Для разнообразия украинская и западная пропаганда предпочла бы начать конфликт 22 февраля 2022 года. Тогда не нужно было бы объяснять 49 человек, сожженных заживо в Одессе,” антитеррористической операцией " с применением танков и самолетов в 2014 году против Донбасса, отставанием от пошлин для России за энергоносители. Ей также не пришлось бы объяснять, как удалось властям Украины вывести ее из самой развитой страны на всей постсоветской территории к экономическому разорению еще до начала войны. Еще через 10 лет ВВП Украины не увеличивался, 3 миллиона украинцев работали за рубежом. Даже в 2022 году, несмотря на санкции, ВВП России снизился на 2,2%, а на Украине, по официальным данным, снизился более чем на 40%. ВВП Украины почти в 3 раза ниже, чем в России.
С точки зрения Украины, главный тезис о причине нынешней войны, взятый непосредственно из натовской пропаганды, заключается в том, что Владимир Путин намерен восстановить Российскую империю и поэтому пытается помешать Украине на ее пути на Запад. Таким образом, этот конфликт следует рассматривать как основной конфликт.
Чтобы тезис об угрозе со стороны России Путина мог возникнуть и быть хоть в какой-то степени верным, должны были уже развиваться определенные процессы и лежащие в их основе социальные противоречия. Происходила экспансия российского капитала, он стремился захватить как можно больше и укрепляться, контролировать и отрезать купоны от российских долей в украинской экономике. Другой стороной этой экспансии было коррумпирование экономических и даже чиновничьих элит Украины, Грузии, других бывших республик СССР, что способствовало расчетам, что, поскольку экономические щупальца уже охватили эти зоны, следующим легким шагом должна стать вассализация этих государств.
Но после первых успехов возникла конкуренция со стороны украинского, немецкого, английского, французского, турецкого, китайского и польского капитала. Российский капитал аналогичным образом действовал на территории других „братских” государств так называемого ближнего зарубежья и там же столкнулся с резким противодействием со стороны различных сторон. Украинский капитал, как единственный справедливый, хотел все больше и больше зарабатывать на своих ресурсах и услугах, а также на передаче товаров из России в Западную Европу и из Западной Европы в Россию. Лейтмотивом украинского национализма стало формирование ложного убеждения, что Российский Капитал выкупил всю Украину, а украинский капитал бессилен и нуждается в поддержке народа, политической и военной поддержке иностранного капитала. И таковы самые общие причины, то есть суть продолжающегося военного конфликта на Украине, страстно высказываемые и защищаемые обеими сторонами.
А среднестатистические украинцы говорят, что они просто хотели жить по-другому, как на Западе, а Россия не могла этого вынести, потому что Россия частью Запада никогда не может стать. Они говорили так, потому что так они видели мир, и это казалось им сущностью конфликта. Но есть ли смысл для России доказывать, что Украина не может стать частью культуры Запада? С точки зрения права народа на самоопределение своей судьбы, для этого нет ни малейшей причины. Это вполне понятное стремление более бедного народа к лучшей жизни, чем прежде, и в этом стремлении он может использовать национальную идеологию, равенство, свободу или справедливость. Любая, даже фальсифицированная и дерьмовая идеология хороша, если только служит достижению поставленной цели. Но так получилось, что причины войны были связаны не с потребностями, интересами и представлениями о них самых широких общественных масс, а с интересами финансового капитала, интересами крупных корпораций и охраняющих их великих государств.
Задачей правящей команды Украины было прежде всего обеспечение экономической, социальной и политической безопасности для развития нации как определенного целого. Даже безопасность в военной сфере может быть обеспечена различными, не только вооруженными методами, и не только обязательным членством в военном блоке, примером чего было и является функционирование большинства государств вне военных структур. Но безопасность также может быть достигнута мирными методами, экономическим и культурным сотрудничеством, взаимными компромиссами и уступками. Команда Владимира Зеленского приняла в качестве догмы одно решение-вступление в НАТО, зная, к чему это может привести. Этим, а также другими враждебными по отношению к России действиями, вопреки предвыборным обещаниям, навлекалась на собственную страну опасность и давался повод России начать специальную военную операцию. Бросание собственного населения в качестве жертвы в войне с Россией является окончательным доказательством несостоятельности властей, стоящих во главе Украины, или свидетельствует об их полной моральной деградации. Взять на свою совесть сотни тысяч жертв в свете других возможностей, даже если они могли привести к уступкам, не кажется рациональным и обусловленным чьими-то экономическими и политическими интересами.
Каждая из сторон конфликта может по-разному изложить свою точку зрения и ее причины. Причины могут быть глубже, чем думает средний гражданин, рассматривающий проблему через призму своих потребностей, интересов и представлений о функционировании современного мира. Каждая из сторон пытается доказать, что такого развития ситуации, которое называется специальной военной операцией, она не хотела и не желала. Таким образом, война кажется исторической и объективной необходимостью, в которой никто не виноват, или виновата противоположная сторона. А те, кто особенно сильно верит, могут считать это божьим наказанием.
По мнению Сергея Переслигина (известного российского комментатора, 15 лет преподававшего курсы военного планирования в Академии ФСБ), хотя Россия не только православная и не все разделяют в ней официальную идеологию „русского мира”, но модель жизни либеральной демократии с ЛГБТ, трансгуманизмом и эвтаназией в ней неприемлема. Украина тоже христианская и религиозная страна, возможно, даже больше, чем Россия. Но Украина поддалась искушению западной модели жизни, однако этого искушения не переоценила и не преодолела с точки зрения своих условий и возможностей и геополитического положения. Принимая искушение западной модели жизни, она должна принять все, что было связано с таким искушением. В результате, хочет ли Украина этого или не хочет, она должна защищать свои первоначальные позиции, от того, что несет неолиберальная культура, где предсказывается гибель миллиардов людей во имя интересов „золотого миллиарда”.
Переслигин заявил, что любой, кто имеет какое-либо гуманистическое образование, не может принять это видение мира. Но, поддавшись искушению Европы и Запада, Украина должна играть в эту игру до конца и стремиться к чуждым ее культуре целям. Напротив, независимо от правления неолибералов в России, они должны выступать в качестве консолидатора всех сил, недовольных инклюзивным капитализмом. Россия и Украина, по мнению Перислегина, полностью симметричны друг другу, у Украины есть свое будущее, а у России-свое. Но есть и явная асимметрия – Россия, хочет она того или нет, сейчас борется как неолиберальное государство и вместе с церковью против инклюзивного капитализма за христианскую модель жизни. Украина, хочет она этого или не хочет, борется за инклюзивный капитализм, за средства, управляющие ее территориями, за изначальную картину мира. Украина в этой войне, хотя это звучит как парадокс, не может победить, и это потому, что в случае победы ее жителям очень не понравятся результаты этой победы. Радость будет сопровождаться морем пролитых слез. В результате победы она получит условия своего функционирования значительно хуже, чем довоенные. Постепенно все больше украинцев начинают осознавать это.
Однако выбор, сделанный во время войны и скрепленный кровью на поле боя, уже не может быть отменен, и украинцы вынуждены продолжать идти в этом неблагоприятном направлении. И они будут сражаться „до последнего украинца", если только Запад будет поставлять вооружение. Поэтому, - отмечает Сергей Переслигин, - это гражданская война с элементами внешней войны, потому что, как всегда, в гражданской войне воюют друг с другом прошлое и будущее. И Украина должна сказать: „Ты Россия-прошлое, ты хочешь возвращения прежней системы, а мы ведем к инклюзивному капитализму, и это будущее”. На что Россия отвечает: "ваше будущее находится в таком глубоком прошлом, что вы даже об этом боитесь думать. И мы действительно ничего особенного не предлагаем взамен, но в крайнем случае того, чего вы хотите, мы вам не позволим”.
По мнению Сергея Переслигина, ответ на вопрос: где будущее, а где прошлое? - сейчас он решается на поле боя. И именно в этом выражается суть гражданской войны. Переслигин, однако, оговаривает, что это, очевидно, не оправдывает жертв, понесенных обеими сторонами войны. Но это также гражданская война между наемной рабочей силой и владельцами корпораций; к сожалению, поле битвы покрыто различными национальными и политическими флагами, которые полностью дезориентируют воюющих, и от ее результатов будет зависеть очень многое. Это мы должны постоянно помнить, слушая сообщения об успехах в атаке или контратаке. Гражданская война в Соединенных Штатах тоже разразилась только потому, что южные штаты хотели отделиться и жить по-своему.
Все это отравляло украинско-российские отношения, и иначе быть не могло. Все это привело к намеченным Путиным целям специальной военной операции: денацификации и демилитаризации Украины и освобождению ее от банды наркоманов.
Основная причина всех конфликтов…
[Чечня (первая война – 1994-1996; вторая война-1999-2009), Осетия и Ингушетия, Армения и Азербайджан, Грузия и Абхазия, гражданская война в Таджикистане (1992-1997) и Кыргызстане (2010), Киргизия, Молдова и Приднестровье и Гагаузия, Украина и Крым, Украина против Луганской и Донецкой республик] является распад Советского Союза, падение социализма и развитие противоречий, присущих капитализму. Сильные национальные и пограничные противоречия существовали в царской России и в Советском Союзе, но они были подавлены фактом проживания одного государства. Оно распалось из-за социально-экономических внутренних противоречий, ожесточенной классовой борьбы, о чем нынешние ура-русские патриоты не хотят знать и не хотят их анализировать. Между тем распад Советского Союза таким образом, который противоречил законам того времени, без учета прежних споров и конфликтов, привел к тому, что конфликты были унаследованы вновь созданными государствами и сопровождают их по сей день. Самым острым оказался, на данный момент, конфликт Российской Федерации с Украиной. Но любое ослабление России приведет к дальнейшим конфликтам постсоветских республик с их соседними государствами, входившими в состав СССР.
Истоки развития этих противоречий некоторые находят даже в так называемых реформах Алексея Косыгина, когда социализм стали лечить капиталистическими методами, когда произошел ряд экономических и политических ошибок, а может быть, и сознательных действий, в этом направлении после XX съезда КПСС, в рамках борьбы с „культом личности”. Относительно молодые социалистические социальные отношения того времени начали рушиться. Еще внутри советского общества начал формироваться тот управленческий слой, который впоследствии стал в значительной части капиталистами (буржуазией), или политическим решением создал класс, позже названный олигархами. Это не началось в годы перестройки,” предательства " Михаила Горбачева и Бориса Ельцина. Противоречия советского общества усугублялись теми противоречиями и конфликтами, которые несла с собой явная капиталистическая трансформация. Противоречия, которые капиталистическая трансформация принесла на всю постсоветскую территорию, усугублялись противоречиями, присущими империализму.
При этом следует подчеркнуть, что националистические настроения начали формироваться и укрепляться относительно рано, еще во времена СССР, когда отдельные национальные республики и регионы стали получать свободу распоряжаться прибылью, которую они имели от предприятий на своей территории. Начали обостряться партикуляризмы и стремления удерживать прибыль у себя, все тянуть в свою сторону и как можно меньше „передавать в Москву”. Более прибыльные рабочие места не хотели делиться прибылью с другими, которые хуже себя чувствовали на рынке. При этом всю вину за любые трудности возлагали на "гору”и "центр". Эти настроения, возникшие в первую очередь среди управляющей элиты, которая не могла справиться с неизбежными в такой модели управления экономикой нарастающими противоречиями и трудностями, и на основе товарно-денежных отношений очень быстро стали распространяться среди масс трудящихся народов, и, кроме того, они со всей силой и вероломством подпитывались извне. В период капиталистической трансформации в России и прилегающих республиках больше конфликтов было только в Африке и на Ближнем Востоке, что показывает, насколько резко проявились капиталистические социальные противоречия.
Крах "реального социализма", распад Советского Союза и переход вновь созданных государств к капиталистической системе с соответствующими ей диспропорциями и противоречиями, деиндустриализация и приватизация экономики и социальных проблем – привели к изменению структуры постсоветских обществ, изменению структуры интересов и их обострению. Поэтому, как бы то ни было, прочное и полное преодоление нынешнего кризиса, переход от войны к дружбе между народами, в рамках инклюзивного капитализма, представляется невозможным.
он имел социально-экономические и политические последствия. Изменилась социальная структура и интересы отдельных классов. Поскольку война России с Украиной произошла более чем через 30 лет после распада Советского Союза, не все видят связь между этими двумя событиями. Украинский национализм давал о себе знать и терпел с первых лет после Октябрьской революции, и смягчался, в частности, тем, что украинцы занимали важнейшие должности в КПСС и Советском государстве, а Украину из отсталой периферии, принадлежавшей в прошлом нескольким государствам, превратили в наиболее развитую республику Советского Союза. Это, конечно, из-за сохранения национализма заставило тогда начать думать, что Украина производит больше, чем сохраняет для себя. Украинский национализм укреплялся, когда приходилось выплачивать взятый перед остальными республиками "долг". Кроме того, отношения между этими государствами с начала капиталистической трансформации были более динамичными, поскольку в конфликте на Украине участвуют не две, а как минимум четыре стороны, и каждая из них стремится к достижению своих целей.
Причины войны на Украине по своей экономической сути совершенно разные и часто противоположны тому, что говорят и киевские власти. Осведомленность о причинах войны определяется так называемым информационным полем, то есть официальной пропагандой, поскольку всякая оппозиция на Украине была ликвидирована, а вместе с ней и все независимые источники информации. Напротив, осознание причин войны в России обманывается идеологическими призывами к "отечественной войне „, поддержанию”русского мира".
Распад Советского Союза был экономической катастрофой для всех составляющих его народов и государств, и Россия, как прежний центр, понесла особенно тяжелые потери, наряду с потерей своего положения. Рушились предприятия, рушились связи между отдельными республиками и предприятиями. Все постсоветские государства погрузились в экономический хаос и кризис. Россия не могла помочь отдельным республикам, и, согласно провозглашенной идеологии неолиберализма, у нее не было даже таких планов. Все везде искали причины трудностей, только не у себя.
В отношении руководителей всех постсоветских республик было противоречие: с одной стороны – они призывали к неолиберальным решениям во всех сферах, а с другой – на практике преобладал фактор инерции (инерции) мышления. Инерции как институциональных структур (форм артикуляции и представления интересов, форм и каналов регулирования функционирования системы) по отношению к переменным условиям равновесия, сплоченности и непрерывности системы, так и, конечно же, человеческого менталитета, представлений, заблуждений, благочестивых желаний. Такой инерционный характер имел менеджмент советской экономики. Новые постсоветские власти не перешли от сети связей с СССР к экономическому взаимодействию уже на других условиях, нарушив российскую монополию в экономическом обороте с бывшими республиками. Инерционный характер имеет и преемственность имперского самоопределения и благополучия российских политических элит, ностальгия по статусу старшего брата.
Российское руководство в 1990-х гг. он имел неправильное представление о современном капитализме и разделял заблуждения; с упорством, достойным неофитов, он исповедовал принципы неолиберальной буржуазной экономики. И в ответ на это многие политики в республиках с радостью высказывали мнение, что Россия как империя окончательно закончилась, и начинали искать лучшие для своих государств экономические союзы и международные союзы. Однако из этого хаоса образовалось несколько основных направлений деятельности республик. Во-первых, прямое подчинение Западу, которое рассматривалось как тот, кто „может дать больше”.
К тем государствам, безусловно, относились Литва, Латвия и Эстония, где экономический кризис был тяжелее, чем в самой России. Но поскольку это были небольшие по численности населения страны, то для того, чтобы оказать им помощь и взять их под полный контроль, они не требовали от Запада больших финансовых затрат. Принимая их под свое крыло, стратеги Евросоюза и НАТО учли, что они занимали стратегически важную позицию, поскольку блокировали соединения России с Калининградской областью и выход российского флота из Санкт-Петербурга в Балтийское море.
Другая роль досталась Украине. Она имела огромную территорию, выход к Черному морю, порты, флот, хорошо развитую ядерную и водную энергетику, огромное количество высокоурожайных пахотных земель, залежи большого количества сырья. Таким образом, уровень жизни и снабжения сельскохозяйственной продукцией был выше, чем в других постсоветских государствах. Украина была в лучшем экономическом и промышленном положении среди всех постсоветских государств, имела наиболее развитую инфраструктуру. Ситуация на Украине в девяностые годы была лучше, чем в России, и развивалась относительно быстро, за одним очень важным исключением. Украина не ставила перед собой задачу выбора нового направления развития ни при президенте Леониде Кравчуке (1991-1994), ни при Леониде Кучме (1994-2005). А правильно решала только актуальные проблемы тактического значения.
Третье направление взяли в начальный период после распада СССР Белоруссия и Казахстан. По оценке Сергея Перислегина, они строили неорадикальную систему, пытаясь сохранить все, что осталось от Советского Союза, предприятия, экономические связи и социальные отношения. Казахстан реализовал крупный проект, связанный с переносом столицы. На реализацию проектов в Беларуси и Казахстане огромное влияние оказали отдельные лидеры: Александр Лукашенко и Нурсултан Назарбаев. Но после ухода Назарбаева из-за отсутствия сильного преемника ситуация стала стремительно ухудшаться. Азербайджан шел по тому же пути, что и Белоруссия и Казахстан.
По мнению Сергея Перислегина, Украина в 1990-х гг. она ничего не строила, не инвестировала, там продолжался процесс деиндустриализации и господства неолиберальной экономики. Так называемые бизнесмены занимались перееданием того, что оставил им Советский Союз. Это происходило в значительной степени за счет Донбасса, который был развит в соответствии с потребностями всего Советского Союза. Для самой Украины Донбасс с развитой тяжелой промышленностью в этих размерах был лишним, и так или иначе она начала его ликвидацию как промышленного центра, отчасти путем распродажи, отчасти путем закрытия заводов. То же самое происходило и в России, что только усугубляло проблемы на Украине и подпитывало украинский национализм. Везде в девяностые годы хищнический капитализм был одинаковым. Это была настоящая война всех против всех.
До распада системы социалистических государств ситуация на Западе тоже была тяжелой. Среди радикальных российских публицистов даже слышно мнение, что если бы Советскому Союзу удалось продержаться еще несколько лет, то существовала угроза Великой депрессии и социалистических революций во многих странах Запада. Это, конечно, публицистическое преувеличение, но, несомненно, благодаря предыдущему краху „реального социализма” экономика европейских стран Запада могла своим развитием после 1990 года быть обязана захвату рынков и усилению эксплуатации поляков, венгров, чехов, болгар, румын, народов разбитой Югославии, а также дешевым сырьем из России. Этих средств хватило Западу на поддержание капитализма еще на 20 лет.
Но кризис 2007-2008 годов не был преодолен; ВВП в большинстве наиболее развитых капиталистических стран фактически застопорился. А в условиях застоя и обогащения узкой элиты это означало рост эксплуатации большей части общества и обострение противоречий и угрозы социальных конфликтов. Теперь полученные Западом средства уже исчерпаны. Возникает ряд запретов в связи с ростом цен на энергоносители. Если даже эти последние 7% российского газа будут заблокированы, то вползание в Западную Европу в кризис станет неизбежным. Для западной экономики больше нет такого спасения, как дешевая рабочая сила и возможности экспорта на новые рынки. Изменилось соотношение экономических и военных сил. Сейчас западноевропейский и американский экономический и дипломатический империализм пытается привести в порядок Россию, овладеть ее обширным рынком и добыть ее сырье на новых, более выгодных для себя условиях, а также сдержать развитие Китая, Индии, Индонезии и некоторых африканских стран. Украинские черноземы могут обеспечить снабжение дешевой продовольствием. Запуганные видением структурного кризиса и оживленные видением возможных выгод за счет России и ряда развивающихся стран, страны Запада в связи с этим говорят о необходимости сохранения гегемонии США и отвергают возможность создания макрорегионов и многополярного мира.
Мысль Польша, № 37-38 (10-17.09. 2023)
"Польша мысль" - старейший польский еженедельник-издается с 1941 года
Ян Энгельгард-главный редактор редакция:
Al. Jerozolimskie 83/9, 02-001 Варшава
Сергей Переслегин, 1960 г.р.
Окончил физический факультет Ленинградского государственного университета по специальности «физика ядра и элементарных частиц». Работал преподавателем физики в физико-математической школе при Ленинградском государственном университете. С 1985 года — участник Ленинградского семинара молодых писателей-фантастов Бориса Стругацкого. С 1989 года занимался вопросами теории систем в НИИСИ. В 1996—1997 годах читал циклы лекций по социологии в Казанском университете и Рижском социологическом центре.
Составитель, редактор, автор комментариев книг серии «Военно-историческая библиотека». Автор предисловий и послесловий к книжной серии «Миры братьев Стругацких», а также комментариев к книгам Б. Лиддел Гарта, М. Галактионова, Э. фон Манштейна, Ф. Шермана, Клаузевица и другим классическим военно-историческим трудам.
Руководитель исследовательских групп «Конструирование будущего» (с 2000 года), «Санкт-петербургская школа сценирования» (с 2003 года), РК39.
С 2003 года на протяжении 15 лет преподавал курсы по военному планированию в Академии ФСБ.
