно вышло - получив в управление столь разношёрстные территории, которые не являлись единым экономическим пространством и даже не имели одной идентичности, новое правительство столкнулось с огромными трудностями. В их числе - сильное региональное самосознание и вытекающая из этого слабая централизация, ярко выраженное неравенство между промышленно развитым севером и аграрным югом и недовольство населения целых регионов объединением.

Последнее обстоятельство особенно проявлялось на юге, где оно переплелось с курсом королевских властей на светскость, который консервативные сицилийцы, калабрийцы и неаполитанцы не могли принять. В этой связи мафиозные группировки выглядели ещё более выигрышно в глазах южан, так как их "идеология" неизменно включала в себя религиозные элементы (очевидно, что бандиты никогда сами себя так не назовут, коза ностра и её родичи со всего мира, такие как китайские триады, считают себя "благородными тайными обществами"). Упрочению авторитета единого правительства мешал и тот факт, что сам глава Католической Церкви считал, что оно незаконно лишило его власти над Римом.

Кроме проблем с централизацией, неравномерностью развития частей государства и преступностью, королевство Италия, разумеется, было пропитано коррупцией сверху донизу. Чрезвычайно развитое местечковое самосознание итальянцев вместе с сохранявшимися кланово-семейными связями создавало благоприятную почву для расцвета взяточничества и кумовства на местах. Высокопоставленные чиновники тоже любили это дело, как и военные, что вылилось в застой, а временами - деградацию государственного аппарата и армии.

Такой чудесный букет головных болей савойская династия не смогла, да не очень и хотела, по большому счёту, решать. Отсюда - очевидная слабость Италии даже на фоне тоже не самой стабильной и благополучной Австро-Венгрии, блёклая колониальная политика и неудачи в войнах. Так, Италия проиграла Эфиопии в войне 1895-96 годов, а в начале 1910-х увязла в Ливии, где бедуины, консолидируемые мусульманским орденом Санусия, не дали колонизаторам полностью подчинить пустынные районы, оставив Риму только побережье.

Как искалечить нацию

То есть, к Первой Мировой войне Италия может и не подползла, но и не гордо подошла. Она скорее без особого энтузиазма приплелась к ней, поначалу придерживаясь нейтралитета, хоть и состояла в формальном союзе с Германской империей. Впрочем, этот союз был ей не на руку, поскольку дружественная Берлину монархия Габсбургов контролировала южный Тироль, Истрию и Далмацию, где жило много итальянцев. Это и подтолкнуло королевство во главе уже с Виктором Эммануилом III к разрыву союза с Германией и вступлению в войну на стороне Антанты в мае 1915-ого.

Вынужденные воевать с германо-австрийскими силами в Альпах, итальянцы плохо показали себя в боевых действиях. Они не могли развить наступление на вражескую территорию, зато неприятель вглубь итальянской вполне продвинулся, в конце 1917 года взяв крупный её кусок и едва не войдя в Венецию. Суммарно, Италия потеряла в борьбе с Центральными державами 2 000 000 солдат и офицеров, из них 400 000 - убитыми. Примерно столько же было беженцев из оккупированных северо-восточных районов. Война серьёзно сказалась на обществе, травмировав его, что ещё более усугублялось почти полным отсутствием крупных побед за весь период войны.

Что ещё хуже, Франция, Великобритания и США, деля проигравших Германию с Австро-Венгрией, не посчитали Италию достойной больших преференций, а потому не дали ей взять Далмацию, отдав её новообразованному Королевство сербов, хорватов и словенцев, то есть будущей Югославии. Италия получила лишь довольно небольшие Южный Тироль (принадлежит ей и ныне) и Истрию (сегодня во владении у Рима там только город Муджа, остальное в составе Словении и Хорватии). В Далмации ей достался один порт- Задар, ныне также часть Хорватии. Помимо этого, ряд населённых греками, а ранее османских, островов, включая Родос, стали владениями Италии.

Это положение стало известно как "Изуродованная победа" - так приобретения Италии после Великой войны нарекли правые политические деятели, считавшие итоги мясорубки, куда Италия на три года вовлеклась, несправедливыми. Их поддерживали ветераны войны. Сторонники этой идеи винили и монархию, и иностранные державы в унижении Италии.

Но не правые настроения господствовали в итальянском обществе сразу после войны. Гораздо более популярны были социалисты и коммунисты, хотевшие совершить в Италии революцию по образцу русской. Надо сказать, что тогда подобное было распространено в обострившей свои проблемы военными тяготами Европе, особенно на обломках Австро-Венгрии и в разорённой и униженной Германии. В Италии же дело пошло интересно - левые силы поднимали мятежи и захватывали фабрики, отнимая у правительства контроль над целыми районами. Создавались рабочие советы, призванные служить альтернативными органами власти, через которые должна случится революция подобно той, что уже отгремела в Петрограде.

В 1919-1920 годах в Милане, Флоренции, Турине, Болонье и других промышленных центрах страны власть захватывали рабочие организации, что создавало для савойской монархии опаснейшую ситуацию - она и так до этого не очень хорошо контролировала юг Италии, а теперь их власть стала куда более серьёзно и быстро уходить и с севера, бывшего экономическим ядром страны. Со дня на день уже в столице могла случиться революция, а тогда и король, и крупный бизнес, терпевший от всей этой ситуации чудовищные убытки, потеряли бы всю власть. Виктор Эммануил вряд ли горел желанием пойти по стопам Карла I, Людовика XVI и Николая II, поэтому вместе с элитой государства обратился к простому методу - использованию тех самых правых элементов, которые ещё в 1919 году организовали Итальянский союз борьбы во главе с малоизвестным бывшим социалистом Бенито Муссолини.

Разочаровавшись в левых концепциях, Муссолини сделал вывод, что Италии нужна крепкая рука, которая дала бы стране стабильность и устойчивое развитие. Вокруг Бенито группировались ветераны войны, поскольку он также считал Италию униженной и слабой державой, которую обязательно надо приводить в порядок для великих завоеваний и смывания позора войн последних десятилетий. Так формировался фашизм - ныне ругательное слово, ставшее синонимом чего-то очень злого, а тогда - перспективная идея, которую многие в Италии считали могущей спасти нацию.

Королевское правительство дало Итальянскому союзу борьбы карт-бланш на подавление левых выступлений. Оно надеялось использовать сторонников Муссолини как инструмент, который после, когда власть вновь в полной мере перейдёт к легитимному правительству, следует также подавить и продолжить править как раньше.

Но одно дело - выпустить зверя на волю, а совсем другое - загнать его обратно, особенно, если сам не имеешь особых сил. Созданные Муссолини антикоммунистические отряды - чернорубашечники, действительно успешно подавили бунты, устроив революционерам ответное чёрное двухлетие (1920-22 года). Впрочем, они и сами были по сути своей революционерами (по крайней мере, так себя позиционировали), желавшими коренным образом изменить общество, сделать его максимально консолидированным и сильным, чего монархия не добилась. Муссолини предлагал концепцию тотального государства, которая была для короля угрозой не меньшей, чем коммунистическая революция.

Поэтому, как только рабочие были разгромлены, Муссолини со товарищи выступил уже против старых властей, устроив в октябре 1922 года марш на Рим. Чернорубашечники и сам Бенито вместе с ними пешком добрались до столицы, где потребовали у короля передать власть им. Виктор Эммануил, видя, что сила снова не на его стороне, был вынужден согласиться. Монарх сохранил свой титул, однако всю полноту власти передал Муссолини, с тех пор ставшим дуче, то есть вождём, предводителем итальянского народа.

Тотальный руководитель

Установленный Бенито режим был первым в своём роде - представителем тоталитарного государства. Муссолини совершал следующие деяния для строительства нового общества:

1)Создание системы корпоративного управления, в которой представители различных секторов экономики (промышленности, сельского хозяйства и сферы услуг) совместно бы работали с государством для достижения общих целей.

2)Пропагандировал идеи итальянского национализма, акцентируя внимание на величии Италии и её роли на мировой арене. Поддерживал милитаризацию общества. Мощная пропаганда единства всех итальянцев была призвана ликвидировать региональные различия, дабы укрепить общество и власть.

3)Он инициировал программу экономических реформ, направленных на модернизацию и индустриализацию страны, стремился увеличить производственные мощности и сократить безработицу. Были осушены крупные массивы болот у Венеции, активно шла борьба с мафией и попытки к повышению экономической значимости юга.

4)Система образования была реформирована с целью внедрения фашистских идеалов в молодежную среду. Пропаганда стала играть ключевую роль в формировании общественного мнения.

В этой плоскости интересно то, что режим Муссолини вернул Католическую Церковь к общественной жизни, именно он в 1929 году сделал Ватикан признанным Италией государством. В школы вернулось церковное образование. Фашисты, естественно, совершили это не из великой веры, а потому, что считали религию отличным инструментом, через который можно привить молодёжи идею о подчинении высшей силе.

Пусть у детей в школе это будет Бог, неважно - став взрослее, им будет легко сменить Господа на дуче через фашистскую пропаганду.

5)Муссолини активно боролся с политической оппозицией, используя репрессии, цензуру и прочие прелести против социалистов, коммунистов, либералов и других оппозиционных групп. Он считал, что только через полную власть фашистской партии и его лично Италия станет сильной и великой державой.

6)Муссолини создавал культ своей личности, представляя себя как единственного спасителя нации, что помогало упрочить его власть. До Дуче политики не были открыты массам, являясь монархами или представителями буржуазных кругов. Они и не думали говорить длинные речи и общаться со всяким плебсом, ведь зачем?

Но Муссолини, умело используя собственные ораторские и лидерские качества в синтезе с такими информационными технологиями, как радио, создал образ близкого к простым людям вождя, который один может поднять страну. Это было ново для того времени, что многократно повышало привлекательность Муссолини как лидера.

7)Наконец, последнее, но крайне важное - фашисты стремились к расширению территории Италии, считая, что только через завоевание господства на Средиземном море страна сможет стать полноценной и уважаемой в мировом сообществе.

Муссолини делал колоссальный упор на роль Апеннинского полуострова как центра античной Римской империи, что, как уже говорилось, выражается даже в самом слове "фашизм". Он мнил себя таким же великим завоевателем, как Цезарь или Траян, и желал, подобно им, найти свои Галлию и Дакию для покорения.

Таким образом, созданный Бенито Муссолини порядок был очень необычен на то время - он сочетал в себе крайне правые идеи об имперском строительстве, национализме и укреплении авторитаризма с левыми нотками о близости к народу, улучшении народного благосостояния и тому подобном. Сам Дуче называл это "Третьим путём" - не социализм, но и не либеральная демократия, равно как и не ветхая монархия, которая часто сочеталась со второй. В тотальном, корпоративном государстве сила, за ним будущее - таковы постулаты политики вождя итальянцев.

Несложно понять, почему подобное зацвело пышным цветом именно в Италии - веками раздробленной и всё ещё борющейся за усиление единого национального сознания, разочаровавшейся в коррумпированном правлении монархов, уставшей от унижений, слабости и периферийности. Муссолини казался тогдашним итальянцам тем, кто может своей крепкой рукой решить эти проблемы.

В грязь лицом, вернее - головой вниз

Главное слово здесь - именно "казался". Как бы не были сладки и энергичны речи дуче, как бы ни был ярок его образ и идеальны на словах его идеи, в действительно всё это привело к тому, что в Италии установилась жестокая диктатура партии и лично вождя, искоренившая всякое инакомыслие. На практике "единство" означало слепое подчинение воле властей, подавлявших личность отдельного гражданина, а корпоративность - удушение экономической свободы. Хотя имели место краткосрочные положительные эффекты от действий фашистов, глобально это лишь сменило монархическое шило на тоталитарное мыло, которое намного больнее ощущалось, но при этом так и не вывело страну на качественно новый уровень.

Доказательство тому - внешняя политика фашистской Италии, ставшая тем, что и уничтожило режим Муссолини. Желая стать хозяином Средиземного моря и продолжателем дела античных завоевателей, дуче отправлял армию во многие бои.

Первым стала вторая итало-эфиопская война, которую Италия технически выиграла, но с большим скрипом - пришлось даже применять химическое оружие. Тот факт, что итальянская армия по-прежнему страдала от плохого командования, слабой укомплектованности и технологического отставания, Муссолини в основном игнорировал, гордо вещая о победе над злостным врагом (хотя официально Эфиопия так и не капитулировала)

В дальнейшем Италия перешла к близким сношениям со своим "учеником" - Третьим Рейхом, в котором художник развил идеи дуче ближе к логическому концу и создал ещё более беспощадный режим.

Вместе с Германией итальянские фашисты хотели покорить Европу и Африку. Вот так выглядела бы Великая Италия., если бы Муссолини победил:

Но вместо этого серьёзные боевые действия показали несостоятельность концепции тотального государства - как бы Бенито не кичился усилением Италии, в реальности он усилил только собственную власть. А армия и экономика оказались не готовы к настоящей длительной войне. После оккупации Албании в августе 1939 года у Италии не будет ни единого весомого успеха.

Она провалит наступление в Восточной и Северной Африке в 1940-1941 годах, полностью потеряв первую и сохранив Ливию только благодаря подарку от фюрера в виде Эрвина Роммеля с его танками.

Она позорно проиграет Греции - попытка вторжения в эту страну кончится тем, что греческие отряды займут южную половину Албании. Одержать верх над Афинами Муссолини сможет тоже только с помощью от своего усатого друга.

Отправка солдат на войну с СССР аналогично не привела к великим победам - там итальянцы вовсе не показывали никакого энтузиазма.

Наконец, среди как народа, так и элит (в том числе фашистских) накопилась усталость от Муссолини. Война показала действительные возможности Италии, она чётко выявила то, что внутри государственная система так и осталась слабой и коррумпированной. К середине 1943 года экономический кризис, вызванный войной вместе с постоянными поражениями уже не только одной Италии, но и Германии, создал мощную тайную оппозицию Муссолини. Она хотела выйти из Оси и заключить мир с антигитлеровской коалицией, с целью чего свергла Муссолини 25 июля 1943 года, взяв вчерашнего вождя под арест. Так в Италии началась чехарда, которую я описывал в посте про начало конца держав Оси.

Поэтому скажу кратко - новое правительство таки капитулировало перед англо-американцами, но затем Вермахт оккупировал Апеннины, после чего в центральной и северной частях Италии появилась Итальянская социальная республика во главе с освобождённым немцами Муссолини.

После этого почти два года Бенито ещё руководил, но уже просто как немецкий сателлит. Его авторитет окончательно упал, оставаясь высоким только среди чернорубашечников, которые бились за фашистские идеи до самой весны 1945-ого. Однако они были меньшинством - всё это время росло партизанское движение, а с юга неуклонно наступали итальянские антифашисты с Союзниками.

В ночь с 26 на 27 апреля 1945 года под Миланом Муссолини и его любовница Клара Петаччи пытались бежать вместе с немецким отрядом, но были пойманы партизанами. 28 апреля их расстреляли, а трупы изуродовали и повесили вниз головой. Так закончилась карьера создателя фашизма и наследника римских цезарей.

Но как и в любом другом деле, в истории имперского строительства на один успешный пример такового найдется несколько неуспешных - провальных империй, которые либо существовали слишком мало и не оставили после себя особого наследия, либо прославились в основном неудачами и внесли малый вклад в политику, культуру и экономическое развитие своей эпохи. О таких державах пойдет речь ниже.

Латинская империя

Это государство родилось на свет после Четвертого крестового похода, когда рыцари из Западной Европы очень некстати для Константинополя вклинились в разборки претендентов на византийский престол и в итоге взяли Новый Рим, создав на его месте такое вот чудо.

Латинская империя была попыткой итальянских торговых республик и Папского престола, а также французских и других западноевропейских феодалов переработать наиболее серьёзный на тот момент центр восточного христианства и постепенно склонить его к католицизму. Константинопольский патриарх потерял своё влияние в этот период, власть над греками в духовном смысле получил римский понтифик. Светскую же власть представляли французские графы с территории современной Бельгии. В греческой историографии этот отрезок известен как франкократия или латинократия.

Несмотря на поддержку со стороны многих европейских государств, Латинская империя всю свою историю хирела и приходила в упадок, что было вызвано чрезвычайно мощной оппозицией со стороны большей части византийской элиты. Она не дала новоявленным владыкам Константинополя контроль над многими провинциями развалившейся империи, организовав в Никее (Малая Азия), Эпире и Понте отдельные враждебные образования. Те десятилетия, что оставшийся под властью французских монархов кусок будет существовать, он проведёт в постоянных конфликтах с греческими царствами, а также с южными славянами. Не давало ему устойчивости и негативное отношение православного большинства к попыткам окатоличивания.

В конце концов, правитель Никеи Михаил Палеолог в 1261 году взял Константинополь и фактически ликвидировал Латинскую империю. Тем не менее, потомки её государей были титулярными монархами исчезнувшей державы вплоть до конца XIV столетия.

Итальянская колониальная империя

Внешнеполитическая деятельность Италии после объединения в централизованное государство в 1860-ые годы и до начала 1940-ых стала благодатной почвой для появления множества шуток и анекдотов, основанных на несоответствии амбиций южноевропейского сапога его силам и возможностям. Памятуя о великом античном прошлом, королевство Италия старалось доказать, что оно способно на великие завоевания, в первую очередь, как это характерно для XIX столетия, колониальные. Однако раз за разом римские политики терпели поражения, с большим трудом захватывая вторичные для более могущественных империй территории.

Так было и при разделе Африки, и после Первой мировой войны. В итоге Италия к двадцатым годам приобрела только пустыни в Сомали и Ливии, часть побережья Красного моря (нынешняя Эритрея) и небольшие регионы Истрия и Южный Тироль в Европе, до 1918 года принадлежавшие Австро-Венгрии. Улов совсем не густой, в сравнении с Францией и Великобританией - сущий смех. Зато Италия пережила тогда великий позор - поражение от Эфиопии, ставшее первым случаем полноценной победы чёрных африканцев над европейцами в колониальную эру.

Установивший на Апеннинах фашистский порядок Муссолини рассчитывал смыть данные позорные пятна и создать Большую Италию, которая стала бы гегемоном в Средиземном море и сопредельных регионах.

Эта затея кончилась ещё большим провалом - покончить с Эфиопией удалось, но опять не без заметных проблем (пришлось даже применять на абиссинцах химическое оружие, для полного эффекта, видимо), а вот потуги завоевать господство в Средиземноморье с треском провалились, когда после аннексии крайне слабой и маленькой Албании Италия напала на Грецию и не только не добилась успеха, но и утратила часть недавно взятого на Балканах албанского приобретения.

В дальнейшем Италия была вынуждена просить помощи Германии и быстро утратила всякий суверенитет, став практически очередной гитлеровской марионеткой наподобие Венгрии и Румынии. А после войны распустила все свои колонии и так закончила свой не самый удачный имперский опыт.

Империи Инков и Ацтеков

Эти государства коренных американцев, если крепко подумать, имеют крайне трагичную судьбу. Индейские общества, даже находившиеся в самых лучших для земледелия условиях Мезоамерики и тихоокеанского побережья Южной Америки, очень сильно отставали по развитию от евразийских. Причин этому множество - от отсутствия хорошего разнообразия годных к приручению животных до неудобной в торговой и межкультурной коммуникации географии американских материков.

В результате два передовых центра западных материков смогли организоваться в относительно серьёзные империи только к 1500-ым годах, на примерно три тысячи лет позднее, чем это случилось за океаном (Египет Нового царства и Ассирийская империя).

Они были достаточно крупными и не имели себе равных на своих континентах, всё ещё заполненных огромными областями охотников и собирателей. Столица государства Ацтеков - город Теночтитлан, был в начале XVI столетия огромен по тем меркам и достигал, по некоторым подсчётам, полумиллиона жителей, являясь одним из крупнейших в мире.

Инки были знакомы со сложными технологиями каменной кладки и построили серьёзнейшую систему дорого, сравнимую с римской.

Ацтеки и Инки только-только разогнались и набрали силу, когда испанцы пришли и с помощью огнестрельного оружия и кавалерии (в меньшей степени) и неизвестных иммунной системе индейцев евразийских болезней (в большей степени) положили конец этим империям, а вместе с ними и автохтонному развитию коренных американцев. Как самим индейцам, так и их государствам в этом смысле просто ужасно не повезло.

Испанская империя

Несмотря на успех против индейцев, радоваться Мадриду ввиду растерзания американских держав долго не пришлось. Огромная Испанская империя, продержавшаяся целых триста лет с колоссальными владениями в Новом Свете, тем не менее, всё ещё весьма неудачный пример экспансионистской силы. Вернее, внешняя экспансия-то была отличная, но вот качество её, а также распоряжение полученными в ходе завоеваний ресурсами, были в данном случае более чем спорными.

Консервативная испанская элита во главе с династией Габсбургов конкретно ударилась в католический фанатизм и неразумную добычу американских драгметаллов. Вместе с тем капиталистические отношения, тогда набиравшие обороты в Англии, Франции и Нидерландах, обошли Испанию стороной - в ней не нашлось запроса на них, не было достаточно развитых торговли и мануфактурного производства. Испанские Габсбурги полагали, что найдя огромный источник золота и серебра, они могут за счёт них одних жить припеваючи без нужды отменять феодальные порядки, чрезмерное влияние клерикальных сил и абсолютную монархию. Более того, они насаждали это дело и в колониях, по итогу сделав будущие Мексику с компанией очень отсталыми и бедными на фоне североамериканских колоний Франции и Англии.

Вышел забавный случай - Испанская империя в ходе эксплуатации колоний не только не разбогатела, но и стала беднее, пережив множество банкротств и бесконечную инфляцию от постоялого потока денежных металлов. Колонии также пришли в упадок - помимо разрушительных эпидемий среди индейцев и хищнического грабежа испанцами, они хорошенько влипли в сети смешения консервативных испанских правил с не менее консервативными традициями самих коренных американцев, которое привело к тому, что латиноамериканские государства по сей день не выдерживают конкуренции ни с США, ни с Канадой.

Наиболее печально всё стало во второй половине XVII столетия, когда правил Карл II Габсбург. Он сам как будто стал символом проблем Испании - будучи потомком людей, не брезговавших инцестом, король был умственно отсталым и, аккуратно выражаясь, не очень красивым. При нём такая впечатляющая с виду империя влачила жалкое существование в бедности, способная разве что на вычурный показ своего мнимого могущества посредством сбора крупных флотов, становившихся лакомой мишенью для казённых пиратов на службе Лондона и Амстердама, и организации роскошного монаршего двора.

Позднее, когда вместо Габсбургов сидеть на мадридском троне придут Бурбоны, положение станет лучше, но не настолько, чтобы можно было говорить об умопомрачительном успехе империи. Её наследие либо в целом нейтрально (распространение испанского языка за океаном), либо откровенно печально (развал и упадок как самой метрополии, так и колоний). До сих пор и сама Испания, и её бывшие владения сталкиваются с периферийностью и отставанием от стран, произошедших от более успешных гигантов империализма.

Каджарский Иран

А была ли это вообще империя? Если полагать, что правление династии Каджаров идеологически - продолжение властвования в Персии Сефевидов, Саманидов, Сасанидов и Ахеменидов, то, наверное, да. Ведь они продолжили носить титул шахиншахов, который является аналогом императорского. Стало быть, монархи Ирана в 1796-1925 годах считали себя равновеликими персидским владыкам прошлого.

Но считать - не равно соответствовать. Иран всё правление Каджаров был вовсе не империей, несмотря на пышные титулы правителей, а просто-напросто боксёрской грушей для Российской империи и Великобритании. Эти два колосса стремились переиграть друг друга в гонке за покорение буфера между Центральной Россией и Сибирью с одной стороны и Британским Индостаном с другой, в который входили Средняя Азия, Афганистан и Иран. Последний по причине своего важного для Петербурга с Лондоном географического положения всё время подвергался давлению с их стороны - то Россия отберёт очередную иранскую провинцию (самая болезненная потеря этого периода - будущий нефтеносный северный Азербайджан), то Британия навяжет невыгодный торговый договор и выставит свои отряды в иранских городах.

Каджары смотрели на всё это и не предпринимали серьёзных действий для усиления страны. Любые попытки реформ давились феодальными элитами, которые до того привыкли жить своими традициями, что готовы были ради сохранения власти мириться с такими унижениями, лишь бы не менять государство. Правящая династия тоже так полагала и потому Иран всё её правление опускался всё глубже и глубже в зависимость от Великобритании и Российской империи. Иногда шахи всё же делали что-то условно полезное - так, Насер ад-Дин Шах, правивший в конце XIX столетия, побывав в России, обратился к российским властям с просьбой организовать в Иране воинское подразделение, копирующие казачьи части. Так появилась Персидская казачья бригада, просуществовавшая до 1920 года.

Однако даже это было не вполне рационально - ведь так шах упрочил влияние Петербурга в Иране. По этому эпизоду можно понять, что и сами Каджары были не прочь посотрудничать с иноземцами. Кончилось всё совсем плохо для Ирана - в 1907 году две империи заключили окончательный договор о разделе сфер влияния в регионе, который официально сделал Персию разрезанной на три части - русскую, британскую и нейтральную. После этого до 1920-х годов Иран стал бесправной полуколонией на 100%.

Каджары явно не оправдывали своего древнего титула - их униженная, отсталая и глубоко периферийная держава едва ли сохраняла формальные признаки суверенитета, не говоря уже о какой-либо экспансии.

Полагая, что находится она в Индии, португальцы добрались дотуда, однако оказалось, что родина столь ценных на Западе растений находится не в Индостане, а много восточнее - на Молуккских островах, или "Островах пряностей". Их поиск завёл сперва португальцев, а вслед за ними испанцев, англичан, голландцев и французов в Юго-Восточную Азию, где Молуккский архипелаг и расположен. Это регион, состоящий из тысяч островов, ныне занимаемых государством Индонезия, в южной своей половине, и полуострова Индокитай в северной, оказался источником больших ресурсов и возможностей для западных торговцев, которые после обнаружения и исследования этих краёв на рубеже XV и XVI столетий начнут в них обосновываться (но поначалу пока только в торговых поселениях - факториях).

На самом деле сегодняшний герой - Малаккский пролив, начал активно использоваться гораздо раньше прихода западных гостей. Ещё в древности морские маршруты, по которым товары из Китая шли в Индию и далее вплоть до Южной Европы, активно использовались, а в Средние Века они расширились и получили большую популярность. К моменту прихода европейцев уже не одно столетия были обкатаны пути, которые эксплуатировали пролив как перемычку между водами Тихого и Индийского океанов. Вполне очевидно, что этот объект как место, через которое лежит кратчайший водный путь на запад, в регионах с развитыми государственностью и торговыми связями, коими являлись Восточная и Юго-Восточная Азия, стал ключевым для обмена по океанам.

Поэтому португальцы и потеснившие их позднее голландцы не изобретут велосипед, а лишь расширят то, что уже было. Местные государства и их купцы, до того столетиями выстраивавшие здесь коммерческие связи, по большей части разорились или подстроились под европейские условия. Обладающие самым развитым на тот момент судоходством европейцы создадут намного более длинные маршруты через Малаккский пролив и приступят к постепенной, хоть поначалу и точечной, колонизации Юго-Восточной Азии. Если раньше сухопутные пути доставки товаров из Китая в Европу скорее превосходили альтернативный южный морской маршрут, то теперь он возрос по своему значению и стал одним из основных (вместе и испанскими колониальными коммуникациями, про которые говорилось в прошлой части).

К началу XIX столетия коммуникации в этом регионе, созданные европейцами, были всё ещё актуальны. Более того, в это время они только набирали обороты - В Западной Европе началась индустриализация, которая, многократно увеличила возможности европейского колониализма в Азии и его характер. Если раньше можно было ограничиться закреплением на отдельных участках побережья и контролем над морской торговлей, то сейчас этого было уже мало - растущая европейская промышленность требовала новых ресурсов и рынков сбыта, и источником всего этого могла великолепно послужить Азия, и в особенности её густонаселённые части в Индостана, Китае, Индокитае и Индонезии.

Ещё со второй половины XVIII столетия европейцы постепенно проникали на восток, если можно так выразиться, "вширь", используя свои возросшие военные и экономические возможности для того, чтобы напрямую подчинять местные государства и использовать их ресурсы как материал для подпитки индустриализации и развития капиталистических отношений у себя. Несложно вспомнить, что основную активность на этом фронте на первом этапе эры индустриализации проявляла Великобритания. Англичане постепенно завоёвывали Индию и присматривались к более восточным территориям. Конечной и самой лакомой из их целей был Китай, который в начале XIX столетия находился в изоляции и торговал ограниченно и на жёстких для иностранных лиц условиях. Чтобы открыть его и получить свободный доступ к чаю и прочим товарам, британцам надо было серьёзно укрепиться в близлежащих к Китаю землях.

Естественно, Малаккский пролив как основной проход между частями Азии и важнейшее звено в пролегающих здесь маршрутах, стал для Лондона одной из главнейших целей. Именно здесь на сцену выходит Сингапур. В ранних 1800-х годах это был остров, который являлся частью местного султаната Джохор. С давних пор он служил то базой для пиратов, которых исторически было много в таком обильном на торговые суда месте, то перевалочным пунктом в самой торговле, однако не всегда имел такое колоссальное значение, как в наши дни. Часто в течение Средних Веков возникавшие здесь порты разрушались и забрасывались, теряя своё влияние.

Население острова также было небольшим и было представлено двумя группами - малайцами и китайцами. С первыми всё понятно - они являются народом, составляющим большую часть населения южной оконечности полуострова Индокитай, также известной как Малайский полуостров или Малакка (по нему и назван пролив). Нет ничего удивительного в том, что они также были основным населением Сингапура. Но существовало здесь и китайское сообщество, которое состояло из торговцев и ремесленников и к началу XIX века было не очень большим.

Британская империя заприметила этот небольшой остров, увидев в нём большой потенциал. Он мог стать местом, из которого можно было бы контролировать проход из одного океана в другой. Соответственно, получение контроля над ним было крайне важно для создания надёжного пути в Китай, который тогда выстраивала для себя Великобритания. В 1819 году путём вмешательства во внутреннюю политику Джохорского султаната британский генерал-губернатор тогда ещё небольших владений Лондона в Юго-Восточной Азии Стэмфорд Раффлз заполучил право владения островом, сделав его британской колонией. Этот джентльмен, считающийся одним из архитекторов Британской империи, оценил потенциал Сингапура и приступил к его освоению для нужд своей родины. С этого момента на острове формируется городское поселение, порт и форт.

Остров Сингапур и ранее имел немалое значение в торговле по воде, однако после начала британского господства оно стало расти перманентно. Англичане, укрепляясь в Азии, использовали Сингапур как базу для своих товарных потоков, армии и флота, всё более и более курсировавших между океанами с каждым новым десятилетием века. Когда в 1840-ые годы в ходе первой Опиумной войны Китай был насильно выведен из изоляции, Малаккский пролив и Сингапур стали очень значимыми местами для торговли. Разумеется, большая часть опиума, поступавшего из Британской Индии в Китай, шла именно через Сингапур. Через него же китайский чай и прочие товары поступали на Индостан и далее вплоть до Британских островов.

Логично при этом, что возникший на острове одноимённый город стремительно рос. Уже к 1860-м годам его население насчитывало многие десятки тысяч человек. Большинство из них были китайцами, которые мигрировали из находящейся в упадке (о котором я уже рассказывал) родины в место, которое подавало большие надежды на лучшую жизнь. Малайцы же быстро стали меньшинством в городе, поскольку не могли составить китайцам конкуренцию в качестве торговцев и ремесленников, которые стали очень востребованы после резкого возвышения острова. Поэтому, несмотря на то, что город всё ещё носил (и по сей день носит) малайское название (Сингапур в переводе с санскрита, который древние малайцы использовали в том же качестве, что и средневековые европейцы - латынь - "город льва", или, если угодно, "Львов"), малайцы стали в нём меньшей группой жителей. К концу XIX столетия это был в сущности своей брат-близнец Гонконга - китайское поселение под британским правлением. Только присутствовало ещё малайское меньшинство, и огромное малайское большинство к северу, непосредственно на полуострове.

Иными словами, китайцы здесь оказались окружены другим народом, который относился к ним примерно так же, как в старые времена в Европе относились к евреям - как к "подлым" ростовщикам и инородцам, которым нельзя доверять.

Тем не менее, населённый преимущественно китайцами Сингапур пока был в безопасности - Малайский полуостров в то же время был колонизирован Британской империей тоже, что исключило возможность серьёзного конфликта китайцев с малайцами. Город льва стал частью Британской Малайи, куда входил как английская колония. Таким образом, к началу XX столетия Сингапур играл роль главного города в Малаккском проливе, сосредотачивая на себе большинство торговых магистралей европейских колонизаторов в регионе.

Бриллиант Азии

Но не надо при этом думать, что Сингапур тут же стал богатым и успешным. В первой половине XX столетия это было не вполне так - почти весь азиатский континент (за исключением Японии) тогда состоял из колоний и полуколоний западных держав, которые скорее эксплуатировали местные государства, не ведя с ними равноправной торговли. Поэтому Малаккский пролив служил как проход в большей степени для колонизаторов, и пролегавшие по нему пути не приносили странам региона весомой выгоды. Это касается и Сингапура - будучи прямой британской колонией, он сам по себе не выигрывал много от огромных товарных потоков. И хотя определённое (и, надо сообщить, весьма заметное относительно начала XIX века, когда здесь вовсе не было крупного поселения) обогащение имело место, оно не было полноценным.

Вторая мировая война станет пиком этого состояния - тогда земли Юго-Восточной Азии в целом и Сингапур в отдельности станут полем битвы и самым лакомым куском для Японской империи, пришедшей на короткое время на смену англичанам. Японские военные устроили массовые убийства китайцев и поощряли малайский шовинизм по отношению к ним, играя на идее о "злых китайцах", являясь даже более суровыми завоевателями, чем британцы. После их изгнания Малайский полуостров вместе с Сингапуром вернулись обратно к "родной" Британии, что лишний раз показало жителям этих территорий их подчинённый статус.

Но к чему это я? А к тому, что в середине XX столетия Малаккский пролив, имеющий прекрасное географическое положение как соединение нескольких густонаселённых регионов, не мог раскрыться по полной. Бедные, разрушенные войнами и колониализмом страны Азии, большинство из которых всё ещё не обладали политической и экономической самостоятельностью, не могли сформировать обширных и мощных торговых связей. С самого начала XIX столетия пролив и ставший его главным местом Сингапур были не более, чем удобным инструментом коммуникации европейских колонизаторов, в первую очередь британцев. Поэтому когда разорённый мировыми войнами Лондон начал отпускать свои колонии, в том числе и азиатские, в том числе и Малайзию с Сингапуром, они оказались в тяжёлом положении. Бедность, межэтнические конфликты и политическая неопределённость стали для них большой проблемой.

Малайзия стала независимой в 1957 году, а Сингапур окончательно перестал быть колонией в 1963-м, став частью Федерации Малайзия. Поскольку на момент прихода англичан это была территория, принадлежавшая одному из малайских султанатов и населённая в основном малайцами, после их ухода "возвращение" в Малайзию казалось логичным. Но как можно понять, тот факт, что в Сингапуре большинством населения давно были китайцы, имевшие напряжённые отношения с малайцами, сделал этот союз очень хрупким.

Уже в 1965 году Сингапур объявил о собственной независимости. Идея об интеграции с Малайзией не удалась, что вполне ожидаемо - помимо большого числа предрассудков к китайцам, сыграл роль фактор подъёма национализма в только что получивших независимость колониях и то, что малайцы в большинстве своём - мусульмане, которых китайцы также недолюбливают. Это создало для получившего самостоятельность города-государства сложную ситуацию - расположенный на небольшой территории, без каких-либо весомых ресурсов (проблемы были даже с питьевой водой), с весьма враждебным окружением (расположенная к югу Индонезия тоже мусульманская и настороженная по отношению к китайцам), Сингапур вполне мог не устоять и быть захваченным силой.

Однако так не вышло, и не нужно много разглагольствовать о том, благодаря кому - каждый слышал имя премьер-министра Ли Куана Ю, деятеля, который за своё долгое правление сделает город из нищей вчерашней колонии одним из самых передовых мест мира. Проведённые им реформы интересны тем, что они прекрасно дополнили географический потенциал Сингапура и позволили ему на максимум использовать его. Ли Куан Ю своей политикой сделал Сингапур привлекательным местом для международных инвестиций, искоренил коррупцию, сделал соблюдение законов беспрекословным и построил надёжную современную инфраструктуру.

Однако даже такие крайне эффективные реформ не привели бы к умопомрачительному успеху если бы не другая причина - эти преобразования пришлись как раз на то время, когда Азия проснулась от векового колониального сна. Одни за другими восточные государства вступали в полосу экономического роста, становясь так называемым Азиатскими тиграми. В прошлой части говорилось, что этот рост повысил привлекательность и значение Панамского канала.

Несложно понять, что он точно так же вернул в строй и Малаккский пролив - чем ближе мы к XXI веку, тем больше товаров идёт через него. Ли Куан Ю, создавая процветающее государство, использовал постоянно растущую активность в проливе, сделав Сингапур не просто удобным перевалочным пунктом при попадании из океана в океан, а идеальным транспортным и финансовым центром. Фактическое отсутствие коррупции, прекрасная инфраструктура и безукоризненные законность и порядок вкупе с постоянно увеличивающимися торговыми потоками через Малаккский пролив привели Сингапур к процветанию гораздо более впечатляющему, чем Панаму, которая всё-таки не смогла на сто процентов реализовать свои возможности, связанные с географическим положением.

Во многом такой успех вызван тем, что не будь Сингапур максимально близок к идеалу государственной политики, более крупные соседи просто уничтожили бы его, однако факт есть факт - этот маленький остров поразительно разбогател, став одним из первых Азиатских тигров. Сегодня Сингапур - всё ещё очень развитое и процветающее место, и сказать спасибо за это его жители должны эффективным реформам и Малаккскому проливу.

Точка вечно бурного движения

Ныне же масштабы торговых потоков, проходящих через Малаккский пролив, поражают. Так, он является местом, через которое проходят очень серьёзные массы энергоресурсов - в первую очередь, нефти и газа. Огромные развитые и развивающиеся экономики Азии требуют много энергии, которой им не хватает. Вот график крупнейших экспортёров нефти :

Страны Азии добывают её не столь много, как Россия, США или монархии Аравии, при этом из-за огромных населения и экономики потребляя нефть как не в себя. Поэтому закупка этого важнейшего энергоресурса ими происходит в колоссальном масштабе. И большая часть этого масштаба проходит как раз через Малаккский пролив и Сингапур. От трети до половины всех добываемых в мире нефти и сжиженного природного газа попадают к потребителю через них.

И это лишь одна из категорий курсирующих там товаров - обратно из Китая, Японии, Вьетнама и Кореи идут электронная техника, одежда и прочие вещи широкого потребления. И эти потоки с каждым годом только увеличиваются, придавая всё большее и более значение Малаккскому проливу и продолжая обогащать Сингапур. Сложно себе представить, что должно произойти, чтобы это положение изменилось в ближайшее время.

К концу тридцатых лишь два из новых государств остались либеральными демократиями. И если Чехословакия пала жертвой агрессивной политики Гитлера, то Финляндии удалось сохранить свою независимость в войне против Советов, пусть и посредством территориальных уступок.

Автор заключает: пусть Вторая мировая война не была неизбежной, но истоки её можно ясно проследить, начиная с конца Первой мировой, когда была потеряна монополия государства на силу, а давление войны, начиная с Февральской революции, привело к падению всей системы. Этот коллапс, а также поражение в войне, привёл к выходу на мировую сцену новых действующих лиц, которые стали бороться за власть, не будучи связанными приличиями из прошлого. Стала действовать новая логика насилия. Целью операции Барбаросса был не разгром чужой армии и принуждение противника к жёстким условиям нового мира, а разрушение режима с попутным истреблением населения. Целые страны предполагалось вычистить в расовом и политическом смысле. Полностью дегуманизированный враг не заслуживал никакой пощады. Различие между комбатантами и мирняком, начавшее размываться ещё в Первую мировую, полностью пропало в таком виде конфликта. Неспроста в первые послевоенные годы погибло больше гражданских, чем военных. Дегуманизировался не только враг, но и инакомыслящие в пределах страны, что было наглядно продемонстрировано как нацистами, так и коммунистами.

Демонстрация против Трианонского договора в Будапеште в 1931 году

Мечта о реванше царила в умах населения побеждённых стран. Вспомнить об «измене» и «незаконченном деле» было обычным делом. Борьба с внутренним врагом велась до самой весны 1945 года, когда союзные войска вступили на территорию Германии, дороги которой «украшали» тысячи расстрелянных и повешенных дезертиров. Логичное продолжение радикализации, запущенной в 1918-19 годах. Фашистская диктатура предоставила возможность проигравшим свести старые счёты и «решить» некоторые вопросы, вставшие после сокрушительного поражения в Первой мировой. Ревизионизм – ещё одно наследие, оставленное тем смутным временем. Даже некоторые страны-победители, как, например Италия и Япония, считали, что заслужили большего, и потому объединились с Германией в Антикоминтерновский пакт.

Вплоть до аншлюса Австрии в 1938 года Гитлеру удавалось постепенно демонтировать условия Версаля, что многими виделось вполне естественным исправлением допущенных несправедливостей. Впоследствии принёс результат и венгерский ревизионизм, когда в 1939 году удалось вернуть часть Словакии и Закарпатье, а позже – и часть Трансильвании и Баната. Как Муссолини, так и Хорти опасались Гитлера, но собирание земель неизбежно подвинуло их на орбиту нацизма. Ревизионизм цвёл и в Болгарии, которая заполучила кусок Добруджи от Румынии и ввела свои войска в Македонию, западную Фракию и восточную Сербию весной 1941 года.

По сути это возвращение потерянных земель было не чем иным, как неоимперским проектом для этих стран. Ничего нового, проходили уже. Попустительство Запада в отношении японских действий в Манчжурии послужило Муссолини и компании пригласительным билетом заниматься тем же самым в Африке, а затем и в Европе. Гитлеровская колонизаторская и цивилизаторская миссия «нах Остен» не была чем-то новым. Новым был выбор средств: тотальная война на уничтожение. «Тотальная война» – так называлась книга, которую Людендорф опубликовал в 1935 году. Ядром и обоснованием нового экспансионизма стал расизм в отношении населения «цивилизуемых» стран: славян, китайцев, африканцев. Лидеры стран-агрессоров видели в своих действиях продолжение политики, которая осталась незавершённой после Первой мировой. Это ясно прослеживалось в высказываниях и Гитлера, и Муссолини, и Маннергейма.

Немцы вывозят Компьенский вагон из музея для подписания в нём перемирия 1940 года

Имперские амбиции вынашивал и Сталин. Большевикам удалось отстоять границы на юге и востоке, а перед самой войной и на западе. Из прежних территорий лишь Финляндия осталась за бортом. После войны удалось расширить границы влияния на Восточную Европу. Всего лишь три десятилетия спустя после Брестского мира Советский Союз стал больше и могущественнее Российской империи.

За пределами Европы наследие тех времён также оставило глубокие следы. Идеи Ленина и Вильсона о самоопределении народов запустили антиколониальную борьбу во всех уголках империй. Эта борьба была долгой и трудной, пережила ещё одну мировую войну, но, в конце концов, увенчалась успехом. Наиболее устойчивым стал конфликт на территориях бывшей Османской империи, который не утих и по сей день. Прошло столетие – а в Сирии и Ираке гражданская война, в Египте революция, в Палестине кровавые столкновения. Наследие той Великой войны по-прежнему беспокоит нас.

Замечу, что геноцид появился раньше Первой мировой. Балканы были тем регионом, где религиозная и этническая нетерпимость процветали задолго до её начала, что выразилось в жестокостях восстаний и войн за независимость в девятнадцатом веке. Еврейские погромы в Восточной Европе начались тоже достаточно давно. Что действительно было новым – так это средства уничтожения людей, имевшие неслыханную эффективность. Куда легче расстрелять толпу из пулемёта, чем рубить шашками. Ещё относительно новым явлением был национализм элит, который получал всё большее влияние по мере ослабевания религий. Война послужила спусковым крючком для запуска маховика мести за прошлые и свежие обиды.

Может ли случиться нечто подобное в наше время? Вполне. Мы недавно снова убедились, что бывает, когда начинает теряться государственная монополия на насилие. А теряется она вследствие ослабления государства. А слабеют государства на фоне войн и кризисов. К сожалению, мы живём в «интересное» время и потому вынуждены настраиваться на «интересное» будущее. Единственное, что может утешить в подобной ситуации – что всему на свете когда-нибудь приходит конец.