Два отчаявшихся в жизни человека решаются на дерзкое ограбление. Для этого они выбирают богатый дом и в назначенный час совершают задуманное, но когда выясняется, что хозяева дома не совсем обычные люди – дело принимает совершенно иной оборот!
ВАДИМ АЛЕКСЕЕВИЧ КАЛУЖНИКОВ
На сцену крадучись и озираясь, выходят Лёха и Семён, останавливаются у кулис, с опаской глядя в зрительный зал и на сцену, где обустроена для зрителя квартира. В ней никого не видно.
ЛЁХА: Ну что? Всё тихо вроде. Свет не горит. Контактёр сказал, что хозяева уехали на неделю к родственникам.
СЕМЁН: Оно и понятно, что не горит свет. Ночь ведь. Ты мне лучше скажи, что тут вечером происходило? Свет не должен был зажигаться в окнах вечером, а не сейчас!
СЕМЁН (возмущённо): Чтооо?
ЛЁХА: Не было меня тут вечером... Не знаю я, горел свет или нет. Ситуация такая, не успел я, не получилось. Приехал только в начале двенадцатого. В некоторых окнах соседних домов свет горел, в этом нет.
СЕМЁН (кричит): Ты на дело вышел или в киоск за сигаретами? (одёргивает себя, начинает дальше говорить тихо) Что за отношение к работе? Что значит - не успел? Ты понимаешь, что от этого всё зависит?
ЛЁХА: У меня живот прихватило, только из дому выхожу – бегу обратно. Так и бегал весь вечер. Только немного отпустило – я сразу сюда. Да и то, ещё в дороге пару раз присел. Чего ты взъелся сразу? С кем не бывает?
ЛЁХА: Один раз в парке, другой вон за теми гаражами. И сейчас ещё живот крутит немного.
СЕМЁН: Это от волнения. Мандраж, бывает. Опыта у тебя ещё просто маловато в подобных делах.
СЕМЁН: Придётся на свой страх и риск. Собаки нет у них?
СЕМЁН (с подозрением): Точно?
СЕМЁН: Понятно. Вот держи, электрошокер на всякий случай. А я с ультразвуковым отпугивателем пойду.
Лёха быстро хватает электрошокер и держит его наготове.
Семён смотрит на испуганного вооружённого подельника.
СЕМЁН (с сарказмом): Значит, говоришь, собак нет?
Осматриваются ещё раз по сторонам и проникают в квартиру, держа средства обороны наготове.
Первым пробирается Семён, за ним крадётся Лёха, спотыкаясь не бог весть обо что и падая пару раз с грохотом.
СЕМЁН (возмущённо): Может тебе дать барабан или трубу? Мегафон могу ещё предложить в качестве альтернативы!
ЛЁХА: Всё понял, постараюсь аккуратней.
Осматриваются в квартире, Лёха хватает всё, что попадается под руку и тащит к выходу.
СЕМЁН: Да погоди ты всяким хламом проход загораживать. Давай осмотримся, в первую очередь выбираем то, что поценней.
Лёха обратно раскладывает то, что успел схватить.
Лёха хлопает по карманам и виновато закусывает губу.
СЕМЁН: Вот только не надо мне сейчас говорить, что ты их не взял.
ЛЁХА: Я их взял! Правда. Только пока вприсядку приседал по кустам и гаражам, кажется, выронил.
Семён смотрит на Лёху с готовностью причинить ему тяжкие телесные.
ЛЁХА: Ничего страшного, сейчас зрение привыкнет к темноте и фонарики не понадобятся, всё увидим.
Лёха делает рукой жест имитирующий крест в воздухе.
СЕМЁН: Ну-ну. Ладно, зажигалкой придётся подсвечивать. Ну-ка иди сюда, подсвети-ка вот здесь!
Семён потихоньку осматривает, что где лежит, Лёха ему подсвечивает зажигалкой, не видит препятствий, за что-то запинается и опять падает с занятным выкриком.
В дальнем углу квартиры раздаётся голос.
ВАДИМ: Эдак до утра можно ходить с зажигалкой. Может включить уже свет?
СЕМЁН (Лёхе): Ты что дебил?
СЕМЁН: То есть ты намекаешь, что я дебил?
СЕМЁН: Стало быть, массовая галлюцинация. Ну и денёк сегодня. Свети, давай.
Семён и Лёха прокрадываются правей.
ЛЁХА: О, картина. Красиво.
СЕМЁН: Мы сюда не картинами любоваться пришли, давай свети дальше.
ВАДИМ: Под картиной сейф. Снимите бережно её и поставьте пока на пол.
Воры на мгновение замирают. Переглядываются.
Лёха начинает кричать, начинается паника, воры начинают бегать суматошно по квартире, сталкиваются, падают.
ВАДИМ: Может всё-таки, включим свет, а то за зря носы порасшибаете.
Семён достаёт из-за пазухи пистолет.
ВАДИМ: Хозяин дома с вами разговаривает.
ЛЁХА: А почему вы дома, позвольте поинтересоваться?
ВАДИМ: Потому что спать на улице глупо, если у тебя есть дом.
СЕМЁН: Так, давай без шуток! У меня пистолет.
ЛЁХА: Да-да... а у меня зажигалка.
Семён смотрит на Лёху как на дурака.
ВАДИМ: Разве я шучу. Вы пришли грабить – грабьте. Картину я вам уже указал, за ней сейф. В сейфе деньги. Код скажу.
СЕМЁН: Смотри, если что не так пойдёт..., мы люди серьёзные!
ЛЁХА (Вадиму): Простите, а где у вас тут туалет?
Семён осуждающе смотрит на подельника.
ВАДИМ: Да без проблем, понимаю, всякое бывает. Налево за углом, вторая дверь.
Семён подходит к картине, снимает, ставит на пол.
Слышен раздосадованный, мучительный голос Лёхи.
ВАДИМ: Вторая дверь за углом, не первая!
Слышен хлопок двери и слив унитаза.
СЕМЁН: Темно, ничего не видно, тут кнопки мелкие на сейфе.
ВАДИМ: Говорю же, давайте включим свет. Я могу пообещать, не смотреть в вашу сторону, чтобы не видеть лиц.
ВАДИМ: Да это, в общем не столь важно, вокруг дома стоят камеры. Они прекрасно считывают лица в любое время суток.
ВАДИМ: Да не переживайте, я никуда не буду заявлять.
СЕМЁН: Какой-то вы странный хозяин. А почему не будете?
ВАДИМ: Потому что я прекрасно знаю о причинах, толкающих на ограбление, и не осуждаю воров.
Семён отходит в сторону, нащупывает кресло, садится в него.
СЕМЁН: А ну, поведай, раз так, что же нами движет?
СЕМЁН: Давай раз так, что уж теперь, всё равно засветились.
На сцене включается яркий свет, Семён сидит в кресле, Вадима не видно. Лёха стоит на краю сцены, хватается за глаза, потом за живот.
ЛЁХА: Ой! Что же так неожиданно-то.
Лёха опять убегает. Слышен хлопок двери и слив унитаза.
ВАДИМ: Я знаю несколько воров, это прекрасные люди, ничем не отличаются от обычных работяг, но с одной оговорочкой! Им не слишком повезло в жизни.
СЕМЁН: Не слишком повезло в жизни? Ты это так называешь? Да где ты чёрт тебя подери?
Вадим встаёт с дивана повёрнутого спинкой к сцене. Его становится видно. Он встаёт с чашкой в руке, потягивается, и проходит по дому, не обращая внимания на визитёра.
ВАДИМ: А как это называете вы?
СЕМЁН: Мы это называем принципом социального неравенства. Принципом, несправедливости пронизывающим всю систему нашего общества. Я не знаю, как в других странах, никогда не бывал, но в нашей – это факт.
ВАДИМ: И в чём же неравенство?
СЕМЁН: Посмотри на себя в зеркало, приятель.
Вадим подходит к зеркалу, смотрит оценивающим взглядом.
В комнату возвращается Лёха.
СЕМЁН: А теперь посмотри на Лёху!
ВАДИМ: Лёха это тот, что с несварением?
Лёха не понимает, что здесь происходит, не знает, как себя вести.
СЕМЁН: Видишь разницу? Она очевидна. Во всём. А ведь вы примерно одного возраста. А теперь посмотри на меня.
Вадим смотрит на Семёна. Вид у него довольно потасканный.
ВАДИМ: Ну как сказать, не светское общество, конечно, но на вид ребята адекватные.
СЕМЁН: Я не о том. Ты думаешь, мы с Лёхой мечтали о такой жизни? Думаешь, я с детства спал и видел, как буду лазить по домам? Или может быть (обращается к Лёхе) ты Лёха всегда хотел быть вором?
ЛЁХА: Не, в детстве я космонавтом мечтал стать.
ЛЁХА: Потом водителем на фуру, чтобы поля, леса, просторы. Люблю природу.
ЛЁХА: Не взяли. Обучился, получил водительское удостоверение, но когда пошёл устраиваться – везде отшили. Мыкался больше года, прозябая на мамкиных харчах, потом на завод пошёл, но там только здоровье посадил, а денег толком заработать...
СЕМЁН: Ещё нужны пояснения о социальном неравенстве?
ВАДИМ: Нужны. Один пример – это частный случай.
СЕМЁН: Хорошо. Расскажу о себе. Я закончил физико-технический. Давно это было, правда, но мозги тогда работали как надо. Только мне с этими мозгами всюду от ворот поворот дали. Не вышли мы с Лёхой рожей, не пришлись ко двору. И куда бы я не приходил на работу – везде стояли толпы таких же как и я. Газеты, объявления, биржи труда. Приглашать на собеседования – приглашают, а дальше без объяснения причин. Время идёт, а кушать хочется. Пошёл грузчиком, что делать, туда берут всех подряд. Сколько не искал параллельно – ничего нигде не нашёл дельного. Работа вроде бы и есть, а начинаешь звонить – или занято уже место или выбирают претендентов, обещают перезвонить. Ни разу не перезвонили.
А потом, как-то встречаю школьного товарища. Он кое-как до девятого класса доучился. Ни «бэ» ни «мэ» ни «кукареку». Двух слов связать не мог. Костюмчик на нём такой, баксов за пятьсот, галстук. Краля под ручку вся увешанная в жемчугах. Я к нему подошёл, поздоровался, а он со мной даже разговаривать не стал. Позже узнал, что он зам директора тканого комбината работает. А директор кто? Папа, конечно.
И так везде. Везде свои люди. От того-то, мы с Лёхой не могли нигде более-менее достойную работу найти. Всё что получше - занято детьми да знакомыми. Вот и получается, что одним всё, а другим ничего. А чем мы хуже? Тем, только что «мохнатой руки» не оказалось? Или тем, что не умеем в нужном месте подлизать в нужное время? Нет, братец, это не мой удел. Так пятнадцать лет я скитался то грузчиком, то разнорабочим. Всё здоровье посадил, а на жизнь не заработал. Такое зло взяло. Решился я тогда самосуд устроить. Разок, думаю, сорву куш, да хоть узнаю, как белые люди живут. Присмотрел домик побогаче. Справки кое-какие навёл. Тётка там богатая жила, у неё не убудет, а мне хоть спину разогнуть на какое-то время, хоть передохнуть. Залез, взял там кое-чего, но попался на выходе. Случайно патрульная машина проезжала, вообще она там быть не должна, а вот случай. Меня на семь лет в кресты. А вышел – ещё хуже стало с работой, со справкой даже в грузчики не везде берут. С Лёхой вон познакомился, у него примерно так же всё, только обошлось без тюрьмы. Этот домик присмотрели.
СЕМЁН (Вадиму): Ты чего дома делаешь? Тебя же не должно здесь быть сегодня? И вообще чего в темноте тут с чаем заседаешь? Належиваешь?
Вадим, усмехнувшись, подходит к Семёну, чтобы сесть рядом.
СЕМЁН (доставая пистолет): Только без шуток!
ВАДИМ: Сесть-то можно рядом?
СЕМЁН: Садись. Только без шуток!
Лёха опять убегает со сцены, слышен хлопок двери и смыв унитаза.
ВАДИМ: Что с приятелем не так? Переволновался? Или съел чего-нибудь?
СЕМЁН: Да пёс его знает. Сам видишь, с кем приходится работать, что не шаг, то косяк. За домом не проследил, фонарики потерял, информацию по хозяевам не проверил. Зубы мне не заговаривай! Чего дома делаешь, спрашиваю?
ВАДИМ: Да перестань ты тыкать мне им в лицо. Договорились, вроде уже. Если что не так – пристрелишь, а без дела его ни к чему доставать.
СЕМЁН (убирает пистолет): И то верно.
ВАДИМ: Да, собирались мы с женой в гости на недельку к родственникам съездить. В Германии у неё мать сейчас живёт с отцом. Давно зовут в гости. Ну, вот, наконец, собрались, да в последний момент срочные дела по работе возникли. Пришлось перенести поездку.
Семён сам удивляется своей простодушности.
ВАДИМ: Да, в общем, решил уже всё, завтра можем улететь. Если хочешь, давай свой номер, я отправлю сообщение, когда сядем в самолёт, чтобы наверняка.
Семён смотрит на Вадима с недоверием, не понимая, шутит он или на полном серьёзе говорит.
СЕМЁН: А с чаем чего в темноте тут?
ВАДИМ: Я люблю побыть в тишине в покое. Чай – это по большому счёту для запаха, для создания атмосферы, для антуража. В такую пору в одиночестве думается хорошо. Вот, поэтому я здесь, с чаем.
Лёха возвращается из туалета, горестно вздыхая.
ЛЁХА: Ну, всё, вроде, теперь можно и за дело.
СЕМЁН: За какое дело? Тут камеры вокруг! Засветились мы с тобой, приятель!
Лёха ахает, хватается за живот и опять убегает в туалет. Традиционно хлопок двери, смыв унитаза.
ВАДИМ: Может быть к столу?
Вадим делает жест приглашающий сесть за стол.
СЕМЁН: Хочешь сыпануть снотворного и сдать нас с потрохами?
ВАДИМ: Да ну, зачем такие сложности. Суды, дача показаний, врагов себе наживать. Оно того не стоит. Сколько Вы хотели украсть?
СЕМЁН: Ну... не знаю даже. По ситуации, сколько найдём.
ВАДИМ: Два три семь четыре, четыре восемь.
Семён недоверчиво смотрит на Вадима, потом на сейф, потом опять на Вадима.
Лёха возвращается из туалета.
ВАДИМ: Два три семь четыре, четыре восемь.
Семён подходит к сейфу, набирает код, открывает дверцу, из сейфа начинают вываливаться деньги.
Семён стоит в предвкушении богатой жизни.
ВАДИМ: Берите сколько нужно, потом можем поужинать, если хотите и идите с Богом, ребята, я на Вас зла не держу, заявлять никуда не буду, даю слово.
Лёха подбегает к сейфу, достаёт мешок и начинает судорожно набивать туда деньги из сейфа и всё то, что выпало.
Семён в этом не участвует, подозрительно смотрит на хозяина дома, на Лёху.
СЕМЁН: Что-то тут не так...
ЛЁХА (набивая и утрамбовывая мешок): Ты о чём?
СЕМЁН (останавливает Лёху): Погоди-ка.
Семён берёт купюру, проверяет её на свет.
ВАДИМ: Когда-то я действительно держал в сейфе куклу.
СЕМЁН (Лёхе): Кукла – это ненастоящие деньги. Муляж.
ЛЁХА (глядя на Вадима, возмущённо): Ах ты...
Лёха вываливает всё их мешка на пол.
ВАДИМ: Но в этот раз всё по-настоящему.
ЛЁХА: Ты блин! Ты раньше не мог сказать?
Лёха опять начинает заталкивать деньги в мешок.
СЕМЁН (Вадиму): Издеваешься над нами?
ВАДИМ: Ничуть. Я даю Вам то, к чему Вы так долго шли.
Вадим уклончиво кивает в сторону. Встаёт и идёт накрывать на стол.
ВАДИМ: Не знаю как Вы, а я бы съел чего-нибудь.
На сцену входит сонная Алиса в халатике.
АЛИСА: Вадим! Ты опять тут тусовку без меня устроил?
ВАДИМ: Хотел сделать сюрприз. Знакомьтесь, господа! Моя жена, Алиса!
Семён осторожно смотрит на неё, не забывая следить за действиями хозяина.
АЛИСА: Очень приятно. Сейчас я быстренько соберу к столу.
Алиса уходит со сцены, но буквально сразу начинает носить на стол разные вкусности.
Семён и Лёха провожают её взглядами, томительно глядя на еду.
Вадим подходит к столу, приглашает воров присоединиться к трапезе.
ЛЁХА (Семёну, неуверенно, указывая на стол): Ну что? Пошли?
Воры проходят к столу, садятся.
Алиса тоже проходит, уже переодетая в вечернее платье, с распущенными волосами, на каблуках, садится за стол.
ВАДИМ: Приятного аппетита всем.
АЛИСА: Приятного аппетита!
Лёха накидывается на еду.
Семён, молча, поглядывает на хозяев, осторожно начинает есть.
Конец первой Сцены. Всю пьесу на данной платформе целиком разместить не представляется возможным, поэтому полную версию можно прочесть на других площадках:
Контакты для согласований:
Все пьесы Николая Лакутина представлены для ознакомления на официальном сайте автора в разделе «Пьесы» https://lakutin-n.ru/piesy.html
