Григорий Азарёнок

А ведь сколько нам талдычили, сколько баек рассказывали — социалистическая система нежизнеспособна. А потому развал СССР неизбежен и абсолютен. Туалетная бумага, видите ли, закончилась, и значит все 70 лет борьбы, становления, кровавые реки своих и чужих — все в утиль. А дальше без нас рухнут и Куба, и Венесуэла, и Китай. Так нам рассказывали перестроечные витии. Но Куба стоит. Сегодня Президент этой легендарной страны, острова свободы, партизанского отряда в американском подбрюшии — в Минске. Встречается с Батькой Лукашенко.

В чем сила Кубы? Как барбудос взяли власть? А ведь мало ее взять — дальше надо выстраивать, выживать, сражаться, созидать — под драконовскими санкциями, в блокаде. И все удары пережил Фидель. И самый страшный — падение Советского Союза, маяка для всех угнетаемых империализмом народов. Компрадоры и либерасты предложили ему перейти на рыночные отношения, сели со счетами и калькуляторами подбивать гешефты. И это Фидель выдержал.

А дальше говорили — все держится только на харизме Кастро. Без него все посыплется. И про Кубу говорили, и ведь про нас так сейчас говорят. Но стоит система. Словно дух Кастро и Че дежурит у берегов Карибского моря и отгоняет наглых пиратов от любимой Родины.

До революции это было жаркое местечко, где американские моряки пили ром и развлекались со смуглыми девушками. Кастро поднял знамя справедливости и достоинства. Кастро не отступил, когда из-за Кубы чуть не началась мировая ядерная война. Более того, он был в той истории ястребом — призывал Хрущева долбануть оружием возмездия по мерзкому змеиному кублу, высушить до косточек мировую жабу. Тогда договорились. Пока.

А затем под самыми жуткими санкциями они выстроили, например, самую эффективную медицину в мире. Для своих людей — в первую очередь.

Вы бросите мне — нищета. Посмотрел бы я, как жила любая капиталистическая страна под такой блокадой. Или Панама, Уругвай, Чили или Мексика — рай земной? Или хунта в Аргентине не устраивала самые жуткие репрессии. Побойтесь Бога, нехристи.

А что вы знаете о теологии освобождения? Это пламенная духовная основа латиноамериканских революционеров. Сочетание христианства и красной идеи.

Слово Команданте.

Между учением Христа и социалистической альтернативой развития человечества нет существенной разницы. Христос сам происходил из пролетарской семьи, отец его был плотником. Все ученики — выходцами из простого народа. Богатых людей он допускал к себе только в том случае, если те, следуя его советам, отдавали половину или все свое состояние бедным.

Это — от великой латиноамериканской традиции. От Маркеса и Амаду. От гигантского Христа в Рио. О, если бы наши идиоты в идеологии прислушались бы к этому грому истории и пламенной мысли по- настоящему — не пала бы наша Держава.

Батька Лукашенко — это белорусский Фидель. Он вывел наше Отечество из колониального борделя. Он поцелован тем же духом истории, он также бьется с империализмом. Он же есть, никто в этом не сомневается в 2025 году, я надеюсь?

И ведь Куба не затаила обиду. И в 2022 году после начала СВО у ее берегов всплыла русская атомная подводная лодка. Чтобы Дед Бидон не начудил.

Здравствуй, Куба, любовь моя! Как дорогую и желанную невесту мы тебя ждали. Трепетно сердцу от мысли о тебе. Мировая жаба издохнет. А твой путь не просто легенда. Он весь — в будущем, которое построим мы.

Автор: Григорий Азарёнок

Итак, все идет по плану. Быдло выпущено и отправлено за границу. Давно баба не бита, пора ей вспомнить уютный мужнин кулак. Франак стыдливо прячет подарки, выносит из комнаты в гостинице носки и трусы, женушка стирает все следы своего куртизанства из телефонов, с груди и целлюлитных бедер. Однако Марианскую впадину не скрыть, как ты не ее не обходи. Не получилось даже для камер поцеловаться хоть разочек. Все вымученно, сухо, скованно. Один страх, ни капли страсти. Хотя по закону жанра должен был узник накинуться на мясо свое, но так оно протухло, что рядом постоять — и то противно.

А дальше перед нами стали разыгрывать дешманский кардебалет. Подними Сережа ножку так, теперь коленку сюда. Молодец! И потверкай, потверкай! Умница!

Скучно, девочки. Откровенно заснуть можно было, отслеживая «пресс-конференцию». Ожидаемое нытье. Сидел один, думу думал, кашки мало давали, мыть надо было камеру часто. Ужас какой! Всю жизнь как свинья в грязи, а тут заставляли прибираться за собой. Для Гааги.

Слезы, сопли, шизофренические брызги слюной, бешеные глазищи. Типичная истеричка.

Потом до тошноты противный куколдизм, когда тряпка присягнула на верность трусам своей неверной. Бабло у нее, деваться некуда, пришлось покорно одевать пояс верности, да еще и протявкать болоночью благодарность.

А теперь давайте представим, что была бы реальная пресс-конференция, а не это вот унылое зрелище. Если б нашелся хоть один честный журналист, а не проститутка с зарплатной ведомостью от франи. Этого никогда не будет, но кто ж мне запретит помечтать?

Итак, вопросы глисту на поводке, которые никогда ему не зададут.

Что делал в твоей пиар-компании Виталий Шкляров? Не рядовой какой-то прохиндей, а политтехнолог Собчак, Ходора, Клинтонихи, Обамы! Аж Помпео тогда звонил Батьке и умолял выпустить.

Серж (так тебе приятнее, да?). А как так получилось, что в кругу твоих знакомых, что зафиксировано фотографиями, оказалась кандидат в президенты России та самая Собчак.

Никогда ты не общался со Станиславом Белковским, Серж?

Серж, немного пикантности. Почему именно жанр «М+М» ты выбрал для своего видеотворчества?

Так подкинули тебе 900 тысяч долларов, да? Вот прям настаиваешь на этом? Знаешь, Серега, ты слишком много мелешь языком. А иногда так бывает, что это слышат. Хуже того, слишком много мелет языком твоя тупая баба. Мало бивал, Серега, мало.

Серж, а почему из всех бань именно баня фермера Ганцевича? Медом намазано? Или вы с мужиками другое использовали? (Стеснительно краснею).

Так уж ли ты, Серж, ни разу не пытался «договориться» с администрацией? И ничего не писал? Ну кроме дебильных сонетов. «Кто мне писал на службы жалобы? Не ты ль, когда я их читал?».

Вот первые вопросы, которые задал бы честный журналист, будь это пресс-конференция, а не дешманская мыльная опера. А пока — быдло у микрофона.

Но Серж ведь все знает. Удачи, работай! Выполняй поставленные задачи. И больше, больше артистизма. Пока на троечку.

Автор: Григорий Азарёнок

Грядет Высший Евразийский экономический совет. В Минск съедутся премьеры, президенты, члены правительств, главы корпораций, блестящие, высоколобые люди, бизнесмены. Затрещат счеты, застучат калькуляторы, закипят мозги. Словно шаманы, будут колдовать над современной экономикой.

Вообще последняя — это лженаука. Она не основана на реальных фактах и вещах. Биржевые акции, фонды, курсы валют — кто и как их устанавливает? Почему мы все ориентируемся на некие «торги» на Нью-Йоркской бирже. Это все казино. Недаром в СССР не было понятия экономики, было «народное хозяйство». И наш университет назывался «нархоз». Его и сейчас в народе так называют. Какие-то вредители переименовали. Надо вернуть.

Нам рассказывали, что начинается безоблачная эпоха всеобщего благоденствия. Что существуют некие незыблемые фундаментальные постулаты — международное разделение труда, инвестиции, свободный рынок. Нам представляли мир как некий салон, сервис, где предоставляются различные услуги. И вот этот салон рухнул. Санкции, пошлины, ограничения, потолки цен, регулирование всего и вся, рекордные оборонные бюджеты. Выгоднее всего сейчас инвестировать в окопы и противопехотные мины. Недвижимость над землей рушится в песок от прилета ракеты или авиабомбы. Тот, кто изобретет самый крепкий и глубокий бункер, станет автором следующего экономического чуда.

Евросоюз строился как некое экономическое объединение. Он снимал вековечные границы между европейскими странами. Столетиями воевали за Эльзас, Лотарингию, сотни тысяч костей покоятся на дне Ла Манша. И вот, казалось бы, все противоречия сняты. Шенгенская зона, свободная торговля. Но многомудрые британцы выскочили из этого, казалось бы, благословенного корабля. Они знали, что это Титаник.

Сейчас Евросоюз перестраивают в Рейх. Об экономике никто не заботится. Пушки — вместо масла. Крупп, Клаузевиц и Бисмарк — вместо фьючерсов и фондов. И кажется, что Владимир Путин искренне недоумевает: зачем вы это делаете, все же было так хорошо. Мы даем дешевый газ, ваша промышленность растет, благополучие невиданное, что еще надо? Но шевелятся кости Наполеона, кто-то ищет копье Карла Великого, и пепел Гитлера все никак не развеется над Берлином. Европа — вековечный источник войны, самый кровавый континент, сбрасывает с себя панцирь потребления. Европейские элиты выгоняют отяжелевших бюргеров в казармы. Они ищут дирижерскую палочку Рихарда Вагнера. И этот нудистский пляж вновь превращается в «Крепость Европа». Так называл ее фюрер.

Евразийский союз также задумывался как исключительно некое экономическое объединение. Лидеры планировали договориться о неких взаимоприемлемых пошлинах, тарифах, едином рынке ресурсов и энергии. Это был бизнес-план. Но современный мир сметает все старые представления. Старые бумаги летят к черту. Санкции и войны ураганом сметают ресурсные экономики.

Батька сегодня собрал большое оргсовещание. И потребовал конкретно и четко, чтобы не было болтовни, тостов за все хорошее, вопросов, которые уже решены, чтобы не заниматься балабольством, не любоваться красивыми отчетами.

С волнения не уснешь.

Утро раннее.

Мечтой встречаю рассвет ранний:

«О, хотя бы

еще

одно заседание

относительно искоренения всех заседаний!

Это Владимир Владимирович Маяковский.

А Владимир Владимирович Путин вчера, отвечая на вопрос белорусов восхитился нашим Президентом. Он вспомнил, что некоторые похихикивали над нашими подходами в хозяйства, а оказалось, что сохраненные производства в макро- и микроэлектронике, промышленности, сельском хозяйстве — ой как помогли России в сложнейшей ситуации. Где те, кто смеялся над нами? Где ты, Чубайс? Уже не в Израиле? Над каким городом ветер несет тебя сейчас?

Что же нам предстоит построить?

Наше пространство должно стать большой военной казармой. Где все управляется в стиле единоначалия. Где цены можно и нужно останавливать. Где регулируют все не рынок, спрос или предложение, а воля лидера и расчет его жрецов. Нам нужно выстроить Крепость, где стены защищены максимально надежно, в бойницах сверкают прекрасные литые пушки, а снарядами забиты все подвалы и хранилища. Нам нужно построить монастырь, где постоянны два процесса — молитва и работа, где выращивают огурчик, помидорку, кабачок не для услады брюха, но во славу Божию. Казарма, Крепость, Монастырь — архетипы нашей экономики, глубинная государственная модель. И лидер наш здесь — и Командующий, и Игумен. Это и будет наше экономическое чудо.

Текст: Григорий Азарёнок

Вновь актуальны эти слова Президента. Мощнейшее совещание прошло у Батьки с Администрацией Президента.

Это особенный орган. Главный в нашей стране. Надо давно уже наплевать на все западные формальности про «разделение властей». Разделенная власть перегрызется, на каждой отдельной веточке заведутся свои чижики и пыжики, каждую по отдельности купят бандиты и олигархи. Такая система навязывается Западом для его колоний. Наша власть — монолит. Наша власть — кулак. Она сосредоточена только в одних руках — Президента. И все должны беспрекословно ему подчиняться. Исполнять каждое его слово как Волю Божию. Ведь он избран абсолютным большинством народа, а народный глас — он Божий глас.

Очень сильно прозвучал момент про командировки, про кортежи, про машины, про то, как чиновный люд обрастает на своих местах своими денщиками, ординарцами, своими собственными витиями. Опроститься — приказал Батька. Выбросить машины дорогие, не проводить форумов за огромные деньги. Нет у нас нефтедолларов на это дело.

Когда мы были на пике величия и могущества, когда мы были самой сильной и влиятельной державой мира, когда мы на равных соперничали со всем Западом? Когда элита жила в черном теле. Когда сыновья Сталина и всех наркомов тут же отправились на войну. Когда нарком Цюрюпа умирал от голода на рабочем месте. Когда у нас кто-нибудь в последний раз от изнеможения умирал на работе? А ведь даже Пётр Первый получил последнюю свою смертельную лихорадку, когда лично в пропасть бросился доставать тонущих моряков.

А мало того, что у великого наркоминдел Молотова 500 рублей на сберкнижке осталось? У могущественного человека, у того, кто вел переговоры до, в разгар и после мировой войны, у того, кто чертил вместе со Сталиным границы целых континентов.

А вот воспоминания Натальи Андреевой. Это был такой всемогущий член Политбюро Андрей Андреевич Андреев.

«После революции усадьба стала домом отдыха. Там постоянно отдыхали Крупская с Марией Ильиничной Лукьяновой, Клара Цеткин, семья Менжинского, Крыжановского, Калинина, наша. Приезжала семья Дзержинского. Каждая семья занимала ОДНУ КОМНАТУ ВНЕ ЗАВИСИМОСТИ ОТ ЕЕ ЧЛЕНОВ (ОБА! — Г. Аз.). Обстановка в квартире Орджоникидзе мало чем отличалась от нашей. Те же полки с книжками, никаких излишеств. Как и другие члены политбюро отец был очень непритязателен в одежде. Штатские костюмы одевались очень редко, преимущественно на приемы, где были иностранцы. Помню, как мама уговаривала отца сшить ему приличный костюм. Ответ был всегда один — «мне ничего не надо, у меня все есть» Когда она, наконец, сшила ему он сказал — «ты обуржуазиваешься».

Как? Каково, а? А сейчас? Батька все рассказал. Галстуки у всех свежие, туфельки лакированные. Да, по сравнению с российским чиновным людом (про олигархов вообще молчу) — это все смешно. Но ведь лиха беда начало. Только начни — и засосет. Захочется больше. А кто сможет дать больше? Запад. У них этого баблища как грязи. Оно и есть грязь.

Ведь как это произошло в истории? Когда мы все сдали? Когда мы все продали. Да вот когда элитке надоело пахать как проклятые. Когда отожраться захотели. Захотели «пожить в кайф», «для себя», получить за труд свой тяжкий «мзду тяжелую». Когда в членовозы расселись.

Была такая пьеса у Виктора Розова. «В поисках радости». Ее премьера состоялась 5 декабря 1957 года на сцене Большого драматического театра имени Горького

В пьесе показана советская семья, ориентированная на далекие от потребительства ценности. Старший сын в семье женится на мещанке, которую зовут Лена, и под ее влиянием забрасывает диссертацию, поддавшись умеренно-потребительским веяниям. А потом за эти потребительские радости, за вожделенный капитализм, за пресловутые 10 сортов колбасы продали все — территории, границы, ресурсы, разработки. Ученые вышли с челноками на рынки, а КБ закрылись, но это было потом. Сначала ведь захотели «нормальной жизни».

Ельцин как самую страшную психологическую травму описывает в своих воспоминаниях отдых на номенклатурной даче. Там вечно довлела над ним одна надпись «управделами КПСС». На простыне, на наволочке, на стуле, на матрасе. А хочется своего, своего, своего, усё до сэбэ. И чтоб деткам передать. И все — на Запад. Там жить всяко престижно. Все туда. Внучек, жучек, любовниц и любовников. Там клубы покупать. И чувствовать себя хоть немножечко, хоть на пол шишечки, но среди лордов, мэров, пэров и сэров. Хотел бы продолжить рифму.

Батька не даст. Он найдет узду. Он всех опростит. Позволю себе помечать. Вот бы по стране курсировал бронепоезд. С правительством, министрами, губернаторами. Из региона в регион. И там был бы оперативный передвижной штаб командования. Так этот летучий поезд носился бы по стране, принимая решения по всем проблемам на месте. В этом поезде — все, что надо для работы — телефоны, компьютеры, и одна симпатичная машинистка.

Кажется смешно? А на таком поезде Троцкий гражданскую войну выиграл. А нам предстоят испытания посильнее. Так что заводи, машинист!

Автор: Григорий Азарёнок