Как-то летом, — в бытность свою юным натуралистом, — я посадил в шприц муху и потянул поршень, создавая тем самым разряжение. Пытливый детский умишко требовал знаний, — я хотел посмотреть, как её заколбасит. Любознательность часто идёт рука об руку с жестокостью. Это подтвердят кролики, морские свинки, и крысы. И мухи дрозофилы — их тоже часто используют в качестве подопытных объектов. Так что муху я выбрал не случайно. Плюс ко всему, она хорошо помещалась в шприц. Конечно, можно было взять шмеля или пчелу, но они могли дать сдачи ещё на стадии кастинга. Поэтому я не рискнул.
Натянув поршень, некоторое время я наблюдал. Мухе, судя по всему, было абсолютно плевать, что и куда натягивают, — через стекло она пучила на меня свои глаза и ухмылялась. «Живучая же тварь», — подумал я, выпустил её на волю, и пошёл к ближайшему водоёму ловить головастиков. Тогда я ещё не знал, что в отдалённом будущем мне предстоит побывать в роли этой мухи.
В то утро наш подводный истребитель тарахтел по волнам Баренцева моря, пополняя запасы воздуха с помощью компрессора. Компрессор — это такая громоздкая и шумная машина, предназначенная для сжатия близлежащей атмосферы и утрамбовки её в специальные баллоны. Воздух для подводной лодки очень важен, без него она превратится в навсегда подводную. Не потому, что дышать станет нечем, а по другим причинам — техническим и неинтересным. До сих пор, кстати, модель компрессора помню: ЭК-30А. Какая только хрень в памяти не пылится.
Я сидел на пульте, разглядывая неизвестно откуда взявшуюся муху. Она суетливо бегала по подволоку и, судя по всему, чувствовала себя весьма комфортно и непринуждённо.
— Смотрите, — сказал я, — у нас муха завелась.
— Так убей её, — ответили мне.
— Не буду. Хоть одна живая душа рядом. А то тараканов почти всех извели, теперь и поговорить не с кем, одна нежить вокруг.
— И часто ты с тараканами разговариваешь? — оживились коллеги.
— Часто. Сейчас вот тоже, например, — ответил я.
Обидевшись, спецы ненадолго умолкли. Потом один сказал:
— Не, ну это нормально для старлея — с тараканами разговаривать. Потом пройдёт.
Второй, подумав, добавил:
— А муху мы всё равно придушим. Она может сесть на важный прибор, и отвлечь меня от его стрелки.
Так, — буднично пересмеиваясь, — мы и топали. Кормовые отсеки расслабленно несли вахту. На пульте дремали мы с мухой, в шестом грохотал компрессор и скучали электрики, в седьмом спали, а в восьмом сидел химик. Он заботливо очищал технический спирт, чтобы после его употребления утром не болела голова. Пасторальная картинка — подводные силы во всей их красоте и близости к совершенству. Это я без иронии, если что.
Потом мы сменились и пошли в каюту, где, погасив свет, быстро уснули.
Проснулся я от того, что меня распирало. В прямом смысле. Жутко болела голова, в ушах звенело, а глаза буквально вылезали из орбит. Спросонья я забыл, что в каюте потушен свет, поэтому немедленно решил, что они у меня лопнули. Как у того мужика из анекдота, у которого был запор и ему жена свет в туалете погасила. Чувство, надо сказать, не из приятных. Я лежал, слыша чьи-то голоса, однако, разобрать, что они орали, было невозможно — звуки стали вязкими, будто кисель. Это очень неприятно, когда вокруг что-то происходит, а ты лежишь в темноте, и не знаешь — что. И ещё было странно, что молчала колоколо-ревунная сигнализация, которая при необходимости, с перепугу, может пробиться сквозь любую глухоту. Совершенно инфернальное ощущение, когда, в состоянии практически полной сенсорной депривации, ты надуваешься, словно воздушный шарик. Бля.., — обречённо подумал я. А больше ничего не подумал, потому что мозг распёрло, и все мысли куда-то вытекли. Внезапно всё прекратилось: глаза встали на место, по ушам хлопнуло воздухом, а мысли втекли обратно. Скатившись кубарем с койки, я выскочил за дверь, где уже собиралась толпа таких же заспанных и плохо соображающих моряков. Из восьмого осторожно выглядывал химик, оторванный от сложного процесса.
Оказалось всё просто и до жути буднично. Два матроса накосячили, — один за другим, — и нелепейшая цепь совпадений лесенкой привела к тому, что компрессор начал высасывать воздух из помещений, с убийственной скоростью моделируя в отсеках космическое пространство. Это называется вакуумированием. По счастью, глупый агрегат вовремя остановили и сравняли давление, напоследок хлопнув нам по ушам декомпрессией.
Муха из детства передала мне привет.
Первого матроса быстро нашли и отшлёпали. Он был испуган, так как, видимо, хорошо понимал, чем всё могло обернуться. Второго тоже отшлёпали, но уже посильнее — он был виноват больше. Шлёпали все, кто смог дотянуться — до тех пор, пока он не осознал, и не раскаялся. Напуганный подводник очень нетерпим к виновникам аварийных ситуаций. Особенно после того, как испуг проходит.
Думаю, впрочем, что эта черта характерна для любого человека, облегчённо пинающего чересчур напугавшего его шутника.
В общем, не обижайте насекомых в детстве, даже из любопытства. В противном случае, их бог затаит на вас обиду, и однажды отомстит. Имейте это в виду.
А муху на пульте следующая смена прихлопнула тапком. Жестокие люди. Ничему их жизнь не учит.
